Ванда Мараховска Анна Мильска

Ванда Мараховска Анна Мильска

Сказки далеких островов и стран

 

 

Ванда Мараховска, Анна Мильска

Как еж шакала перехитрил (Сказка острова Мальты)

 

Однажды еж встретился с шакалом.

– Знаешь, – говорит ему шакал, – а неплохо было бы нам вместе обрабатывать поле. Была бы у нас тогда еда и на зиму.

– Что правда, то правда, – ответил еж.

И они принялись за работу – вспахали поле и посеяли репу. А когда все хорошо взошло, пришли, посмотрели, языками поцокали.

– Будет у нас что поесть, о, будет!

Настала пора убирать урожай. Еж и говорит шакалу:

– Сейчас мы разделим урожай. Один из нас возьмет вершки, другой – корешки. Выбирай любое.

– Я возьму то, что сверху, – заявил шакал.

– Ладно. Ну, берись‑ка теперь за косу, – говорит ему еж.

Косил‑косил шакал зеленые листья, а еж за ним шел и корни из земли вырывал – чудесные крепкие репки.

На следующий год они снова встретились.

– Если ты ничего против не имеешь, мы могли бы снова поле вместе обработать, – предложил шакал ежу.

– С удовольствием, – ответил еж. – В этом году уже сможем хлеб посеять.

И они тут же взялись за работу – вспахали землю, забороновали ее и посеяли пшеницу.

А когда пришло время жатвы, еж и говорит шакалу:

– Сейчас мы поделим урожай. Ты что выбираешь – вершки иль корешки?

– О, теперь‑то уж тебе не удастся меня провести! Не дурак я, чтобы брать то, что сверху растет, возьму я корни.

Еж сжал всю пшеницу, а шакал шел за ним и корни из земли вырывал.

Еж и стога уже сметал, хлеб обмолотил и чистое, золотистое зерно насыпает на возы. Наготовил он запасы себе на зиму, будет у него что поесть, будет!

А шакал хвост поджал и завыл со злости.

Считая себя обманутым, решил он подать на ежа в суд.

Судья подумал и так решил:

– Бегите‑ка вы оба вдоль пшеничного поля, которое тянется до самой горы. Кто из вас первый пшеничное поле измерит и на вершину горы взойдет, тот и возьмет себе весь урожай.

– Ладно, – согласились еж и шакал.

А у ежа было девять братьев, похожих, как две капли воды, друг на друга. Созвал он их всех к себе. Весь план с ними обсудил. Один должен был спрятаться тут же, на самом краю поля. Другой – немного дальше. Третий – еще дальше. И так, до самой горы, где поле начиналось.

Подходит еж к шакалу.

– Ну, ты готов? Тогда начинай бег.

Судья дал сигнал, и оба бегом пустились вдоль посевов пшеницы. Шакал в одно мгновение пролетел большую часть дороги, но нагнать ежа ему не удалось – все время он его перед собой видел. Тогда шакал пустился еще быстрее, что было духу, а еж все впереди него бежит и кричит:

– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать.

Гора уже недалеко, поле вот‑вот кончится, а шакал – где там, далеко ему до конца! Только на середине поля десятый лан отсчитывает, дышит тяжело от усилий, вот‑вот конец ему придет.

– Тридцатый лан – кричит у горы еж.

Судья объявил его победителем и весь урожай ему присудил.

 

История о султане и мудреце

 

Жил‑был однажды султан. Был у него при дворе советник, большой мудрец, и султан его весьма ценил и уважал. Однажды земля задрожала во владениях султана, а гора вдруг загремела и начала изрыгать огонь и лаву. Дворец султана превратился в груду развалин. Вызвал тогда султан своего советника и говорит:

– Я хотел бы возвести себе новый дворец. Ты должен назначить день, который будет самым удачным для его постройки.

Мудрец сказал ему:

– Государь, прикажи возвести твой дворец тогда, когда будет самая короткая тень, то есть в самый полдень, в пятницу. Что бы в этот момент ты ни выстроил, – все превратится в золото; что бы в землю ни посадил, – все принесет плоды из чистого золота.

В пятницу, в самый полдень, султан приказал строить себе дворец. Люди начали свозить сюда огромные камни, песок, целые горы сандалового дерева, черного дерева, красного дерева, белого и желтого мрамора, блестящей слюды, целые плиты застывшей лавы и еще сотни сотен различных материалов, которые необходимы для постройки дворца.

Наконец, дворец был готов, а султан нетерпеливо поджидал, когда же произойдет предсказанное мудрецом чудо. Но дворец оставался все таким же, каким его построили, стены его в золото почему‑то не превратились.

Тогда султан разгневался и сказал:

– Слова моего мудреца не исполнились. Это – лжец, который к тому же осмелился надо мной насмеяться.

И он приказал выгнать мудреца из своего государства.

Прошло несколько месяцев, и приблизилась пора сбора плодов. Однажды сторож царских садов попросил султана выслушать его.

Он пал ниц перед султаном, долго бил ему земные поклоны, а потом подал султану на драгоценном подносе три банана из чистого золота.

Султан спросил его:

– Откуда у тебя эти золотые бананы? Впервые в жизни я своими глазами узрел столь чудесные плоды!

– О государь! – ответил сторож его садов. – Ведь это плоды с тех деревьев, которые я посадил в пятницу, в самый‑самый полдень, когда тень от пальм была самой короткой. Я должен тебе признаться: в тот день, когда ты спрашивал совета у своего мудреца, как построить дворец, я был неподалеку в парке и все слышал. Твое величество тогда сказал: «Назначь день, который был бы самым удачным для постройки». На что мудрец тебе ответил: «Государь, вели строить свой дворец в пятницу, в полдень. Все, что бы ты ни построил в это время, будет из чистого золота, а что бы в землю ни посадил, принесет золотые плоды». Услышав это, я и посадил в тот назначенный день ровно в полдень куст банана. Смотри, о великий, он и вправду принес золотые плоды!

Султан сказал:

– Почему же тогда весь мой дворец в золотой не превратился?

Сторож ответил ему:

– О светлейший из светлых! По‑моему, это случилось потому, что дворец твой, о великий, строили много дней, и не один раз за это время солнце опускалось и заходило, а пальмы отбрасывали длинные тени на землю, прежде чем были возведены его стены и башни. А ведь его выстроить надо было в пятницу ровно в полдень, – так говорил мудрец.

Султан сказал:

– Ты правду говоришь. Как же теперь жалею я о подсказанном гневом приказе изгнать советника из моего государства!

И султан разослал во все стороны света послов, чтобы они отыскали мудреца. Но о нем не было ни слуху, ни духу.

 

– Вот видишь, Мемуру, – сказал в конце своего рассказа Мухалике, – как получается, если действовать не подумав. Султан наверняка еще пожалеет о своем решении, если узнает, что эти юноши были невинны. А как можно быть уверенным в их вине, если их даже никто не выслушал и не было над ними никакого суда. Поэтому я советую тебе, глашатай, вернись ты с ними обратно к престолу султана и еще раз спроси, в самом ли деле султан обрек их на смерть, не выслушав даже того, что могли бы они сказать в свое оправдание.

Мемуру поехал тогда к другому палачу – Мухакиле.

Увидев глашатая и двух юношей под стражей, тот спросил:

– Глашатай Мемуру, что привело тебя к моему порогу? Зачем везешь ты с собой любимцев султана в этих позорных оковах?

Мемуру на это ответил:

– Я пришел к тебе с приказом владыки нашего, султана Индилая. Его на это была воля, чтобы ты снес с плеч головы этим юным преступникам.

– Что же такого совершили они?

– У султана есть гость – купец из далеких стран, которого он пригласил к себе во дворец на торжественный пир, а своих двух пажей выслал сторожить, как зеницу ока, купеческий корабль, на котором находилась вся семья почтенного гостя. А они ночью украли у жены купца драгоценные жемчуга и алмазы.

Мухакиле спросил:

– А поймал их кто‑либо на месте преступления? Состоялся ли над ними суд?

– Нет, – отвечает глашатай.

Тогда Мухакиле говорит:

– Нет, я не смогу исполнить приказ султана до тех пор, пока султан сам не выслушает их, а судья не взвесит их судьбу на весах справедливости. Предчувствую, что султан еще может пожалеть о своем решении – ведь всем известно, как любил он этих юношей. А чтобы доказать, что так случается иногда в жизни, я расскажу тебе одну историю.

 

Рассказ Мутаинэ

 

Однажды жил‑был богатый торговец драгоценными камнями. У него в доме было множество драгоценностей, достойных стать украшением царской короны. Огромные изумруды самых разнообразных оттенков, желтые топазы величиной с куриное яйцо, бирюза, синие, как море, сапфиры, рубины, алые, как кровь и вино, переливающиеся опалы, редчайшие жемчуга розового оттенка, выловленные у далеких берегов зеленого острова Тамбапана (так ранее называли остров Целебес), алмазы искрящиеся, как звезды ночью – все это торговец держал в крепко запечатанных шкатулках и сундуках за семью замками, день и ночь охраняя свои сокровища.

Жена торговца была молодая и красивая. Она очень любила наряжаться в богатые одежды и носить драгоценности.

У торговца была собака, очень умная и преданная своему хозяину. Торговец всегда ее оставлял дома, когда сам уезжал по делам, и был спокоен: никто чужой не мог проникнуть в его дом.

Однажды торговцу пришлось покинуть город, и, как всегда, он оставил все свои драгоценности и жену под охраной верной собаки.

Об отсутствии хозяина узнал вор, который, переодевшись в продавца шелков, направился к дому богатого купца с целым мешком разноцветных тканей и разложил перед его женой переливающиеся всеми цветами радуги шелка.

Жена купца купила белую шаль из кашемира, накинула ее на плечи и стала любоваться собой, глядясь в зеркало. А на ее шее было надето длинное жемчужное ожерелье из самых красивых на свете жемчугов величиной с горошину.

Лже‑продавец сказал ей:

– О госпожа! В этой шали твоя красота блестит и сияет так, что пройди всю нашу страну вдоль и поперек, ты не найдешь ей равной. Но если бы я, червь презренный по сравнению с твоим, о госпожа, совершенством, мог сказать свое слово, то посоветовал бы тебе к белизне этой шали и к розовому цвету твоих ланит подобрать рубины, ибо мне кажется, что жемчуг для тебя слишком бледен, о достойнейшая из достойных!

– А ведь ты прав, – произнесла жена купца и, сняв тяжелое ожерелье из розового жемчуга, бросила его небрежно на низенький столик. – Я должна примерить одно из своих рубиновых ожерелий.

И с этими словами она направилась в дальние комнаты, чтобы найти шкатулку с рубинами.

Вор быстро схватил нитку жемчуга и выскользнул из дома. За ним побежала собака. Ворча и угрожающе оскалившись на вора, она схватила его за одежду, но вор, очутившись за воротами дома, поднял крик: «Бешеная собака! Бешеная собака! Люди, спасите! Меня хочет укусить бешеная собака!» Эти крики услышал купец, возвратившийся к этому времени из своего путешествия. Видя собравшуюся толпу и человека, за которым гналась его собака, он решил, что собака действительно взбесилась, так как из ее пасти показалась пена. И он убил ее.

Как горько скорбел он позднее, когда у себя дома застал жену всю в слезах. Ее самое красивое ожерелье из розового жемчуга бесследно исчезло.

– Ах, какую же я глупость натворил! Я убил своего самого лучшего друга и защитника, и притом именно тогда, когда он гнался за вором, – кричал купец.

– Ты видишь теперь, какую роковую, непоправимую ошибку можно совершить, если следовать первой вспышке своего гнева до того, как рассмотришь дело всесторонне. Послушайся лучше моего совета: возвращайся вместе с пажами к султану. Посмотришь, как только минет его первый гнев, он пожалеет о своем приказе и обрадуется, снова увидев своих пажей. Если он устроит над ними суд и окажется, что они действительно провинились, тогда уж никакая сила не сможет уберечь их от справедливой кары.

Глашатай Мемуру вернулся к султану Индилаю, владыке страны Билядитасемипи, ведя за собой связанных пажей.

Султан, уже остывший от первого гнева, в душе даже обрадовался, увидев пажей живыми.

Но, прикинувшись рассерженным, он спросил:

– Почему ты не исполнил мой приказ, глашатай Мемуру? Известно ли тебе, что за это ты можешь поплатиться собственной головой?

– О господин мой и владыка! – ответил Мемуру. – Я возвращаюсь от трех твоих палачей – Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ. Они спросили меня, доказана ли вина юношей, и я ответил им: «Нет». Они спросили меня, выслушал ли их кто‑нибудь. Я ответил: «Нет». Они спросили меня, найдены ли у них драгоценности купеческой жены. Я ответил: «Нет». Они спросили еще, был ли суд над пажами и взвешена ли их вина на весах справедливости. Я ответил им: «Нет». Тогда Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ сказали мне:

«Мы не можем сделать того, что ты требуешь от нас. Это было бы убийством. Может быть, эти двое юношей окажутся невинными, тогда и сам султан Индилай, – да продлится его жизнь вечно, – пожалеет молодость своих недавних любимцев. В то же время, если он справедливо рассмотрит всю эту историю и докажет их вину, тогда и мы исполним свой долг во имя права». Так сказали мне, о великий, Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ. Потому‑то я и стою теперь перед твоим Величеством, не выполнив твоей воли.

И сказал ему султан Индилай:

– Поистине, разум и закон говорили устами Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ. Я, султан Индилай, благодарен им за то, что они уберегли меня от несправедливого решения. Глашатай Мемуру, созови суд над пажами. Пусть придет сюда великий кадий, пусть призовут свидетелей, пусть предстанут перед ними купеческая жена и матросы с корабля. Пусть истина всплывет на поверхность, как чистое оливковое масло всплывает на воде.

Созвали суд над обоими пажами.

Великий кадий спросил их:

– Так вы не признаетесь в краже?

– Нет, господин, – ответили братья.

– Скажите, что вы делали на корабле? – призвал их к ответу кадий.

Абедуледьюмали говорит:

– Мы предъявили купеческой жене перстень султана в знак того, что корабль находится под опекой самого владыки. Потом мы долго бодрствовали на палубе. Была полночь, когда мой брат Абедуледьюляли заснул, и я один остался сторожить корабль. Среди ночи, когда я почувствовал, что мои глаза слипаются, я начал будить брата. Но Абедуледьюляли спросонья пробормотал мне: «Я хочу спать, а до всего прочего мне нет никакого дела». Я рассердился на него и сказал: «Ты всегда думаешь только о себе. Из‑за тебя нас и постигла такая судьба. Я помню, как мы еще детьми сидели в лесу под фиговым деревом, и ты начал плакать, так как тебе захотелось поиграть птенчиками горлицы. Мне было жалко птичек, но ты не обращал внимания ни на их писк, ни на крики их матери. А потом, когда отец поплыл в своей маленькой лодке с нашей дорогой матушкой на другой берег реки, а нас спрятал в кустах и приказал нам сидеть тихо и ждать, ты начал кричать, плакать и бегать по берегу, пока не нашел нас там рыбак и не забрал к себе. Я часто думаю о том, что если бы мы не вышли из кустов, отец, наверное, вернулся бы и разыскал нас. Да, да, это из‑за тебя у нас с тех пор нет ни отца, ни матери».

Тогда послышался плач их матери, Ситти‑Санни, которая тоже была вызвана свидетельницей на суд. Вся в слезах, она предстала перед судом и воскликнула:

– Правду говорит Абедуледьюмали, мой дорогой сын! Он так и сказал, именно эти слова. Все это я услышала, выйдя подышать прохладным воздухом на палубу корабля. Из этого рассказа я поняла, что передо мной мои дорогие дети, с которыми суровая судьба много лет тому назад разлучила меня, несчастную. Напрасно ждала я тогда возвращения своего супруга с детьми. Я сидела на прибрежном песке, когда разразилась страшная буря, и обрушился сильный ураган, который подхватил и разбил о скалы лодку вместе с моим супругом. Если бы не добрый купец и его семья, которые меня приютили, я бы погибла на берегу этой страшной реки от голода и отчаяния.

И вот теперь, когда судьба вернула мне моих сыновей, снова нас разлучают, осуждая их на смерть. Их, сыновей султана – ибо отец их был султаном, которому пришлось покинуть свою страну из‑за измены визирей – их, в жилах которых течет царская кровь, обвиняют в воровстве драгоценностей.

И бедная Ситти‑Санни снова залилась неутешными слезами.

– Великий судья! – раздался вдруг голос купеческой жены. – Мои драгоценности уже нашлись. Сегодня утром, открыв шкатулку с благовониями, я заметила их на самом дне, под баночками с амброй. Наверное, я туда по рассеянности их положила.

Все это слышал и султан Индилай. Слушал – и собственным ушам не верил. Судьба вернула ему дорогую жену и сыновей, которых он считал потерянными навеки‑веков. Заплакал он от радости и, встав со своего трона, крепко обнял своих близких, прижав их к сердцу.

С тех пор они жили счастливо, а султан Индилай стал самым справедливым на земле владыкой.

Таков конец истории о султане Индилае.

 

Ванда Мараховска Анна Мильска