Финансовое влияние тамплиеров

 

Благодаря своим обширным владениям, многочисленности, Дипломатическому и военному искусству орден Храма пригрел огромное политическое и военное влияние. Однако финансовая мощь тамплиеров была столь же велика, и их деятельность существенно повлияла на основы экономики той эпохи. Обычно историки связывают развитие экономических институтов Западной Европы с еврейскими ростовщиками, а также с крупными итальянскими торговыми домами и союзами. На самом деле доля евреев в ростовщичестве была неизмеримо меньше, чем доля тамплиеров, а орден Храма не только явился предшественником итальянских торговых домов, но выработал механизмы и процедуры, которые затем взяли на вооружение итальянские купцы. В сущности, основы современного банковского дела были заложены именно тамплиерами. В период своего расцвета орден распоряжался большей частью свободного капитала – если не всем капиталом – Западной Европы. Храмовники впервые ввели понятие источников кредитования, а также выделения кредита для развития и расширения коммерции. Фактически они выполняли все функции торгового банка двадцатого века.

Теоретически церковное право запрещало христианам заниматься ростовщичеством, то есть одалживать деньги под проценты. Вполне логично предположить, что этот запрет должен был применяться еще более строго к таким сугубо религиозным организациям, как орден Храма. Тем не менее тамплиеры ссужали деньги и взимали проценты в очень широких масштабах. В одном из документально подтвержденных случаев согласованный процент при просрочке долга составлял 60 процентов в год – на 17 процентов больше, чем разрешалось взимать ростовщикам‑евреям. Строгие правила церковного права обходились при помощи уклончивых выражений, эвфемизмов и иносказания. Мы можем только догадываться, какие термины использовали сами тамплиеры, чтобы напрямую не говорить о «проценте» – документов той эпохи сохранилось очень мало. Однако получатели ссуд в своих бумагах, сопровождающих возвращение долга, не были связаны подобными ограничениями. Так, например, Эдуард I – один из множества возможных примеров – при возврате ссуды ордену Храма говорит не только об основной сумме, но и о «проценте», что очень показательно.

Фактически английская монархия постоянно была в долгу у тамплиеров. Король Джон все время занимал деньги у ордена. Точно так же поступал Генрих III. Где‑то в 1260– 1266 годах он даже заложил тамплиерам алмазы английской короны, поскольку военные походы почти полностью опустошили его казну. Королева Элеонора лично привезла их в лондонскую прецепторию ордена. За много лет до того как трон перешел к Генриху, тамплиеры ссужали деньги будущему королю Эдуарду I. В первый год своего правления Эдуард оплатил 2000 расписок на общую сумму 28 189 фунтов.

Одной из самых важных сторон в финансовой деятельности ордена была организация платежей в удаленных местах без перевозки наличных денежных средств. В эпоху, когда путешествия являлись сомнительным предприятием, когда дороги никем не охранялись и путник постоянно подвергался опасности грабежа, вполне естественно, что люди крайне неохотно перевозили с собой ценности. Легенды о Робин Гуде красноречиво свидетельствуют об угрозе, которая неизменно нависала над богатыми купцами, торговцами и даже знатью. Чтобы противостоять этой угрозе, тамплиеры изобрели аккредитив. Человек мог внести определенную сумму, скажем, в лондонском Темпле и получить взамен своего рода расписку. Затем он спокойно ехал в другие районы Британии, в Европу или даже на Святую Землю. В пункте назначения достаточно было предъявить расписку, чтобы получить наличные деньги в любой валюте. Воровство и подделка таких аккредитивов пресекались сложной системой кодов, известной только тамплиерам.

Помимо предоставления ссуд и выдачи аккредитивов, орден, благодаря своей сети прецепторий, предлагал услугу По хранению ценностей. Во Франции парижский Храм выполнял роль королевского казначейства. В нем хранились богатства государства, а не только богатства тамплиеров; казначей ордена был также и королевским казначеем. Таким образом, все финансы французской короны находились под управлением ордена и зависели от него. В Англии влияние тамплиеров было не столь велико. Тем не менее, как уже отмечалось выше, во время правления короля Джона алмазы английской короны находились в лондонском Темпле, который при Генрихе II, Джоне, Генрихе III и Эдуарде I был одним из четырех главных королевских казначейств. В Англии тамплиеры также выступали в роли сборщиков налогов. Они не только собирали папские налоги, десятину и пожертвования, но были наделены большими полномочиями и внушали больший страх, чем современное Управление налоговых сборов. В 1294 году тамплиеры организовали обмен старых денег на новые. Они часто выполняли доверительные функции по управлению финансами и собственностью, а также выступали в качестве маклеров и уполномоченных по взысканию задолженности. Они брали на себя роль посредников в спорах, связанных с денежными штрафами, приданым, пенсиями и множеством других финансовых операций.

В пору наивысшего расцвета ордена Храма тамплиеров обвиняли в гордости, высокомерии, безжалостности, в невоздержанности и распущенности. Сравнение «пить как тамплиер» было весьма распространено в средневековой Англии. Несмотря на обет целомудрия, рыцари, похоже, распутничали с не меньшим энтузиазмом, чем пили. Однако несмотря на подобную невоздержанность, их репутация точных, честных и неподкупных в финансовых делах оставалась незыблемой. Можно было их не любить, но им можно было доверять. Тамплиеры с особой строгостью относились к членам ордена, совершавшим нечестные поступки. В одном из таких случаях настоятель храма в Ирландии был уличен в растрате. Его посадили в комнату для покаяний в лондонском Темпле – это помещение, в котором нельзя даже лечь, можно увидеть и сегодня – и уморили голодом. Говорят, он умирал восемь недель.

Подобно современным швейцарским банкам, орден поддерживал несколько долгосрочных трастовых фондов для управления имуществом умерших или разорившихся людей. Поэтому неудивительно, что монархи и другие могущественные лица время от времени пытались прибрать к рукам эти громадные ресурсы. Так, например, Генрих II однажды потребовал от тамплиеров деньги, отданные им на хранение одним впавшим в немилость лордом. Ему ответили, что «доверенные им деньги они никому не отдадут без разрешения того человека, который поместил их на хранение в Храм».

«Самым большим достижением «бедных рыцарей…» была экономика. Ни один средневековый институт в такой степени не способствовал развитию капитализма». Однако богатство, которым тамплиеры так эффективно управляли, стало предметом неудержимой зависти монарха, жадность которого была сравнима с его беспардонностью.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

АРЕСТЫ И ПЫТКИ

 

К 1306 году орден Храма стал предметом особого внимания короля Франции Филиппа IV, известного под именем Филиппа Красивого. Филипп отличался непомерным честолюбием. Он строил грандиозные планы для своей страны и без всякой жалости уничтожал всех и все, что стояло у него на пути. Он уже организовал похищение и убийство папы Бонифация VIII; кроме того, ходили упорные слухи, что без его участия не обошлась и смерть – возможно, от яда – следующего папы, Бенедикта XI. В 1305 году Филипп посадил на папский престол свою марионетку, бывшего архиепископа Бордо Бертрана де Гота, который стал папой Климентом V. В 1309 году Филипп «похитил» сам папский престол, переведя его из Рима на французскую землю, в Авиньон, где папство превратилось в простой придаток французской короны. Результатом этого так называемого «авиньонского сидения» явились шестьдесят восемь лет – вплоть до 1377 года – раскола католической церкви и соперничающих пап. Получив контроль над папой, Филипп обеспечил себе свободу действий против тамплиеров.

Причин такого шага было несколько, и среди них немалую роль играла его личная неприязнь к храмовникам. Филипп просил присвоить ему звание почетного члена ордена – подобное звание было пожаловано Ричарду I, – но получил унизительный отказ. В июне 1306 года взбунтовавшаяся толпа вынудила его искать убежище в парижском Храме, где он воочию убедился в ошеломляющем богатстве и силе ордена. Филипп отчаянно нуждался в деньгах, и при мысли о сокровищах храмовников у него буквально «текли слюнки». Отношение короля к рыцарям Храма представляло собой опасную смесь зависти с обидой и жаждой мщения. И наконец, тамплиеры представляли – возможно, лишь в глазах короля – реальную угрозу стабильности его королевства. В 1291 году под ударами сарацин пала Акра, последний бастион крестоносцев на Святой Земле, и Иерусалимское королевство перестало существовать. Это лишило тамплиеров – лучше всех обученную, вооруженную и самую профессиональную военную организацию в западном мире – не только смысла существования, но и дома, что представляло собой еще большую угрозу для Филиппа.

Тамплиеры уже основали временную базу на Кипре, но планы их были более амбициозными. Неудивительно, что они мечтали о собственном независимом государстве – подобно Ordenstadt, которое было создано их дочерним орденом, тевтонскими рыцарями, на территории Пруссии и Прибалтики. Однако Ordenstadt располагалось на дальней границе христианской Европы, вне досягаемости от папы и любого мирского правителя. Более того, государство Тевтонского ордена было признано и получило официальный статус в качестве некой разновидности крестового похода против варварских племен северо‑восточной Европы, против язычников пруссов, балтов и литовцев, против городов‑государств на северо‑западе православной (а значит, еретической) Руси, Пскова и Новгорода. Тамплиеры, и так уже пользовавшиеся значительным влиянием во Франции, нагревались создать свое государство в самом центре христианской Европы – в Лангедоке, который только в предыдущем столетии был окончательно аннексирован французский короной. У Филиппа перспектива создания государства тамплиеров у его южных границ – на эту территорию он претендовал сам – могла вызвать лишь негодование и тревогу.

Филипп тщательно продумал весь план. Частично благодаря шпионам, которых он внедрил в ряды тамплиеров, частично благодаря разоблачениям одного рыцаря‑ренегата, он составил целый список обвинений. Вооружившись этими обвинениями, Филипп получил свободу действий; нанесенный им удар был внезапным, быстрым и сокрушительным. В процессе операции, достойной современной полицейской облавы, он разослал своим сенешалям и бейлифам по всей стране запечатанные приказы. На рассвете в пятницу, 13 октября 1307 года, все французские тамплиеры будут арестованы и заключены в тюрьму, на прецептории наложен королевский секвестр, а их имущество конфисковано. И хотя эффект внезапности, рассчитанный королем, превосходно удался, самый лакомый приз – легендарное богатство храмовников – от него ускользнул. Оно никогда не было найдено, и судьба знаменитого «сокровища тамплиеров» так и осталась тайной.

Но было ли наступление Филиппа Красивого действительно неожиданным, как полагал он и жившие после него историки? Есть серьезные основания полагать, что тамплиеры все же были заранее предупреждены. Известно, например, что незадолго до своего ареста Великий Магистр Жак де Моле собрал все книги и документы, касающиеся его ордена, и сжег их. Один из рыцарей, который покинул орден примерно в это же время, вспоминал, что парижский казначей назвал его поступок «очень благоразумным» и сказал, что кризис неминуем. Наконец, в этот же самый момент все командорства Франции обошел приказ, запрещающий давать какую‑либо информацию об обычаях и ритуалах рыцарей.

Короче говоря, были ли тамплиеры предупреждены о надвигающихся событиях или же они сами обо всем догадывались, но они предприняли ряд вполне определенных мер предосторожности. Во‑первых, многие рыцари скрылись, а те, кто дал себя арестовать, не оказали ни малейшего сопротивления, как будто они получили инструкции на этот счет. По крайней мере, не осталось никаких документальных свидетельств о том, что французские тамплиеры оказывали сопротивление королевским сенешалям. Во‑вторых, есть основания предполагать организованное исчезновение целой группы рыцарей Храма, практически всех, принадлежавших к ближайшему окружению орденского казначея.

Учитывая такую подготовку, не стоит удивляться, что казна тамплиеров исчезла – вместе с большинством документов и архивов. Один из рыцарей на допросе, устроенном инквизицией, показал, что казна была тайно вывезена из парижской прецептории незадолго до арестов. Тот же свидетель утверждал, что прецептор Франции покинул столицу вместе с пятьюдесятью лошадьми и отплыл – неизвестно, из какого порта – из страны на восемнадцати галерах, которые тоже исчезли без следа. Неизвестно, насколько достоверны эти слухи, но флот тамплиеров, похоже, ускользнул от короля. Корабли исчезли вместе со своим таинственным грузом, который тоже войдет в легенду.

Тем временем во Франции тамплиеров подвергают допросам, а во многих случаях и жестоким пыткам. Обвинения постоянно множились, и от многих тамплиеров добились странных признаний. По стране начали циркулировать самые необыкновенные слухи. Говорили, что тамплиеры поклонялись богу по имени Бафомет. Во время тайных церемоний они падали ниц перед бородатой человеческой головой, которая с ними говорила и облекала их магической властью – так заявляли анонимные свидетели этих церемоний, которых никто и никогда больше не увидит. Над тамплиерами тяготели и другие, более туманные, обвинения: детоубийство, аборты, непристойные действия во время церемонии посвящения, гомосексуализм. Одно из выдвинутых против них обвинений выглядит особенно странно и Даже невероятно. Солдаты Христа, которые сражались с неверными и сотнями отдавали жизнь за веру, обвинялись в том, что они во время своих ритуалов отрицали Христа и отрекались от него, попирали ногами и плевали на крест.

Здесь нет места обсуждать справедливость этих обвинений. Вопросу суда над орденом, а также его виновности или невиновности были посвящены целые тома. В данном случае достаточно лишь сказать, что тамплиеры, вне всякого сомнения, были «заражены» религиозной неортодоксальностью, если не откровенной ересью. Большинство других обвинений, выдвинутых против них, были явно выдуманы, сфабрикованы или являлись беззастенчивым преувеличением. Судя по протоколам инквизиции, из всех допрошенных и подвергнутых пыткам рыцарей в гомосексуализме признались только двое. Если среди членов ордена и встречались гомосексуалисты, то вряд ли их было больше, чем в других изолированных мужских сообществах, военных или монашеских.

Суды начались через шесть дней после первых арестов. Сначала обвинения выдвигались королевскими чиновниками. Однако Филипп, имея карманного папу, быстро заставил своего ставленника поддержать его всем весом авторитета папской власти. Судебные преследования, начатые французской короной, быстро распространились далеко за пределы Франции и были подхвачены инквизицией. Процессы не прекращались семь лет. То, что сегодня кажется незначительным и довольно туманным фрагментом средневековой истории, стало главным событием той эпохи, затмив собою события в далекой Шотландии, вызвав отклик во всем христианском мире и оставив след во всей западной культуре. Не следует забывать, что орден Храма был самым сильным, влиятельным, престижным и непоколебимым институтом своего времени – за исключением папства. К моменту акции Филиппа история ордена насчитывала уже почти двести лет, и он считался одним из столпов христианства на Западе. Для большинства современников он казался таким же непреложным, надежным и неизменным, как сама церковь. Поэтому быстрое разрушение этой системы потрясло сами основы, на которых зиждились взгляды и верования эпохи. Так, например, Данте в своей «Божественной комедии» говорит о своем потрясении, а также выражает сочувствие подвергавшимся гонениям «белым мантиям». Говорят, что суеверие, объявляющее пятницу 13 числа несчастливым днем, обязано своим существованием первым арестом короля Филиппа в пятницу, 13 октября 1307 года.

Орден Храма был официально распущен папским декретом 22 марта 1312 года, причем не было вынесено никакого окончательного вердикта о его вине или невиновности. Тем не менее, во Франции на тамплиеров охотились на протяжении еще двух лет. В конце концов в марте 1314 года Великий Магистр ордена Жак де Моле и прецептор Нормандии Жоффруа де Шарнэ были сожжены на медленном огне на острове Сите на реке Сене. На этом месте сейчас можно видеть памятную табличку.

 

Инквизиция

 

Рвение, с которым Филипп преследовал тамплиеров, выглядит более чем подозрительно. Можно понять его стремление изгнать орден из своих владений, но желание уничтожить тамплиеров во всем христианском мире – это уже похоже на навязчивую идею. Может быть, он боялся мести ордена? Сомнительно, что королем двигали соображения морали. Маловероятно, что монарх, организовавший убийство одного из пап – а, возможно, и второго, – был озабочен чистотой веры. Что касается его преданности церкви, то он подчинил себе церковь. Филиппу не нужно было проявлять к ней лояльность. Он имел возможность сам определять границы этой лояльности.

Как бы то ни было, Филипп уговаривал других монархов Европы присоединиться к нему в этом крестовом походе против тамплиеров. Однако его усилия имели ограниченный успех. В Лотарингии, которая тогда принадлежала Германии, тамплиеры находились под защитой герцога‑губернатора. Некоторых членов ордена судили и объявили невиновными, но большинство из них, по совету своего прецептора, сбривают себе бороды, надевают мирское платье и смешиваются с местным населением, которое – что очень важно – не выдало их.

В Германии тамплиеры открыто бросают вызов своим предполагаемым судьям, являясь в суд в полном вооружении и выражая решимость защищать себя. Напуганные судьи объявляют их невиновными. Когда орден был официально ликвидирован, многие немецкие тамплиеры нашли убежище среди госпитальеров св. Иоанна и тевтонских рыцарей. В Испании рыцари Христа тоже оказали сопротивление своим преследователям и растворились среди членов других орденов, особенно ордена Калатрава. Был создан новый монашеский орден, Монтеса, преимущественно в качестве убежища для беглых храмовников.

В Португалии тамплиеров оправдывают, и они просто меняют имя, становясь рыцарями Христа. Под этим именем орден сохранился вплоть до шестнадцатого века, и их морские экспедиции оставили глубокий след в истории. (Рыцарем Христа был Васко да Гама, а Генрих Мореплаватель, корабли которого плавали под парусом с большим «лапчатым» красным крестом, был Великим Магистром ордена. Под таким же крестом три каравеллы Христофора Колумба пересекли Атлантику и открыли Новый Свет. Жена самого Колумба была дочерью бывшего Великого Магистра ордена, и великий мореплаватель имел доступ к документам и картам своего тестя.)

Не найдя должной поддержки своим усилиям на континенте, Филипп имел все основания рассчитывать на более тесное сотрудничество Англии – Эдуард II был его зятем. Однако поначалу Эдуард проявил несговорчивость. И действительно, в своих письмах он ясно дает понять, что считает выдвинутые против тамплиеров обвинения неправдоподобными, а также сомневается в честности их преследователей.

Так, например, 4 декабря 1307 года, меньше чем через месяц после первых арестов рыцарей Храма, он пишет королям Португалии, Кастилии, Арагона и Сицилии:

 

«Он [посланник, Филиппа] осмелился огласить перед нами…ужасные и отвратительные злодейства, несовместимые с католической верой, приписываемые вышеупомянутым братьям, и пытался убедить нас в том, что мы должны арестовать всех этих братьев…»

 

В заключение он обращался к своим адресатам:

 

«…не обращайте внимания на клевету злобных людей, коими руководит, как мы считаем, не стремление к правде, а дух алчности и зависти…»

 

Однако десять дней спустя Эдуард получил от папы официальную буллу, санкционирующую и оправдывающую аресты. Документ обязывал короля к действию, но Эдуард выполнял папский указ с явной неохотой и показательным отсутствием рвения. 20 декабря он отправил приказ всем шерифам Англии, чтобы через три недели они взяли «десять или двенадцать проверенных людей» и арестовали всех тамплиеров на их территории. Следовало произвести допрос в присутствии как минимум одного надежного свидетеля и составить опись всего имущества, найденного во владениях тамплиеров. Самих рыцарей Храма нужно было взять под стражу, «но не помещать в суровую и ужасную тюрьму».

Английских тамплиеров держали в Тауэре Лондона, а также в замках Йорка, Линкольна и Кентербери. Кампания против храмовников разворачивалась неторопливо. Так, например, магистр Англии Уильям де ла Мор был арестован 9 января 1308 года и содержался в Кентерберийском замке вместе с двумя другими братьями; им позволили взять с собой достаточно много имущества, что обеспечивало сносный комфорт – если не роскошь. 27 мая он был отпущен, а два месяца спустя в его распоряжение передали доходы от шести владений ордена. Только в ноябре месяце на волне новых репрессий он был вновь арестован и теперь уже содержался в более суровых условиях. Но до этого времени у английских тамплиеров была масса возможностей скрыться от преследователей – раствориться среди мирян, найти убежище в других орденах или уехать из страны.

В сентябре 1309 года в Англию прибыли представители папской инквизиции, и арестованные тамплиеры были доставлены для допросов в Лондон, Йорк и Линкольн. В течение следующего месяца Эдуард – как будто он придумывал себе оправдание задним числом – написал своим представителям в Ирландии и Шотландии, приказывая, чтобы все еще не арестованные тамплиеры были взяты под стражу и помещены в замки Дублина и Эдинбурга. Из этих писем становится совершенно очевидным, что большое количество тамплиеров все еще находилось на свободе и что король знал об этом.

Между 20 октября и 18 ноября 1309 года в Лондоне были допрошены сорок семь тамплиеров, и им предъявили список из восьмидесяти семи обвинений. От обвиняемых не удалось добиться никаких признаний, за исключением того, что некоторые члены ордена заявляли о своем праве отпускать грехи, как это делают священники. Разочарованные инквизиторы решили прибегнуть к пыткам. Однако у странствующих эмиссаров папы не имелось ни собственных приспособлений, ни людей для применения пыток, и они были вынуждены официально обратиться к мирским властям. Это обращение поступило во вторую неделю декабря. Эдуард дал им разрешение только на «ограниченные пытки», однако и они не позволили получить никаких признаний.

14 декабря 1309 года – к этому времени прошло уже более двух лет после первых арестов во Франции и больше года после требования папы принять против английских тамплиеров более строгие меры – Эдуард вновь обратился с письмом к своим шерифам. До него дошли слухи, писал король, что тамплиеры все еще «бродят среди мирян, распространяя ересь». И вновь ни сам король, ни его чиновники не проявили должной решительности. 12 марта 1310 года Эдуард писал шерифу Йорка: «Как понимает король, он [шериф] позволяет тамплиерам… вопреки приказу короля разгуливать на свободе, тогда как их следует держать внутри замка». Тем не менее, 4 января 1311 года Эдуард вновь пишет шерифу Йорка, обращая внимание, что несмотря на все его предыдущие распоряжения храмовники по‑прежнему пользуются свободой передвижения. Пока шла это беспорядочная суета вокруг арестованных рыцарей Храма, абсолютно ничего не предпринималось против тех тамплиеров, которым удалось избежать ареста. Рвение инквизиции привело к обнаружению и задержанию только девяти таких беглецов. Папа жаловался архиепископу Кентерберийскому и другим прелатам церкви, что большое количество тамплиеров полностью растворилось среди мирского населения, вступив в брак. Это не могло быть сделано без определенной помощи английских властей.

К этому времени к задержанным членам ордена уже были применены пытки. Однако в июле 1310 года инквизиторы составили документ, свидетельствующий об отсутствии каких бы то ни было успехов. Они выражали протест, утверждая, что им мешают правильно и эффективно применять пытки. Пытки, жаловались они, не характерны для английского правосудия, и даже получив неохотное согласие короля, они не находили понимания и помощи со стороны тюремщиков. Инквизиторы выдвигали несколько предложений, чтобы суды стали более эффективными. Среди прочих рекомендаций была и такая: арестованных тамплиеров следует переправить во Францию, где их подвергнут «правильным» пыткам люди, обладающие пониманием и опытом проведения подобных процедур.

б августа 1310 года папа направил английскому королю 0 негодующее письмо, обрушиваясь на него за отказ разрешить настоящие пытки. В конечном итоге Эдуард капитулировал, и содержавшиеся в лондонском Тауэре тамплиеры были переданы в руки инквизиции для – как это иносказательно называлось – «применения церковного права». Однако к успеху это не привело, поскольку в октябре месяце король был вынужден дважды повторять свой декрет.

Наконец, в июне 1311 года инквизиция нашла в Англии то, что так давно искала. Однако этим прорывом она обязана не пыткам уже содержавшихся в тюрьме тамплиеров, а показаниям одного из беглых рыцарей Храма, лишь недавно задержанного в Сэлисбери, некоего Стефана де Штапельбрюгге. Стефан стал первым тамплиером в Англии, признавшим еретические обычаи ордена. Он сообщил, что во время церемонии посвящения ему показали распятие и приказали отрицать, что «Иисус был одновременно богом и человеком и что Мария была его матерью». Затем его якобы заставили плюнуть на крест. Стефан также признался во многих других обвинениях, которые предъявляли тамплиерам. «Ошибки» ордена, заявил он, происходят из области Agen во Франции.

Это последнее утверждение заставляет сомневаться в правдивости показаний Стефана. В двенадцатом и тринадцатом веках Agen был одним из очагов распространения ереси альбигойцев, или катаров, причем катары обитали в этом районе вплоть до 1250 года. Существуют убедительные свидетельства того, что тамплиеры были «заражены» – говоря церковным языком – идеями катаров и даже предоставили убежище тем из них, кому удалось ускользнуть от инквизиции. И действительно, один из самых известных и влиятельных Великих Магистров ордена, Бертран де Бланфор, происходил из старинной катарской семьи. Более того, сам Agen входил в провинцию тамплиеров Прованс. Между 1248 и 1250 годами магистром Прованса был некто Ронселин де Фо. Затем, с 1251 по 1253 год, он исполнял должность магистра Англии. В 1260 году Ронселин вновь стал магистром Прованса и оставался на этом посту вплоть до 1278 года. Вполне возможно, что именно он перенес семена ереси катаров из своей родной Франции на английскую почву. Это предположение подкрепляется признанием, которое сделал на допросах инквизиции прецептор Аквитании и Пуату Жоффруа де Гонвиля. По его словам, неизвестные лица утверждали, что все грешные и порочные обычаи и нововведения были введены в ордене неким братом Ронселином, бывшим магистром ордена. Вполне вероятно, что речь идет о Ронселине де Фо.

За откровениями Стефана последовали – подозрительно быстро – признания двух других рыцарей. По их словам, бывший магистр Англии Бриан де Джей утверждал, что «Христос был не богом, а простым человеком». Признания одного из рыцарей, Джона де Стока, имели особое значение, поскольку он являлся казначеем храма в Лондоне. Эта была высшая невоенная должность ордена в Англии, а сам лондонский Храм одновременно служил королевской сокровищницей. Поэтому Джон де Сток был лично знаком как с Эдуардом I, так и с Эдуардом II. Кроме того, он был самым высокопоставленным тамплиером в Англии, от которого удалось добиться каких‑либо признаний.

Во время предыдущих допросов Джон де Сток отвергал все обвинения. Однако теперь он заявил, что при посещении храма Гарвей в Херефордшире Великий Магистр ордена Жак де Моле заявлял, что Христос был «сыном обычной женщины и его распяли за то, что он называл себя Сыном Божьим». По словам Джона Стока, Великий Магистр убеждал его на этом основании отречься от Иисуса. Инквизиторы спросили его, во что от него требовалось верить. Джон ответил, что Великий Магистр предписывал верить в «великого всемогущего Бога, который создал небо и землю, но не в Распятие». Это даже не ересь катаров, для которых Создателем всего сущего был дьявол. Эти взгляды могли подразумевать более или менее ортодоксальный иудаизм или ислам. Совершенно очевидно, что за долгие годы своей деятельности на Святой Земле тамплиеры имели возможность впитать Многие идеи этих двух религий.

Инквизиция без промедления воспользовалась признаниями рыцарей. Через несколько месяцев большинство тамплиеров, содержавшихся в тюрьмах Англии, сделали подобные признания. 3 июля 1311 года большая часть из них вернулась в лоно церкви, либо признавшись в конкретных преступлениях и отрекшись от них, либо произнеся общую формулу покаяния и согласившись принять наказание. К этому моменту процессы над тамплиерами превратились в некие «согласованные признания вины» или в «полюбовные сделки». В обмен на сотрудничество английские тамплиеры подверглись мягкому наказанию. В отличие от Франции, в Англии не было ни одного сожжения на костре. Вместо этого «раскаявшихся грешников» отправляли в монастыри, чтобы там они могли молиться о спасении своей души. Для их содержания были выделены немалые средства.

Тем не менее следует обратить внимание на одно интересное обстоятельство: все признания, полученные от тамплиеров в Англии, были сделаны престарелыми и слабыми рыцарями. Дело в том, что Англия никогда не была ни основным театром военных действий ордена, ни его основным политическим и экономическим центром, как Франция. Она служила своего рода «интернатом для престарелых и инвалидов». Состарившиеся или больные ветераны Святой Земли отправлялись, если так можно выразиться, «на пенсию» в прецептории Англии. Когда начались гонения, многие из них были слишком слабы, чтобы уехать достаточно далеко от места своего заточения. «Они были такими старыми и слабыми, что даже не могли стоять», – свидетельствует один из нотариусов, которые вели записи на процессах. Именно этих рыцарей арестовали слуги Эдуарда, когда король, наконец, уступил давлению папы. Однако к этому времени более молодые и активные тамплиеры имели в своем распоряжении массу времени для бегства. И их ряды, как мы убедимся впоследствии, пополнялись беглецами из других стран.

 

Бегство от преследований

 

В средние века люди не разделяли нашей страсти к точной статистике. Когда хроникеры той эпохи говорят, к примеру, об армиях, они оперируют грубыми оценками, причем в пропагандистских целях эти оценки нередко бывают значительно преувеличенными. Цифры в тысячи и даже десятки тысяч человек часто просто придумывались – с поразительным пренебрежением не только к точности, но и к правдоподобию. Следовательно, у нас нет надежных свидетельств численности тамплиеров в любой из периодов истории ордена. Не уцелел ни один список (если таковой вообще существовал за пределами архивов самого ордена) владений тамплиеров – ни в Британии, ни в какой‑либо другой стране. Как мы уже отмечали выше, в официальных документах и реестрах часто отсутствовали многие объекты – прецептории, поместья, земельные владения, дома, фермы и другая собственность, – которые, как свидетельствовали другие источники, принадлежали тамплиерам. Так, например, главные владения ордена в Бристоле и Бервике, в состав которых входили верфи и портовые сооружения, не упоминаются ни в одном официальном списке.

По свидетельству средневековых источников, ко времени начала репрессий орден насчитывал многие тысячи членов по всей Европе. Некоторые называют даже такую цифру, как двадцать тысяч, хотя из этого количества настоящие рыцари в тяжелом вооружении могли составлять не более 20 процентов. В то же время в средние века каждого рыцаря обычно сопровождала свита – оруженосец и не менее трех вооруженных пеших воинов. Сохранившиеся во Франции Документы свидетельствуют, что такая практика была принята и у тамплиеров. Таким образом, большая часть военной силы ордена состояла не из рыцарей.

Однако тамплиеры, что вполне можно ожидать от такого рода организации, также опирались на многочисленный Услуживающий персонал – чиновников, управляющих, клерков, капелланов, слуг, крестьян, ремесленников, мастеровых, – и совершенно непонятно, какое количество их включено в сохранившиеся записи. Существуют и другие аспекты деятельности тамплиеров, о которых вообще не осталось никаких документов, и в которых невозможны даже грубые оценки. Известно, к примеру, что тамплиеры обладали мощным флотом – он состоял не только из военных, но и торговых судов, – который проводил операции не только на Средиземном море, но и в Атлантике. Средневековые источники содержат многочисленные ссылки на порты и суда тамплиеров. Сохранились даже документы с подписями и печатями морских офицеров ордена. Тем не менее до нас не дошло никакой точной и конкретной информации о деятельности ордена на море. Не осталось записей о численности их флота и о том, что с ним случилось после роспуска ордена. Точно так же в одном из средневековых английских документов упоминается о женщине, принятой в ряды ордена в качестве «сестры», что позволяет предположить о каком‑то женском отделении ордена. Но никаких пояснений на этот счет найдено так и не было. Даже та информация, которая содержалась в официальных записях инквизиции, либо исчезла, либо сознательно замалчивалась.

Тщательное изучение английских архивов и документов инквизиции, а также подробное знакомство с работами других историков подвели нас к выводу, что в 1307 году в Англии военные силы тамплиеров насчитывали примерно 265 человек. В это число входило двадцать девять рыцарей, семьдесят семь пеших воинов и тридцать один капеллан. Если не учитывать капелланов и обслуживающий персонал, то количество воинов в рядах тамплиеров можно оценить как не менее 32, но не более 106. Только десять из них были арестованы и попали в документы инквизиции. Кроме того, под арестом находились еще три военных чина тамплиеров. Это значит, что порядка девяносто трех человек ускользнули из лап инквизиции и никогда не были найдены. В эту цифру не входят воины, скрывшиеся от преследований в Шотландии и Ирландии.

Население Европы в средние века было во много раз меньше, чем теперь, и поэтому небольшие по современным меркам цифры в ту эпоху выглядели гораздо внушительнее. Не следует также забывать, что эффективность средневековых армий – возможно, даже в большей степени, чем в наше время, – определялась не численным превосходством, а выучкой. В 1898 году в Судане в битве при Омдурмане 23 тысячи английских и египетских солдат нанесли поражение более чем 50‑тысячному войску дервишей, уничтожив около 15 тысяч врагов и потеряв при этом меньше 500 человек. В операции, которая стала основой сценария фильма «Зулус», в 1879 году 139 британских солдат сдерживали натиск 4000 зулусов, убив более 400 воинов противника; потери британцев составили 25 человек. При осаде Мальты в 1565 году менее тысячи рыцарей ордена св. Иоанна и их союзников разгромили 30‑тысячную турецкую армию, уничтожив 20 тысяч воинов противника. В средние века неравенство в силах усиливалось за счет тяжести вооружения и лошадей, строгости дисциплины и искусной тактики, которые заменяли огневую мощь последующих эпох. На Святой Земле во время крестовых походов дюжина рыцарей в тяжелом вооружении на одетых в броню лошадях – эквивалент современного танкового соединения – без труда рассеивала две или три сотни сарацин. Массированная атака сотни таких всадник<