Глава 11. Как всенародная любовь разрушила супружеский союз

 

С первых же дней, проведенных вместе, становилось понятно, что супружеская чета в составе Чарльза и Дианы обречена на разногласия. Известный публицист и историк Д. Медведев, автор биографической книги о британской принцессе, прекрасно охарактеризовал три главных противоречия, разрушивших королевскую семью.

«Вместо того чтобы проводить как можно больше времени рядом с женой, принц предпочитал заниматься своими делами. Так, пока молодожены гостили три дня в Бродлендсе, Чарльз ловил форель в реке Трест, а когда они отправились в свадебное путешествие по Средиземноморью на королевской яхте «Британия», он в «полном восторге» погрузился в труды любимого философа‑мистика Лоуренса Ван дер Поста[6].

По простоте душевной Чарльз решил разделить свое увлечение философией с Дианой. Но едва он предложил ей познакомиться с книгами Ван дер Поста и Карла Юнга, не менее любимого им швейцарского психолога, как принцесса пришла в ужас.

«Это был самый худший момент нашего медового месяца, – вспоминает Диана. – Все стало вдруг так мрачно, зловеще. У меня были такие надежды на этот брак, но Чарльз умудрился все разбить вдребезги. Последней каплей стало, когда, после чтения вечером, он принимался обсуждать прочитанное за ланчем».

 

 

Принц Чарльз и принцесса Диана на борту королевской яхты «Британия» во время медового месяца, 1981 г.

 

Мировоззрение и жизненные позиции супругов оказались слишком разными, чтобы Диана и Чарльз смогли существовать вместе. Чарльз был слишком стар для своего истинного возраста, Диана, наоборот, – слишком юна. Принц Уэльский обожал философию, психологию, социальные науки. Он с радостью мог поговорить о глобальном потеплении или загрязнении окружающей среды. На Диану же все эти заумные беседы наводили скуку.

«Стоит в присутствии принцессы заговорить о каких‑нибудь абстрактных понятиях, как ее веки начинают тяжелеть, а глаза покрывает дымка безразличия», – отметил архиепископ Кентерберийский Роберт Ранси. <…>

Расхождение в интеллектах оказалось не единственным препятствием на пути счастливой семейной жизни.

Второй причиной стало поведение Дианы, которая сознательно пыталась загнать себя в созданную ей же самой сказку, не желая взглянуть на происходящее трезвым взглядом.

«Она прошла путь от обычной школьницы до принцессы с небывалой скоростью, так и не поняв, что основу взаимных отношений составляет компромисс, – считает Симона Симмонс. – У нее были слишком романтичные, слишком нереалистичные, я бы даже сказала, детские представления о любви и браке. По своей наивности она хотела видеть Чарльза таким, каким он на самом деле никогда не был».

Третьим камнем преткновения стало незримое присутствие миссис Паркер‑Боулз. Если Диана предполагала, что сможет с такой же легкостью вычеркнуть Камиллу из своей жизни, как она сделала это со списком приглашенных на свадебный банкет гостей, то она глубоко ошибалась. Однажды, во время круиза на «Британии», Чарльз перелистывал свой дневник, и вдруг из него выпали две фотографии Камиллы. Диана была в шоке».

 

 

В Балморале после возращения из круиза в мае 1981 г.

 

Образ злосчастной любовницы преследовал молодую женщину, Диана с ненавистью наблюдала, как на рукавах рубашек мужа посверкивали запонки с монограммой Камиллы Паркер‑Боулз. Из‑за постоянной тихой ревности у Дианы началась депрессия, сопровождавшаяся булимией[7].

– Приступы булимии были ужасны, сначала я ела все, что видели мои глаза, а уже через пару мгновений впадала в тоску.

– Я была полностью поглощена мыслями о Камилле. Она мне снилась в ночных кошмарах. Я перестала доверять своему мужу. Мне казалось, что каждые пять минут он звонит ей, чтобы узнать, как ему лучше вести себя в браке.

Вместо моря нежности или хотя бы бесед с толковым психологом принц Чарльз советовал жене больше читать философов, словно чтение могло помочь ей забыть о негласно присутствующей сопернице. Она же, не зная как побороть свое противоречивое состояние, изводила мужа слезами. Большую часть времени Ди проводила в своей комнате, днем – свернувшись калачиком и беззвучно рыдая, ночью – борясь с бессонницей и приступами терзающей ее булимии.

Еще одной причиной, разрушившей знаменитый супружеский союз, можно назвать «королевскую систему», или «королевскую машину», в которую была втянута Диана, ставшая вдруг винтиком огромного безотказного механизма. Больше всего несчастную раздражало то, что все смотрят на нее так, словно она «была сделана из стекла». А тут еще выяснилось, что молодая принцесса не умеет вести светских бесед.

Диана все больше и больше замыкалась в себе и своих проблемах.

 

 

У Дианы не получилось вычеркнуть Камиллу из своей жизни. Образ любовницы мужа преследовал ее повсюду

 

Вместе с тем это самоуничижение было напрасным. Ведь народ успел полюбить ее такой, какая она есть, за все те качества, которые отсутствовали у самих монархов. Совсем непохожая на других Виндзоров, «принцесса источала душевную теплоту и человеческое понимание». Журналистка Джуди Уэйд охарактеризовала это так:

– Диана могла спокойно наклониться и поговорить с детьми или пожилыми людьми в инвалидных креслах. Она была совершенно другой, на удивление близкой к обычным людям.

В итоге состояние принцессы достигло той стадии, что она готова была совершить суицид, перерезав себе вены, – по ее собственному признанию. И это в первые‑то месяцы, которые по традиции называют «медовыми»!

Наконец Чарльз отправил жену в Лондон, чтобы та могла обратиться за помощью к профессиональным психиатрам. Но неопытная, наивная и находившаяся на ранних сроках беременности женщина скрыла от врачей приступы булимии, а предписанный ей транквилизатор валиум пить отказалась. Так что предпринятые супругом меры не принесли никакого результата.

Самое странное, что чувство ревности, изводящее леди Ди, вскоре охватило и… Чарльза. Впрочем, его ревность оказалась чувством совсем иного рода, нежели та, что доводилось испытывать его жене.

Почти с самого начала их совместного послесвадебного путешествия Чарльз понял, что его персона мало интересует его собственный народ, тогда как персона его жены Дианы – наоборот – вызывает всеобщее восхищение. Это не могло не стать той самой условной черной кошкой, из‑за которой едва зародившиеся чувства Чарльза к юной принцессе сошли на нет. Сама Диана позже вспоминала:

 

 

В отличие от чопорных Виндзоров, Диана могла спокойно наклониться и поговорить с детьми или пожилыми людьми

 

– Конечно, он ревновал меня к вниманию толпы, без сомнения, он ревновал. Но Чарльз не понимал, что я вовсе не просила людей оказывать мне знаки внимания. Такой была их естественная реакция.

А Чарльз недоумевал:

– Почему ее все так любят? Ведь, по сути, единственное, что она сделала, – это ответила «да» на мой вопрос в соборе Святого Павла.

Сначала сын, а затем и королева‑мать обратили внимание на ту популярность, какой принцесса Уэльская пользовалась у окружающих. Но если сначала Диана затмевала только принца Чарльза, то вскоре оказалось, что ей удается затмить и… саму королеву, – что было вовсе непростительно. Бедная девушка, разве была она виновата в том, что одно ее появление вызывало неизменный восторженный интерес? Королева, умудренная опытом, должна была понимать, что любовь толпы – явление временное и переменчивое, но в ней росла внутренняя обида на невестку.

«Когда Диана сказала в соборе Святого Павла «Да!», оглушительная волна ликования прокатилась по толпе. Возникло такое ощущение, будто ты очутился в Средневековье. Это должно было насторожить монарха: теперь у него появилась новая соперница. Своим поведением принцесса Уэльская воплощала путь наверх. Она превратилась в икону, поскольку сумела добиться всего, о чем только мечтала молодежь ее поколения». Эти слова принадлежат перу политика Алана Кларка, сумевшего сделать самые важные наблюдения о своем времени.

Вскоре в британском обществе появился новый термин: Димания, то есть мания на леди Ди. Сродни этому явлению была только не так давно существовавшая в Британии повальная битломания. Во время официального визита супругов Уэльских в Австралию и Новую Зеландию в марте 1983 года для освещения событий вместо обычных семи фотографов приедут больше семидесяти репортеров из разных стран мира. А для того, чтобы только увидеть Диану, в городе Брисбен соберется громадная толпа в сто тысяч человек.

 

 

Растущая популярность принцессы Дианы среди простого народа вызывала у Чарльза ревность и раздражение

 

Журналист Леонид Млечин в материале «Неутешный вдовец» пишет обо всей этой ситуации: «Принц Уэльский, привыкший к почестям и вниманию толпы, быстро осознал, что жена стала ему соперницей. Она стала фантастически популярной. Блондинка с голубыми глазами и очаровательной улыбкой завоевывала сердца миллионов. Сначала Чарльзу было приятно, что их с Дианой встречают так восторженно. Затем он обнаружил, что сильно проигрывает рядом с красавицей женой. Потом он стал просто впадать в отчаяние. Диану обожали. На него смотрели с изумлением и нескрываемой насмешкой: как это он оказался мужем такой красавицы».

Члены королевской семьи никогда не сталкивались с подобным проявлением поистине всенародной любви. В популярности Дианы был свой несомненный плюс – это способствовало нарастанию симпатии народа к самой королевской семье. Но даже этот важный нюанс не спас леди Ди от королевской зависти.

 

 

Блондинка с голубыми глазами и очаровательной улыбкой завоевала сердца миллионов