Глава 16. Благотворительность и оккультизм. Как Диана боролась со спидом

 

Среди членов королевской семьи не было никого, кому бы принцесса Уэльская могла довериться, на кого опереться и кто бы понял и искренне принял к сердцу ее переживания. К счастью, перед измотанной личными проблемами женщиной замаячили новые перспективы, давшие Диане возможность применить свои скромные познания, внутренние силы и темперамент.

Однажды вечером леди Диана вернулась с лекции, посвященной СПИДу, и принялась обсуждать эту проблему с прислугой.

– Интересно, что будет твориться во дворце, если кто‑нибудь окажется инфицирован. Насколько я знаю, если один заболеет, то все остальные начнут умирать, как мухи. Какой ужас!

Тогда, в 80‑е годы XX века об этой болезни знали еще предельно мало, и перспектива столкнуться с болезнью приводила людей в ужас. Считалось, что болезнь поражает только сексуально распутных; ей даже дали соответствующее название – «чума геев». А тут еще оказалось, что среди ВИЧ‑инфицированных много друзей принцессы из мира шоу‑бизнеса, моды и искусства. Первым другом Дианы, скончавшимся от СПИДа, стал искусствовед Адриан Уорд‑Джексон.

Весной 1987 года в Миддлсексской больнице состоялось открытие первого в Великобритании отделения для больных СПИДом. Букингемский дворец получил официальное письмо с предложением пригласить кого‑нибудь из членов королевской семьи выступить на церемонии открытия. Диана, узнав о приглашении и отказе Чарльза иметь дело с «голубыми», решила выступить в защиту больных. Как потом писала пресса, все были восхищены мужеством принцессы, которая без тени сомнения сняла перчатки, чтобы пожать руки двенадцати пациентам отделения, даже нахождение рядом с которыми для большинства было запредельны поступком.

 

 

«Улыбка Дианы дает надежду ВИЧ‑инфицированным». Публикация в прессе

 

Фотограф Артур Эдвардс, видевший этот момент своими глазами, сказал:

– На следующий день газеты вышли с сенсационными снимками принцессы Уэльской. Весь мир увидел, как она разговаривает с больными, шутит, старается облегчить их состояние. Это была ее магия, ее очарование. Люди смотрели на фотографии и понимали, что мы совершенно неправильно воспринимаем ВИЧ. Диана смогла пойти против «старой гвардии» Букингемского дворца и одна, своими руками, снять бесчестье и позор с больных СПИДом.

В феврале 1989 года принцесса Уэльская посетила Медицинский центр в Гарлеме, Нью‑Йорк. На этот раз женщина взяла на руки ВИЧ‑инфицированного ребенка.

Впоследствии многие специалисты отмечали благотворное влияние принцессы в деле по борьбе с чумой XX века.

Иногда Диана посещала своих друзей, попавших в больницу, и чтобы скрыть посещение, переодевалась – да так, что принцессу никто не узнавал.

Обратившись к мнению писателя Д. Медведева, мы узнаем, что «Активная деятельность Дианы в борьбе со СПИДом оказывала огромное воздействие и на саму принцессу. Сострадая людям, которые в этом нуждались, она научилась преодолевать собственные страдания. Стараясь помочь чужой боли, принцесса чувствовала, как ее собственная отходит на второй план, вытесненная более сильными и благородными эмоциями. Очевидцы никак не могли понять этого, но после общения с умирающими и тяжелобольными людьми – жизненный опыт, после которого обычно испытывают угнетенное состояние и упадок сил, – принцесса, наоборот, оживлялась. Диана сама однажды призналась после посещения хосписа, что до того, как войти в помещение, «чувствовала себя отвратительно», а после – «Я ухожу и ощущаю себя на вершине». Это удивительно, но между Дианой и теми людьми, которым она сопереживала, устанавливался уникальный в своем роде энергетический контакт. От общения Дианы с больными лучше становилось всем – и больным, и самой принцессе. Не зря в конце своей жизни она была уверена в том, что обладает целительной силой».

 

 

Когда принцесса Уэльская посетила больницу Гарлема в 1989 году и обняла детей, больных СПИДом, она помогла развеять миф о распространении вируса через случайный контакт

 

Последнее замечание писателя – истинная правда. Диана, увлекшись различными методиками восстановления здоровья и обретения душевного спокойствия, в какой‑то момент уверовала, что сама обладает уникальными талантами. К примеру, принцесса искренне верила, что обладает способностями производить диагностику по фотографии. Во время своего визита в Южную Африку в 1997 году она сказала Нельсону Манделе, что у него проблемы с селезенкой и почками. А премьер‑министру Джону Мейджору порекомендовала больше внимания обращать на свое сердце, но тот лишь рассмеялся в ответ, восприняв это как милую шутку.

Возможно, подобные таланты проявились после необычных увлечений принцессы Дианы гипнозом и спиритизмом. Известно, что во время гипнотических сеансов Диана пыталась представить свою злость как нечто сущее, а затем направляла ее в камин, где та сгорала в языках пламени.

Что касается спиритизма, то, как всерьез утверждала Диана, ей удалось вступить в контакт с духом любимой бабушки графини Цинтии Спенсер, а также духом своего дяди Эдмунда, пятого барона Фермоя, покончившего жизнь самоубийством в августе 1984 года после продолжительной и безуспешной борьбы с депрессией. В роду Спенсеров были меланхолики и параноики, так что Диана – барышня с отягченной наследственностью.

 

 

На картине канадского художника Андре Дюрана Диана облегчает страдания умирающей от СПИДа. Картина выставлялась в церквях и соборах Англии для сбора пожертвований ВИЧ‑инфицированным

 

Интересен еще и такой факт. Диана верила, что она и прежде рождалась на этой планете. Принцесса верила, что в прошлой жизни была мученицей времен Иисуса Христа. Своему астрологу Пэнни Торнтон она признавалась, что слышит голоса, указывающие ей на определенные действия или подающие ей некие сигналы.

В начале 1990 года Диана вновь впала в глубокую депрессию. Пока Уильям и Гарри были в школе, а ее супруг разъезжал по Европе, Диана находила утешение в друзьях и их детях. Прислуга не раз слышала ее жалобы и стенания, как ужасно она скучает по своим мальчикам. Как‑то она призналась:

– Я так люблю, когда вокруг меня дети. Они наполняют дом жизнью, а жизнь – смыслом.

Но оказалось, что есть еще нечто, что может ее жизнь наполнить смыслом глобального масштаба.

В феврале 1992 года Диана совершила поездку, которая окажет огромное влияние на духовную жизнь принцессы. Тогда она посетила хоспис матери Терезы в Калькутте.

По возвращении в Кенсингтонский дворец леди Ди своей рукой написала: «Наконец, после стольких лет поиска, я нашла свой путь. Когда я приехала в хоспис матери Терезы, сестры милосердия специально для меня спели торжественный гимн. Это было незабываемое духовное переживание. Я буквально воспарила духом. Эмоции были настолько сильны, что они не смогли не оказать на меня огромного воздействия. Я только теперь поняла, что всем своим сердцем, всей своей душой хочу заниматься этим делом в глобальном масштабе».

 

 

Мать Тереза и принцесса Диана

 

 

Глава 17. С 1992‑го ПО 1996‑й. БРАКОРАЗВОДНЫЙ ПРОЦЕСС ВЕКА

 

Пожалуй, самым тяжелым во взаимоотношениях Дианы и Чарльза оказался 1992 год. Накануне зимних праздников Диана неспроста рыдала у себя в комнате, – она узнала о списке драгоценностей, которые заказал Чарльз в качестве рождественских подарков, и была поражена, что Камилле Паркер‑Боулз предназначается бриллиантовое ожерелье, а ей лишь дешевый набор стразов. На Рождество супруги дошли до неприкрытой взаимной ненависти, и даже слуги боялась, что принцесса может совершить самоубийство. Они до такой степени не выносили общества друг друга, что пренебрегали даже обычной вежливостью и закатывали скандалы на глазах у других.

В конце мая принц и принцесса посетили выставку «Экспо‑92» в Испании. Они выглядели более несчастными, чем когда бы то ни было. Кадры, запечатлевшие их скучающие и обиженные лица, обошли весь мир, открыв то, что от нас скрывали так много лет. Тогда же журналисты дали супругам прозвище Мрачные. Для всех это были уже не те самые люди, которые летом 1981 года на глазах у миллионов людей целовались на балконе Букингемского дворца…

Известия о неладах в королевской семье уже давно вышли за пределы дворца. Чарльз находился в подавленном состоянии, расстроенный, что его взаимоотношения с Дианой стали достоянием гласности.

 

 

В Испании на выставке «Экспо‑92»

 

25 ноября 1992 года принц нанес своей жене визит, в ходе которого сообщил Диане, что намерен подать на развод. Принцесса восприняла эту информацию спокойно, дав свое согласие, словно обдумала решение давным‑давно. Адвокаты обменялись соответствующими документами… так начался длительный бракоразводный процесс века, который должен был расставить все точки над «и» в непростом деле и в итоге определить место, которое займет разведенная принцесса Диана в обществе и в монархической системе Британии.

Днем 9 декабря 1992 года с официальным заявлением в палате общин выступил премьер‑министр страны Джон Мейджор:

– Букингемский дворец с сожалением сообщает, что принц и принцесса Уэльские приняли решение расстаться. Их королевские высочества не ищут развода. Их конституционное положение и позиции в обществе останутся прежними. Данное решение принято обеими сторонами, и оба супруга будут принимать участие в воспитании детей. Их королевские высочества продолжат принимать участие в общественных программах и начинаниях. Время от времени они будут посещать семейные торжества и национальные мероприятия вместе.

Затем, оглядев собравшихся, добавил:

– Мы должны поддержать принца и принцессу Уэльских. Уверен, что палата поддерживает их желание защищать свою частную жизнь.

Когда премьер сел на место, в зале палаты общин воцарилась гнетущая тишина. Депутаты были потрясены до такой степени, что один из них сравнит новость с «бомбой, которая упала на здание парламента».

 

 

Пол Баррелл раскрыл немало тайн из частной жизни Дианы и Чарльза в своих мемуарах «Королевский долг»

 

К этому времени супруги уже давно жили разными жизнями: Чарльз в Хайгроуве, Диана – в Кенсингтонском дворце. Помимо вещей супруги разделили и обслуживающий персонал. Так, из Хайгроува к Диане был переведен Пол Баррелл, обнародовавший впоследствии своих мемуарах «Королевский долг» немало тайн из частной жизни принцессы и ее венценосного супруга. Оказалось, что после одиннадцати лет брака у Дианы почти ничего не было, ибо все «ее» драгоценности принадлежали либо семье Спенсеров, либо Британской короне. Да и помещения в Кенсингтонском дворце, где обустроилась Диана, также являлись собственностью королевы. Об этом месте Диана скажет:

– Я ненавижу тишину этого дома!

А телохранитель Кен Уорф дал понять, что за простыми словами принцессы скрыта горечь тягостного одиночества:

– Люди наивно полагают, что жизнь в Кенсингтонском дворце бьет ключом: повсюду прислуга и придворные шуты. Но в половине шестого камердинер и горничная уходят домой, и дворец превращается в самое одинокое место на свете.

Зато Чарльз, как свидетельствует прислуга, не унывал. Как только состоялся разъезд и раздел вещей, принц в буквальном смысле ожил. В воспоминаниях Венди Берри мы читаем: «По указанию принца личный телефон Дианы был отключен, так что в доме почти не осталось свидетельств пребывания здесь принцессы Уэльской. Избавившись от воспоминаний о ней, Чарльз стал приглашать на выходные близких друзей. Большие ленчи на четырнадцать и более персон чередовались с визитами советников принца, таких, как Джонатан Поррит, профессор Норман Майерс и сэр Лоуренс Ван дер Пост. Среди приглашенных не было Камиллы Паркер‑Боулз, и никто не мог сказать, встречается с ней принц или нет. Мы были убеждены, что Чарльз не прервал отношений с ней, и гадали, что же происходит. Я подозревала, что они по‑прежнему регулярно беседовали при помощи специальных телефонов, – например, долгими воскресными вечерами, когда Чарльз на несколько часов скрывался в своей библиотеке».

В довершении всего принцесса потеряла поддержку семьи, поссорившись со своим братом Чарльзом Спенсером. Немного позже, осенью 1993 года Чарльз нанесет сестре ощутимый удар, когда потребует вернуть фамильную диадему Спенсеров, которая была на Диане в день свадьбы. Принцесса очень любила это украшение и часто надевала на официальные приемы в Букингемском дворце, на открытие ежегодных сессий парламента, а также на дипломатические рауты, – именно такие моменты и запечатлены на многих фотографиях. Чарльз напомнил, что диадема была завещана ему в 1970‑х годах седьмым графом и он передал ее сестре лишь на время; а теперь диадему будет носить его супруга Виктория. Диана была уязвлена и оскорблена, но передала любимое украшение своему брату, от которого окончательно отвернулась.

 

 

Любимое украшение Дианы – фамильную диадему Спенсеров – пришлось вернуть брату по его требованию

 

И пока одни, как подруга Симона Симмонс, считали, что «Диана производила гнетущее впечатление. Она чувствовала себя отвергнутой, брошенной и полностью разрушенной», другие, как журналист Daily Mail Ричард Кэй, уверяли: «Официальное расставание с супругом превратилось для Дианы в катализатор, который поспособствовал ее преображению из отчаявшейся принцессы в уверенную леди нового поколения».

В ноябре 1995 года принцесса согласилась выступить с откровенным интервью в передаче «Панорама».

Ее телевизионные откровения стали последней каплей, переполнившей чашу терпения самой королевы. Елизавета была оскорблена дерзостью невестки и 12 декабря сообщила премьер‑министру Джону Мейджору, что брак ее старшего сына «в интересах страны… необходимо расторгнуть как можно скорее».

18 декабря 1995 года специальный курьер доставил принцессе Уэльской личное послание королевы.

15 февраля 1996 года Диану пригласили на аудиенцию в Букингемский дворец. Совершенно неожиданно принцесса заявила королеве:

– Я не хочу развода. Я все еще люблю Чарльза. Не все плохое, что случилось между нами, произошло исключительно по моей вине.

Но Елизавета II уже приняла решение и потому была непреклонна:

– Сложившаяся ситуация не принесет добра никому – ни стране, ни семье, ни детям. Будет лучше, если вы разведетесь.

 

 

Диана, принцесса Уэльская, дает интервью Мартину Баширу в информационно‑аналитической программе ВВС «Панорама». 20 ноября 1995 г.

 

28 февраля Диана встретилась в Сент‑Джеймсском дворце с Чарльзом, чтобы сказать ему утешительную фразу:

– Что бы ни случилось дальше, я всегда буду любить тебя.

Однако супруги обсуждали не любовные отношения прошлых лет, а будущее, в котором они будут жить по разные стороны. Однако хитрость принцессы сработала: после встречи она сделала официальное заявление, в котором указала, что не возражает против развода, сохраняет за собой титул принцессы Уэльской, помещения в Кенсингтонском дворце и офис в Сент‑Джеймсском дворце, а также право принимать участие в любых вопросах, связанных с ее детьми.

Еще три последующих месяца газеты мусолили почти неразрешимую проблему: «Необходимо ли Диане сохранять титул?».

Наконец 13 июля было составлено соглашение о разводе, в котором удовлетворялись все требования леди Ди. Диана сохраняла за собой титул принцессы Уэльской до конца своих дней или до тех пор, пока не выйдет второй раз замуж; апартаменты в Кенсингтонском дворце и получала единовременно 17 миллионов фунтов; еще 400 тысяч ежегодно шло на содержание ее штата и офиса.

Стоит добавить, что немногим ранее, в 1995 году, любовница принца Чарльза Камилла и ее муж Эндрю Паркер‑Боулз развелись. Эндрю повторно женился спустя год – на Вирджинии Питман. Так что можно сказать, что получение официального развода для наследного принца британского трона становилось делом необходимым.

Но даже в день официального объявления развода – 28 августа – принцесса сказала личному секретарю королевы Роберту Феллоузу:

– Сегодня в моей жизни начинается новая глава. Но помни, Роберт, я все еще люблю Чарльза. И буду любить его всегда.

 

 

Развод Дианы и Чарльза обсуждался на страницах всех газет