Взрывы и горные удары в шахтах

Бытующие представления о взрывах метана в угольных шахтах только из-за нарушения техники безопасности, несостоятельны. Они тоже являются следствием дезинформации в науках о Земле.

Если горную выработку надежно продуть (т.е. исключить фактор метана) и разжечь в ней костер, то дрова сгорят, а уголь в стенке не загорится. Не загорится потому, что в промозглых (сырых и холодных) условиях шахт для возгорания угля в монолите требуются совершенно иные условия – более высокие температуры и фактор размельчения, что может сделать только высокотемпературный взрыв.
Рассмотрим также факты появления в вентилируемых горных выработках метана. Известно, что эти выработки весьма надежно защищены приборами-регистраторами появления опасной концентрации газа. Известно также, что эта автоматика до самого взрыва (за редким исключением) сигналов опасности не передает. И вдруг на таком нулевом фоне происходит взрыв. К тому же нередко взрыв происходит не в действующих забоях (лавах), где газонасыщенность угля и пород более высокая, а в тылу проходки и выемки. Выброс в последнем случае происходит из давно уже вскрытых и дегазированных разломов. Причем время выброса оказывается синхронным с геодинамической активизацией, регистрируемой другими способами (рис. 4).

Рис. 4. Прогностический график интенсивности слабых физических взаимодействий на январь 2002 года.
Способ составления графиков отрабатывался в гелиевой лаборатории Всесоюзного НИИ Минерального Сырья
МинГео СССР в 1986-94 гг. Максимум неблагоприятных внешних воздействий того месяца прогнозировался на
13-14 числа. Именно в этом интервале времени произошли две крупные аварии в шахтах Воркуты и Кузбасса.
Обе вызваны комплексом аномальных возмущений (динамических, электромагнитных, гравитационных и др.)
События произошли в разных регионах, практически в одно и то же поясное время, что подтверждает
фактор внешнего воздействия.

Вместе взятое свидетельствует о том, что метан на действующие горизонты шахты поступает из нижней, возможно даже многокилометровой, продуктивной толщи. В качестве примера приведем наиболее яркий факт совпадения времени наиболее крупной катастрофы в угольной промышленности (шахта им. Шевякова, 1 декабря 1992 г., Кузбасс) с аномальными вариациями атмосферного давления, являющимися первой производной вариаций ускорения силы тяжести ∆g [2]. На рис. 5 показан ход атмосферного давления, отобразившего аномальный для района г. Междуреченска процесс (Роспатент № 2030769, 1992г.). Первый взрыв произошел после «раскачки» и достижения экстремума в 5 часов 10 мин. Затем, с интервалами от десятков минут до первых часов произошло ещё 15 взрывов. В этом случае спасательные работы оказались невозможными, погибла вся смена; шахту пришлось затопить.

Рис. 5. Вариации атмосферного давления зарегистрированные метеостанцией города Междуреченска
(ближайшей к месту аварии). Ход кривой воспроизвёл образ аномального процесса, где, после «бухты»
и минимума 28-29 ноября, произошёл выброс на экстремум (30 ноября).
Первый взрыв произошёл в 5ч. 10мин. утром 1 декабря 1992г. Наличие “образа” аномального процесса, согласно
Роспатента № 2030769, свидетельствует о геодинамических причинах катастрофы на шахте им. Шевякова.

Анализ показывает, что источником массированных выбросов метана в угольных шахтах служат нижние не затронутые ещё средствами традиционной дегазации горизонты. Выбросы с них происходят по разломам, причем только в моменты геодинамической активизации. С глубиной проходки интенсивность выбросов прогрессивно возрастает.
В продуктивных толщах выбросоопасные разломы представлены субвертикальными зонами сильно перемятых углей со следами повышенных температурных воздействий. Есть признаки того, что температуры взрывов много превышают известные для метана 1500-2000°С.
Известны взрывы в рудных шахтах, где общепринятые для угольных и нефтяных районов условия образования метана отсутствуют вообще (золоторудные и урановые месторождения Северного Казахстана, золото-урановые шахты Витватерсранда, ЮАР и др.). Все это приводит к выводу о срабатывании там энергетических источников уже плазмоидного типа с температурой взрывов в десятки тысяч градусов. Теми же воздействиями можно объяснить механизм взрывов в глубоких угольных шахтах Междуреченского типа.

Что же касается «горных ударов», то они происходят в шахтах любых типов вблизи действующих забоев в процессе сброса излишков содержащихся в породах газов при переходе твердой фазы к приповерхностным условиям, т.е. к условиям упомянутой выше «булыжной мостовой».

ВЗРЫВЫ НА ПОВЕРХНОСТИ ЗЕМЛИ

Наземные, или приповерхностные взрывы весьма распространены. Они имеют много разновидностей как по интенсивности, так и по механизму реализации. Их описание в литературе сопровождается острыми дискуссиями со ссылками даже на метеоритную природу. Однако в последних публикациях даже для Тунгусского феномена преобладает связь с глубинными внутриземными процессами. К более понятным можно отнести явно электрические эффекты – типа шаровых молний.

Интересную информацию принес известный Сасовский взрыв, произошедший под Рязанью в 1991 г. Хотя и в этом случае некоторые наблюдатели пытались объяснить его взрывом остатков склада селитры (как удобрения) и даже падением ракеты, мы придерживаемся более обоснованной версии Е. В. Барковского (ОИФЗ РАН), описавшего и этот феномен как сброс глубинной энергии Земли по разлому с комплексом предшествовавших электромагнитных, гравитационных, акустических и световых эффектов. В принципе это те же природные явления, которые подробно описал профессор Томского университета А. А. Воробьев [5].

Эквиваленты наземных взрывов наиболее часты в пределах первых килограммов тротила в отличие от Сасовского взрыва, оцененного в сотни килограммов. С другой стороны они обычно высокотемпературные, плазмоидного типа. Более десяти таких взрывов, происходивших на разных этажах жилых домов, Е.В.Барковский изучил и на территории Москвы. Это трудно понимаемые для нормальной следовательской экспертизы взрывы 90-х гг., в основном на Каширском шоссе (случаи явных диверсионных актов здесь не рассматриваются). К более сильным тот же автор относит взрыв жилого дома на ул. Осипенко в 1967 г., объясненный официальным следствием утечкой бытового газа. Тогда было много жертв. Однако по характеру разброса тел и другим признакам Е. В. Барковский убедительно показал признаки гравитационного взрыва, что наблюдается при многофакторных процессах разгрузки глубинной энергии, в том числе и в эпицентрах некоторых землетрясений (например, Сочинского, 1970 г., Спитакского и др.).

ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ КАТАСТРОФА

Подробную и убедительную картину причинно-следственных факторов наземных взрывов позволила выявить Чернобыльская катастрофа. Мощность того взрыва Госкомиссией в тротиловом эквиваленте была оценена в 200 т. Однако характер взрыва был совсем не тротиловый, т.е. не бризантный. В таком случае не только от шахты реактора, но и от всего помещения 4-го блока, осталась бы одна большая воронка.

В истекшие 20 лет Чернобыльский феномен изучен досконально [8]. Установлено, что бак реактора пуст, а его стенки не имеют ни тепловых, ни механических значимых повреждений. Весь энергетический процесс происходил в подреакторном помещении, где температура в течение 7 секунд достигла 50 тыс. градусов. В результате именно в этом пространстве испарилось (частично расплавилось) всё содержимое, включая пучки труб системы охлаждения, тугоплавкие изоляционные материалы, фрагменты нержавеющей стали, титана и др. Это была мощная тепловая вспышка, приведшая к прожиганию пола и распылению всего содержимого реактора, подбросу его семисоттонной крышки («Елены») и разрушению вышерасположенных конструкций, включая крышу 4-го блока.

Характер глухого (мягкого) взрыва (или их серии) был отмечен многими очевидцами. Такой небризантный взрыв не мог быть причиной аномальной записи сейсмограммы Норинской сейсмостанции, расположенной в 80 км к западу от ЧАЭС, что отмечено в акте её расшифровки, утвержденном академиками В. Н. Страховым (РАН) и В. И. Старостенко (НАН Украины). Полученный сам по себе уникальный фактический материал той аварии позволил В. Г. Васильеву (член-корреспонденту Международной Академии Информатизации) написать следующее: «Во время катастрофы ЧАЭС планета Земля во всем блеске и великолепии продемонстрировала свои безграничные возможности, в основе которых лежат энергетические процессы как поглощения, так и сброса энергии в различных формах» [8].

В порядке подтверждения этих слов в отличие от множества примеров «нормальных» (т.е. средне- и высокотемпературных) взрывов особое место занимает единственный известный нам случай низкотемпературного взрыва, произошедшего 16 мая 1991 г. в доме № 36 по Старомонетному переулку г. Москвы. Эквивалент этого тщательно изученного криминалистической экспертизой взрыва составлял 10 кг тротила [2, стр. 61]. Однако никаких химических или механических следов «дела рук человеческих» комиссия не обнаружила. По показаниям тут же прибывших на место происшествия пожарных, не только открытого пламени, но даже искр в центре взрыва не было, хотя рваной в клочья бумаги и щепок здесь было предостаточно. Температура же шедшего из очага «то-ли пара, то-ли тумана» напомнила им испаряющийся жидкий азот. Как известно, это около минус 190 градусов.