Париж – центр Вселенной. Поселиться в Париже для француза – значит преуспеть

Анна Александровна Волохова

Франция. Все радости жизни

 

Где русскому жить хорошо? –

 

 

Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=6603632&lfrom=201227127

«Анна Волохова. Франция. Все радости жизни»: Эксмо; Москва; 2014

ISBN 978‑5‑699‑69087‑9

Аннотация

 

Мечтаете жить во Франции? Хотите есть устрицы и сыр с плесенью на завтрак, обед и ужин? Планируете выйти замуж за француза, галантнейшего из мужчин? Собираете документы во французский вуз? Думаете купить здесь дом, чтобы на старости лет тихо и спокойно в него переехать? Тогда вам просто необходимо прочитать эту книгу!

Анна Волохова расскажет о жизни Франции изнутри. Что такое «свобода, равенство и братство» по‑французски? Как французы относятся к русским иммигрантам? Стоит ли мечтать о браке с французом? Почему во Франции самый высокий уровень рождаемости в Европе и как живут русские девушки, родившие детей от французов? Как русскому найти работу во Франции и как вести бизнес с французами? О семье, о еде, о менталитете и многом другом!

Книга также издавалась под названием «Франция. Начни жить с удовольствием».

 

Анна Волохова

Франция. Все радости жизни

 

Посвящается Лине Корниловне Табашниковой

 

Благодарность

 

Спасибо Сергею за поддержку и добрые советы, Марине и Андрею за то, что они самые чудесные дети на свете, Алене, Марине, Александрам и Коле за то, что они меня все‑таки чему‑то научили, моей сестре Асе за то, что ей надо показывать пример, в котором она не нуждается, и, конечно, моим французским, русским, австралийским и т. д. друзьям – за то, что постоянно спрашивали: «Ну ты как там, дописала свою книжку?» Дописала.

 

Введение

 

Франция – по посещаемости туристами первая в мире страна. Все здесь прекрасно – и еда, и отели, и музеи, и магазины. Только цены на отели высокие, ну ничего. Не каждый же день – в Париж!

Все бы хорошо, если бы не… французы. Туристы восхищаются макаронами, но ругают официантов, которые эти макароны приносят через час, ходят за покупками на авеню Монтень и клянут сервис в бутике, где – о ужас! – брюки за полторы тысячи евро не подшивают немедленно, и считают парижан снобами и выскочками.

Людей, которые не любят французов, объединяет одно – они не говорят на их языке. А значит, превратно судят о многих вещах, которые им удалось здесь увидеть или услышать. Те же, кому посчастливилось когда‑то проштудировать все тонкости языка Бальзака, непринужденно болтают с продавцами яблок на рынке и, как заправские французы, называют консьержек и дворников «мадам» и «месье». Они знают: если общаться с местным населением на хорошем французском, любой, даже самый заносчивый «лягушатник» будет вам лучшим другом. Потому что высокомерие, с которым с вами говорят по‑английски, лишь прикрывает стеснение: говорят‑то, скорее всего, отвратительно. И вообще, французы гораздо проще и понятнее, чем кажутся. О чем и рассказывает эта книга.

 

Глава 1

Париж

 

Глава 2

Менталитет

 

Красивая жизнь

 

Хороший вкус по‑французски распространяется не только на внешний вид человека или квартиры, но и на способ жить. Belle vie, красивая жизнь… Слово «красивый» и его производные встречаются во французской речи, пожалуй, даже чаще, чем слово cher («дорого») – это тоже одно из любимых французских словечек.

Красивый или красивая, «beau» или «belle», – это не только приятный взгляду. Так говорят про теплую, солнечную погоду, про вкусную еду, про сочный и большой фрукт, про хорошо написанную книгу или удачный фильм… Все лучшее, что дает людям жизнь, воплощается во французском языке в понятиях красоты. Французы – эстеты, и форма для них часто важнее, чем содержание («на лицо ужасного, доброго внутри» не воспринимают вообще никак, а наоборот – пожалуйста).

Вот и жизненный идеал каждого уважающего себя француза – это прежде всего красиво и размеренно жить. Создать что‑то новое, стать успешным, «бороться и искать» – это уже вторично.

Лучшие люди в России делают что? Либо стремятся стать успешными и заработать много денег, либо усердно критикуют окружающую действительность. Некоторые умудряются делать и то и другое, а самые лучшие, помимо этих двух занятий, пытаются еще и что‑то изменить. Работают, как лошади, и все, что вокруг них, уже менее важно, чем цель – если они, конечно, не дизайнеры, фотографы и представители других «красивых» профессий. Таким образом, русский либо что‑то делает и двигается вперед, либо ничего не делает, но подводит под это целую стройную теорию о том, почему именно он ничего не делает. В том или ином случае глагол «делать» (или «не делать») определяет наш способ существования.

Во Франции люди, скорее, стремятся «быть». Именно поэтому антураж – форма, а не содержание – так важен для француза. Красиво жить – значит не только жить среди красивой мебели, в красивом доме и красивом городе. Это значит жить в соответствии с неким общепринятым стандартом красоты. Красиво жить – это также много общаться, организовывать обеды и ужины – французы очень гостеприимны – и стараться по максимуму получать удовольствие от жизни.

Французская красота – это прежде всего гармония, внешняя и внутренняя. Посмотрите, например, на парк во французском стиле, который еще называют регулярным. Этот стиль, хоть и не зародился во Франции, наивысшего пика развития достиг именно здесь. В таких парках прямые, широкие и ровные дорожки, идеально остриженные кусты, часто геометрической формы, круглые бассейны с фонтанами и узоры из цветов. Один из самых известных – сад Версаля, построенный под руководством ландшафтного архитектора Андре Ленотра. Очень красив также парк замка Во‑ле‑Виконт.

Такое восприятие красоты как чего‑то очень чистого, ровного, безупречного в той или иной степени свойственно всем французам. Они стремятся к гармонии. Бардак в квартире – это уже не гармония. Плохо постриженные кусты или неаккуратные розы перед домом – тоже. Неровная старая крыша – тоже. Ворох бумажек вместо альбомов по архитектуре на кофейном столике – тоже. Для французов беспорядок – это также признак бедности, неустроенности в жизни. Они считают, что хаос в жизни и в доме создает хаос в голове, и только человек, которого окружает порядок, может правильно существовать и двигаться вперед. Поэтому у французов всегда все очень аккуратно дома, а женщины, вне зависимости от их социального положения и количества денег, постоянно держат контроль над домом и не выпускают из внимания ни одной детали: либо они что‑то убирают и убираются, либо в доме круглосуточно «дежурит» домработница.

 

Забастовки и демонстрации

 

Собрания людей, на которых громко высказываются те или иные идеи, во Франции проходят постоянно. Это действительно самый простой и действенный способ сообщить о своем мнении и привлечь внимание окружающих людей и прессы.

Забастовки и демонстрации называются «manifestations». Их устраивают по любому поводу, по которому можно быть недовольным. Например, в какой‑то момент одни люди были возмущены тем, что правительство собирается разрешить гомосексуалистам жениться и усыновлять детей; другие – тем, что оно до сих пор этого не разрешило. И те и другие выходили на организованные демонстрации. Так, 24 марта 2013 года на демонстрацию против гомосексуальных браков, которую организаторы скромно назвали «Manif pour tous» («Демонстрация для всех»), по сведениям полиции, собралось более 300 тысяч участников. Организаторы, правда, утверждают, что собралось 1,4 миллиона. Лидер этого движения, французский журналист и юморист Виржини Мерль, называла себя Фрижид Баржо, «перекроив» имя знаменитой актрисы, и наряжалась в страшнейший китч – розовые мини‑юбки и майки с надписями в духе ранней Бритни Спирс.

Демонстрации, как правило, проводятся в Париже или других крупных городах. Участники проходят по заранее согласованному маршруту – центральные площади, широкие бульвары, известные достопримечательности – и должны уложиться в четкие временные рамки.

Демонстранты почти всегда ведут себя мирно, идут с плакатиками, улыбаются. Но бывают и более агрессивные демонстрации, где взрывают петарды, громко скандируют что‑то нечленораздельное, иногда дело доходит до стычек с полицией. Полиция во Франции никогда не провоцирует участников и не становится на чью‑то сторону. Ее представители находятся на таких мероприятиях для того, чтобы предотвратить агрессию.

Поскольку демонстрации бывают в Париже очень часто и проходят они рядом со знаменитыми местами вроде Триумфальной арки или Трокадеро, готовьтесь к неожиданностям в выходные дни. Например, решили вы поехать на автобусе посмотреть на Эйфелеву башню. Зашли, пробили билетик и сидите, любуетесь пейзажем. И вдруг замечаете что‑то странное: автобус перестал останавливаться. Уже минут 10 едет, а остановок нет – хотя обычно они через каждые 3–5 минут. Вы сверяетесь с обычным маршрутом, который висит над сиденьями, смотрите на остановки, которые проезжаете, и понимаете, что сели не в тот автобус. То есть нет – сели вы в тот автобус, номер вроде тот же, а вот едет он не туда. Кого спрашивать, куда бежать? Двери закрыты. Вы начинаете задавать вопросы бабушке рядом, она доходчиво вам все объясняет, но на французском. Вы – к водителю. Он тоже объясняет по‑французски, повторяя слово «manifestation». Вы ничего не понимаете. Так вот, знайте, что вы объезжаете демонстрацию и что через три минуты вас высадят на другом берегу, потому что все дороги заблокированы людьми и автобусы не ходят. Прогуляетесь до башни пешком!

 

По телевидению демонстрации обычно выглядят устрашающе: разъяренная толпа бежит, кричит, на испуганных граждан с голубого экрана сыпется брань, мелькают агрессивные надписи, какие‑то темные личности закрывают камеру прокуренными пальцами… В жизни все гораздо спокойнее. Полицейские приезжают часа за два, перегораживают движение и усаживаются в мини‑автобусы, иногда выходят оттуда и следят за происходящим. Я живу на тихой улице по соседству с Трокадеро, где находится смотровая площадка с видом на Эйфелеву башню и где демонстрации проходят очень часто. Обычно все случается по воскресеньям, когда большая часть парижан тихо себе валяются на диванах с планшетами и книжками, идут в музей или собирают друзей на воскресный бранч. Слышно только очень громкую музыку и голоса, и периодически под окнами проходят отдельные участники, что‑то шумно обсуждая.

Некоторые manifestations, правда, очень редко – обычно там больше шума, чем реальной угрозы, хотя все равно как‑то не по себе становится, когда участники начинают непрерывно взрывать петарды и громко скандировать – перерастают в массовые беспорядки. Из недавнего, когда весной 2013 года футбольному клубу Парижа, в котором играет Дэвид Бэкхем, вручали трофей чемпионата Франции, некоторые болельщики просто с ума сошли. Они не только залезли на одну из вышек рядом с подиумом, на который должен был выйти Бэкхем и его коллеги, отчего футболисты просто отменили свой выход. Они побили витрины в ближайших магазинах, разгромили один несчастный бар, который не успел закрыться, и оставили на мостовой столько осколков от бутылок, сколько не снилось самому матерому алкоголику. Квартал словно вымер: в 6 вечера все магазины и кафе были плотно закрыты, а жильцы либо решили пока не возвращаться с работы, либо забаррикадировались у себя дома. Полиции, замечу, было очень много, но она практически никого не арестовала. «Где была полиция, где?» – жаловались хозяева petites commerces, «маленьких торговых точек», которым разгромили витрины. Я этого тоже не знаю.

С демонстрациями я сталкиваюсь еще и тогда, когда куда‑нибудь еду, и вдруг оказывается, что туда доехать не получится, как в случае с Эйфелевой башней, который я описала. Поскольку чаще всего демонстрации проходят в выходные, то обычно в этот момент я везу на день рождения дочку или просто еду куда‑нибудь с семьей. Автобус уезжает в другую сторону, станции метро в том месте, где проходят демонстрации, закрывают, дороги перегораживают, и на машине не проедешь даже рядом, и т. д. Значительное расстояние в этот момент приходится преодолевать пешком. Моя восьмилетняя дочка Марина уже привыкла к этому и спокойно реагирует, когда оказывается, что из‑за митинга против однополых браков или из‑за гей‑парада она опоздает на день рождения и пройдет пешком несколько километров.

Подобный опыт у меня был как раз с гей‑парадом. Во Франции его называют «марш гордости», Marche des Fiertés, – калька‑перевод с английского gay pride. Гей‑парад проходит в мае или в июне каждый год и практически во всех крупных городах страны.

В тот день я провожала дочку на день рождения и уже по дороге выяснила, что в Париже идет гей‑парад и половина улиц перегорожена. Мало того, парад как раз должен был пройти по бульвару Монпарнас, куда я, собственно, должна была ее отвезти. Я сидела в «автолибе» в пробке, образованной из машин, водителям которых полицейский показывал, что надо сворачивать с перекрытого бульвара Распай, и размышляла, как туда добраться. Машину нужно было сдавать на ближайшей стоянке, это понятно. Спасибо «автолибу», что можно хотя бы где‑то его оставить. Единственный вариант – идти пешком. В принципе, не очень далеко.

И вот мы вышли из машины недалеко от Собора Инвалидов и отправились наперерез параду. Это сейчас я думаю, что, наверное, более правильным было вообще на день рождения не идти. Но вежливость мешает мне отказываться от приглашений в последний момент, и Марина бы расстроилась. Поэтому мы отважно ринулись внутрь парада. Мимо нас протанцовывали люди в ночных рубашках, с радужными панками на головах, на безумных платформах, в свадебных платьях, костюмах римских легионеров. Дочку, которой было тогда 6 лет, разумеется, все страшно забавляло, особенно оглушительное техно, разносившееся из проезжающих мимо автобусов и передвижных платформ, на которых было написано «Парижский транспорт» или «Французское правительство». Меня же все злило: ничего против гомосексуалистов я не имею, но нужно было быстро бежать пешком, вокруг разносился стойкий запах марихуаны, и мы регулярно врезались то в накачанных силиконом трансвеститов, то в целующихся мужчин. Ну как тут что‑то объяснить шестилетнему ребенку, и надо ли? На день рождения мы все‑таки попали.

 

Недоверчивость

 

Есть такое французское понятие – méfiance. Это значит, не стоит доверять всем подряд и не нужно быть наивным: вдруг какой‑нибудь чужак расскажет чего, ты поверишь, а окажется – обманул?

Нужно понимать, насколько глубоко сидит во французе эта черта. Что бы вы ни пытались доказывать незнакомым французам и какие бы аргументы вы ни приводили, заранее знайте, что в 98 % случаев вам верить не будут, как бы вы ни улыбались (тем более, улыбается – еще более подозрительно!).

Из этого вытекает другая история – многие французы слишком добрых и готовых помочь людей, особенно незнакомых, воспринимают скорее отрицательно, возможно, потому, что где‑то в генах сидит боязнь того, что эта доброта окажется не вполне искренней. Во французском языке даже нет слова «добрый», такого как kind в английском. Есть слово gentil, но оно имеет другой оттенок – это не просто кто‑то добрый, но еще и кто‑то, кого можно использовать и на на ком можно «поездить». С одной стороны, нужно быть gentil, потому что это вежливо. С другой стороны, слишком уж им быть нельзя, получается глуповато. Если ты всем помогаешь и забываешь о себе, ты, считают французы, полный «лох». Мамы часто переживают, что их дочери слишком gentilles, потому как этой добротой обязательно кто‑нибудь должен воспользоваться для каких‑нибудь нехороших целей. И некоторая «сердитость», особенно женская, во Франции только приветствуется.

Приведу такой пример. Когда я училась на факультете менеджмента в парижском Институте моды IFM, мне нужно было составить портфолио из различных кусочков ткани и подписать их. Я потратила уйму времени на сбор этих лоскутков – мне нужны были шелк, кружево, хлопок нескольких видов и какие‑то мудреные вещи вроде «рытого бархата». Спасибо жене моего дяди, которая работает в ателье высокой моды и которая поделилась со мной кусочками из своих «запасов».

И вот на следующий год я прихожу по делам в институт и слышу разговор двух студенток. Они обсуждают, где брать ткани для «портфолио». «Ума не приложу, – жалуется одна. Вот у Жеральдин мама работает в марке D… которая на авеню Монтень, она ей столько кружева, тюля и бархата принесла! А моя мама – архитектор. Ну что она может мне принести с работы, ты мне скажи? Кирпич со стройки, что ли?» «А ты сходи в Сантье (район Парижа, в котором располагаются модные ателье), там в помойках чего только нет!» – советует ей «добрая» подруга.

Я представила, как эта девушка вместе со своей сумкой за две с половиной тысячи евро роется в помойке, пусть и в «высокомодной», и мне стало ее жалко. «Хотите, отдам вам свое портфолио? Я училась здесь в прошлом году, у меня все сохранилось», – говорю я. Услышав эти слова от незнакомого человека, они смешались и посмотрели на меня, как на сумасшедшую. Для них было недопустимо, что незнакомый человек предлагает им помощь. «Да нет, спасибо, сама как‑нибудь», – подозрительно оглядев меня с ног до головы, сказала она. Наверное, решила, что я договорилась с каким‑нибудь преподавателем и это подвох. Она меня не знала, понимаете? И не верила поэтому.

Вот другой пример, тоже про готовность помочь. В Париже в последнее время участились случаи нападений каких‑то странных румынских подростков на людей, снимающих деньги из банкомата. Происходит все в туристических местах и следующим образом. Вы решили обналичить, допустим, 30 евро. Встаете к банкомату, который находится на улице, набираете код. Потом банк вам задает вопрос, сколько вы хотите, и вы выбираете нужную цифру. Так вот в тот момент, когда вы набрали код, вам сзади кто‑то стучит по спине и зовет. Вы оборачиваетесь. Или не оборачиваетесь, как сделала я, потому что понимаете, в этот момент другой соучастник закроет клавиатуру газетой, наберет 300 евро, вытащит их и смоется с ними – с вашими деньгами. Я знала об этом и не обернулась, а загородила банкомат спиной. Но спина, к сожалению, не очень широкая, и другая девчонка, которая по сценарию должна вытаскивать деньги, – обеим не больше 15 – встала рядом и стала меня отпихивать, чтобы к клавиатуре пролезть. Сильно так пихается, а мне всего лишь нужно нажать на «отменить», чтобы карточку забрать. По идее, после неудачной попытки они должны убегать. Но они стояли рядом и толкались! А поблизости куча людей – и на остановке, и за деньгами в банкомат – за мной вполне себе атлетический парень с велосипедом, из соседнего банкомата девушка вынимает деньги. Все происходило в приличном и буржуазном пятом округе. Я стала звать на помощь, потому что девица пихалась очень больно. Все, кто стоял рядом, повернулись ко мне, но никто – ни мужчины, ни женщины – даже глазом не моргнул! Все ждали, что будет происходить дальше. В конце концов мне удалось «отменить», я вытащила карточку, и девицы унеслись. Когда они убежали, стоявшая рядом девушка подошла ко мне. «Понимаете, я боялась вам помогать, – почему‑то решила она мне что‑то объяснить. – Мне нужно прежде всего думать о себе, а потом уже помогать другим. А вдруг у нее нож?» М‑да… почему‑то она этим ножом не воспользовалась раньше, охотясь за деньгами. В полиции пятого округа сказали следующее: «Мы их поймать не можем, – говорят, – даже жалобу не стоит писать. Мы приедем, а они убегут. Они все время так убегают».

Ну это мой опыт, может быть, у кого‑то есть совсем другой?

 

Что такое солидарность?

 

Иду я как‑то по авеню Георга Пятого прямо рядом с тем местом, где оно пересекается с Елисейскими полями. В этом квартале одни бутики различных дорогих марок. На дороге пробка. Большая спортивная машина невежливо «подрезает» старенький грузовичок. «Ну где твоя солидарность, где?» – кричит вслед машине пожилой водитель грузовика. Наш, если осмелился, кричал бы: «У тебя есть совесть?» Совесть, главная составляющая русской системы моральных принципов, во французском языке отсутствует. Солидарность ее заменяет, это во Франции фундаментальное понятие, но это совершенно другое, гораздо менее глубокое и гораздо более общественное, направленное на других, понятие. У нас это слово, связанное с коммунистическим прошлым, как‑то сейчас забыто и непопулярно.

Solidarité, солидарность – это и свобода, и равенство, и в особенности братство, объединенные одним словом. Солидарность – это, по определению словаря Ашетт, «чувство взаимной ответственности между несколькими людьми или группами». Это также «братская связь, соединяющая всех человеческих существ обязательствами по отношению друг к другу». Так что же это такое? Из офиса одной радиовещательной компании выходит осанистый мужчина, очевидно, директор. «Здравствуйте, месье», – говорит он черному рабочему, который чинит под его ногами водопровод. Рабочий расплывается в улыбке. Видно, что ему приятно, что его называют «месье», его уважают и ценят его труд. У директора это слово по отношению к человеку, стоящему совершенно на другой ступени социальной лестницы, – рефлекс, продиктованный воспитанием нескольких поколений. «Месье» от этого не станет директору конкурентом, не поднимется вверх по социальной лестнице. Но он почувствует, что он тоже человек, почувствует, что он тоже чего‑то стоит. Это – способ выразить свою солидарность.

К солидарности пассажиров метро обращается бездомный, который просит деньги или ticket de restaurant, талон на определенную сумму, которую можно истратить в ресторане и которые выдают многие крупные компании своим сотрудникам. Люди вспоминают, что они друг другу не чужие и в чем‑то с этим человеком равны – и дают ему деньги.

«Солидарны», написано в законе, должны быть мужья по отношению к своим женам, и наоборот. То же самое касается и отношения родителей к детям, объясняют законы. А закон во Франции – это основа всех основ.

В одном из самых дорогих округов Парижа, в шестом, множество палаток с бездомными. Они живут прямо под окнами красивых квартир, жарят под ними шашлыки и выгуливают своих собак. В России, скорее всего, их бы уже куда‑нибудь «дели», защищая интересы обеспеченных людей. Во Франции считается, что все люди равны, поэтому их не трогают. Они наглеют, а владельцы квартир тихо плачут. И где у этих бомжей солидарность, где?

 

Культ Наполеона

 

Наполеон хоть и император, но тоже человек. Значит, и он, как все люди, ошибался. И зачем он вообще полез в Россию? Нас не победишь! Но многие французы его обожают, потому что он символизирует былое величие Франции. По Наполеону ностальгируют неосознанно, как у нас по Российской империи или СССР – по времени, когда страна была великой и могучей державой.

Приведу несколько примеров. В школе, где учится моя дочь, дети делали доклады, тему которых нужно было выбирать самим. Один 4‑летний мальчик выбрал личность Наполеона! Моя дочь в то время с трудом представляла, кто это.

Однажды я делала модную съемку в огромной квартире, занимавшей целый этаж элегантного здания в шестнадцатом округе. Вся мебель, от роялей и люстр до столов и стульев, была в стиле ампир, типичном для эпохи Наполеона. Этот стиль, говорила я себе, пользуется популярностью в России, поскольку ассоциируется с престижем сталинского ампира. Но почему – во Франции, сейчас, спустя более чем два века?

Чтобы убедиться в том, что Наполеон прочно занял место в сердцах французов, достаточно посмотреть на карту Парижа. Крупные, известные улицы и проспекты, например, авеню Клебер, авеню Фридланд, улица Риволи, авеню Йена, бульвар Ланн, авеню Эйло, авеню Ваграм, названы в честь либо наполеоновских генералов, либо сражений, в которых участвовала наполеоновская армия. Никто их не переименовывал после того, как Наполеона сослали. Многие памятники, такие как колонна на Вандомской площади, которую венчает статуя императора, или памятник маршалу Нею, «московскому князю», на площади Пор Руайяль, также напоминают о временах Наполеона.

Наполеон уважаем французами за то, что он стремился распространить в Европе и во всем мире идеи свободы, которые провозгласили итоги Французской революции. Считается, что мы до сих пор живем в мире, ценности которого, завоевывая другие государства, распространял Наполеон. Именно он заложил основы современного французского государства, светского и демократического, продолжив реформы, начатые во время Революции. Он основал институты, большая часть которых функционирует по сей день. Он создал образовательную систему, которая и сейчас, как при Наполеоне, контролируется государством, и ввел в 1808 году общий экзамен по окончании школы (Baccalauréat).

 

Культ Америки

 

Думаете, парижанин считает, что он живет в центре мира? Это он вам так говорит. На самом деле, в душе каждый парижанин, считающий себя просвещенным человеком, так или иначе мечтает об Америке. Кто‑то отправляет туда детей учиться. Кто‑то каждый год ездит на Рождество или на осенние каникулы в Нью‑Йорк. Кто‑то купил дом в Майами и летает туда на зиму. А кто‑то просто носит футболки с американским флагом или сапоги, похожие на ковбойские. Французские марки моды, такие как Isabel Marant, American Vintage или American Retro, эту идею «американской мечты» активно экплуатируют. У меня, кстати, тоже есть свитшот из Сан‑Франциско, на котором изображен американский флаг. И я периодически его надеваю, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к просвещенным французам. И именно живя во Франции, я поняла, что обязательно отправлю своих детей учиться в Америку – если захотят, конечно.

Ездить в Америку модно, круто, обязательно. Это признак достатка, статуса, культурного уровня. Route 66, гамбургеры, мотели, обитые красным молескином сиденья, Хоппер, Манхэттен, Невада… Любой подросток должен пройти это «посвящение». Америка – это свобода, большие пространства, небоскребы, дух предпринимательства и полное отсутствие всех этих французских стереотипов, этого стыда собственных денег, бесконечного чувства вины, тревог и нытья по любому поводу.

Америка так популярна, наверное, еще и потому, что американцы освободили Францию от фашистов во время легендарной высадки Союзников «D Day» на нормандские пляжи 6 июня 1944 года. Вообще‑то они освободили ее вместе с англичанами, и среди погибших в самой крупной десантной операции в мировой истории были также и поляки, и канадцы, и бельгийцы, и греки, и новозеландцы.

Но в сознании любого француза прочно засел образ американца‑освободителя, старшего брата, который и умнее, и сильнее, и выше, и благодаря которому некоторые французы впервые в своей жизни попробовали шоколад (он был в пайке американских солдат наряду с мясом, хлебом, печеньем и кофе).

Если вы приедете в Нормандию на какой‑нибудь курорт неподалеку от пляжей высадки (Plages de Débarquement), которые и сегодня носят «кодовые» названия времен этой военной операции, например, Юта‑Бич или Омаха‑Бич, все будет напоминать вам о битвах Союзников с фашистами. Это и американское кладбище с белыми крестами, и танки‑мемориалы, и остатки барж, из которых выходили войска и выезжала техника, и памятники воинам, и, конечно, разбросанные повсюду остатки немецких укреплений. Но самое любопытное – это американские флаги, которые украшают рестораны, бары и кафе и прочие места. Это, пожалуй, самое живое свидетельство уважения французов к американцам.

Думаете, если бы не тяжелые бои на территории СССР, все было бы по‑другому? Скажете, мы пожертвовали миллионами человек, чтобы не допустить победы фашистов во всем мире? Я согласна. Скажите об этом среднему французу – он ответит вам, что его страну освободили американцы. И только Элен Роша, жена знаменитого кутюрье, недавно ушедшая из жизни, сказала в интервью: «Если бы не русские, нас бы здесь не было».

 

Поколение 1968 года

 

У нас в СССР были шестидесятники, «люди оттепели». Во Франции это soixante‑huitards, или поколение 1968 года, веселые и беззаботные люди, которые и сейчас, в 70 с лишним лет, в чем‑то моложе, чем их дети. Чем‑то и те, и другие похожи.

 

 

Анна Александровна Волохова

Франция. Все радости жизни

 

Где русскому жить хорошо? –

 

 

Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=6603632&lfrom=201227127

«Анна Волохова. Франция. Все радости жизни»: Эксмо; Москва; 2014

ISBN 978‑5‑699‑69087‑9

Аннотация

 

Мечтаете жить во Франции? Хотите есть устрицы и сыр с плесенью на завтрак, обед и ужин? Планируете выйти замуж за француза, галантнейшего из мужчин? Собираете документы во французский вуз? Думаете купить здесь дом, чтобы на старости лет тихо и спокойно в него переехать? Тогда вам просто необходимо прочитать эту книгу!

Анна Волохова расскажет о жизни Франции изнутри. Что такое «свобода, равенство и братство» по‑французски? Как французы относятся к русским иммигрантам? Стоит ли мечтать о браке с французом? Почему во Франции самый высокий уровень рождаемости в Европе и как живут русские девушки, родившие детей от французов? Как русскому найти работу во Франции и как вести бизнес с французами? О семье, о еде, о менталитете и многом другом!

Книга также издавалась под названием «Франция. Начни жить с удовольствием».

 

Анна Волохова

Франция. Все радости жизни

 

Посвящается Лине Корниловне Табашниковой

 

Благодарность

 

Спасибо Сергею за поддержку и добрые советы, Марине и Андрею за то, что они самые чудесные дети на свете, Алене, Марине, Александрам и Коле за то, что они меня все‑таки чему‑то научили, моей сестре Асе за то, что ей надо показывать пример, в котором она не нуждается, и, конечно, моим французским, русским, австралийским и т. д. друзьям – за то, что постоянно спрашивали: «Ну ты как там, дописала свою книжку?» Дописала.

 

Введение

 

Франция – по посещаемости туристами первая в мире страна. Все здесь прекрасно – и еда, и отели, и музеи, и магазины. Только цены на отели высокие, ну ничего. Не каждый же день – в Париж!

Все бы хорошо, если бы не… французы. Туристы восхищаются макаронами, но ругают официантов, которые эти макароны приносят через час, ходят за покупками на авеню Монтень и клянут сервис в бутике, где – о ужас! – брюки за полторы тысячи евро не подшивают немедленно, и считают парижан снобами и выскочками.

Людей, которые не любят французов, объединяет одно – они не говорят на их языке. А значит, превратно судят о многих вещах, которые им удалось здесь увидеть или услышать. Те же, кому посчастливилось когда‑то проштудировать все тонкости языка Бальзака, непринужденно болтают с продавцами яблок на рынке и, как заправские французы, называют консьержек и дворников «мадам» и «месье». Они знают: если общаться с местным населением на хорошем французском, любой, даже самый заносчивый «лягушатник» будет вам лучшим другом. Потому что высокомерие, с которым с вами говорят по‑английски, лишь прикрывает стеснение: говорят‑то, скорее всего, отвратительно. И вообще, французы гораздо проще и понятнее, чем кажутся. О чем и рассказывает эта книга.

 

Глава 1

Париж

 

Париж – центр Вселенной. Поселиться в Париже для француза – значит преуспеть

 

«Париж – это праздник, который всегда с тобой», – сказал американский писатель и большой любитель покутить Эрнест Хемингуэй. Трудно с ним не согласиться! Особенно если бывать в этом городе наездами по пять дней, тратить все деньги в магазинах и ресторанах, а затем уезжать домой – зарабатывать дальше. Желательно еще и иметь здесь «pied à terre», буквально «ногу на земле» – так у французов называется своя квартира в другой стране или другом городе, куда приезжают пожить временно. У кого‑то «нога» – это 10 метров, а кто‑то обладает парочкой этажей напротив Лувра.

Знаю русских, которые живут именно так. Знаю и таких, у кого в России нет ни квартиры, ни стабильной зарплаты – но они все деньги, которые зарабатывают в своей стране, тратят в поездках во Францию, создавая себе иллюзию хорошей жизни. Такой вот роскошный номадизм. О, если бы все русские евро, которые съедаются в парижских ресторанах, уходили на полезные дела дома!

В Париже легко оторваться от реальности. Стоит только взять номер в одном из роскошных отелей, которые во Франции называются «дворцами», «palace» – например, в Le Meurice, который выходит прямо на сад Тюильри, или в Plaza Athénée, стоящем прямо на авеню Монтень, где расположены бутики самых‑самых элитных марок одежды – и вы уже где‑то далеко, парите среди олигархов и шейхов, а вокруг куча красивых людей, которые только и делают, что спрашивают вас, чего же вы еще хотите. Даже ваша бабушка так не умеет! Пожить этой сказочной жизнью хотя бы раз невредно. Как минимум для того, чтобы понимать, нужно ли вам вообще о таком мечтать.

В Париж едут именно за этим ощущением, пусть и не все – во «дворец». И почти всем, кто здесь окажется, рано или поздно доведется испытать это восхитительное чувство, что весь мир остается где‑то далеко, и понять, что вот да, именно сейчас, в этот момент, вы действительно живете. Кто‑то осознает это, сидя теплым осенним днем в саду Тюильри на неописуемой красоты светло‑зеленом металлическом стуле Luxembourg (куплю такой на дачу под Волоколамском, обещаете себе вы). Кто‑то – проезжая вечером в такси по пустой набережной Сены, любуясь мостом Александра Третьего, деньги на возведение которого Парижу дал кто? Российский император Александр III. А кто‑то – поедая entrée (не говорить же «закуска») из фуа‑гра в ресторане Пьера Ганьера…

Внимание! Не верьте этому чувству. Это чистой воды иллюзия. Париж – это мираж. Живете вы каждую минуту, а Париж просто напоминает вам о том, как прекрасна ваша жизнь, одновременно опустошая ваш кошелек. Почитайте русских классиков, там у них про это, про Францию и про бюджет, хорошо написано. Берегите деньги!

Но туристы со всего мира все равно едут и едут, едут и едут, и Париж, мало того что один из самых перенаселенных городов планеты, стал еще и самым посещаемым. А туризм теперь – главный источник доходов городской казны. Вы только подумайте, все налоги, которые здесь дерут нещадно с каждого блинного ларька, не говоря уже о частных корпорациях вроде L’Oréal, не сравнятся с деньгами, которые несут нашей мэрии покорные туристы! В туризме или связанных с ним областях задействованы 150 000 постоянных рабочих мест и еще столько же временных. Это значит, что каждый десятый парижанин либо работает в туристическом секторе, либо получает доходы благодаря ему.

Вот, например, зайдите ради интереса на любой сайт, на котором можно напрямую снять квартиру у местного жителя. Правильные туристы, которым «дворец» не по карману, теперь делают только так. Хватит сходить с ума, переплачивая за 5‑метровые комнаты и гадкий кофе на завтрак. На этом сайте вы увидите парижских учителей и пенсионеров, которые сдают прелестные 20‑метровые студии за 200 евро в день, отдавая за них по 400 евро кредита в месяц. Вот это да! Но разве жалко нам каких‑то 200 евро, чтобы хотя бы на несколько дней почувствовать себя парижанином? «Приеду всего на 4 дня, хочу квартиру только с видом на весь город, на крыши Парижа», – заявляет моя подруга. Она готова тратить деньги на вид! А кто не готов? Я и сама этой весной смотре