Волшебное зеркальце (Сказка острова Эвбей) — КиберПедия 

Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...

Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначен­ные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой...

Волшебное зеркальце (Сказка острова Эвбей)

2019-07-12 164
Волшебное зеркальце (Сказка острова Эвбей) 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

Жил‑был однажды царь, у которого был единственный сын, стройный, как кедр, смелый, как сокол. Отец его правил справедливо, мир царил в его государстве, и никогда еще ни один враг не застал его в столице врасплох, безоружного. Старый владыка за много дней заранее знал, кто приближается к границам его государства.

Было у него зеркальце – маленькое, серебряное, и ежедневно, с самого утра, царь, постучав по зеркальцу пальцем, приговаривал:

 

Зеркальце, зеркальце,

Трик‑трак, трик‑трак.

Скажи мне – у границ моих

Друг или враг, друг или враг.

 

В ответ на это из зеркальца раздавался шум и свист, точно вихрь срывался, а потом сразу становилось тихо‑тихо. Царь тогда долго вглядывался в серебряную поверхность зеркальца: если она оставалась ясной, прозрачной, это означало, что никто к царским границам не приближается. Когда же по зеркальцу пробегали красные лучики, это предвещало, что вооруженный враг показался со своим войском. Иногда на царя с поверхности его зеркальца смотрело лицо его друга, это означало, что в это время друг собирается его проведать.

Как зеницу ока берег царь это зеркальце и никогда с ним не расставался.

Однажды поднялась страшная буря, забушевал ураган. Гремел гром, ветер завывал, а потом молния ударила в царский дворец. Когда все стихло, царь с ужасом увидел, что его волшебное зеркальце исчезло бесследно.

Напрасно они с царевичем обыскали все покои дворца, напрасно заглядывали в самые темные уголки, осмотрели весь сад и весь парк, каждый кустик, каждое дерево – зеркальца они так и не нашли. Пропало оно бесследно, точно в воду кануло.

От огорчения царь не ел, не пил, ни сна, ни отдыха не знал, никого не хотел видеть и в конце концов тяжело заболел.

– Батюшка, – сказал царевич, – я дойду хоть до конца света, а твою потерю найду.

– Иди, сынок, поброди по разным странам, поищи мое сокровище, а я буду днем и ночью дожидаться твоего возвращения. И вот тебе мой царский перстень. Надень его на безымянный палец. Если окажешься на перепутье и не будешь знать, в какую сторону пойти, подбрось его в воздух. Если он слева упадет – иди направо, если справа – иди налево, если назад полетит – возвращайся, а если прямо покатится – иди смело вперед.

Царь горячо обнял на прощанье сына и благословил его. Царевич, не оглядываясь, тут же вскочил на коня и двинулся в путь.

Ехал он семь дней, семь ночей, пока не оказался у подножия черной скалы, высящейся на распутье на опушке леса. Отсюда расходились четыре дороги на четыре стороны света.

Царевич, не зная, какую из четырех дорог выбрать, слез с коня, снял отцовский перстень с пальца и подбросил его в воздух. Перстень сверкнул в утреннем луче солнца и упал налево от царевича. Тогда свернул царевич в правую сторону. Дорога вела через густой бор, потом снова через поле, потом – в гору взвивалась и спускалась в долину, скрывалась в гуще лесов, сворачивала в болота и пески, бежала наперерез через пустоши и степи, а иногда и совсем терялась среди камней и скал.

Царевич ехал месяц, ехал другой, десятый, а конца пути все еще видно не было. Всех встречных на пути – и людей, и зверей – он о волшебном зеркальце расспрашивал, но ни один глаз зеркальца не видел, ни одно ухо про него не слыхало.

Едет царевич лесом, пробирается джунглями, по горам и долинам несется, наконец доехал он до берега моря. Смотрит – а тут под большим раскидистым фиговым деревом маленькая хижина стоит, окошки ее среди зелени светлеют, веселый дымок из трубы вьется прямо в небо, а рядом море шумит ласковое, розовыми волнами в заходящем солнце алеет.

Жили в этом домике старая мать с дочерью, прекрасной, как утреннее солнышко. Они гостеприимно приняли усталого путника, накормили его, напоили, ни о чем не расспрашивая.

– Матушка, – сказал царевич старушке, – не слыхали ли вы что‑либо о волшебном зеркальце, которое врага и друга указывает? Кто‑то похитил его у моего отца, царя большого государства. Вот уже третий год я странствую по свету, но нигде не могу напасть на его след. Мой бедный отец уже, наверное, скончался от огорчения и от тоски по мне. Но я скорее умру, чем вернусь с пустыми руками.

Мать с дочерью в ответ в ладоши захлопали.

– Царевич дорогой! Ты больше ни о чем не заботься и не огорчайся. Только внимательно выслушай и запомни мои слова, – сказала старушка. – В этой стране господствует злой царь Дракос. Это крылатый дракон с человеческим телом, но вместо ног – у него змеиный хвост с алмазными чешуйками. Он живет на острове посреди моря. Дворец его стоит посреди прекрасного сада, где растут волшебные яблони с золотыми яблоками.

Уже давно мечтал Дракос овладеть зеркальцем твоего отца, и вот, наконец, это удалось ему. Он повесил его у себя в саду на самой верхушке самой высокой яблони, и сам ежедневно прилетает туда, чтобы посмотреть в зеркальце и расспросить его, не приближается ли враг к его саду за драгоценными яблочками. Уже немало смелых рыцарей поплатилось своей жизнью за храбрость. Каждому, кто лишь перешагнет через калитку этого сада, грозит неминуемая смерть в пасти дракона. А если даже и найдется такой смельчак, который, преодолев все препятствия, проникнет в сад и захочет сорвать золотой плод, тогда яблоко начнет кричать человеческим голосом, призывая дракона на помощь.

Царевич вскочил и воскликнул:

– Либо я достану зеркальце, либо погибну! Спасибо вам за гостеприимство, матушка, прощайте и будьте здоровы! Мне уже пора в путь! Об одном лишь прошу вас: разрешите мне оставить свою лошадь в вашей конюшне да позаботьтесь о ней, если я не вернусь. А мне одолжите свою лодочку, ту, что там у берега на волнах качается. На ней я поплыву к Драконову острову.

– Плыви, сынок, доплыви счастливо! – напутствовала его старушка.

А старушка эта была доброй волшебницей. Очень не любила она дракона.

– Только будь осторожен, царевич, помни, что нельзя тебе сломать ни единой яблоневой веточки в саду. Возьми вот горсть сонного зелья. Как только Дракос бросится на тебя, засыпь ему глаза этим зельем, и чудовище погрузится в непробудный сон.

А ее красавица‑дочка протянула царевичу на своей белой ручке синюю ленточку, сплетенную из нитей паутины.

– Прими, – сказала она, – и от меня этот подарок, молодой господин, обмотай ленточкой мизинец на левой руке, и не увидит тебя зеркальце, когда ты подплывешь к острову.

Царевич низко поклонился старушке, улыбнулся девушке, поблагодарил их за подарки, потрепал на прощанье по гриве своего коня и спустился на берег моря. Там он отвязал лодочку, взялся за весла, и лодочка поплыла по морю, покачиваясь на волнах.

Долго ли, коротко он плыл, но, наконец, оказался у берегов Драконова острова. От алмазного дворца дракона во все стороны бил ослепительный свет, но еще ярче – от золотоносной яблони. Кругом царила тишина, ни одного дуновения ветерка не было слышно, ни одна веточка в саду не шевелилась, ни одна птичка не щебетала.

Осторожно причалил царевич к берегу, лодку свою привязал и тихо‑тихо начал подкрадываться к ограде сада. Стена эта была высокая и широкая. Но царевич одним скачком через нее перебрался и направил шаги к самой высокой яблоне.

Кругом – ни живой души, и дракона пока тоже не видно и не слышно. Золотые яблочки на ветках висят, золотые листочки едва‑едва колышутся, – все так и сверкает вокруг от их сияния. Но царевич ни на что не смотрит, лишь свое зеркальце ищет.

Разглядел, наконец, он зеркальце на самой‑самой верхушке дерева, быстро по стволу вверх вскарабкался и уже руку было протянул, как вдруг послышался треск сломанного под ним сучка. И в это же мгновение дерево расшумелось, точно в самую сильную бурю, закачалось, все его золотые листочки и яблочки зазвонили, весь сад пробудился и зашумел:

 

Дзинь‑дзень, дзинь‑дзень!

Тут на страже каждый ствол, каждый пень.

Кто проникнет в этот сад

Не уйдет живым назад.

Дзинь‑дзень, дон‑дон!

Вот сейчас вернется он –

Дракос – страшный наш дракон.

Это твой последний день

Дон‑дон, дзинь‑дзень…

 

Схватил царевич зеркальце и, соскочив с раззвонившейся яблони, помчался что было сил к стене, которой был обнесен сад. Но не успел он через нее перескочить, как, шумя своими огромными крыльями, налетел на него дракон. Из его пасти вырывалось пламя с дымом, глаза его метали молнии, своим змеиным хвостом он остервенело бил о землю.

– Вор! – зарычал он. – Ты, презренный человечишка! Тебе захотелось моих яблочек, да? Ну, дорого же ты заплатишь за такую дерзость!

Дракос бешено забил крыльями и уже хотел было броситься на царевича, но тот швырнул ему в глаза свое сонное зелье и воскликнул:

– Не я, а ты – вор, уродище! Это ты украл у моего отца‑царя зеркальце! Я пришел сюда за ним – ведь оно наше.

Одно мгновение дракон еще извергал пламя, дико поводя своими глазищами, но вот его голова склонилась к нему на грудь, крылья свернулись и, охваченный непробудным сном, он свалился к ногам царевича.

А тот поскорее вернулся к своей лодочке, взялся за весла и, даже не оглянувшись, поплыл подальше от Драконова острова. Вернулся он к старушке и ее дочке и рассказал им обо всем, что с ним случилось.

– Хорошо ты сделал, что драконовых яблок не трогал – не принесли бы они счастья ни тебе, ни твоим родным. Но об этом и мы предостеречь тебя не могли. Ты должен был сам пройти это испытание.

Царевич поклонился в ноги старушке и руки ее дочери‑красавицы попросил. Старушка‑волшебница с радостью дала свое согласие, и молодые направились к царскому дворцу, царю в ноги поклонились и попросили его благословения.

Старый царь, обрадовавшийся благополучному возвращению сына и зеркальцу своему, устроил сыну шумную свадьбу.

 

Почему летучая мышь по ночам летает (Индийская сказка)

 

Собственно говоря, я и сама не знаю, – задумалась летучая мышь, – птица я или – животное. Ведь в который раз уже мне предстояло стать царицей, а в последнюю минуту меня не выбирали, потому что всегда находился кто‑нибудь, кто начинал меня при всех высмеивать и обзывать страшилищем.

И впрямь – удивительное дело: и животные меня считают своей, и птицы, видя, что я летаю, тоже причисляют меня к своему роду. А вообще‑то – была бы моя воля, – я предпочла бы с теми быть, кто сильнее. Это всегда выгоднее.

Как задумала летучая мышь – так и поступила.

Но вот однажды, когда между четвероногими и птицами разгорелась война, летучая мышь осталась в стороне, приглядываясь к тем и другим. Становилось уже ясно, что четвероногие одолевают птиц… Летучая мышь сорвалась с места, перелетела на их сторону и принялась доказывать, что она их сестра и поэтому хочет жить с ними вместе.

– О вы самые сильные, самые могущественные в джунглях! Никто не может сравниться с вами! Разрешите же мне остаться с вами навсегда.

– Присмотритесь только ко мне! – кричала она своим пискливым голоском, – моя мордочка в точности похожа на мордочку мышки. У меня совсем нет перьев – шубка у меня меховая. Собственно говоря, – у меня и крыльев‑то нет. Это ведь только перепонки между пальцами. И детей своих я кормлю собственным молоком, а этого не делает ни одна птица. Примите же меня в свою семью, и я буду служить вам насколько хватит моих сил и разума. Я не покину вас в беде. И на войне я смогу быть для вас очень полезна – я ведь отлично знаю все птичьи повадки и обычаи, знаю все их тайны.

Но не успела она закончить свою речь, как налетела новая туча птиц во главе с орлом и, гневно сотрясая крыльями, они бросились в бой. Замелькало, зашумело все вокруг в джунглях, поднялся невообразимый птичий гомон, вырванные перья носились в воздухе. И наконец прозвучала победная песня птиц, поведавшая всему миру об их победе над четвероногими. Тогда летучая мышь, все это время висевшая на веточке бука, воскликнула:

– О птицы! Вы самые совершенные из всех земных творений! Примите меня в свой круг, я буду служить вам по мере своих сил и разума. Ведь я, собственно говоря, птица! У меня есть крылья, я, как и вы, летаю по воздуху, а не держусь за эту плоскую землю, как эти бескрылые четвероногие, – кончила она, с презрением посматривая на побежденных зверей.

И птицы уже собрались признать ее, объявить своей сестрой на веки‑веков, как вдруг из дупла старого бука выскочила старуха‑сова и загудела на весь лес:

– Братья и сестры! Не слушайте вы эту презренную летучую мышь. Я все время сидела в своем домике, так как днем я, как всем известно, ничего не вижу и ничем не могла бы вам помочь в бою. Но глухой‑то я никогда не была и слышала все, что говорила эта недостойная трусиха. Сначала, когда чаша весов победы склонилась на сторону наших врагов, она постаралась войти к ним в милость и пристроиться к их роду, объясняя им, что откроет им наши птичьи тайны. Но как только судьба стала благосклонна к нам, она тут же состроила мину любящей сестры, лишь бы попасть в семью победителей. Таких хитрецов‑перебежчиков нам не нужно. Прогоним же ее подальше, пусть она одна летает.

Старая сова замахала своими могучими крыльями, повела огромными круглыми желтыми глазами, все птицы с возмущением подняли крик:

– Пусть одна летает!

– Пусть одна летает!

И летучей мыши осталось только потихоньку раскрыть свои перепончатые крылья и улететь далеко в лес. С тех пор она со стыда только по ночам и летает.

 

И еще раз: почему летучая мышь по ночам летает (Иракская сказка)

 

Давным‑давно царь птиц созвал к себе весь крылатый род со всех сторон света и сказал:

– Слушайте, слушайте, мои верные подданные и друзья! Я уже так стар, что и сам своих лет сосчитать не мог бы. Вот эту пальму, что приносит сладкие финики, а своими перистыми листьями как будто касается неба, я помню маленьким и хилым растеньицем. Я был уже старым, когда наша священная река Евфрат гнала свои волны по руслу, широкому как морской залив. Я много пережил и много повидал на своем веку и всегда думал о вашем счастье, мои верные подданные. Я одержал победу в тысяче сражений, защищая вас. Благодаря мне, вы остаетесь свободным племенем, и до сих пор никто не надел на вас ярма неволи, как это люди сделали с четвероногими. Вы свободно летаете по воздуху и подчиняетесь лишь божеским и моим царским законам. Но сейчас – увы! – дни мои уже сочтены. Лишь одно может облегчить мои страдания, – если старые мои кости смогут отдохнуть на ложе, устланном вашими перьями. Я верю, что никто из вас не пожалеет пуха и перьев для своего старого вождя.

Все птицы – ястребы, коршуны, филины и совы, фламинго, лебеди, горлицы, дрозды, перепелки, зяблики и сороки, серые воробьи, дрофы, цапли, аисты, коростели и дятлы и все‑все крылатые существа стали вырывать у себя по перышку, чтобы принести их в дар своему старому владыке.

Красавица летучая мышь с пушистыми крыльями задумалась было, но потом начала вырывать перо за пером, пушинку за пушинкой, пока не вырвала их все до одного, и сложила у ног царя со словами:

– Прими эту искреннюю, от самого сердца идущую жертву, и живи еще долго‑долго нам на радость.

Заплакал седой владыка птичьего царства, тронутый видом облезлой летучей мыши с голыми, дрожащими от холода крыльями.

«Ох, – подумал он, – ведь теперь она из‑за меня погибнет понапрасну, а если даже и останется жива, то будет посмешищем всех живых созданий, а птицы будут над ней издеваться, и – кто знает – не вздумают ли они еще ее заклевать, признав за чужака?»

И сказал царь летучей мыши:

– Спасибо тебе, моя дочь, за твою жертву. Возвращайся спокойно к себе домой. А для того, чтобы ты не замерзла, отныне вместо перьев ты будешь носить теплую меховую шубку. Лишь твоих перистых крыльев я не смогу тебе возвратить, – от сего дня и на вечные времена они останутся голыми и перепончатыми. Но ты не огорчайся. С этих пор ты будешь летать только ночью, укрытая темнотой от глаз зверей и птиц, а шелеста твоих крыльев, лишенных перьев, не услышит ни одна живая душа на земле.

Так летучая мышь с этих пор днем спит в щелях скал, в темных ущельях и пещерах, а с наступлением темноты пускается на охоту – тихая и бесшумная, как сама ночь.

 


Поделиться с друзьями:

Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...

Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...

Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...

Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.04 с.