Я: Окей, спасибо. Я твой должник.:)

 

Я убираю телефон и поднимаюсь на ноги. — У меня есть небольшая поддержка для тебя.

 

Брат смотрит на меня как на сумасшедшую. — О чем, черт возьми, ты говоришь?’

 

— Люк придет, чтобы помочь тебе перенести тяжелые вещи, - говорю я, открывая входную дверь. — Но пока мы ждем, эта крошечная девочка с крошечными ручками пойдет и принесет все, что сможет, потому что она не так слаба, как кажется.

 

— Я знаю, Келли.- мой брат последовал за мной на улицу и вниз по лестнице. — Ты сильнее многих людей.

 

— Ух ты, два комплимента за день, - шучу я, спрыгивая с последней ступеньки в пушистую кучу снега, доходящую мне до щиколоток. —Это чудо.

 

— Будет чудом, если снег прекратится. - он застегивает куртку до подбородка и смотрит в облачное небо. — Я собираюсь отморозить себе задницу.

 

— Погода во Флориде делает тебя ребенком. - я беру пригоршню снега и комкаю его в руке. — Ты же знаешь.

 

Теперь он смотрит на меня. — Бросишь это в меня, и ты за это заплатишь.

 

Я скатываю снег в кулак и иду обратно по замерзшему тротуару. — Я заплачу, только если ты меня поймаешь, но у меня такое чувство, что Флоридский мальчишка потерпит полный провал, когда я взберусь на сугроб. - тогда я высовываю язык и запускаю в него снежком.

 

Я не думаю, что он ожидал, что у меня хватит смелости сделать это, потому что он даже не уворачивается. Снежок попадает прямо в лицо, и я чувствую себя плохо, но не настолько, чтобы удержаться от смеха.

 

Он раздраженно вытирает снег с лица рукавом куртки. — Ты заплатишь за это.  - он хрустит костяшками пальцев и идет ко мне. — Я думаю, ты забыла, как хорошо я умел играть в снежки.

 

— Ключевые слова, к которым привыкли. - я убегаю, даже не закончив предложение, прекрасно понимая, что, скорее всего, все закончится тем, что я уткнусь лицом в снег. Он делал это все время, когда мы были моложе, а Джексон не настолько вырос, чтобы не делать этого сейчас.

 

Как я и предсказывала, к концу нашей сумасшедшей, снежной битвы Джексон разбивает снег мне в лицо. Я лежу на спине на сугробе рядом с мусорным баком и хохочу до упаду, а он стоит надо мной, прижимая снег к моему лицу. Краем глаза я вижу, как подъезжает грузовик Люка и паркуется под навесом рядом со зданием.

 

— Ладно, сдаюсь! - я смеюсь, пинаю Джексона, снова чувствуя себя ребенком, веселясь со старшим братом, что перестало происходить, когда мне было двенадцать. — Просто остановись! Люк здесь.

 

— Я предупреждал тебя, не связывайся со мной.- его щеки покраснели, потому что мне удалось бросить в него еще несколько снежков. Просто чтобы быть ослом, Джексон бросает пригоршню снега мне на макушку, прежде чем помочь мне встать на ноги. Затем мы соскальзываем с крутого холма и возвращаемся к стоянке. Мое пальто полно снега, и я пытаюсь его стряхнуть, пока Джексон смеется надо мной.

 

— Здесь так холодно, - говорю я, когда мы подходим к грузовику Люка.

 

— Подожди, пока мы не доберемся до склонов, - отвечает Джексон, выдергивая снежинки из волос. — Каждый раз, когда ты попытаешься двигаться, у тебя будет снег на лице.

 

Я морщу нос. — Способ повысить мою уверенность в себе.

 

Рот Джексона растягивается в улыбке. — В любое время.

 

Я думаю о возвращении, когда дверь грузовика распахивается и Люк выпрыгивает. На нем винтажное кожаное пальто, шапочка и черные рабочие ботинки. — Похоже, когда мы это делаем, идет снег, - замечает он, натягивая перчатки.

 

Люк пугал меня, когда мы познакомились. У него просто такой вид, который кричит в ответ. Но когда я узнала его поближе, то поняла, что он на самом деле очень милый и что этот взгляд исходит от его собственных внутренних демонов.

 

— Надеюсь, вы не возражаете, но я привел с собой кое-кого. - как он и сказал, Вайолет вылезает из машины. Как и Люк, она носит шапочку поверх растрепанных рыжих и черных волос, ботинки и кожаную куртку, только в отличие от Люка, в ее куртке есть заклепки. Вайолет на самом деле идеальная пара для люка, а не только когда дело доходит до внешности. Хотя я могу всерьез представить себе две их статуэтки, стоящие на вершине готического свадебного торта.

 

— Чем больше, тем веселее, - говорит Джексон Люку, стряхивая снег с ботинок. — И тем меньше мне придется нести.

 

—Ну, разве ты не джентльмен? - саркастически спрашивает Вайолет моего брата.

 

Мой брат отвечает, смотря на ее, его глаза быстро скользят по ее телу.

 

Я толкаю его локтем в бок. — Фу, прекрати, - шиплю я себе под нос. — Она подружка Люка, а у тебя есть своя, помнишь?

 

Джексон бросает на меня восторженный взгляд. — Прости.

 

Я удивляюсь, как легко он это отпускает, поворачиваюсь к Люку и Вайолет и лезет в карман за перчатками. — Готовы начать вечеринку?

 

— Да, как только оденусь.- голос исходит не от них и не от моего брата, а с пассажирской стороны грузовика.

 

Моя голова резко поворачивается в сторону, мое сердце подпрыгивает в груди еще до того, как я его вижу. — Какого черта ты здесь делаешь? - спрашиваю я, обегая грузовик сзади, едва не поскальзываюсь, но поднимаюсь на ноги и бросаюсь в сильные руки Кайдена, слишком сильно, потому что он издает стон.

 

Его руки скользят вокруг меня, и он держит меня крепко напротив своего. — Я больше не мог. Мне нужно было быть здесь с тобой.

 

— Ты мне тоже был нужен здесь, - говорю я, потому что, хотя я прекрасно справилась с Калебом, я нуждалась в нем, и сейчас я это ососознаю.

 

— Понимаю.- он обнимает меня крепче.

 

Всем остальным кажется, что мы счастливо воссоединились. Это, как и квартира, было еще одним удивительным сюрпризом. И это в сторону. Но только я слышу отчаяние в голосе Кайдена, безмолвную мольбу никогда не отпускать его.

 

И именно это я и делаю.

 

Глава 22

#164 Танцуй как рок-звезда.

 

Кайден

 

Дилан разрешил мне пересесть на другой рейс и вернуться домой пораньше, но только если я пообещаю приехать на Рождество и привезти Келли. Надеюсь, Кэлли не будет возражать, что я согласился, потому что я действительно просто хотел вернуться домой, к ней.

 

Полет домой, я запутался и мне приходится повторять себе все причины, почему мне не нужно сорваться.

 

Келли.

 

Я не хочу возвращаться в то место, где я снова стану тем человеком.

 

Я не счастлив, когда делаю это.

 

Это нездорово, как морально, так и физически.

 

Келли.

 

Мне придется начать все сначала.

 

На моем теле и так слишком много шрамов.

 

Я хочу быть лучше.

 

Мне нужно отпустить прошлое.

 

Келли.

 

Келли.

 

Келли.

 

Этот список крутится у меня в голове на протяжении всей поездки, и он держит меня нетронутым и ясно показывает, что для меня важно. К тому времени, когда я добираюсь до квартиры – до Келли – Я эмоционально разбит, но в хорошем смысле.

 

До конца дня мне не удается поговорить с Келли, хотя я отчаянно этого хочу. Мы проводим большую часть дня, разгружая грузовик, затем делаем перерыв в гостиной, прежде чем отправиться куда нибудь поесть, потому что все голодны до смерти.

 

— Вам нужно повесить фотографии на стену. - говорит Джексон, садясь на диван и осматривая наши голые, белые стены. Он снимает шапочку и отбрасывает ее в сторону. — Так это место будет выглядеть лучше.

 

— Мы сделаем это, - отвечает Келли, плюхаясь на стул рядом со мной. Люк и Вайолет растянулись на полу, их щеки покраснели, и они выглядят такими же измученными, как и я. Повсюду стоит мебель и коробки, но кажется, что мы добились прогресса в превращении этого места в дом.

 

— Я все еще работаю над этим.

 

— Не думаю, что у нас есть фотографии, - говорю я, ковыряя этикетку на бутылке с водой. — По крайней мере, наших совместных.

 

— Ты думаешь, я тебя не фотографировала? - говорит она, прижимая руку к груди и притворяясь обиженной.

 

Мне удается сорвать влажную этикетку и положить ее на тумбочку. — У тебя есть фотографии меня?

 

— Нас. - она толкает меня локтем и улыбается. Но когда я не отвечаю, она хмурится. — Что случилось?

 

 

— Ничего страшного.- Я пожимаю плечами и говорю понизив голос так, что никто не может услышать меня — Это просто картинки на стене? Это то, что делают люди, потому что мы точно не выросли с этим.

Но не могу не думать о доме Дилана и обо всех картинах, которые висят на стенах. О жизни, и о хорошей жизни. Я туда направляюсь? Можно ли мне это?

 

Это безумие, но мне не нужно этого говорить, потому что она действительно может видеть, о чем я думаю. — Это место станет не просто квартирой, а домом. - она наклоняется и чмокает меня в губы.

 

Я собираюсь притянуть ее к себе для более глубокого поцелуя, но Джексон откашливается. — Ладно, я думаю пора перекусить.

 

Келли вздыхает у моих губ. — Поговорим позже.

 

Я киваю, и мы все выходим и садимся в машину отца Келли, которая просторнее, чем моя машина и грузовик Люка. Люку все еще удается найти какой-то классический рок, где все притворяются, что они не знают, но заканчивают тем, что все поют. К тому времени, когда мы добираемся до местного бара в городе, все смеются, все хорошем настроении, но слишком измучены, и нам требуется вечность, чтобы попасть внутрь.

 

— Вот тебе и тусовка рок-звезды, - шутит Келли Джексону, когда мы усаживаемся за столик.

На заднем плане играет какая-то альтернативная музыка, и некоторые люди танцуют. — Вы, должно быть, очень во мне разочарованы.

 

Джексон тянется к меню, засунутому между солонками. — Нет, я и сам немного устал.- Он открывает меню. — Должно быть, старею.

 

— Ты был бы поосторожнее, - поддразнивает она. — Ты в одном шаге от того, чтобы сидеть в спортивных штанах по выходным и орать на телевизор, когда твоя команда проигрывает матч.

 

— Эй, я иногда так делаю, - вмешиваюсь я. — Не считая спортивных штанов. - я кокетливо улыбаюсь ей и подмигиваю. - Я просто сижу голый.

 

— Рада узнать, чего я с нетерпением жду, - говорит Келли и подмигивает мне в ответ. Впервые с тех пор, как я вернулся из Вирджинии, я смеюсь.

— Господи, пожалуйста, не надо, - бормочет Джексон, не отрываясь от меню. — Я действительно не хочу слышать о том, что моя сестра и ее парень делают за закрытыми дверями.

 

— Извини, приятель.- на самом деле я ненавидел Джексона за то, как он обращался с Келли и за то, что он привел Калеба в ее жизнь. Я все еще испытываю к нему некоторое презрение, но Келли, кажется, забыла об этом, так что я стараюсь быть милым. Но я хочу поговорить с Келли открыто, без ее брата, так что я выскальзываю из кабинки, Люк раздраженно фыркает, когда ему приходится подвинуться.

 

— Куда ты идешь?- спрашивает Келли, когда я встаю и вытягиваю руки над головой, сдерживая улыбку, когда замечаю, что она разглядывает полоску моего живота, выглядывающую из-под моей красной рубашки.

 

— Танцевать. - я киваю в сторону танцевальной площадки. — Хочешь пойти?

 

 

Она качает головой. — Нет, я вроде как хочу посмотреть, как ты в одиночку делаешь это. - когда я начинаю хмуриться, она смеется. — Конечно, я присоединюсь к тебе, глупый мальчик.- она сидит между Вайолет и братом и делает Вайолет знак, чтобы та ее выпустила.

 

Поднявшись на ноги, она переплетает свои пальцы с моими и тянет меня к танцполу, где пары зажимаются друг с другом. На ней черные узкие джинсы, заправленные в ботинки на шнуровке, и красная рубашка. Ее волосы подняты, и единственный макияж, который у нее есть - это черная подводка. Она, наверное, самая одетая девушка здесь и самая красивая.

 

Когда мы оказываемся в центре зала, я притягиваю ее к себе, и она кладет голову мне на грудь, и мы начинаем раскачиваться в такт "Хо-Хей" Люминеров.

 

— Почему ты вернулся домой так рано?- спрашивает она так тихо, что я едва слышу ее сквозь музыку.

 

— Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. - я прижимаю руку к ее пояснице, другую, к ее бедрам и кладу подбородок ей на макушку.

 

— Но дело не только в этом. - это не вопрос, а утверждение.

 

Моя первая реакция солгать, но потом я понимаю, что больше не хочу лгать ей, не хочу быть тем парнем. — Потому что я плохо справлялся со многими вещами в последнее время.

 

Ее руки сжимаются вокруг моей шеи, притягивая меня ближе к себе. —Ты...

 

 

— Нет, - отрезал я, чтобы ей не пришлось спрашивать. — Но мне хотелось. Когда я узнал об отце и о том, что случилось с Калебом, мне и так было тяжело, но потом стало еще хуже, когда позвонила мама и захотела поговорить со мной.

 

Ее хватка становится крепче. — Ты говорил с ней?

 

— Нет... не могу.

 

— Хорошо. Я рада. Не стоит. Пока мы не узнаем, где она. А может, даже и тогда.

 

— Я люблю тебя, - говорю я, потому что это все, что я могу сейчас сказать. То, как она всегда меня защищает, иногда даже трудно понять.

 

Она откидывается назад и смотрит мне в глаза. — Я не думаю, что тебе стоит даже думать о том, чтобы поговорить с ней снова, если ты этого не хочешь, то не делай, что бы этого не стоило.

 

—Не буду, - говорю я. — Хотя мне было любопытно, что она сказала... Возможно, что-то плохое, но все же она...

 

— Она твоя мама, и ты должен с ней поговорить, - заканчивает за меня Келли. — Но она должна начать вести себя как мать, прежде чем ты будешь обращаться с ней как с матерью.

 

—Я не уверен, что когда-нибудь захочу.

 

—Тогда не надо. Ты ничего ей не должен.

 

Ее слова-именно то, что мне нужно услышать, и я больше не хочу зацикливаться на семейных делах. Мне отчаянно хочется забыть об этом, поэтому я меняю тему. — Похоже, вы с братом ладите.

 

Она пожимает плечами, глядя на меня своими красивыми глазами. — Было приятно с ним пообщаться.

 

— Хорошо. Я рад. Приятно видеть тебя счастливой в кругу семьи.

 

— Моя мама хочет, чтобы мы приехали в гости, - говорит она, подчеркивая, что меня тоже это касается.

 

— Дилан хочет, чтобы мы сделали то же самое, - говорю я, подражая ее интонации.

 

Это заставляет ее засмеяться, в уголках ее глаз появляются морщинки. — Семьи нуждаются в нас, не так ли? - как только она это произносит, у нее появляется встревоженный вид, будто она меня обидела или что-то в этом роде.

 

— Келли, ты не должна быть со мной осторожна. Ты можешь сказать слово семья и я буду в порядке.- я ловлю ее взгляд, скользящий по моим запястьям, на которых нет свежих порезов. — Кроме того, я понял, что семья не всегда значит то, что я думал. Дилан и его жена хорошие, а Тайлер не был мудаком. - держа одну руку на ее спине, я кладу другую ей на щеку. — Но, честно говоря, ты моя семья больше, чем кто-либо другой. Все, что мне нужно-это ты, я и наша маленькая квартирка, и я в порядке. Я понял это, когда был в Вирджинии.

 

Она тяжело сглатывает, ее глаза наполняются слезами, но она выглядит счастливой, а не грустной. — Хорошо, потому что это все, что мне нужно. - потом встает на цыпочки и нежно целует меня в губы. — С этого момента, - шепчет она мне в губы, — Мы будем путешествовать и отдыхать вместе.

 

— Договорились, - говорю я и раздвигаю ее губы языком, чтобы поцеловать так глубоко, как мне хочется.

 

Мы продолжаем двигаться и целоваться, пока песня не заканчивается. Когда песня переключается на более быстрый темп, я решаю повысить свои навыки. Как и в первый раз, когда мы танцевали, я скольжу ладонью по ее руке, отталкиваю ее и кружу, пока она не врезается мне в грудь.

 

Она смеется, запрокинув голову. — Знаешь, может, мы и не рок-звезды, но танцевать, черт возьми, умеем.

 

— Еще как можем, - говорю я, кружа ее, пока она не начинает смеяться так сильно, что плачет. — Мы можем делать все. Ты и я, когда мы вместе.

 

Ее смех стихает, когда она смотрит на меня. — Я хочу этого... тебя и меня... навсегда.

 

Я облизываю губы, отмечая, как сильно ускоряется мое сердце, как сильно я не хочу бежать.

 

Остаться.

 

Остаться.

 

Остаться.

 

Мое сердце бьется.

 

Навсегда.

 

И никогда.

 

И никогда.

 

— Я тоже, - говорю я и целую ее со всей страстью, какую только может вместить мое сердце, давая ей понять, как сильно я ее люблю и всегда буду любить.

 

 

Глава 23

 

#165 Ответь на телефонный звонок, которого ты так боялся.

 

Кайден

 

Неделя проходит без каких-либо серьезных событий, и я думаю, что, возможно, моя жизнь наконец-то приходит в норму. Мои дни состоят из практики, школы, Кэлли, работы, Кэлли и практики. Я люблю рутину, и это заставляет меня задуматься, может быть, Дилан был прав, может быть, пришло время отпустить все, что связано с моим отцом. Двигаться дальше. Принять футбол, может быть моей вещью и просто владеть им. Это не должно быть связано с моим отцом, если я этого не хочу.

 

Да, все идет отлично в том, что мы называем жизнью, пока мне не позвонили.

 

Дело в том, что я знал, что это произойдет, знал, что это произойдет в конце концов. Но я не был готов к тому, кто сообщит мне эту новость. Возможно, если бы я это сделал, то смог бы подготовиться лучше.

 

Неизвестный номер должен был быть красным флагом, но я работал над заключительным документом, и поэтому я был немного отвлечен, когда ответил на него.

 

Боже, лучше бы я не отвлекался.

 

— Твой отец умер.- голос матери почти отвлекает меня от того, что она сказала.

 

— Откуда, черт возьми, у тебя мой номер? - я отодвигаю учебники и сажусь на кровати Келли и своей. — Это Дилан тебе дал? - если это так, то я в бешенстве. И мне больно.

 

Она издает глухой смешок. — Да, конечно. Как будто он мог это сделать. Он думает, что защищает тебя от нас.

 

Я немного расслабляюсь, радуясь, что Дилан не предал меня. И я немного злюсь на себя за то, что сразу пришёл к такому выводу. — Но это так.

 

— Что ж, можешь верить во что хочешь, - говорит она ледяным тоном. — Но люди не должны отрекаться от своей семьи.

 

— Я не отрекся от тебя. Ты выбрала уйти, а я решил не впускать тебя обратно. - я свешиваю ноги с кровати и ставлю их на пол. — И я прекрасно справляюсь с этим выбором лучше, чем за всю свою жизнь.

 

— Что ж, мне жаль, что мы делаем тебя таким несчастным. - в ее голосе нет ничего, кроме сожаления. Раздражение, да. Сожаления, нет. Наступает пауза, и я думаю, она ждет, что я не соглашусь с ее утверждением, но я не собираюсь. — Ну, во всяком случае. Я решила позвонить, чтобы сообщить, что ты официально лишился отца.

 

— Окей.- и снова я ничего не чувствую.

 

Ничего.

 

Пусто.

 

Холодно.

 

Бессердечно.

 

Только у меня есть сердце.

 

Он просто бьется для кого-то другого.

 

Для людей, которые этого заслуживают.

 

Келли.

 

— Господи, Кайден, ты мог бы хотя бы притвориться, что расстроен, - говорит она удивительно ровным тоном для человека, только что потерявшего мужа.

 

— Да, но я не так хорошо притворяюсь, как ты.- я опускаю голову на руки, желая взять свои слова обратно, потому что это грубо и злобно, а я не хочу быть таким. Но я не могу заставить себя отказаться от своих истинных чувств и притвориться.

 

— Не могу поверить, что ты так себя ведешь, - огрызается она. — Я воспитывала тебя лучше. Вырастила тебя таким человеком, который, по крайней мере, придет попрощаться со своим отцом, прежде чем он умрет. Знаешь, как странно это выглядело для врачей и медсестер, что никто из его детей не появился? - моя мать всегда интересовалась внешностью, и ее девизом было: пока все думают, что все идеально, так оно и есть.

 

— Примерно так же плохо, как выглядел весь город, когда меня арестовали. Или когда меня посадили из-за пореза.

 

— Не могу поверить, что ты об этом заговорил.

 

— Не могу поверить, что ты мне позвонила. - я встаю с кровати и начинаю расхаживать по комнате, пытаясь направить адреналин в нужное русло. Я не сдамся. Не буду.      — Дилан мог бы сообщить мне последние новости.

 

— Новости? Не могу поверить, что ты называешь смерть отца новостью. - она находилась на грани слез. Мне должно быть стыдно, но я не могу найти в себе силы, чтобы вызвать это чувство к ней. — После всего, что он для тебя сделал: приобщил к спорту, дал крышу над головой, купил все необходимое.

 

— В жизни есть гораздо больше, чем материализм, мама. И гораздо больше для того, чтобы быть родителем, чем покупать своим детям то дерьмо, в котором они не нуждаются, а например, любить их, а не избивать или колоть их.

 

— Я ничего такого не делала. - она пытается говорить спокойно, но я слышу, что она плачет, почти теряя самообладание, чего я никогда раньше не видел и не слышал.

 

Я должен остановиться.

 

Я должен заботится достаточно, чтобы остановиться.

 

Но это не так.

 

— Нет, ты просто позволила этому случиться, - говорю я сквозь стиснутые зубы, — Что тоже плохо.

 

— Мы не плохие родители! - она истерически плачет, шокировав меня, потому что я, честно говоря, не думал, что она способна на эмоции. — Мы не...- последняя часть звучит так, будто она пытается убедить себя, а не меня.

 

Я так больше не могу. Плохая мать или нет, я не хочу быть человеком, который причиняет боль другим. Не хочу быть похожим на них. Не хочу больше нести в себе эту тяжесть. Я хочу отпустить его – быть свободным. Поэтому я делаю выбор, который, надеюсь, освободит меня.

 

— Мне очень жаль.

 

— За что?

 

— За то, что сказал все это... даже если это правда.

 

— Хорошо. А теперь давай поговорим о похоронах твоего отца и о том, чем ты можешь мне помочь.

 

Я останавливаюсь. — Нет.

 

— Что?- похоже, она в шоке.

 

— Я не собираюсь тебе помогать.

 

— Но он твой отец... - это лучший аргумент, который она может придумать, и это печально. — И ты только что извинился.

 

— Да, за то, что говорю гадости, - говорю я, дыша сквозь боль, разрывающую грудь, сквозь слезы, которые начинают капать. Я отпускаю, принимаю то, что есть. Я чувствую себя на грани. Но дело в том, что я многое отпускаю и боюсь взорваться, когда наконец прощаюсь со всем этим ненавистью, болью, обидой. — Но не за то, что я так себя чувствую. Я никогда не пожалею об этом, и я не буду помогать с его похоронами.

 

— Значит, ты не пойдешь. - она все еще плачет, но голос у нее сердитый.

 

— Возможно, но я пока не уверен.- я встаю, беру ключи от машины и куртку и выхожу из комнаты. — Ты можешь рассказать Дилану все подробности, а потом он передаст их мне.

 

— Ты ужасный сын.

 

Единственное, что удерживает меня от перечисления ужасных вещей, которые у неё есть, это

1) Ей больно, и хотя я презираю ее, я не хочу быть этим человеком.

2) Не имеет значения; она-мое прошлое, если я решу оставить ее в покое.

 

И я думаю, что знаю.

 

— Это твое мнение, - я рывком открываю входную дверь, приказывая себе продолжать дышать, продолжать делать то, что я делаю. Двигаться вперед...шаг за шагом и я смогу жить с этим. Я делаю другой выбор и вешаю трубку, не давая ей возможности оскорбить меня или разозлить.

 

Я направляюсь к своей машине, а затем в направлении, возможно, лучшего выбора, который я когда-либо делал.

 

Глава 24

 

#166 Поддержи кого-нибудь, пока ему не станет легче.

 

Келли

 

День Благодарения заканчивается тем, как мы катаемся на сноуборде до возвращения Джексона домой. Потом мы с Кайденом проведем некоторое время вместе-наконец-то-в нашем новом доме.

 

Я все еще навещаю Харпер, чтобы убедиться, что с терапией все в порядке. Она кажется немного менее фальшивой и немного более реальной, поэтому, когда она говорит мне, что все идет хорошо, я верю ей. Я счастлива, что помогаю ей с этим, как будто это был процесс исцеления, о котором я даже не знала.

 

Школа продолжается. Футбол продолжается. Писательство продолжается. Жизнь продолжается. Следующая неделя проходит довольно спокойно. Но то, что мы с Кайденом оба знали, наконец-то приходит, прямо посреди финала. Я как раз заканчиваю тест по океанографии, когда мне звонит Кайден. Я знаю, что это он, только из-за звонка, но я не могу ответить, если не хочу, чтобы меня обвинили в жульничестве.

 

Я торопливо заканчиваю последний вопрос, хватаю сумку и выбегаю из класса, бросая экзамен на учительский стол. Как только я выхожу в довольно пустой коридор, я достаю телефон из кармана и перезваниваю ему.

 

— Эй, в чем дело?- спрашиваю я, когда он отвечает.

 

Он делает глубокий вдох, и я сразу понимаю, что все, чего он добился, должно быть рушиться. — Это мой отец. Он мертв.

 

— Я сейчас, - говорю я, практически бегом направляясь к выходу в конце коридора. Я представляю его в запертой ванной комнате с бритвой в руках. — Ты дома?

 

— Нет, я на парковке.- эмоции прорываются сквозь его голос, разрывая линию, и я клянусь, что действительно чувствую это.

— Мне нужно было увидеть тебя, поэтому я сидел здесь и ждал, когда ты выйдешь из класса.

 

— Иду, иду. - я выскакиваю из дверей и бегу по снегу, схватив сумку. — Где именно ты припарковался?

 

—Спереди. - в его голосе есть какая-то уязвимость, как будто он борется, чтобы не распасться на части до моего прихода.

 

Я осматриваю парковку и, заметив его машину, сворачиваю направо, не сбавляя скорости, пока не добираюсь до нее. Я распахиваю дверь и прыгаю внутрь. Он сидит на водительском месте, глядя вперед на кампус, его челюсть плотно сжата, а грудь поднимается и падает. На нем пижамные штаны и толстовка с капюшоном, что означает, что он, вероятно, покинул дом в спешке.

 

Теплый воздух целует мою кожу, но его молчание холодит мое сердце. Я не знаю, что сказать, если я вообще могу что-то сказать. Что, черт возьми, можно сказать человеку в такой ситуации?

 

Сожалею.

 

Что ты потерял отца.

 

Потерял монстра в своей жизни.

 

Что тебе больно.

 

Что ты запутался.

 

Что ты должен пройти через это.

 

— Я люблю тебя. - это все, о чем я могу думать, и, кажется, это именно то, что ему нужно услышать, потому что он поворачивается ко мне, его глаза мягкие, когда он наклоняется и обнимает меня, притягивая к себе. Мой живот давит на консоль, но я все равно сдаюсь, когда он обнимает меня ближе, почти в отчаянии.

 

— Я тоже тебя люблю, - шепчет он, уткнувшись мне в шею. — Боже, я чертовски люблю тебя. И действительно, это все, что имеет значение. - я чувствую момент, когда он начинает плакать, но не потому, что чувствую его слезы или даже слышу его. Я чувствую это из-за того, как крепко он меня держит, как будто каждый мускул выталкивает из него эмоции.

 

Я обнимаю его и провожу пальцами по его волосам, оставаясь спокойной, пока он плачет, потому что я больше ничего не могу сделать. Ему нужно выплеснуть это, и я рада, что это так. Когда он держит это в себе, все становится проблемой.

 

Я даже не знаю, как долго мы так сидим, до самого вечера, но я не осмеливаюсь пошевелиться, боясь, что он погрузиться в свои эмоции обратно и останется там.

 

К тому времени, как он отъезжает, небо проясняется, но солнце опускается за горы, бросая свой оранжевый неоновый свет на снег на земле. В кампусе почти никого не осталось, и парковка почти пуста.

 

— Ты в порядке? - спрашиваю я, когда он вытирает покрасневшие глаза тыльной стороной ладони.

 

— Да, прошу прощения.- у него хриплый голос. — Я потерял его на секунду.

 

— Знаешь, это нормально потерять его, - говорю я, вытирая оставшиеся слезы. Я уже готова отстраниться, когда он наклоняется ко мне, и я не убираю руку. — И плакать это нормально.

 

— Я знаю, - говорит он, тяжело выдыхая. — И я думаю, мне нужно было это сделать, выпустить все наружу. Я нуждался в этом последние двадцать лет.

 

Пауза, и я уже собираюсь спросить, не хочет ли он поговорить об этом, когда он откидывается на спинку сиденья, смотрит вперед, а затем дает задний ход. — Я знаю, у тебя есть вопросы, - говорит он, когда я пристегиваю ремень. — И я отвечу на них, но я просто хочу быть дома, если ты не против.

 

Я киваю,поворачиваясь на своем сиденье. — Конечно, все в порядке.

 

Он с облегчением выезжает со стоянки на улицу. На обратном пути в квартиру мы останавливаемся, чтобы взять что нибудь на вынос, потому что ни одному из нас не очень хорошо, и нам не нравится готовить. Потом мы устраиваемся на диване с гамбургерами, картошкой фри и напитками и едим в тишине, хотя это сводит меня с ума.

 

— Звонила моя мать, - наконец произносит он, поднимая стакан, теребя соломинку. — Она узнала мой номер и позвонила сама.

 

— Она была...?- я ковыряюсь в гамбургере. — Она была милой?

 

Он качает головой, когда делает глоток своего напитка. — Нет, она была сама собой.

 

Ладно, теперь я действительно волнуюсь. — Кайден, я...

 

Он прерывает меня, наклоняясь вперед и касаясь губами моих губ. Когда он отстраняется, то кажется довольным. — Я в порядке, Келли. Обещаю. - как бы в доказательство этого, он ставит еду на стол и берет меня за руку. — Мне пришлось рассказать ей много такого, на что у меня никогда не хватало смелости, а потом я понял, что с меня хватит.

 

— Сделал?

 

— Со всем этим. С ней. С ненавистью к ним обоим. Позволить им влиять на мою жизнь, даже когда их здесь нет. - он берет у меня еду, ставит на кофейный столик и бежит ко мне, пока наши колени не соприкасаются. — Я собираюсь забыть об этом.- решимость льется из его глаз и переполняет меня до такой степени, что я чувствую, будто тону в ней, в боли, от которой он освобождается. — Я сосредоточусь на будущем. Продолжу ходить на учебу и надеяться, что меня призовут. А если нет, у меня будет диплом, на который я смогу опереться. - он тянется ко мне, заправляя пряди волос за ухо, прежде чем положить теплую ладонь на мою щеку. — И я буду заботиться о тебе и сделаю тебя такой счастливой.- его глаза излучают эмоции, когда он пристально смотрит на меня. — Я хочу продолжать идти по этому пути вместе с тобой. Я хочу, чтобы у нас было будущее, у нас с тобой.

 

Возможно, Джексон был прав. Может быть, мы движемся в направлении брака. Боже, а что если так? Хочу ли я этого?

 

Я нетерпеливо киваю. — Это то, чего я тоже хочу больше всего на свете.- Я делаю паузу, — Но...

 

Его брови сходятся на переносице, уверенность немного поколебалась. — Но что?

 

— Но... - я снова колеблюсь, нервничая, чтобы не заговорить об этом. — А как же похороны? Ты...? Ты собираешься пойти туда?

 

— Пока не знаю. - он не сердится и не печалится, просто сбит с толку.

 

— В любом случае я тебя поддерживаю. - я поворачиваю голову и нежно целую его ладонь. — Я здесь, если ты хочешь попрощаться. Может, закончим на этом.

 

Его глаза мягкие, на лице нет ничего, кроме любви. — Я это знаю.- это тот момент, когда я понимаю, что мы будем в порядке. Конечно, вероятно, будут препятствия на нашем пути, но он, наконец, позволяет мне любить его, как он этого заслуживает, и это огромный, эпический шаг для нас.

 

Даже жизнь меняется.

 

Остаток ночи мы отдыхаем, погружаясь в рутину. Мы едим. Мы разговариваем. Потом, когда Кайден засыпает, я пишу.

 

Мне начинает нравиться наша рутина.

 

Как только мои пальцы нажимают на клавиши, они оживают, стремясь писать и быть свободными.

 

После того, как девушка спасла мальчика, они не видели друг друга много восходов и закатов. Не потому, что они так решили, а потому, что каждый из них пошел своей дорогой и сделал свое дело, что и происходит большую часть жизни.

 

Девушка покинула свой дворец и нашла новое место для жизни, новую жизнь, где ее не преследовали воспоминания о чудовище. Она действительно чувствовала себя счастливее, чем когда-либо, отчасти потому, что смогла оставить свое прошлое позади, но также и потому, что в ночь, когда она спасла мальчика, что-то изменилось внутри нее. Она противостояла чудовищу, и хотя оно не было ее собственным, оно заставляло ее чувствовать себя смелее и менее напуганной в мире, который казался таким страшным все время.

 

А мальчик... ну, она не знала, что стало с мальчиком, сбежал он от монстра или нет, но надеялась на это. Надеялась, что он будет двигаться дальше, как она.

 

Надеялся, что найдет счастье в этих печальных глазах.

Теплым осенним днем она узнала, чем он занимался. Их воссоединение было чем угодно, только не волшебством, но оно все равно было знаменательным, буквальным столкновением, когда они просто оказались в одном и том же месте в одно и то же время.

 

Привкус.

Они столкнулись лбами, удар был сильным, но не настолько, как при встрече.

Они были в шоке.

Ошеломлёнными.

Запыхавшимися.

 

Но больше всего они были рады видеть друг друга живыми и дышащими.

— Привет, - сказала девушка, когда ветер и листья заплясали вокруг них.

— Привет, - ответил мальчик, выглядя лучше, чем раньше. В его глазах все еще была печаль, но в них светилось и счастье.

 

Их первые слова были не лучшим вступлением, не то что в сказках, которые девочка читала, когда была принцессой. Истории, которые обещали фантазии о принцах, сметающих принцесс с ног, покоряющих сердца словами, а иногда и песнями.

 

Но это было нормально.

Она не нуждалась в ухаживаниях.

Ей не нужны песни.

Потому что она не принцесса.

И мальчик не был принцем.

Она была всего лишь девочкой.

И он был просто парнем.

И это была не сказка.

 

Но реальная жизнь.

А сказки все равно переоценивают.

Остальная часть их разговора была легкой, осторожной, ни один из них не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы говорить о той ночи. Вскоре они расстались, помахав друг другу и улыбнувшись в надежде, что скоро снова увидятся.

Это был еще не конец для этих двоих.

Их ждало еще столько всего.

Теперь, когда их монстры исчезли из их жизни.

 

У них был совместный урок, и их разговоры были наполнены: «Могу я одолжить ручку? А вы ходили на мою игру в пятницу? И тебе действительно стоит пойти на мою игру.»

Девушка хотела сказать больше, и парень тоже, но потребовалось некоторое время, чтобы набраться храбрости и сделать этот дополнительный шаг.

 

Но наконец время пришло.

 

— Вот я и подумал, - сказал парень однажды, когда они столкнулись в коридоре. В последнее время он держался прямо, уверенно, что его не побьют. — Что мы должны как нибудь встретиться.

— Как на свидании? - девушка никогда не ходила на свидания и была в замешательстве. Да, они немного поговорили друг с другом, и она не могла перестать думать о нем, ее дневник был заполнен страницами их обычн