Дилан: Перезвони, как сможешь.

Запрыгнув в машину, я набираю его номер и завожу двигатель, затем включаю обогреватель и прижимаю к уху телефон.

— Привет, — отвечает он, а в голосе звучит беспокойство. — Я пытался до тебя дозвониться.

— Я был на работе, — отвечаю я, глядя в окно. — Что случилось?

— Ничего... ладно, кое-что случилось, — он колеблется, а затем вздыхает. — Это касается Тайлера.

Сердце пускается вскачь, когда звучит имя другого моего старшего брата.

— Что с ним?

Дилан снова вздыхает, на этот раз тяжелее.

— Он мне несколько дней назад позвонил, сказал, что ему нужна помощь и что живет он на улице. Он был вообще не себе, едва ли разобрал половину того, что я ему сказал.

— Живет на улице? А где именно?

— Я пока не уверен, он мне еще не сказал, — вздыхает Дилан уже в третий раз, и я знаю, что это нехорошо. Что бы там ни случилось, оно ужасно. — Вообще, когда он мне звонил, то уже направлялся в Вирджинию. Полагаю, он узнал, где я живу, и отправился сюда автостопом. У него была передозировка, и сейчас мы пытаемся избавить его от наркозависимости, но не думаю, что это поможет.

— И откуда он ехал автостопом? — отваживаюсь спросить, думаю, именно там могут быть родители. И что, если так и есть? Что это значит? Что они точно так же ворвутся и в жизнь Дилана? Позволит ли он им это?

Когда Дилан отвечает, у меня в голове проносятся тысячи вопросов.

— Понятия не имею. Думаю, откуда-то с юга, но он ведет себя так, будто не помнит.

Я вцепляюсь пальцами в руль, пытаясь унять захлестнувшее меня разочарование, но в искусстве контроля над эмоциями я не преуспел. Мне так тревожно, что пот прошибает.

— Или, вероятно, все он помнит, но мать с отцом велели ему ничего не говорить.

— Да, я тоже о чем-то подобном думал. На протяжении месяцев, с тех самых пор, как ты со мной связался и рассказал, что происходит, но с другой стороны, Тайлер есть Тайлер. Он с равным успехом мог жить на улице, будучи так обдолбан, что даже и не помнит, где именно это было.

— Да, полагаю, мог.

Дилан прав. Тайлер запросто мог кочевать по улицам, но часть меня хочет, чтобы это было не так, хочет, чтобы он знал, где родители. Пусть я и не знаю почему. Это не значит, что я хочу, чтобы они снова присутствовали в моей жизни. Я не хочу видеть отца нигде, кроме как за решеткой. Пусть прозябает там, как его собственный папаша — мой дед.

— Я знаю, что ты не перестаешь об этом думать, Кайден, — врывается в мои мысли Дилан. — Просто перестань. Отпусти их. Теперь о маме и папе волноваться бессмысленно.

— Я не волнуюсь о них, — я качественно вру и об этом. Я всегда был хорошим лжецом, ничего хорошего в этом нет, но пришлось научиться еще в детстве, потому что люди все время спрашивали меня о синяках и переломах.

— Ну, я не имел в виду, что ты волнуешься. Скорее, не хочешь, чтобы они добрались до тебя снова.

— Я в порядке. Честно, — я снова вру. Ничего не в порядке. Я зол. Всегда.

— Ты все еще посещаешь психотерапевта? — осторожно интересуется он.

— Да, — я поворачиваюсь к печке. — Раз в неделю, каждую неделю.

— Хорошо. Думаю, для тебя это хорошо. Я со своим тоже иногда вижусь, когда дела совсем плохи, например как в тот день, когда я нашел Тайлера.

В ответ на эти слова я молчу, не знаю, что сказать, а он меняет тему.

— Но, как бы там ни было, я просто хотел сообщить, что происходит. Мы могли бы навестить Тайлера в реабилитационном центре, или если получим разрешение, можно было бы забрать его на День Благодарения, когда приедешь.

Я мрачнею.

— День Благодарения?

— Да, ты же приедешь, правильно? — спрашивает он. — В смысле, я думал, что ты именно это и сказал.

Вообще-то я сказал, что подумаю, но все равно бормочу:

— Полагаю, да.

Когда я думаю о прошлом Дне Благодарения и том, что тогда случилось, легким не хватает воздуха. Началось все хорошо, мы были с Келли, впервые занялись сексом. Но затем все испортилось, и момент прекрасного запятнала реальность.

— Слушай, мне надо идти. У меня заканчивается перерыв, — я вру Дилану уже в третий раз за время разговора. — Сообщи, как разрешится ситуация с Тайлером.

— Хорошо, — он колеблется, а я глушу двигатель машины. — И Кайден, думаю, тебе лучше знать, что он о тебе спрашивает — о том, что ты делаешь. И продолжает повторять, что хотел бы с тобой поговорить, но пока он не в себе, я этого не допущу, просто чтобы удостовериться, что он не скажет чего-то... ну, того, о чем лучше не говорить.

Думаю, он пытается меня защитить, но как знать, ведь никто раньше для меня не делал ничего подобного. Ну, или по крайней мере никто из семьи.

— И говорить с ты с ним будешь только если сам того захочешь.

Я не знаю, что на это ответить. Мне с Диланом раньше было комфортно, но сейчас он уж слишком за меня переживает. Это странно, необычно, тем более я довольно долго был уверен, что он ненавидел меня, когда я был ребенком. К тому же, как только ему исполнилось восемнадцать, он взял и уехал, оставив меня с матерью и отцом, даже не звонил, чтобы сказать, где теперь живет. Об этом никогда раньше не говорили, хотя мой психотерапевт полагает, что для нас это нормально. Однако прямо сейчас я не готов пройтись по этой дорожке и вскрыть старые шрамы, которые еще только заживают.

— Окей... спасибо, что дал мне знать, — неуклюже произношу я, закрывая и запирая дверь машины, потому что она слишком олдскульная, чтобы закрываться с брелока.

— Да нет проблем, — отвечает он, звучит это так, будто и ему неловко. Слышу, как кто-то на заднем фоне что-то спрашивает. — Да, Лиз интересуется, привезешь ли ты на День Благодарения кого-либо с собой.

Я уже хочу сказать ему, что еще не до конца решил, приеду ли сам, но вместо этого изо рта вылетает:

— Я еще не знаю, сообщу позже.

— Хорошо, просто чтобы ты знал, мы были бы рады, если бы вы с Келли приехали к нам. При условии, что она сможет, конечно. — Звучит, вроде, искреннее.

И снова меня словно отбрасывает этой его странной штукой «я-о-тебе-забочусь». Я старательно сохраняю самообладание и прощаюсь, чтобы вернуться к работе, несмотря на то, что у меня есть еще десять минут. Я просто пытаюсь не слишком много думать о Тайлере, раз уж все равно ничего не могу с этим поделать. Потому что вдруг он на самом деле знает?

Знает, где мой отец.

 

Глава 5

 

#134 Пригласить кого-нибудь на выпускной ** ха-ха **, он же хеллоуинская вечеринка.

 

Келли

 

— Серьезно? — спрашиваю я Сета, читая то, что он только что написал на моей доске заданий. Когда мы еще только начали дружить на первом курсе университета, разработали собственный список необходимых к выполнению дел. Жестких требований не существовало, там просто должны были содержаться поступки, которые один из нас обязан совершить. Изначально доска была рассчитана на сотню заданий, однако, по мере добавления новых пунктов, некоторые пришлось перенести на бумагу.

— Да, серьезно, — он стучит маркером по пункту номер сто семнадцать. — Новое задание не более странное, чем это.

— Эй, вообще-то это я уже выполнила, — я вырываю маркер из его руки и перечеркиваю пункт сто семнадцать.

— Ты такая странная, — говорит он, а я надеваю на маркер колпачок и отбрасываю его в сторону.

— Чья бы корова мычала, — я закатываю глаза.

— Именно, — соглашается он, переводя взгляд на окно. — Так, значит, ты готова?

Я морщусь в замешательстве.

— Готова к чему?

Он постукивает пальцем по доске, где только что написал номер сто тридцать четыре.

— Ха, к тому, чем ты сегодня как раз займешься.

Покачав головой, я плюхаюсь на кровать.

— Я не стану это делать.

Он ставит руки на бедра и смотрит на меня.

— Станешь-станешь.

Я скрещиваю руки на груди и испытующе гляжу на него.

— Нет.

— А должна, — настаивает он. — Концерт уже завтра, и я уже сообщил Грейсону, что вы идете.

— Ладно, приглашу Кайдена, — сдаюсь я. — Но не на странный, дрянной выпускной, который устраивают в старшей школе.

— Именно на него, Келли Лоуренс, — он берет меня за руку, рывком поднимает на ноги и так тянет, что я оступаюсь. — Это именно то, что ты должна сделать.

Награждаю его самым противным взглядом из всего своего арсенала. Я понимаю, что он собирается реанимировать события старшей школы, так как для меня то время было отстойным, но с другой стороны...

— Я боюсь, что если сделаю это, прошлое вернется.

После этого он определенно смягчается, но все еще тянет меня к двери, на ходу бросая мне пальто.

— Нет. Этого не будет, — он открывает дверь и вытаскивает нас обоих в коридор, затем ведет прямо к группе людей, праздношатающихся по округе. — Смотри, вот как мы уходим от прошлого прямо в светлое будущее.

— Ты ведь говоришь образно, верно? — спрашиваю я по дороге к лифту, который Сет вызывает нажатием кнопки.

— У меня сегодня была пара философии, — признается он, в то время как двери лифта разъезжаются. Мы заходим внутрь. — А теперь не будете ли вы так добры сделать то, что задумано?

Его палец зависает над кнопкой первого этажа. Сет ждет моего окончательного согласия, потому что, каким бы он ни был напористым, он всегда отступит, если я попрошу. И именно поэтому он такой хороший друг.

— Что ж, ладно. Давай пойдем и сделаем эту гадость, — раздраженно фыркаю я, но в конце концов мы оба улыбаемся. И в самом деле, это ведь некая веха, не так ли?

 

— И что делают люди, когда просят кого-то сопровождать их на выпускной, а? — я смотрю вперед на возвышающееся общежитие Кайдена, в то время как Сет срывает тонкую веточку дерева, и ему на голову падает небольшой сугроб.

Стряхнув с волос снег, он кивает, затем приседает и чертит на снегу сердце.

— Ага, тебе придется быть в этом деле изобретательной. И чем креативнее, тем лучше, — и, говоря это, он пишет на снегу:

Кайден, пойдешь ли ты со мной на хеллоуинский концерт? Соглашайся, и я тут же лишусь чувств, оказавшись на седьмом небе от счастья.

Когда он поднимается, на его лице сияет гордость.

— Видишь, все, что тебе нужно — взять его тепленьким, — он отбрасывает ветку и стряхивает снег с перчатки.

— Лишусь чувств, оказавшись на седьмом небе от счастья? — спрашиваю я, а Сет одним лишь взглядом спрашивает, что не так.

Я достаю из кармана перчатки и натягиваю их на руки.

— У меня есть идея получше, — я подбираю ветку, провожу рукой по снегу, стирая написанное и хихикая, когда Сет начинает жаловаться. Затем наклоняюсь и пишу свои собственные слова.

— Если я собираюсь выполнить этот пункт, я должна сделать все сама, — говорю я ему и вожу кончиком палки по снегу. Закончив, я поднимаюсь и оцениваю собственную работу.

Сет встает рядом со мной и читает то, что я написала:

— Кайден, позволь мне ослепить тебя своим великолепием на хеллоуинском концерте. P.S. Это Сет меня заставил, он внес в список данный пункт.

Он смотрит на меня.

— Ты действительно хотела написать именно это?

Я стряхиваю с волос снег, который осыпался мне на голову с деревьев.

— Да. Думаю, теперь идеально.

Он вздыхает, но не улыбается, значит, думает, что я просто забавляюсь.

— Так, дай мне твой телефон.

Я достаю его из кармана и протягиваю Сету, не слишком раздумывая над своими действиями.

— Зачем? А твой где?

Посмеиваясь, он что-то печатает.

— В моем кармане.

— Так зачем тебе тогда мой?

Он бросает мне телефон, смеясь.

— Дай знать, как все прошло, и если понадобится подвезти, — и направляется к парковке.

— Сет, ты что наделал? — кричу я на него, но затем качаю головой и проверяю исходящие сообщения. — Привет, любимый. Встречаемся у твоего общежития в десять. У меня для тебя есть пикантный сюрприз, — вслух зачитываю я, разрываясь между злостью и смехом. Но решаю пойти до конца, так как Сет не имел в виду ничего плохого, и Кайден тоже в подобном ключе думать не станет. Ну, по крайней мере, я надеюсь, что не станет...

Кайден: хм... я заинтригован. Спущусь через секунду.

Вздохнув, я убираю телефон и жду, когда он выйдет. Опасаюсь, что он думает, будто я собираюсь шокировать его еще каким-нибудь вопросом, как в прошлый раз. Что это у меня привычка такая. Писать ему, просить встретиться в центре двора, который выглядит как зимняя сказка.

Серьезно, мне стоит найти другой способ делать подобные вещи.

Пару минут спустя Кайден выходит на улицу, его руки засунуты в карманы пальто. Ветер раздувает свисающие на глаза, каштановые волосы. Его плечи такие сильные, тело стройное и подтянутое, но покрыто шрамами, виновниками которых являются и он, и его отец. И тем не менее он безупречен. Я всегда так думала, даже когда мы были младше. Наши родители были знакомы — таков удел маленьких городов — и устраивали совместные вечера, на которых присутствовали и мы, но Кайден никогда меня не замечал, пока однажды, сразу после выпуска, я не увидела, как отец Кайдена избивает его. В то время я еще кромсала собственные волосы и одевалась в балахоны на два размера больше, меня вообще невозможно было заметить.

Но той ночью он меня заметил...

И я — мы оба... никогда уже не стали прежними.

— Знаешь, ты можешь подниматься в мою комнату, — поддразнивает он меня, подходя ближе. — Там нет правила «никаких девчонок», — он подмигивает и останавливается прямо предо мной, улыбаясь.

По глазам я вижу, что он что-то от меня скрывает. Что-то его беспокоит. Но это не та же грусть, которую я наблюдала на протяжении последних недель. Другая. Сейчас на его плечах ноша тяжелее, так было, когда мы встретились, и я еще не знала о его проблемах.

— Так что это за пикантный сюрприз, который ты хотела мне показать? — его глаза проходятся по моему телу, и это заставляет мою кожу пылать.

— Да... прости за это, — говорю я, преувеличенно вздыхая. — Вообще-то это Сет послал сообщение.

Он усмехается.

— Ну, что-то подобное и я предполагал, — он обводит взглядом деревья и парковку. — А где он?

— А он ушел, — говорю я, и его глаза снова прикованы ко мне. Он ждет объяснений, поэтому я делаю шаг назад, чтобы позволить ему рассмотреть мое снежное послание.

Поначалу он выглядит озадаченным, а потом начинает смеяться.

— Вы оба такие странные.

— Да, знаю... — я замолкаю, пытаясь успокоить нервы. — Начало в восемь. Мы можем пойти вместе или встретиться уже там, ведь у тебя тренировка и все в этом духе.

Он снова смотрит на меня и кладет руки на бедра.

— Я с радостью пойду с тобой, но если мы встретимся уже на месте, идет? Я не могу пропустить тренировку, иначе тренер взбесится.

Мое волнение ослабевает.

— Абсолютно точно идет. И спасибо, что согласился пойти со мной. И прости за это странное послание. Сет просто подумал, что раз уж я не была на выпускном, это будет забавно, но сейчас мне так не кажется. Это несколько странно, — я прекращаю свое бормотание. Не знаю почему, но в данный момент я чувствую себя глупо. Не в том дело, что у нас не было раньше свиданий — были, и много, просто я никогда не надевала на них специально купленные платья. Если бы еще год назад кто-нибудь спросил, приводит ли подобное меня в восторг, я бы точно ответила, что нет. Тем не менее сейчас у меня вырастают крылья, я даже могу взмыть на них в небо.

Он награждает меня сочувственным взглядом.

— Келли, мне жаль... что у тебя не было выпускного.

— Это не твоя вина. К тому же ты поможешь мне его заполучить теперь.

— Хорошо. Я рад это слышать, потому что сам думаю так же, — он дарит мне грустную улыбку, которая мне не нравится. Он меня жалеет, а я этого не хочу.

— Кайден, все в порядке, я в порядке, — заверяю я его. — То, что случилось... осталось в прошлом, я над этим работаю, двигаюсь дальше, двигаюсь вперед.

Он выглядит еще более печальным, но я не уверена, что на этот раз тому виной я.

— Двигаться вперед — это хорошо, — он откашливаеся, затем словно отбрасывает в сторону все свои эмоции. — Наверное, я должен нарядиться? На вечеринку.

Я качаю головой.

— Нет, если не хочешь.

— А ты собираешься?

— Да.

Он что-то прикидывает в уме.

— Посмотрим, что удастся придумать.

— Сет хочет, чтобы ты надел колготки, — говорю я, игриво пихая его в бок. — И был Питером Пеном.

Он тут же качает головой.

— Черт возьми, в жизни такого не сделаю.

— Это ничего, — уверяю я его. — Я тоже не хочу быть Динь-Динь.

Он шагает ближе ко мне, и его лицо проясняется.

— А в чем собираешься идти ты?

Я подмигиваю, стараясь делать это изысканно, но, кажется, выходит скорее неловко, однако, его смех стоит попытки.

— А это сюрприз.

Наши глаза встречаются, и мне кажется, он собирается сказать мне нечто важное, может быть, о том, что тянет его вниз, но затем Кайден отказывается от этой мысли.

— Может, поднимешься? У меня есть доритос, кола, можем включить Нетфликс.

— Вау, да ты знаешь ключ к моему сердцу, — у меня на губах расцветает улыбка, и на секунду все вдруг кажется идеальным, если бы только Кайден разделил это чувство со мной. Но тень печали в его глазах подсказывает мне, что это не так.

 

 

Глава 6

 

#115 Обменяться страстным поцелуем с привкусом колы и дорито.

 

Кайден

 

Я худший бойфренд из всех бойфрендов мира. Серьезно. Келли ко мне со всем сердцем, а я ей про сегодняшний звонок Дилана сказать не могу. Я даже не знаю, почему так. Или знаю. Может, я просто боюсь, что Келли заставит меня об этом говорить, ведь она такая, а я не хочу.

После того как я согласился пойти с ней на вечеринку, мы поднялись в мою комнату. Из-за ее слов о выпускном я чувствую себя невероятно глупо. Сам я все это проходил, я делал все, что полагается делать выпускнику старшей школы, и принимал это как должное. А Келли пытается наверстать упущенное с помощью хеллоуинского концерта, куда попросила ее сопровождать. Я должен делать для нее больше, чтобы она чувствовать себя более особенной. Стать лучшим парнем.

Устроившись на кровати, мы ставим перед собой ноутбук, выбираем фильм, а затем достаем напитки и закуски. Мой сосед по комнате куда-то ушел, а потому мы предоставлены себе и друг другу, что, обычно, хорошо, ведь в такие моменты я могу исследовать каждую клеточку тела Келли, но сегодня мои мысли где-то далеко.

Должно быть, Келли мое отсутствие замечает — конечно, замечает, — потому что где-то через полфильма она отстраняется из моих объятий и останавливает видео.

— Что с тобой? — она хватает хватает горсть чипсов и забрасывает их в рот.

— Ничего, — вру я, радуясь, что свет в комнате идет только от лампы, и мое лицо плохо видно.

Она делает глоток содовой, не отрывая от меня глаз.

— А ты в курсе, что я всегда знаю, когда ты врешь?

Я сажусь на кровати и опираюсь спиной об изголовье.

— Каким образом?

Она наклоняется, чтобы поставить баночку содовой на прикроватную тумбочку, и я вдыхаю запах ее волос. Клубника с оттенком ванили.

— Когда ты врешь, у тебя подбородок дергается.

Рассеянно провожу пальцами по подбородку.

— Нет, это не так.

Она прикусывает губу, стараясь сдержать смех.

— Да, так.

Я качаю головой и вытягиваю ноги.

— Тогда почему ты раньше об этом никогда не говорила?

— Потому ты бы стал пытаться это контролировать, и мой маленький детектор лжи перестал бы работать, — говорит она, перекидывая через меня ногу и усаживаясь ко мне на колени. — И сейчас я тебе это сказала, потому что хочу знать правду, — она кладет руку мне на грудь и заглядывает прямо в глаза. — Что тебя беспокоит?

Меня переполняет ощущение ее близости, напряжение в глазах. Даже после года, что мы вместе, она все еще словно пробирается мне под кожу. Мое сознание затуманивается, и я против собственной воли начинаю говорить:

— Мне сегодня звонил Дилан.

Мышц ее ног, обхватывающих меня, напрягаются.

— Я знаю, что иногда он звонит тебе, но судя по твоему тону... Полагаю, это был не просто дежурный звонок.

Я киваю, зная, что должен рассказать ей о случившемся, в противном случае это будем самая что ни на есть настоящая ложь, а не просто недосказанность.

— Ты права. Он звонил, чтобы сказать, что... — я сжимаю пальцами ее бедра, потому что прикосновение к ней приносит мне облегчение. — Что Тайлер нашелся. Ну, или Тайлер его нашел, полагаю, так.

— Что значит нашел? Где он был?

Я пожимаю плечами.

— Дилан пока не уверен. Тайлер под кайфом и, кажется, жил на улице... — я заколебался, не уверенный, что верю в эту историю.

— Но что? Ты думаешь, что он мог жить где-то в другом месте и врет об этом? — спрашивает Келли, читая меня как раскрытую книжку.

— Не уверен, но так может быть, — я отвечаю, пожимая плечами.

Я не хочу больше об этом говорить и, думаю, она понимает.

— Давай попробуем поднять тебе настроение? — она кладет руку мне на щеку и проводит пальцем вдоль подбородка.

Мои ладони скользят под подол ее рубашки и ласкают мягкую кожу.

— Могу предложить варианты.

С ее губ срывается вздох, и мои пальцы скользят вверх, к ее груди. Каждый тихий звук, который она издает, сводит меня с ума больше, чем что-либо иное. Они вынуждают меня спешить больше, чем я бы хотел, потому что я не могу держать себя под контролем. Совсем как сейчас.

Запутавшись в ее волосах, я оттягиваю ее голову назад и прижимаюсь к ее губам страстным поцелуем с привкусом колы и дорито.

— Кайден, — стонет она, на краткий миг лежащие на моей груди пальцы напрягаются, именно там, где бьется сердце. Я знаю, что она это чувствует, осознает, что делает со мной, и, надеюсь, понимает, что это значит.

Когда мои пальцы пробираются под ее бюстгальтер и начинают поигрывать с соском, она мгновенно сдается, приоткрывает рот, позволяя углубить поцелуй, и трется о меня бедрами. И теперь уже я издаю стоны, запутываюсь в ее волосах, покусываю ее губы и шею, обвожу языком ее ключицы. Я несколько более груб с ней, чем обычно, но если она скажет хоть слово протеста, я остановлюсь.

Но ничего подобного она не делает, вместо этого хватается за край моей рубашки и стягивает ее через голову. Ее пальцы мгновенно находят цепочку шрамов на моей груди, и я едва едва дышу, когда она начинает обводить грубые и неровные узоры каждого из них. Затем то же самое она проделывает губами, запечатлевая на моей коже поцелуи. Келли знает, откуда взялись мои шрамы, знает, что я с собой делал и что делал со мной отец. Я никогда не вдавался в кровавые подробности, пытался избавить ее от излишнего уродства этой жизни.

Покрыв поцелуями чуть ли не каждый дюйм кожи на моей груди, она откидывается назад и заводит руки за голову, позволяя мне избавить ее от рубашки. Мне безумно нравится, что она достаточно доверяет мне, чтобы позволять себя раздевать. В этом больше нет неловкости. Сняв с нее рубашку, я расстегиваю бюстгальтер Келли и порывисто обхватываю губами сосок.

На выдохе она произносит бессознательные мольбы, скользит пальцами в мои волосы, тянет за них, подталкивает меня к еще большей близости. Она обвивает меня ногами, толкаясь бедрами, вырывает из меня хриплые стоны. Я готов взорваться, прямо здесь и сейчас.

Не в состоянии терпеть остатки одежды, разделяющей наши тела, я отстраняюсь от Келли, но только для того, чтобы сорвать с ее джинсы и трусики, а затем она помогает мне расстегнуть пуговицу на моих штанах. Теперь она откидывается на подушки, пока я вытаскиваю из кармана презерватив. Хорошо, что он там, потому что мы много раз так погружались в происходящее, что забывали о защите.

Затем я срываю с себя боксеры и накрываю тело Келли своим. Она почти задыхается, изгибаясь и впиваясь в мою задницу пальцами, я мог бы запросто войти в нее, но делаю это болезненно медленно, следя за выражением ее глаз. Я много раз видел, как ее взгляд затуманивается, и она забывается, цепляясь за мои плечи, вонзаясь ногтями в кожу, держась за меня, пока не настает момент освобождения. И ничего не остается, кроме как присоединиться к ней, желая, чтобы именно так всегда и было.

Только мы с ней, и ничего кроме.

 

 

Глава 7

 

#116 Удержаться.

 

Кайден

 

После проведенной с Келли ночи мне кажется, что дела наладились. Может, отпустить все это дерьмо и перестать волноваться? Может, я никогда не освобожусь от того, что случилось со мной и нужно просто двигаться дальше. Я бы хотел, но смогу ли?

Утром я сижу в своей комнате, пытаюсь сделать домашнее задание, но вдруг начинает звонить телефон. Глядя на имя Дилана на дисплее, я вздрагиваю и понимаю, что ничего хорошего не услышу.

Я не хочу отвечать, но знаю, что сойду с ума, если этого не сделаю, а потому тянусь к кнопке ответа и нажимаю на нее. Нико сидит за компьютерным столом, играет, и я выхожу в коридор, чтобы поговорить.

— Что случилось? — спрашиваю я Дилана, закрывая за собой дверь. Думаю, что это о Тайлере, но он говорит:

— Отец.

И я едва в состоянии это воспринять.

— Э?.. Что?.. Ты?.. — я теряю дар речи.

Дилан говорит то, что, видимо, становится его отличительной особенностью:

— Кайден, мне жаль. Вероятно, мне вообще не стоило бы тебе этого говорить.

Я пробираюсь к ванной, маневрируя между людьми, чуть ли не расталкивая их.

— Что говорить? — на самом деле ничего, кроме слова отец я не услышал.

Еще один вздох.

— Я нашел маму и папу, Кайден... и все плохо... хотя зависит, конечно, от того, с какой стороны посмотреть.

Я оказываюсь в ванной и запираюсь в кабинке.

— Ну, так? — я прислоняюсь к двери, велю себе дышать, но сердце будто заняло все место в груди. Меня словно пнули в живот и бьют по лицу, снова и снова.

Я нашел маму и папу.

— Отец в больнице, — он делает паузу, и я понимаю, что он борется с собственным голосом. — У меня не так много информации, ведь мама королева вранья, и говорить она не хочет. — Еще пауза. — Ты в норме?

Я делаю глубокий вдох. И еще. И еще.

— Да.

Я нашел маму и папу.

— Кайден?

Отец в больнице.

Это и есть мое освобождение?

— Мне нужно идти, — задыхаюсь я и сбрасываю вызов. Мой пульс зашкаливает, кожа покрыта потом, а легким не хватает воздуха. С тех пор, когда я в последний раз себя так чувствовал — настолько плохо — прошло немало времени, но сейчас я ничего не могу с собой поделать. В голове роятся мысли... я хочу, чтобы все утряслось, но не так же.

Или так?

Что я за человек?

Неужели я хочу, чтобы другому было больно?

Похож ли я на отца?

Последняя мысль ужасно пугает. Я чувствую, что почти падаю снова, почти погружаюсь в темноту, почти беру лезвие, почти режу себя, чтобы пустить кровь. Не хочу этого желать, но не могу себя заставить.

Я хочу.

Хочу.

Хочу.

Я едва могу удержаться.

 

Глава 8

 

#122 Танцуй как на выпускном.

 

Келли

 

Когда-то давно жила-была девушка, которая считала себя принцессой. И правда, не все ли девочки так думают?

Она росла счастливой, обласканной, может быть даже чересчур, своей мамой. Да и папа о ней заботился. Даже ее старший брат, по большей части, был не так плох, как некоторые из них. И хотя росла она не в замке, окруженном лугами, пастбищами, цветами и деревьями, ее обыкновенный дом был сродни дворцу в их маленьком городке. Благодаря этому, она чувствовала себя защищенной ото всех бед, приходящих с шепотом, который для нее как бы и не существовал, ведь с ней ничего дурного случиться не могло.

Так что все в мире принцессы было хорошо. Но однажды на ее двенадцатый день рождения... все изменилось, и во дворец пришла беда. Она не разрушала стены, как это показывают в фильмах и описывают в книгах. Она просто вошла с двери, в приветственно распахнутые объятия. И у нее не было шипов или острых зубов, ничто не могло предупредить принцессу о том, что перед ней ни кто иной, как монстр. Да нет же, он был одет в обычную одежду, даже зубы и улыбка у него были обычными. И был это типичный парень. По крайней мере именно так подумала о нем принцесса.

Но принцесса ошиблась и вскоре случилась трагедия, после которой она поняла, что плохое — не просто шепот.

В доме, полном шаров и подарков, парень поймал принцессу в уголке, который она считала безопасным, и разбил ее на тысячу осколков, которые никогда не найти и не собрать полностью снова. И не только разбил, некоторые частички он унес с собой, спрятав там, где их никто больше не мог увидеть.

После случившегося сломанная принцесса перестала считать себя таковой. Она просто стала девушкой-невидимкой. Предполагалось, что принцессы должны быть счастливыми, хорошенькими, иметь много друзей и посещать вечеринки. А не рассыпаться на части. Но девушка больше не была и не хотела иметь ничего общего с этим образом. И замок стал тюрьмой. И семья, которая раньше делала ее счастливой, теперь казалась не более чем призраками в темном, незнакомом мире, в котором девушка была вынуждена существовать.

Невидимые лозы обвили весь дом, наполнили его шипами - было больно и уходить, и оставаться. Безопасности больше не существовало. Теперь страдания и беды начали казаться вечными, они обещали преследовать ее до конца жизни.

Но шесть лет спустя, теплой летней ночью, девушка обнаружила, что является не единственной, кого одолели жуткие, страшные монстры. Они были повсюду, разрушали стены и людей, и в частности одного парня. Хотя был он не просто парнем, он оказался самым прекрасным и сломленным юношей из всех, кого девушка в своей жизни встречала. Только заприметив его, она поняла, что должна помочь ему избавиться от монстра, который стоял рядом, обнажив клыки...

— Что делаешь? — спрашивает Сет, входя в мою комнату без стука. Он с головы до ног одет в черное, на поясе шипы, а на запястьях — кожаные браслеты. Еще на нем массивные ботинки и модная куртка.

Он не собирался одеваться каким-то персонажем. Просто зашел в готический магазин и выбрал прикид, который не является совсем уж традиционным.

— Сейчас Хэллоуин и нужно подобрать что-то соответствующее, верно? — сказал Сет, и я согласилась. Также пойти за костюмами мы взяли с собой Вайлет, девушку Люка, хотя ее выбор сильно отличался от моего, и, казалось, в магазинах она чувствует себя как рыба в воде.

Я смотрю на свой ноутбук.

— Пишу нетрадиционную сказку для портфолио.

Он заглядывает мне через плечо и читает с экрана несколько предложений.

— Исходя из названия, я начинаю подозревать, что после счастливого вступления текст будет совсем не радостным, — он делает паузу и смотрит на меня. — Ты хочешь описать свою историю?

Я качаю головой и закрываю ноутбук, уверенная в своей правоте.

— Нет, я просто пишу о том, что знаю.

Он скептически поднимает бровь.

— Довольно смело с твоей стороны рассказать свою историю.

Я ставлю ноутбук на прикроватный столик.

— Это не моя история. Просто учебное задание. Ни больше. Ни меньше.

— Хммм... — он на мои слова не ведется, но все равно это произносит. – Пожалуй, я рада, ведь от его изобличений мне несколько некомфортно. — Ты уже подготовилась к вечеру?

Я киваю и иду к встроенному шкафу, открываю дверцу.

— Да, думаешь, мне стоит собраться уже сейчас? Или лучше взять платье и переодеться где-нибудь позже? — я вытаскиваю из шкафа плечики с нарядом и снова возвращаюсь в комнату. — Не уверена, что мне стоит разгуливать в этом здесь.

Сет закатывает глаза.

— О, моя дорогая Келли, это же Хеллоуин. Да ты можешь голой по округе разгуливать, и никто ничего страшного не подумает.

Мои щеки начинают гореть.

— Этого я делать не собираюсь.

— Хорошо, оставим это мне, — он поигрывает бровями, а насмешливый блеск глаз подсказывает, что он просто пытается меня развеселить.

— Ладно, я надену платье здесь, — я шагаю к шкафу и снимаю штаны и футболку. — А во что будет одет Грейсон?

— В обычного, восхитительного себя, — отвечает Сет.

— Он не захотел наряжаться? — я стягиваю платье с вешалки и начинаю сомневаться, действительно ли мне хочется его надеть? Да, это просто платье, но оно короче, чем что-либо из вещей, которые я носила в течение последних месяцев. Хотя, оно прекрасно — темно-синее с вертикальными и горизонтальными черными полосками на груди, декорированными заклепками. В дополнение к платью у меня есть кружевные чулки длинной выше колен, черные сапоги до колен и бархатка на шею. Покупая этот наряд, я представляла себе готическую рокершу, что совсем не похоже на мой обычный образ.

Решив, что это все-таки это нужно сделать, я одеваюсь и собираю волосы на затылке, оставив несколько прядей обрамлять лицо. И хотя куртка не совсем подходит к наряду, я снимаю ее с вешалки, понимая, что без нее замерзну.

— Та-дам! — восклицаю я, выскакивая из-за шкафа и принимая позу.

Сет в это время возится с телефоном, но как только поднимает глаза, у него отвисает челюсть.

— Черт возьми, выглядишь горячо.

Я тут же обхватываю себя руками.

— Может, мне стоит переодеться?

Качая головой, он пробегает по моему наряду глазами.

— Ни в коем случае. Ты остаешься в этом, — он лезет зачем-то в карман куртки. — А еще у меня есть для тебя две штучки, которые сделают твою задницу еще более горячей.

— Сет, — шиплю я на него, потому что подобные комплименты смущают. — Прекрати так говорить.

Затем он протягивает мне ладонь, на которой лежат блеск для губ и подводка для глаз.

— Тебе лучше начать привыкать, потому что ты будешь часто слышать это сегодня, особенно от Кайдена, — он улыбается и похлопывает по стулу около стола. — А теперь садись и накладывай макияж.

Я беру блеск для губ, ярко-красный, и темный карандаш для век.

— Где ты это взял?

Он протягивает мне пудру, и я сажусь на кровать.

— Одолжил у Вайлет.

Я открываю пудреницу и ставлю ее на стол.

— Ты спросил разрешения или просто взял?

— Я сказал ей для кого одалживаю косметику, — говорит он, жестами веля мне ускориться. — А теперь не могла бы ты пошевелить своей очаровательной попкой? Мы опаздываем.

Я наклоняюсь ближе к зеркалу и начинаю подводить глаза.

— Вайлет правда не возражает против того, чтобы я воспользовалась ее вещами?

— Нет, после твоей помощи в кикбоксинге и сегодняшнем шопинге это меньшее, что она тебе должна, — говорит он, пока я наношу на губы блеск.

Я чмокаю губами, размазывая блеск, и надеваю на тюбик колпачок.

— Сет, она мне ничего не должна. Я рада ей помочь.

— Знаю, но она не возражает. К тому же, хоть и не признается, думаю, ей нравится иметь друзей.

— Да, возможно. — Однако мне кажется, все не так просто. Когда мы только встретились с Вайлет, я посчитала ее зазнайкой. И, честно говоря, была под впечатлением от новости, что она, вероятно, была шлюхой. Но теперь, когда я ее узнала получше и выяснила правду о ее родителях, думаю, у Вайлет даже больше проблем, чем у меня.

Я отдаю Сету косметику, а затем натягиваю куртку. Хочется, чтобы Кайден подвез меня сам, вместо того, чтобы встречаться уже на месте. Но я знаю, что у него тренировка.

Должно быть, Сет чувствует исходящие от меня некие странные вибрации, так как хватает за руку и силой вытаскивает за дверь. Пока мы едем вниз на лифте, довольно тихо, но только оказываемся на первом этаже, все меняется.

— Так вот значит, как молодежь отмечает Хеллоуин? — спрашиваю я. Мои глаза все шире распахиваются, пока я осматриваю холл, в который набилось множество людей, одетых в совершенно разные костюмы. Это какое-то безумие, скажу я вам. Тут есть все - от призраков и развратных медсестричек до откровенно странных цукини. Играет музыка, люди болтают, некоторые — бегают и кричат, отпивая из пластиковых стаканов, в которых, я уверена, не пунш. Где ходит комендант — понятия не имею, но, полагаю, в радиусе мили его нет, потому что, уверена, такой шум слышен издалека.

— Погоди, мы еще до концерта не добрались, — многообещающе произносит Сет, заметив мой шок.

— Я никогда не была на концерте, — признаюсь я, когда мы сворачиваем к выходу и выходим на морозную улицу. Земля замерзла, а потому идти в сапогах на каблуке по ней не так-то просто. Солнце уже село, на небе ярко светят луна и звезды, вместе с непрерывно мигающими оранжевыми, черными и фиолетовыми огоньками, развешенными по всей территории кампуса.

— Знаю