Развилка между реальностью и фантазией

 

Изучая что‑либо, мы доходим до точки, где заканчивается наш личный опыт, и перед нами, условно говоря, открываются два пути. Первый – признать, что с этой точки далее мы ничего не знаем, но, тем не менее, узнать можем. Второй – начать фантазировать и строить предположения, а затем отправиться странствовать по выдуманному миру. Особенно часто такая ситуация возникает, когда мы встречаемся с вещами нематериальными, с тем, что находится в области психики или подсознания. Помню, как однажды вечером в 1990‑х годах сидели с Витей на участке нашего дома в Зарайске и курили огромные гаванские сигары. Нам было очень хорошо в теплую июньскую ночь! Мы предположили, а ну как из тумана соткется вдруг мост, по которому мы могли бы над речкой Монастыркой перейти на другой берег оврага. Пел соловей, под нами журчала вода, и даже что‑то стало вырисовываться в воздухе. Потом сигары закончились, и мы молча, глядя на звезды, счастливые и возвышенные отправились практиковать осознанное сновидение. Вот где обычно появляется «развилка». Дальше это событие можно было бы описывать так: «Мост действительно возник! Он возник из вечернего тумана и был до того настоящий, что страх провалиться сквозь него постепенно стал отступать. Горький привкус во рту, учащенное сердцебиение свидетельствовали о возможном приближении неких невидимых сущностей! Мы тряслись от страха».

Так вот, сказать, что докурили и пошли спать – это честно и надежно, хотя и не так увлекательно. Это крепкая ступенька, которая не проломится в нужный момент. Бывает, что автор уже перешел в фантастику, а читатель все еще думает, что читает биографическую повесть.

 

Биссектриса

 

Человек решает либо так, либо эдак, а настоящие, стопроцентные крайности как раз редко встречаются. Однажды в частной беседе бывший министр финансов Голландии на вопрос, какое решение принять из двух противоположных, нарисовал на салфетке острый угол и провел внутри биссектрису и, указав на нее, сказал, что вот это и будет оптимальным решением.

 

Огромная лопата

 

В голландском магазине «Хема» однажды увидел лопаты и был потрясен. Они были в два раза уже привычных нам. Мне довелось на глиняной нашей целине сломать несколько лопат – не только черенки, но и сам штык. Я всегда удивлялся, зачем они такие тупые и широкие, – чтобы большую площадь перекопать меньшим объемом нечеловеческих усилий? Вероятно, русский человек скорее настроен на рывок и подвиг, нежели на тихую и упорную работу. Чертыхаясь под дождем, на праздники, вместо того, чтобы отдыхать, кандидат наук, с последующей простудой и сорванной спиной, побеждает целину. Как в фильме «Павка Корчагин»: по грудь в воде нести бревно – вместо того, чтобы его сплавлять. И эта «огромная лопата» у нас во всем, и даже внутренне планируя что‑либо, мы ее предполагаем.

 

Голуби молятся

 

Долгое время утром на Патриарших можно было встретить девяностолетнюю бабушку, которая каждый день кормила голубей. Они сидели вокруг нее, у нее на руках. Кажется, все эти голуби и воробушки молили Бога, чтобы бабушка каждое утро могла подняться и прийти к ним. Человек может найти дело, которое свяжет его с внешним миром, и это дело будет, как по волшебству, поддерживать его существование.

 

Трекер

 

Год назад я почти случайно купил в амстердамском аэропорту спортивный трекер «ФитБит». А через две недели с его помощью обнаружил, что сплю в среднем пять часов. При этом последние десять летя был убежден, что не менее семи. Но прибор убедительно показал, что валяние в кровати с айпадами и книгами сном не считается. В описании параметров, необходимых для нормального самочувствия, были убедительно описаны мои симптомы: хроническая усталость, сниженная производительность и состояние, в английском обозначаемое словом «groggy», – в нем оказывается боксер, все же поднявшись после нокдауна. За год нечеловеческими усилиями удалось увеличить среднюю продолжительность сна до 7 часов. И симптомы ушли! Желаю всем, пребывающим в миру, поменьше вдохновляться аскетическими подвигами монахов, живущих в пещерах и монастырях на свежем воздухе.

 

Море

 

От постоянного созерцания моря ум как‑то расширяется и глупеет. Вероятно, долгое смотрение на экран компьютера собирает ум в особую быструю и механическую конфигурацию. А тут, перед всей этой бескрайностью, незачем быть слишком умным.

 

Непочиняемое

 

Вчера решил починить старую настольную лампу, которая всплыла при переезде на дачу. Внешне она выглядела прилично, но не работала. Выкрутил патрон и обнаружил, что в патроне отгорел провод. Как вообще не случилось «коротыша» – непонятно. План простой: отрезаем небольшой кусок обуглившегося провода, присоединяем – и порядок. Оп‑па, в патроне нет привычных клемм с винтами, соединение произведено некими обжимками. Выбрасываю патрон, нахожу сходный по размеру. Теперь нужно вытащить побольше провода вместо отгоревшего. Откручиваю крышку основания и из нее высыпается цемент с песком. Ну что сказать, идея классная и экологическая, вместо чугунного блина использовать пластмассовый кругляш, в который залит цемент. Но поскольку цемент будет в пластмассе, зачем расходовать хороший? Пластмассу никто не увидит, и поэтому она сварена из отходов, из‑за чего пластмассовый кругляш развалился, и все основание теперь заполнено песком. Нижняя крышка прикручивалась саморезами, теперь им не к чему прикручиваться… Короче, в помойку. Вот и подумалось: когда сделано добротно, оно чинимо и может служить долго. А есть вещи или отношения, которые проще оставить как есть, чем пытаться их чинить. Конечно, есть еще вариант поставить лампу на окно – вроде как для красоты, вроде она как бы есть.

 

История про шкатулку и долг

 

Жил в китайском городе очень богатый человек. Многие приходили к нему одалживать деньги, и всегда он давал одну и ту же сумму. Делалось это так. Он предлагал просителю подойти к окну, открыть резную шкатулку и взять оттуда деньги. Обычно там лежала одна крупная банкнота. Если человек, не вернув прежний долг, приходил снова, ему опять предлагали взять деньги в шкатулке. Проситель с удивлением сообщал, что шкатулка пуста. Тогда богач говорил: «Правильно, откуда же там взяться деньгам? Взять‑то вы взяли, а обратно не положили!"

 

«Жизнь в перевернутой пирамиде»

 

Вдруг вы понимаете, что живете в перевернутой пирамиде ценностей, где всякий мусор, который должен лежать на дне – гамбургеры, компьютерные игры, чье‑то желание посмотреть мультики или выпить, – оказывается наверху и принимает на себя управление вашей жизнью, жизнями ваших близких и вашими идеалами. Почему так происходит?

Каждый человек, семья или сообщество, сознательно или нет, встроены в некую пирамиду ценностей, где наверху располагаются идеалы, будь то Бог, нечто возвышенное или морально‑этические ценности. Эти высокие понятия персонифицированы в виде людей уважаемых и почитаемых, и они – проводники и носители этих ценностей. Есть свои святые в религии, в науке, в искусстве. Есть также подвижники, страдальцы, герои, за ними следуют мудрецы, старшие, родители, родственники, друзья, дети, знакомые, соседи. Все это образует вполне отчетливую структуру в виде пирамиды, в которой кто‑то находится выше и влияет на нас, а кто‑то ниже и от вас зависит – на этих людей оказываем влияние мы сами. Этим символом я и собираюсь описать ситуацию, с которой многие из нас постоянно сталкиваются.

У себя в комнате, закрыв дверь, сидит девятилетний мальчик и играет с телефоном. Сейчас им управляет желание добраться до следующего уровня в стрелялке, а после он хочет съесть гамбургер или картошку‑фри. Естественно, для похода в фастфуд ему нужен сопровождающий. Мальчик осмотрительно подбирается к маме и говорит ей, как он ее любит, – и происходит чудо, постепенно оживает и приводится в действие некий волшебный механизм. Мама занята покраской ногтей и не хочет выходить из дома на улицу, но высшая ценность в ее жизни – ребенок, и потому при активном участии матери начинается строительство пирамиды из окружающих людей, причастных и нет. Вызывается с дачи бывший муж, отец ребенка. Тот бросает праздничный обед в новой семье и тащится в город, движимый чувством вины за то, что десять лет назад почему‑то развелся с женой. У него нет денег, и поэтому он должен заехать к другу – одолжить. Друг, чертыхаясь, передвигает на час бизнес‑встречу с американским партнером. Шофер, ждущий американца, понимает, что он сегодня опоздает в кино, где встречается со своей девушкой… Тем временем, поход мальчика в фастфуд состоялся успешно. Цель ребенка достигнута, съедено: три гамбургера, две порции начиненной глутаматом картошки, два молочных коктейля и пирожок с вишней. Ночью у парня от переедания происходит заброс желчи в желудок. Его тошнит. Напуганная мать вызывает скорая помощь. Далее по болезни пропущены четыре дня школы. За время постельного режима мальчик проходит множество уровней в трех играх на «айпаде» и просматривает около сотни мультфильмов. После выхода в школу выясняется, что у мальчика ужасное отставание по немецкому языку. Звонит учительница и говорит, что необходимо нанять репетитора. И вот мать обращается к вам, чтобы занять на это деньги.

Родители часто обманываются и не видят этого механизма переворота пирамиды ценностей и приоритетов. В любом человеке, в ребенке, есть божественная душа, тонкая и прекрасная. Но есть в нем и несовершенная личность, которая наследует паттерны поведения от деревенского дедушки‑пьяницы и бузотера, бабушки, которая всю жизнь крутила дедушке мозги, ненавидела его и использовала как рабочий инвентарь, вроде лопаты или граблей. Ошибка происходит, когда хорошее отношение к душе переносится на несовершенную личность. К личности человека, в отличие от души, нужно относиться так, как она того заслуживает, тогда появляется шанс на совершенствование и утончение личности, этого интерфейса взаимодействия человека с миром. Если ребенок или взрослый что‑то делает неправильно, он должен получить отчетливый сигнал, обратную связь на свое несообразное обстоятельствам поведение. Не может солдат управлять генералами, иначе на поле битвы произойдет катастрофа. Не давая обратной связи, родители растят в ребенке галлюцинации и, вместо того, чтобы формировать, совершенствовать и развивать, разрушают его личность. Они превращают его в чудовище потребления, задействующего для своих целей окружающих его людей. Ребенок маленький и бессознательный, что он понимает в девять лет? Он движим простыми инстинктами. Все претензии к старшим – ктем, кто несет ответственность за обеспечение того, чтобы маленький человек впоследствии жил красивой и гармоничной жизнью в согласии с окружающим миром.

Что делать с этой пирамидой, когда она переворачивается? Нужно либо поставить ее человеку обратно в правильное положение, что обычно невозможно, поскольку трудно входить в чужую судьбу и отношения, либо принять собственное решение о выходе из этого механизма, не давая больше задействовать себя и своих близких в обслуживании чьей‑то бессознательности. Переворачивает пирамиду и заставляет себя обслуживать не обязательно ребенок – такое может произойти и с не вполне вменяемой бабушкой, обиженной родственницей или начальником, у которого цель – личное обогащение любой ценой. Это случается у людей в правительстве, которые, усвоив с десяток эффективных для обогащения поведенческих паттернов, превратились в боевые пылесосы, засасывающие исключительно материальные ценности. Время от времени необходимо делать моментальный снимок пространства, в котором мы оказываемся, и принимать разумное решение о том, нужно ли нам находиться в чужой перевернутой пирамиде.

Как‑то в Мумбай один известный индийский миллиардер, глядя на залив, сказал в задумчивости: «Раньше любили людей и использовали вещи, а теперь любят вещи и используют людей».

 

Каламари

 

Однажды Ф. рассказывал, как он обедал в ресторане на испанском побережье. Подавали прекрасных каламари (кальмаров), очень вкусных, хорошее вино. И вдруг он у себя во рту обнаружил маленький ржавый кованый гвоздик. Гвоздик показали официанту, началось некое брожение, в результате которого Ф. подумал, что ему не стоит платить, ибо посчитал, что в данном случае он за свои страдания – ведь гвоздик мог попасть в желудок! – достоин бесплатного обеда. Короче, ему не смогли дать сдачу с 200 евро, и ушел он не заплативши. Все слушающие дружно кивали, соглашаясь с его поведением. И лишь через некоторое время стало ясно, что здесь можно увидеть распространенную поведенческую схему: в любой ситуации может быть найден гвоздик, и человек попытается сбежать, не заплатив. Но, если честно, ведь каламари были вкусные! И не может повар заглянуть в желудок каждого кальмара, нет ли там гвоздика с пиратского сапога.

Нежелание платить приводит к неблагодарности, неблагодарность наполняет существо человека ядом, тогда как благодарность, хотя и кажется нашему эго непрактичной, наполняет сладостью. Если попадается нам «трухлявый» человек, как правило, бреши в себе он произвел таким вот способом.

 

«Солонку передал!» Восхитительная сложность

 

В сложной и безграничной системе мироустройства, в бесчисленных цепочках событий, уходящих в тысячелетия, вылезает наше эго и в истерике спрашивает: «Ну а я‑то тут чего?!» Человек оказывается в Раю и спрашивает:

– Боже, скажи, в чем был смысл моей жизни?

Бог отвечает:

– Помнишь, ты в Новосибирск ехал, и в вагоне‑ресторане тебя просили солонку передать?

– Нет, не помню.

– Ну вот собственно, и всё.

 

Ленин‑нэцке

 

Ленин, по прошествии ста лет, стал тотемом, божком‑охра‑нителем, кажется, опять он сделался каким‑то милым стариком. Подобно этому в Китае через пару сотен лет строят храмы героям и военачальникам, которые становятся богами‑покровителями места. Одна знакомая англичанка, рассказывая друзьям о Крыме, говорила, что вот в Ялте стоит Ленин, значит, это Россия, потому что на Украине все памятники Ленину разрушены. Думаю, что Ильич, исполненный в виде забавной нэцкэ, был бы очень популярен теперь в сувенирных магазинах.

 

Чай со сливками

 

Время от времени натыкаешься на удивительные иллюзии, в каких мы все живем. Всю жизнь я и все мои друзья считали, что английский чай со сливками – это когда заваривают грузинский чай и в него наливают сливки. В Англии мы никогда эту бурду не заказывали ни в кафе, ни в ресторанах, хотя в меню она встречалась. И вот – неожиданность! – все оказалось не так. Мы, заехав как‑то раз в Уэстон‑сьюпер‑Мэр, зашли в знаменитую чайную «Тиффани» и там заказали «Инглиш крим ти» (английский чай со сливками). Нам принесли некий ритуальный набор из чайника с черным чаем, молочника с обезжиренным молоком, двух булочек с изюмом, клубничного джема и, самое главное, некие «девонширские сливки» – нечто вроде сливочного масла. Булочка называется «скоун», напоминает нашу калорийную с изюмом, сантиметров шесть в диаметре. Разогретая булочка разрезается поперек и намазывается сперва джемом, а затем сливками. Замечательно вкусно и очень питательно.

 

Неприличная цена

 

В Голландии в курортном городке Катвайк в ресторане на набережной большой кусок яблочного пирога со взбитыми сливками стоит в три раза дешевле, чем в Москве. Почему в Москве можно продавать это втрое дороже, а в Голландии нельзя? В обществе есть согласие, что считать приличным, так вот: четыре евро за пирог – неприлично, и люди просто не будут покупать. Не потому что у них нет денег, просто продавать по такой цене – да и покупать – как‑то некрасиво: не покупать по запредельным ценам не из жадности, а потому, что это делит на богатых и бедных и ведет общество к обнищанию и вражде.

 

Швепс

 

В самолете предложили «Швепс», и это напомнило историю из 1990‑х годов. Рядом с нашим домом в Козихинском переулке располагалось издательство «Миф», главным источником заработка у которого было издание многотомника Карлоса Кастанеды, стотысячными тиражами. В то время в коммерческих операциях участвовали не только деньги, но и всевозможные товары. Так, в середине лютой зимы в складских помещениях издательства оказалась машина со «Швепсом». Вещь была новая, невкусная, не по сезону и очень горькая из‑за содержащегося в нем хинина. Но уж если пропагандируешь американский шаманизм и растительные вещества, то чудеса неизбежны. От невозможности этот напиток куда‑либо пристроить, его стали пить, с утра до вечера: не выбрасывать же. В тот год в Москве лютовал какой‑то жуткий грипп, половина населения Москвы каталась в горячке. Но из восьми сотрудников издательства, включая приходящего редактора Витю

Пелевина, никто гриппом так и не смог заболеть, хотя многие хотели полежать дома и не ездить на работу в лютые морозы. С тех пор, как только эпидемия, мы закупаем «Швепс» – давимся, но пьем.

 

Кашмирский шелковый ковер

 

Было время, когда я часто ездил в Индию по делам. Однажды мы с родственником немного опоздали на регистрацию. В «Эйр Индии» в те поры еще практиковали перебронирование, потому что два‑три человека по какой‑то причине на рейс не приходят, наверняка, – заболел, опоздал или еще что‑то случилось, а самолет, тем не менее, всегда летит полный: билетов‑то на него продано больше. Компания готова оплачивать пятизвездочную гостиницу тем, кто не улетел. Обычно это «Рэдиссон» или что‑то хорошее при аэропорте. И в этот раз в это самое перебронирование попали мы.

Думаю: «Эх! Меня дома жена ждет, ребенок маленький! Не повезло». Таких невезучих оказалось несколько. Ну, посадили нас в микроавтобус, привезли в этот «Рэдиссон». Хорошие номера, еда бесплатная в ресторане – шведский стол, сауна, бассейн. Уже вечер, легли спать, утром нас будят, сообщают, что нашли нам другой рейс и мы скоро полетим. Собрали вещи, сели в автобус, а с нами – еще несколько летчиков из «Суисс Эйр», молодые, подтянутые ребята с чемоданчиками. Они летели своим рейсом, видимо, ночевали в гостинице. Едем в аэропорт. Летчики первыми вышли – они не летают с большим багажом. Следом из автобуса выхожу я и какие‑то наши тетки, которые всю дорогу охали и ахали о том, что они не вылетели вовремя. Заходим в аэропорт, и тут одна закричала: «Это не мое! Ах, а где ж мой ковер? Это ж не мой ковер! Круглый для ванной я ж себе взяла!» Я ее спрашиваю: «А что, дорогой был?» – «Да, 40 долларов!» – «А здесь что?» Надорвали сверток, смотрим. А ковры в индийских лавках скручивают, зашивают в мешковину для транспортировки, ручку к свертку приделывают и в таком виде отдают покупателю. А я смотрю на то, что в свертке, и вижу, что это кашмирский шелковый ковер. Я окончил ковроткаческое училище и сразу понял: по количеству от шести до восьми сотен узлов на дюйм качество этого ковра тянет где‑то на три‑четыре тысячи долларов за изделие. Говорю: «Мадам, приз в студию!», а она: «А‑а‑а! Надо мне его поменять!» Я: «Да это же кашмирский шелковый ковер "дэй‑энд‑найт"! Под одним углом смотришь – он светлый, а с другой стороны – темный!» Она: «Да у меня ванна! Мне круглый нужен!» Я отчаиваюсь, машу на нее рукой, отправляюсь к информационной стойке и прошу их объявить, что найден шелковый ковер. Отвечают что‑то типа nahlm kama karata hai Microfon, разводят руками, дескать, объявить не можем – не работает микрофон. В зоне посадки стоим, ходит какой‑то индус, проверяющий ручную кладь. Надо сказать, что все вылетающие из Индии старались тогда вместо пяти килограммов ручной клади взять тридцать, потяжелее нагрузить. И он подходит ко всем и сумки ощупывает и пробует их на вес, желает хапнуть напоследок. И вот подходит он к моей знакомой, а она уже смекнула, что ковер‑то ого‑го какой дорогой, и сидит над ним, зажалась и трясется.

А я шучу, мол, представляешь, Зина, – кажется, так ее звали, – вот ты звонишь этому летчику в Швейцарию, там ведь есть имя и адрес на багаже? И он приезжает к тебе, такой красивый, в форме летчицкой, за ковром, и говорит, Зина, выходи за меня! Та – в полном восторге.

Летим в самолете, перешучиваемся и в Москве расстаемся. Зина из охающего и ахающего существа превратилась в веселую и довольную жизнью женщину – подфартило ей! Хотя непонятно было, что с этим ковром делать, поскольку продать его можно где‑нибудь в Лондоне в районе Кингз‑роуд в антикварном, ужточно не в ее родном городке, где цены ему не знают.

Прошло лет пять. Лечу я опять в Индию и вдруг слышу, кто‑то кричит: «Серега! Привет!» Я в недоумении: «Привет…» Она: «Не узнаешь?» Я: «Ну, как‑то, что‑то…» – «Ковер! Это ж я, Зина! Ковер!» Я спрашиваю: «О, ну что, вышла за швейцарца? Приехал к тебе летчик красивый?» – «Да нет, – говорит, – я ковер повесила у себя, в зале! Красота!»

И смотрит она теперь каждое утро на стену и думает: «Вот какая я все же везучая!»

 

На коньках

 

Один известный американский психолог рассказал, почему он стал суфием. Он, один из основателей Института Трансперсональной Психологии, часто встречался с духовными лидерами различных традиций – буддистами, йогами, христианами – организовывал лекции и исследования. Однажды к нему в институт приехал Шейх Музафер Озак из Стамбула, с учениками, и они решили поужинать вместе. Собравшиеся, сидя за столом, не говорили о Высокой Любви, Дружбе и тому подобном. К удивлению Роберта, они просто друг другу подкладывали лучшие куски на тарелки и, если нужна была соль, несколько человек вскакивали и едва не наперегонки мчались на кухню. И тогда этот психолог сказал себе: вот это и есть настоящее – в жизни, а не на словах.

 

Автоответчик

 

Однажды нас хотели пригласить на итальянский арт‑фестиваль в небольшом приморском городке, времена были еще советские – 1990 год, связь – только через факс на Главпочтамте или же по домашнему телефону. Возникли какие‑то неувязки с приглашением, было лето и мы решили не сидеть в Москве, а поехать в Крым. К нам на квартиру попросился пожить один божий человек, обещая кормить кошку и поливать цветы. Мы согласились, но с одним условием – он не трогает автоответчик, не отвечает на звонки на английском языке, не прокручивает записанные сообщения в автоответчике. Он охотно согласился – жить ему в ту пору было негде. С собой в Крым мы взяли приборчик дистанционного управления от автоответчика и с его помощью прослушивали все звонки, поступавшие к нам домой. И вот однажды, придя на почту, мы заказали разговор с Москвой, включили удаленно автоответчик, и услышали песню Владимира Высоцкого «Кони привередливые». У нас дома вообще не было ни одной записи Высоцкого! Стали названивать в поисках нашего постояльца, но он куда‑то загадочным образом пропал! Появилась версия, что божий человек из сострадания пустил на квартиру каких‑то уголовников, и те его пристукнули. Пришлось срываться и срочно ехать в Москву, чтобы выяснить его судьбу и участь нашей кошки. Приехав домой, мы обнаружили его в квартире живым и здоровым, но с трясущимися руками и бегающими глазами. Как всякий православный человек, он уже изготовился к глубокому покаянию. Его версия произошедшего была такова. Сопливая кошка по утрам терлась об его лицо и заразила его гриппом. По ночам ему звонил наш общий знакомый начинающий писатель Виктор П. и пытался втянуть его в пьяные теологические споры. В результате наш постоялец лежал с температурой, страдал, и в какой‑то момент ему очень захотелось послушать музыку. У нас дома была куча кассет и сломан магнитофон. Наш друг хотел послушать самое экзотическое – питерских «Новых Композиторов». Но слушать было не на чем, и он придумал гениальное решение: послушать музыку на автоответчике. Однако автоответчик не приспособлен для этого и быстренько кассету разметил специальными сигналами, выключаясь через каждые 30 секунд. В какой‑то момент наш постоялец понял, что кассета загублена. И тут в его голове случился апокалипсис, начался кризис. Он вставил первую попавшуюся собственную кассету (это был Высоцкий), передал ключи от нашей квартиры какой‑то девушке, чтобы она кормила кошку, рванул ночью в Питер, чтобы записать у кого‑нибудь «Новых Композиторов». Оригинал существовал только у самих музыкантов, и бедолага, промытарившись в Питере три дня и не найдя к ним хода, помчал автостопом в Москву с пустыми руками, где, трясясь, ждал нашего приезда. Это оказалось для него историей «ящика Пандоры». Он устроил себе и окружающим каскадный кризис с катарсисом и покаянием, со стенаниями, – на ровном месте, сделав именно то, чего делать было нельзя.

 

Переосмысление

 

Помню историю, как группа людей в течение года собиралась еженедельно, обсуждая коммерческое мероприятие по сбору грибов в Карелии. Потом десять человек туда поехали, но только вот полтора месяца не было ни дождей, ни, следовательно, грибов. А что делать в такой ситуации – не продумали. Часть людей перешла на отдых и купание в озере и вспоминают эту поездку с восторгом. А те, кто упирался в поиске и сборе червивых грибов, – чертыхаются.

 

Секретный апельсин

 

Иногда внутри спелого апельсина обнаруживается маленький апельсинчик, очень вкусный. Я задумался, есть ли у него свое название, бывает ли такое в других видах цитрусовых. Оказалось, что этот вид апельсина известен и имеет название – «пупочный» («navel orange») и появился он в результате мутации, когда апельсиновое дерево в Бразилии, посаженное на территории монастыря возле Байя, дало первый такой апельсин где‑то между 1810 и 1820 годами. Все теперешние деревья с такими плодами происходят от того монастырского героя, который, подобно монаху, развил в себе невиданные способности, ведь люди любят эти апельсины за сочность, сладость и отсутствие кислоты, каковым и должен быть монах.

 

Кислые киви

 

Приехали в Валентиновку, в пристанционном магазине купили киви. Киви были мягкими и крупными, но оказались очень кислыми. Каждый из нас съел по одной штуке, и мы сидели молча в недоумении, глядя на огонь в камине, и думали, как сейчас эти киви разъедают наши желудки. На следующее утро мы засунули их в блендер, добавили сахару и превратили их в амброзию из Райского сада. Так и в жизни человека: иногда нужно лишь добавить «сахар». Возможно, сахар – эссенция всего самого доброго и красивого, того, что может подправить кислоту жизни.

 

«Отличные ребята»

 

Однажды мы с Петей Полковником пошли в кисилевские пещеры на недельку, почитать Евангелие и отдохнуть. Набрали вишен в саду наверху и питались под землей исключительно компотом, сваренным на примусе из этих самых вишен. Я, в отличие от Пети, был в пещерах первый раз, и как юноша, переполненный восторгом от подземной жизни – и чтобы сделать Пете приятное – сказал: «Эх, какие же спелеологи классные ребята!» Петя притих, посмотрел на меня внимательно и отозвался: «Всякие бывают». Тогда я понял: обобщения не всегда правомерны.

 

Подъем кундалини на Алтае

 

Однажды услышал в разговоре: «Шесть лет на Алтае в уединении кундалини поднимал!» Что‑то, конечно, поднял, но при этом потерял связь с обществом, работу, родителей, жену и детей. А ведь кундалини – это энергия, содержащаяся не только в одном человеке, но во всех живых существах. Если уж поднимать, то и в окружающих заодно.

 

Удостоверение

 

Один мой приятель, честный и принципиальный человек, работал в правительственной структуре. Он дружил с представителями разных конфессий, которые приходили к нему в кабинет – то в кипах, то в оранжевых тогах. Меняли как‑то раз удостоверения, и отдел кадров попытался решить незадачу с документом за номером «ббб» и сбагрить его моему приятелю: все остальные сотрудники отказывались его брать. Он позвонил мне в смятении и спрашивал, что ему делать. Вообще‑то среди множества легенд есть одна, в которой говорится, что три шестерки имелись на перстне царя Соломона, которым он запечатывал джинов и прочих шайтанов в медные кувшины, и число это, да, символизирует нечистую силу – в контексте ее запечатывания. «Все понял!» – сказал он и рванул в отдел кадров, чтобы удостоверение не отдали кому‑нибудь другому.

 

Кубики

 

Однажды в старом доме под снос, из которого люди уже выехали, мы нашли набор деревянных кубиков. В фанерном ящичке лежали кубы и параллелепипеды, из которых можно строить домики и башни. Набор был дореволюционный, на крышке – интересная наклейка. Помимо различных образцов строений, в верхних углах картинки были изображены масонские знаки – циркуль с наугольником и молоток с резцом. Мастерство начинается с построения небольшой модели. Вся готическая архитектура базировалось на камне определенной формы и размера. Оказывается, что при строительстве готических соборов было крайне важно, чтобы все углы камня были строго в 90 градусов: отклонение даже в один миллиметр в нижнем камне могло привести к огромному отклонению на высоте в полсотни метров. Это символично: чтобы стоять прямо и крепко, все, даже самые маленькие, элементы должны быть правильными и точными.

 

История про портфель

 

Однажды в Москве 1980‑х годов, в июне, по Бульварному кольцу гуляли два парня и девушка. Девушка интересовалась театром, молодой человек – всем на свете, а третий был поэт. Восемнадцатилетние московские интеллигенты, живущие на Арбате, на Садовом кольце и в Трубном переулке, как правило, увлекались Серебряным веком и знали наизусть стихи не только известных поэтов, но и менее расхожие тексты – типа Балтрушайтиса и Анненкова. В этот раз прогулка была почти непрерывной читкой стихов. Поэт иногда, стесняясь, читал свои стихи, но, главное, у него в кожаном портфеле, помимо дорогого кассетного магнитофона, лежало рекомендательное письмо! Письмо это он привез из Коктебеля, в нем Мария Степановна Волошина рекомендовала молодого поэта Анастасии Ивановне Цветаевой. Одурманенные запахом сирени, они несколько раз брались провожать друг друга до дома, но потом, дойдя до места, провожаемый решал все‑таки пойти проводить сперва кого‑то из присутствующих. Естественно, на Патриарших, в три часа ночи, поэт хватился портфеля! Прогулку пришлось повторить задом наперед, но уже без стихов. Естественно, портфель не находился. И вот на Суворовском бульваре в темноте, на скамейке, где они прежде сидели, они увидели сложенную бумажку, вставленную в спинку. Это была записка, и, развернув ее, под фонарем они прочитали: «Если вы потеряли портфель, пожалуйста позвоните с 10 до 19 по указанному телефону. Света». Еле дождавшись утра, они набрали указанный номер, и молодой женский голос спросил: «Что было в портфеле?» На что поэт вскрикнул «Письмо!» – «А еще что?» – «Ах да, магнитофон». Далее последовало приглашение вечером подойти на Малую Бронную, дом 18, и позвонить из телефона‑автомата.

Вооружившись цветами и тортом «Сказка», троица ожидала внизу, вышла очень правильная девушка лет двадцати пяти и очень строго и серьезно сказала: «Нужно быть внимательнее и не забывать ценные вещи на улицах». От торта и цветов, как могла, отказывалась, но ее умолили, и она, улыбнувшись и пожелав доброго вечера, исчезла в подъезде. Удивительно, что после этой истории молодые люди не виделись тридцать девять лет и встретились снова уже в Фейсбуке.

С тех пор эти люди разобрались, что делать с найденными вещами. Эта история не позволила присвоить кошелек, набитый деньгами, найденный на одном из лондонских вокзалов и впоследствии сданный в кассу, и еще несколько разных находок, последняя произошла недавно, когда на скамейке смотровой площадки в Мон‑Барон в Ницце обнаружилась подставка от «айпада». Была написана записка с телефоном, в течение недели никто не позвонил, и подставка поехала в Москву, но, если позвонят, подставка вернется к владельцу.

 

Окрошка

 

В советские времена, весной, обычно в мае, когда появлялась на рынках редиска, а на улицах – бочки с квасом, люди по всей стране начинали делать окрошку. Утром папа входил в комнату, клал на стол пучок редиски и заговорщически говорил: «Ну что, сегодня будем делать окрошку?» Мы с братом как‑то приободрялись, при этом натужно улыбались и потирали руки. Затем кто‑то из нас брал бидон и спускался на Арбат за квасом, а дома уже вовсю шинковали различные продукты, в числе которых, помимо редиски, были колбаса, зеленый лук и вареные яйца. Затем в кастрюлю наливали квас, забрасывали туда все это, разливали по тарелкам и ели сладкую бурду, в которой плавали несовместимые по вкусу и сути вещи. При этом в некотором недоумении поглядывали друг на друга, обычно добавки себе никто не просил. Ритуал заканчивался, и больше на протяжении года к этой теме не возвращались. Лет через тридцать я узнал, что квас, на котором на самом деле должна делаться окрошка, – это рассол от капусты и огурцов. Не знаю, кто пустил этот вирус, но в 1960‑е так делали по всей стране. Возможно, в журнале «Работница» опубликовали рецепт миллионным тиражом, не поясняя, какой квас должен быть.

Вот как недоразумение может стать ритуалом. Боюсь даже думать, сколько такого накопилось в науке и религии.

 

Дети и поезд

 

Однажды в Латвии проезжал утром на поезде между двумя небольшими городками. Кажется, это была даже одноколейка. И вдруг, из окна купе увидел на краю леса группку малышей из детского сада, они стояли с воспитательницей на полянке заснеженного соснового леса и махали нашему поезду. Они ждали этого редкого момента, который случается, вероятно, два раза в день, и специально пришли посмотреть на поезд и пожелать счастливого пути. До сих пор их помню, и как мне стало не одиноко в холодном купе.

 

Звездочка Азазелло

 

В воспоминаниях священника Сергея Сидорова, который, еще не священником, в молодости, вместе с Сергеем Дурылиным 31 января, «в день шабаша великого», как писано в древних книгах, приготовил ведьмовское зелье по рецепту, приведенному у Кизеветтера, и, сидя в корытах в комнате Дурылина в Обыденском переулке, они вдвоем натерли себя этим зельем. «Я очнулся у окна на полу, – вспоминает С. Сидоров, – покрытый сверху скатертью и десятым томом Владимира Соловьева. Память оставила удивительную серую тайну, какой‑то пустой нарыв да ненависть ко всему миру, что родил с собою ведьмовский неудачный полет».

В молодости, начитавшись Кастанеды, мы тоже думали об изготовлении такого волшебного крема, но за неимением Кизеветтеровского рецепта, стали мазаться вьетнамским бальзамом звездочка. Купили по пять баночек на человека. Никому не посоветую. Чтобы справиться с накатившими ощущениями, мы кричали и прыгали, как люди на площади. О полетах мысли отпали сами собой.

 

Кривой молоток

 

В 1990‑е мы купили дом в Зарайске. Вместе с домом нам досталась вся утварь и инструменты. Среди прочих был молоток, над которым мы позабавились – он был кривой и асси‑метричный, судя по форме – самодельный. Много шутили про русский народ. Однажды наш магазинный молоток потерялся, и я достал из пыльного ящика этот кривой. Внезапно гвоздь был забит тремя ударами без единого промаха. После этого пользовался только им. Тогда я понял, что делал его настоящий мастер‑кузнец под правую руку. Только тот, кто ежедневно совершает молотом тысячи ударов, знает метафизику его траектории и формы. Дом давно продан, жалею только о том, что забыл взять этот чудо‑молоток.

 

Люди людей

 

Однажды мы с женой моей Леной гуляли в районе метро «Таганская». Нужно