Основные даты жизни и деятельности Л. Н. Гумилёва

 

 

1912, 18 сентября (по старому стилю) — В Петербурге в семье поэтов Николая Степановича Гумилёва и Анны Андреевны Ахматовой (урожденной Горенко) родился сын Лев.

1912-1916 Лев Гумилёв с бабушкой Анной Ивановной Гумилёвой живет в Царском Селе под Петербургом, иногда выезжает в сто­лицу и имение Слепнево в Тверской губернии.

1918—1929 — Живет с бабушкой в городе Бежецке Тверской губернии, учится в школе.

1921, 24 августа — По сфабрикованному обвинению в антисоветском заговоре расстрелян отец — Николай Степанович Гумилёв.

1929-1934 — Лев Гумилёв переезжает к матери в Ленинград, пересдает экзамены за среднюю школу, безуспешно (из-за социального происхождения) пытается поступить в вуз, временно работает в разных организациях, участвует в летних геологических, археологических и биологических экспедициях.

1934, сентябрь — Принят студентом на исторический факультет Ленинградского государственного университета.

1935, август — Льва Гумилёва арестовывают по надуманному обвине­нию в антисоветской деятельности; освобождают после обращения А. А. Ахматовой с личным письмом к И. В. Сталину.

1938, март — Новый арест и следствие. Военный трибунал Ленинградского военного округа приговаривает Гумилёва к лишению свободы с содержанием в исправительно-трудовом лагере сроком на десять лет, с поражением в политических правах и конфискацией имущества. Его отправляют в Медвежьегорск на строительство Беломорканала.

1938, декабрь — 1939, весна — Льва Гумилёва возвращают в Ленинград на «переследование» и переквалификацию дела. В тюрьме «Кресты» он в результате ноосферно-интуитивного озарения приходит к открытию пассионарной теории. Особое совещание присуж­дает Гумилёву пять лет лагерей.

1939, осень — Гумилёв прибывает на строительство Норильского металлургического комбината; работает в шахте.

1943, весна — После отбытия срока освобождается из заключения и оставляется на вольном поселении; в качестве расконвоированного «спеца» Гумилёв участвует в геологической экспедиции в Западной Сибири.

1944, осень — Добивается отправки добровольцем на фронт. Направляется в действующую армию, в зенитную часть.

1945, май — Окончание войны застает Л. Н. Гумилёва в поверженном Берлине.

1945, осень — 1946, первая половина февраля — После демобилизации возвращается в Ленинград. Восстанавливается в университете, экстерном сдает экзамены за 4-й и 5-й курс и получает диплом. Поступает в аспирантуру Института востоковедения.

1946, лето — Работает на юге в археологической экспедиции под руководством М. И.Артамонова.

14 августа — Выходит постановление ЦК ВКП (б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», содержавшее разнузданную критику Анны Ахматовой. А. А. Ахматову исключают из Союза писателей СССР. Соответственно, и для Льва Гумилёва началась полоса новых преследований: его отчисляют из аспирантуры и изгоняют из Института востоковедения.

1948, лето — Гумилёв участвует в Горно-Алтайской археологической экспедиции на раскопках 3-го Пазырыкского кургана под руководством Ю. К. Руденко. Ректор ЛГУ А. А. Вознесенский дает разрешение на защиту диссертации Л. Н. Гумилёва в университете.

28 декабря — Гумилёв успешно защищает кандидатскую диссертацию, посвященную истории Первого тюркского каганата.

1949 — Работает старшим научным сотрудником Государственного музея этнографии в Ленинграде. Участвует в работе Саркельской археологической экспедиции.

6 ноября — Арест Гумилёва по обвинению в антисоветской деятельности и препровождение его в Москву в Лефортовскую тюрьму. Особое совещание приговаривает Льва Николаевича к десяти годам исправительно-трудовых лагерей.

1950—1956 — Скитания заключенного Л. Н. Гумилёва по исправительно-трудовым лагерям Казахстана и Западной Сибири; работа над монографиями, посвященными древней истории гуннов (хунну) и тюрок.

1956, 11 мая — Особая комиссия по реабилитации сняла с Л. Н. Гумилёва все обвинения, и он был отпущен на свободу.

Лето — Гумилёв возвращается в Ленинград, устраивается на работу дворником в Музей этнографии.

Декабрь — Принят на работу в Государственный Эрмитаж на «плавающую ставку».

1957, лето — Участвует в Ангарской археологической экспедиции под руководством А. П. Окладникова.

1957—1962 — Руководит Астраханской археологической экспедицией Государственного Эрмитажа, связанной с изучением средневековой истории Хазарского каганата.

1959 — Возглавляет секцию этнографии Ленинградского отделения Всесоюзного географического общества (ВГО).

1960— Выход в свет книги Л. Н. Гумилёва «Хунну».

1961, 16 ноября — Гумилёв защищает диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук на тему «Древние тюрки: История Срединной Азии на грани Древности и Средневековья (VI—VIII вв.)».

1963 — Переходит на работу в Научно-исследовательский географо-экономический институт (НИИГЭИ) при географическом факультете Ленинградского государственного университета на должность старшего научного сотрудника.

1964—1965, лето — Участвует в работе археологической экспедиции в низовья Дона.

1966, 5 марта — скончалась Анна Андреевна Ахматова.

10 марта — Похороны А. А. Ахматовой в дачном поселке Комарове Ленинградской области. Выход в свет книги «Открытие Хазарии».

1967— Выход в свет книги «Древние тюрки».

Женитьба на Наталье Викторовне Симоновской (оформление брака в загсе — в 1968 году).

1970— Выход в свет книги «В поисках вымышленного царства».

Участие в коллективной монографии «Татаро-монголы в Азии и Европе».

1974 – Гумилёв пытается защитить вторую докторскую диссертацию (на соискание ученой степени доктора географических наук) на тему «Этногенез и биосфера Земли». Выход в свет книги «Хунны в Китае».

1980 — После выхода в свет книги В.Чивилихина «Память», содержащей критику взглядов Л. Н. Гумилёва, начинается очередной виток травли и преследования ученого; его здоровье ухудшается.

1980— 1986 —Трудные годы: полный запрет на публикации работ Гумилёва по решению президиума Академии наук СССР.

1986 — Участие в коллективной монографии «Искусство стран Востока».

1987, конец — 1988, начало — Снятие запрета на публикацию работ Л. Н. Гумилёва.

1989— Выход в свет книги «Этногенез и биосфера Земли» (с 1979 года депонирована во ВИНИТИ).

Выход в свет книги «Древняя Русь и Великая степь».

1989, осень — Гумилёв тяжело болен — инсульт.

1990 — Л. Н. Гумилёв получает первую (и последнюю) в своей жизни отдельную квартиру на Коломенской улице в центре Санкт-Петербурга (где ныне располагается музей, носящий его имя). Выход в свет книги «География этноса в исторический период».

1991, 30 сентября — Постановление Коллегии Верховного суда РСФСР о реабилитации отца — Н. С. Гумилёва.

1992 — Выход в свет книги «От Руси до России» (в дальнейшем название изменено — «От Руси к России»).

15 июня — Л. Н. Гумилёв скончался после тяжелой и продолжительной болезни. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.

 

 

БИБЛИОГРАФИЯ

 

Ахматова А. Собрание сочинений. В 6 т. М., 1998—2002.

Вирустин Л. Э. Лев Гумилёв: «Повода для ареста не давал // Аврора. 1990. №11.

Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1991.

Вспоминая Л. Н. Гумилёва: Воспоминания. Публикации. Исследования. СПб., 2003.

Высотский О. Николай Гумилёв глазами сына. М., 2004.

Герштейн Э. Мемуары. М., 2002.

Головникова О., Тархова Н. «И все-таки я буду историком!» (О новых следственных материалах по делу Льва Гумилёва и студентов ЛГУ в 1938 году, найденных в Российском государственном военном архиве) // Звезда. 2002. № 8.

Головникова О., Тархова И. «Иосиф Виссарионович! Спасите советского историка…» (о неизвестном письме Анны Ахматовой Сталину) // Отечественная история. 2001. № 3.

Гумилёв Л. Н. Биография научной теории, или Автонекролог // Знамя. 1988. №4.

Гумилёв Л. Н. Биосфера и импульсы сознания // Природа. 1978 № 12.

Гумилёв Л. Н. В поисках вымышленного царства. М., 1970.

Гумилёв Л. Н. География этноса в исторический период. Л., 1990.

Гумилёв Л. Н. Дар слов мне был обещан от природы (Литературное наследие. Стихи. Драмы. Переводы. Проза). СПб., 2004.

Гумилёв Л. Н. Древние тюрки. М., 1967.

Гумилёв Л. Н. Древний Тибет. М., 1996.

Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.

Гумилёв Л. Н. Заметки последнего евразийца // Наше наследие. 1991. № 3.

Гумилёв Л. Н. Из истории Евразии. М., 1993.

Гумилёв Л. Н. Князь Святослав Игоревич // Наш современник. 1991. N° 7-8.

Гумилёв Л. Н. Конец и вновь начало. М., 1994.

Гумилёв Л. Н. От Руси до России. СПб., 1992. Гумилёв Л. Н. Открытие Хазарии. М., 1996. Гумилёв Л. Н. Ритмы Евразии. М., 1993.

Гумилёв Л. Н. Тридцать писем Васе [В. А. Абросову]. 1949—1956 гг. // Мера. 1994. №4.

Гумилёв Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1990. Гумилёв Л. Н. Хунну. М., 1993. Гумилёв Л. Н. Хунны в Китае. М., 1974.

Гумилёв Л. Н. Черная легенда. М., 2002.

Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990.

Гумилёв Л. Н. Этносфера: История людей и история природы. М., 1993.

Гумилёв Л. Н., Панченко А. М. Чтобы свеча не погасла. Л., 1990.

Гумилёв Н. С. Полное собрание сочинений. В 10 т.: Т. 1—7. М., 1998—2006. (Издание продолжается.)

Гумилёва Н. В. Воспоминания. — http://gumilevica.kulichki.net/fund/fund32.htm

Давидсон А. Николай Гумилёв. Смоленск, 2001.

Дни Л. Н. Гумилёва в Бежецке. Бежецк, 1995.

Живя в чужих словах: Воспоминания о Л. Н. Гумилёве. СПб., 2006.

«И зачем нужно было столько лгать?»: Письма Льва Гумилёва к Наталье Варбанец из лагеря. 1950-1956. СПб., 2005.

«… Иначе поэта нет» (Беседа Л. Э. Варустина с Л. Н. Гумилёвым) // Звезда. 1989. № 6.

Карельская Л. П. Л. Н. Гумилёв. М.; Ростов н/Д., 2005.

Куркчи А. Последний сын Серебряного века // Декоративное искусство. 1993. № 1-2.

Лавров С. Б. Лев Гумилёв: Судьба и идеи. СПб., 2000. (Переиздано в 2003 году с дополнениями: Гумилёв Л.Н. Автобиография. Воспоминания о родителях. Автонекролог.)

Лукницкая В. Любовник. Рыцарь. Летописец. (Три сенсации из Серебряного века) //www. http://lib.krasnogorsk.ru/win/CULTURE/UTSTUDY/ fl/LUKNICKAYA/)

Лукницкая В. Николай Гумилёв: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990.

Николай Гумилёв в воспоминаниях современников. М., 1990.

Новикова О. Г. «Я — русский солдат»: Рядовой Л. Н. Гумилёв на фронте Великой Отечественной войны. — http://gumilevica.kulichki.net/NOG/nog0l.htm

Переписка А. А. Ахматовой с Л. Н. Гумилёвым // Звезда. 1994. № 4.

Полушин В. Л. Гумилёвы: 1720—2000. Семейная хроника. М., 2004.

Учение Л. Н. Гумилёва и современность. Материалы международной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Л. Н. Гумилёва. Т. 1—3. СПб., 2002 (третий том вышел под названием «Русская история и русский характер»).

Чуковская Л. К. Воспоминания об Анне Ахматовой. В 3 т. М., 1997.

Шубинский В. И. Николай Гумилёв: Жизнь поэта. СПб., 2004.

 

 

* * *

 

Автор выражает искреннюю признательность Мемориальному музею-квартире Л. Н. Гумилёва в Санкт-Петербурге и лично ее директору Марине Георгиевне Козыревой за помощь, оказанную при работе над настоящей книгой, и предоставление иллюстративных материалов.

 

[1] Позже, уже в зрелом возрасте, он даст следующую обобщенную характеристику творческого озарения, назвав его «огненной наукой». Это — «творческая вспышка, в которой ассоциации, вроде бы случайные, сливаются в нечто целое, единое, новое, т.е. неизвестное автору доселе. Научная мысль, необходимый труд, самопроверка и проверка первичных данных не предшествуют огненной вспышке озарения, а следуют за ней, обрекая автора на служение научной идее, возникшей помимо его желания, а иногда и вопреки его намерениям. Что это за "вспышка", откуда она берется, почему ее нельзя ни забыть, ни отбросить — не знаю. Знаю только, что это бывает и что люди, с которыми это случилось, пренебрегают выгодами и тягой к радостям земной любви, покоем и страхом. Так воскликнул Мартин Лютер: "Я здесь стою, и не могу иначе!", Галилей пробормотал: "А все-таки она вертится", Мансур ал-Халадж заорал: "Я — истина!", и, наконец, В. И. Вернадский написал в своей тетради слова: "…химическая энергия живого вещества биосферы". Эти моменты, случающиеся крайне редко, можно понять как импульсы, влечения (аттрактивности), вырастающие внезапно и подчиняющие себе рассудок и волю человека на весь остальной период его земного существования. Именно они отличают "ученого" от "научного сотрудника" <…>».

 

[2] В другой раз Гумилёв сообщил, что само слово «пассионарность» (вместе с его внутренним смыслом и многообещающим содержанием) проникло в его сознание как удар молнии; причем откуда оно взялось — совершенно неизвестно.

 

[3] Со временем он расшифрует это принципиальное положение: «Все народы Земли живут в ландшафтах за счет природы, но коль скоро ландшафты разнообразны, то столь же разнообразны и народы, ибо как бы сильно они ни видоизменяли ландшафт, путем ли создания антропогенного рельефа или путем реконструкции флоры и фауны, людям приходится кормиться тем, что может дать природа на той территории, которую этнос либо заселяет, либо контролирует. Однако ничто в мире не бывает неизменным, и ландшафты — не исключение. Они, подобно этносам, имеют свою динамику развития, т. е. свою историю. И когда ландшафт изменяется до неузнаваемости, причем безразлично — от воздействия ли человека, от изменения климата, от неотектонических процессов или от появления губительных микробов, несущих эпидемию, люди должны либо приспособиться к новым условиям, либо вымереть, либо уехать в другую страну. Тут мы вплотную подошли к проблеме миграций».

 

[4] Историософия — в отличие от истории как науки — предполагает наличие более глубокой и органически связанной с ней философской и космистской составляющей. Вместе с тем историософия – заведомо больше, чем просто «философия истории», ибо увязывает процессы развития общества с закономерностями космической эволюции, биосферы и ноосферы.

 

[5] Пассионарность (от латинского слова passio — «страсть»)– физиологическое, психическое и социальное сверхнапряжение, содействующее превращению этносов в активную силу исторического процесса. Пассионарии — люди, наделенные соответствующим энергетическим зарядом и обладающие повышенной тягой к активному действию получая избыточный энергетический импульс, они становятся организующим началом различных социальных структур и исторических событий.

 

[6] Столь же кровоточит и эпиграф ко всему циклу, заимствованный у Джеймса Джойса и приведенный по-английски: «Ты не можешь оставить свою мать сиротой».

 

[7] Акмеизм (от греч. акме — «вершина жизни») — русское поэтическое течение начала XX века, отколовшееся от символизма, его иррациональных первооснов и обратившееся к реальной жизни.

 

[8] И позже: Да, я любила их, те сборища ночные, —/ На маленьком столе стаканы ледяные, / Над черным кофеем пахучий, зимний пар, / Камина красного тяжелый, зимний жар, / Веселость едкую литературной шутки / И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.

 

[9] Ахматова тоже посвятила Мандельштаму несколько прекрасных стихотворений и, действительно обладая, как Кассандра, даром предвидения, предсказала в одном из них поэтическое бессмертие своего друга; <…> Это наши проносятся тени / Над Невой, над Невой, над Невой, / Это плещет Нева о ступени, / Это пропуск в бессмертие твой  » (выделено мной. – А Д).

 

[10] Когда Лев впервые услышал от матери о Пушкине, первое, что он спросил, было: «А что, он лучше писал, чем даже папа?»

 

[11] Сохранилось письмо 17-летнего Льва, из которого видно, какие философские вопросы они тогда обсуждали: Кант, интуитивизм, этические и эстетические проблемы. (Здесь же Лев сообщает о своем увлечении поэзией Александра Блока и Велимира Хлебникова.)

 

[12] Исследователи не без основания отмечают, что Н. Н. Пунин, будучи одно время даже заместителем наркома просвещения А. В. Луначарского, написал (и опубликовал) на Николая Гумилёва фактический донос, послуживший в конечном счете одной из причин его преследований. См.: Лавров С. Б. Лев Гумилёв: Судьба и идеи. СПб., 2000. С. 54—55.

 

[13] В следственном деле поэта зафиксированы также следующие его показания, касающиеся чтения стихотворения, в конечном счете стоившего Мандельштаму жизни: «Лев Гумилёв одобрил вещь неопределенно-эмоциональным выражением, вроде "здорово", но его оценка сливалась с оценкой его матери Анны Ахматовой, в присутствии которой эта вещь была ему зачитана».

 

[14] Вообще-то это был второй арест Льва Гумилева. В первый раз его забрали случайно на квартире известного востоковеда В. А. Эбермана, куда студент пришел, чтобы показать свои переводы с арабского языка. Здесь его арестовали вместе с хозяином и всеми его гостями, продержали в заключении девять дней и отпустили, не предъявив никаких обвинений.

 

[15] Сохранены особенности стиля автора

 

[16] Так называемые «блатные романы» (с ударением на первом слоге) — один из распространенных жанров тюремного фольклора. Особой популярностью пользовались романы, имевшие политическое содержание: например, о ленинградском диктаторе Зиновьеве, у которого ловкий вор Васька Немешаев украл из-под носа «именного коммунистического козла с золотыми рогами». Уже в зрелые годы и в старости Лев Николаевич во время дружеского застолья иногда развлекал присутствующих подобными байками.

 

[17] К этим стихам спустя почти полвека Лев Николаевич сделал следующее примечание: «Забавно, что сюжет неисчезающей тени возник у мамы и у меня одновременно и параллельно. Когда мы встретились в 1945 году, это удивило нас обоих».

 

[18] А. А. Вознесенский — родной брат выдающегося политического деятеля, члена политбюро ЦК ВКП (б) Николая Алексеевича Вознесенского (1903—1950). Оба проходили и были расстреляны по сфабрикованному «ленинградскому делу». В лагерях Л. Н. Гумилёв встретился» подружился с сыном своего бывшего ректора – Леонидом Александровичем Вознесенским, в будущем известным ученым-экономистом и политическим обозревателем на телевидении.

 

[19] Поразительная подробность: Гумилёва изгнали из Института востоковедения на основании специального решения Президиума Академии наук СССР, который подобным образом поспешил отреагировать на августовское постановление ЦК ВКП (б).

 

[20] Любопытно взглянуть сегодняшними глазами на сей бюрократический документ, подписанный главврачом и председателем месткома, от которого в полном смысле слова зависела судьба человека: «Дана Л. Н. Гумилёву в том, что он работает в психиатрической больнице им. Балинского в должности библиотекаря с 7.II.1948 г. по настоящее время; к работе относится внимательно, проявляет инициативу и выполняет общественную нагрузку».

 

[21] Марьяна вышла замуж за Алексея Козырева — геолога и брата Николая Козырева. С обоими Л. Н. Гумилёв на протяжении многих лет поддерживал дружеские отношения.

 

[22] В частном разговоре с будущим академиком Александром Михайловичем Панченко (1937-2002) Гумилёв вспоминал, как он узнал о смерти Сталина: «Я [тогда] работал в библиотеке и урывками писал свою книгу "Хунну". Кто-то вошел и сказал, что умер Сталин. Я был очень увлечен и махнул рукой: идите скорбите, идите скорбите <…>».

 

[23] Его мать — Анна Ахматова — говорила по этому поводу: «Мы всю молодость провели в смешанном русско-еврейском обществе». Так было и потом. Вместе с тем на сей счет у Гумилёва было и свое особое мнение. Он утверждал: евреи – народ очень крепкий: в Европе они смогли выдержать испанскую и провансальскую инквизиции, немецкие гонения; в Азии, в Персии, выдержали гонения после Маздака, к которому они примыкали. В России же им удалось создать особую популяцию среди русских, особый тип, для которого все традиционно российское – чуждо.

 

[24] В 1990-х годах, когда стали доступными архивы КГБ, исследователи жизни и творчества Ахматовой попытались установить истину в этом непростом вопросе. Оказалось, что подозрения Анны Андреевны (а значит, и Льва Николаевича) не имеют под собой никаких оснований.

 

[25] В свою очередь Птица звала Льва — Лю, Люль, Люшенька.

 

[26] После трех десятилетий проживания в Фонтанном доме, ставшем владением Института Арктики, А. А. Ахматова была переселена в коммунальную квартиру на улице Красной Конницы, дом. 4. Вместе с ней переехали Ирина Пунина и дочь последней от первого брака — Анна Каминская. Что касается Николая Пунина, отца Ирины и бывшего гражданского мужа Ахматовой, то его судьба после войны сложилась трагично. Как и Лев Гумилёв, он оказался в лагере для инвалидов в Абезе (Республика Коми) и там скончался, не дождавшись освобождения и реабилитации.

 

[27] Никто, кроме Анны Андреевны, тогда не знал, что знаменитый нынче и не раз опубликованный этот рисунок — лишь один из серии ее откровенных изображений. Она никогда бы не выставила на всеобщее обозрение собственную наготу, а потому уничтожила наброски Модильяни еще в Париже. Ахматова, однако, не могла даже предположить, что несколько рисунков в стиле «ню» остались у ее возлюбленного Амедео. После его смерти они перешли в собственность одного из коллекционеров и лишь спустя несколько десятилетий стали достоянием европейской общественности: выставлялись на выставках и печатались в альбомах, посвященных Модильяни, под фривольным названием «Обнаженная с котом». Существует вполне правдоподобная легенда, что одно из сохраненных писем Амедео стало причиной разрыва и развода Анны Ахматовой и Николая Гумилёва, случайно обнаружившего это письмо, неосторожно оставленное в книге в качестве закладки (см.: Носик Б. Анна и Амедео: История тайной любви Ахматовой и Модильяни, или Рисунок в интерьере. М., 1997).

 

[28] В дальнейшем, вплоть до женитьбы на Н.В. Симоновской, у Льва Николаевича случались и другие (более успешные) романы; среди его избранниц оказалась даже «первая красавица Эрмитажа» Инна Сергеевна N. Лев Гумилев по-прежнему пользовался успехом у женщин…

 

[29] В другой раз Лев Николаевич высказался следующим образом: в московском окружении матери почему-то не оказалось людей с русскими фамилиями. Но ведь именно они и восстанавливали мать против сына…

 

[30] С начала 50-х годов XX столетия в связи с победой народной революции в Китае в Советском Союзе начали активно переводить китайскую поэзию и прозу. В частности, в русском переводе был опубликован классический роман «Троецарствие», которым Гумилёв зачитывался в лагере. В Москве издали и другие классические китайские романы, с которыми Гумилёв был хорошо знаком, — «Сон в красном тереме», «Речные заводи», «Путешествие на Запал». Лев Николаевич и сам переводил китайских классиков. В изданном недавно сборнике его собственных стихов и переводов есть несколько хрестоматийных китайских стихотворений. Среди них два, принадлежащие перу (правильно было бы сказать — кисти, так как китайские иероглифы писались кистью и тушью) великого Ли Бо, где прославляется юрта как наилучшее жилище в степи, с коим не сравниться никакому деревянному или каменному строению. Л. Н Гумилев переводил стихи и с других восточных языков – арабского, бенгали, пушту, узбекского, туркменского азербайджанского и особенно много — с персидского.

 

[31] Географический детерминизм — направление в мировой философии и социологии, ставящее развитие общества в прямую зависимость от природных условий и географической среды (ландшафта, климата, почвы, рек, гор и т. п.).

 

[32] По оценкам специалистов, в описываемую эпоху полуторамиллионному хуннскому этносу противостоял 59-миллионный китайский социум.

 

[33] Хуннами здесь и в работах Л. Н. Гумилева именуется древний кочевой этнос, долгое время обитавший в степях на северных границах Китая. В IV веке новой эры часть этого народа в результате военного давления со стороны Китайской империи, но главным образом в результате резкого похолодания, неурожая и бескормицы вынуждена была покинуть традиционные места своего обитания и устремиться на запад. Зимой 350 года новой эры орда мигрантов форсировала замерзшую Волгу и оказалась в степных районах Северного Кавказа, Приазовья и Причерноморья. С этого времени потомков дальневосточных хуннов принято именовать гуннами. На юге они столкнулись с воинственными аланами (предками современных осетин) и босфорскими греками, чьи процветающие города Фанагория (современная Тамань) и Пантикапей (современная Керчь) были взяты штурмом (по льду замерзавшего в те времена Керченского пролива), разграблены и уничтожены. На севере гунны соприкоснулись с многочисленными угро-финскими и славянскими племенами. С ними у кочевников произошло частичное смешение, обусловленное тем, что от границ Китая хуннская орда отступила без своих жен и теперь вынуждена была искать их среди местного населения. Гумилёв называет этот вполне естественный процесс «обновлением крови». В результате уже следующее поколение гуннов во многом ославянилось и в их языке появились русские слова. Гунны помогли славянским племенам сбросить германское ярмо готских захватчиков и разрушить империю их конунга Германариха, куда входила территория Южной Руси. Многие славяне и предки русских приняли участие в грандиозном походе Аттилы, ставшего вождем гуннов в Западную Европу. Но это уже совсем другая история, которая в книгах Л. Н. Гумилева затронута лишь вскользь.

 

[34] Горы вообще являются аккумуляторами и направленными проводниками геокосмической энергии. Безусловно, сами по себе (тем более автоматически и в любое время) они не порождают пассионарного толчка, однако они создают для нее наиболее подходящий естественно-природный фундамент. При стечении благоприятных геофизических и геокосмических обстоятельств горные массивы, цепи и отдельные горы становятся оптимальными проводниками для потоков частиц и полей, наполняющих или подпитывающих пассионарной энергией любые компоненты биосферы и ноосферы.

 

[35] По возвращении из лагеря Лев Гумилёв нередко помогал матери в переводах восточных поэтов — не только в работе с подстрочником, но и в создании собственно стихотворных текстов. По единодушному мнению литературоведов, ряд стихотворений, хотя и значатся в соответствующих сборниках как переведенные Ахматовой, на самом деле принадлежат ее сыну.

 

[36] Гумилёв категорически подчеркивал этническое различие между древними тюрками и современными тюркскими народами. К последним относятся: уйгуры, узбеки, казахи, киргизы, туркмены, каракалпаки, азербайджанцы, турки, гагаузы, караимы, а также большие и малые российские этносы — татары, башкиры, чуваши, якуты, алтайцы, тувинцы, балкарцы, карачаевцы, кумыки, ногайцы, долганы, тофалары, хакасы, чулымцы, шорцы.

 

[37] Правда, через пять лет при переизбрании на должность Гумилёва чуть не забаллотировали и не оставили безработным, но вышестоящий ученый совет, который утверждал решение нижестоящего, не согласился с результатами первичного голосования, и Гумилёв остался в университете.

 

[38] Находясь в исправительно-трудовом лагере, Лев Николаевич в одном из писем к Наталье Варбанец следующим образом оценивал свои отношения с дочерью Пунина (а заодно и с ним самим): «<…> Иру я знаю как облупленную; твой портрет неверен ни в одной детали. Мы с ней, действительно, как брат и сестра, вроде [царя] Петра и [царевны] Софьи. Я не рассказывал тебе о тех годах, которые я прожил, будучи зависим (материально и квартирно) от ее папаши [Пунина]. Морду набить надо бы прохвосту, а Ирка еще черствее. Она любит маму, как пьявка любит лягушку, к которой она присосалась и заботится об ней только потому, что у мамы много денег. Помнишь, как мама болела в 49 году? Где тогда была Ира? А меня она всегда терпеть не могла, и меняться ей не к чему. <…> Меня всегда отшибали к чертовой матери. Ты этого не знала, и распространяться на эту тему я не хочу, чтобы не заражать тебя душевным смрадом, идущим от этой фамилии <…>».

 

[39] Нельзя сказать, что род Гумилёвых угас совсем. От мимолетной связи с актрисой Ольгой Высотской у Николая Гумилёва в 1913 году родился сын Орест. Лев Николаевич на протяжении всей жизни поддерживал с ним эпизодические контакты. У Ореста Высотского было трое детей, внуки и правнуки (см.: Высотский О. И. Николай Гумилёв глазами сына. М., 2004; Полушин В. Л. Гумилёвы: 1720—2000 Семейная хроника. М., 2004).

 

[40] Сама легенда о золотом веке имеет наидревнейшее происхождение, отголоски ее можно найти в эпосах степных народов — монгольском «Гэсэре» и калмыцком «Джангаре» и т. д. и т. п.

 

[41] Несторианство — отклонение от ортодоксального христианства, возникшее в V веке в Византии. Его основатель и главный пропагандист — константинопольский патриарх Несторий. Он настаивал на том, что Дева Мария естественным путем родила Христа, обыкновенного человека, лишь впоследствии ставшего Сыном Божьим. Мать воскресшего Мессии несториане именовали не Богородицей, а Христородицей. Патриарх пропагандировал свои доводы в лаконично-афористической форме вроде того, что «у Бога не может быть матери» В 431 году Эфесский собор осудил несторианство как еретическое учение. Большинство несториан бежало на Восток и создало влиятельные колонии в Иране и Средней Азии, а в дальнейшем – в Китае и прилегающих к нему с севера степных районах. Здесь ересь надолго сделалась доминирующей христианской сектой. Немногочисленные несторианские общины существуют и поныне – в Сирии, Ираке, Иране, Индии.

 

[42] Гумилёв полагал, что слух о христианском царстве пресвитера Иоанна был преднамеренно запущен из Иерусалимского королевства (временного ближневосточного владения крестоносцев) в преддверии 2-го Крестового похода для того, чтобы направить вновь созданную армию европейских рыцарей на соединение с войском азиатского христианского властителя и вместе с ним ударить не по арабам, а по туркам, неожиданно появившимся на Ближнем Востоке, незадолго до того захватившим Эдессу, начинавшим планомерную экспансию в Малой Азии, которая завершилась созданием Османской империи.

 

[43] Устоявшегося написания данного имени до сих пор не существует. Сам Гумилев в разные годы писал его по-разному: в молодости — «Темучин», в зрелые годы — «Тэмуджин»

 

[44] Князь Игорь, организовавший поход на половцев, был несомненным пассионарием. Но он потерпел неудачу потому, что в его окружении не было похожих людей, способных создать необходимую «критическую массу» (один только – Буй Тур Всеволод, но одного явно недостаточно).

 

[45] Вот, к примеру что писал Шопенгауэр в своем двухтомном трактате «Мир как воля и представление»: «Не только в явлениях, вполне сходных с его собственным, в людях и животных, признает он (индивидуум. – В.Д.) в качестве их внутренней сущности ту же волю, но дальнейшее размышление приведет его и к тому, что и ту силу которая движет и живит растение, и ту силу, которая образует кристалл, и ту, которая в сродстве материальных веществ проявляется как отталкивание и притяжение, разделение и соединение, и, наконец, как тяготение, столь могучестремительное во всей материи, влекущее камень к земле и землю к солнцу, — все это признает он различным лишь в явлении, а в своей внутренней сущности тождественным с тем самым, что ему непосредственно известно так интимно и лучше всего другого и что в наиболее ясном своем обнаружении называется волей.

 

[46] В то же самое время, причем в дискуссии с тем же Карамзиным, аналогичную идею отстаивал и русский просветитель М. Л. Магницкий (1778—1844) который писал о спасительном значении «татарского ига» для сохранения и укрепления на Руси Православной церкви.

 

[47] Л. Н. Гумилёв вообще считался мастером острого словца: журналы «Вопросы истории» и «Знание — сила», систематически травившие ученого, он в шутку называл «Вопросы по борьбе с историей» и «Знание с позиции силы». Доставалось и популярному еженедельнику «Московские новости», которые в стране прозвали «Масонские новости».

 

[48] Наследовавший Бромлею на посту директора Института этнографии (ныне Институт этнологии и антропологии РАН) В. А. Тишков, дослужившийся до министра по национальной политике и члена Общественной палаты РФ, продолжил посмертную травлю великого ученого. Вот одно из его ядовитых высказываний: «<…> Абсолютизация так называемых (?) этносов или народов нигде в мире не имеет таких масштабов, как здесь. В этом виноваты всякие паранаучные теории (?) вроде Гумилёвской теории со всякими выкрутасами (?) "жизни" и "смерти" этносов, их "пассионарности" и прочего». Перед нами типичное рассуждение, заимствованное из арсенала субэтнической и схоластической идеологии, высказанное субпассионарием, у которого нет не только «божьей искры», но даже и элементарного понимания того, что он вознамерился критиковать. С подобным настроем в науке далеко не шагнешь.

 

[49] Систематизированное резюме основных идей и понятий теории этногенеза приводится в приложении.

 

[50] Лето 1967 и 1968 годов Лев Николаевич проводил в Москве и проживал на квартире жены, а на субботу и воскресенье уезжал в Обнинск, где в Институте радиации работал Н. В. Тимофеев-Ресовский.

 

[51] Э. Зюсс также пользовался понятиями «гидросфера» и «литосфера».

 

[52] Кстати, своим небесным покровителем Л. Н. Гумилёв считал святого Льва, папу римского (еще до разделения церквей и, следовательно, признаваемого Православной церковью). Жил он в V веке и прославился тем, что отвел от Рима полчища гуннов, намеревавшихся штурмовать Вечный город. Папа Лев назвал вождя гуннов Аттилу «бичом Божьим», выехал ему навстречу и убедил свирепого завоевателя развернуть орду в другом направлении. Лев Николаевич называл своего небесного покровителя первым «гуннологом», ибо папа Лев общался с Аттилой, скорее всего, на гуннском языке.

 

[53] Диссипация (от лат. dissipatio — «рассеивание») — переход энергии упорядоченного движения (например, энергии электрического тока) в энергию хаотического движения частиц (теплоту).

 

[54] Акциум (Акций) — мыс в Северо-Западной Греции, где в сентябре 31 года до новой эры флот Октавиана (будущего императора Августа) под командованием полководца Агриппы разгромил морские силы Антония и Клеопатры.

 

[55] Показательным примером может служить устная дискуссия с В. И. Скурлатовым о «скифских корнях» вьетнамского народа (за сообщенную мне информацию и разрешение ее обнародовать приношу благодарность Валерию Ивановичу). В 70-е годы XX века в зарубежной научной прессе было высказано оригинальное предположение, что китайские императоры, в войсках которых на определенном историческом этапе было немало скифских (сакских) наемников, отправили однажды скифскую армию на южную границу для защиты рубежей Поднебесной. Здесь азиатские скифы постепенно смешались с местным протовьетнамским населением, влив в него мощный пассионарный заряд. Л. H. Гумилёв отнесся достаточно скептически к данной гипотезе. Он тотчас же вспомнил известный афоризм: «Поскреби русского — найдешь татарина» и не без ехидцы спросил: «Что же получается: поскреби вьетнамца — найдешь скифа?»…

 

[56] Еще раз повторю: Л. Н. Гумилёв не учитывал и не рассматривал более ранние арийские миграции, в результате которых прапредки современных народов расселились по территории Евразии, постепенно продвигаясь с севера на юг.

 

[57] Разумеется, это совсем не те «новые русские», что стали притчей во языцех в наше время: последних, как правило, волнуют лишь шкурные интересы и жажда