Достижения структурализма и «социальной истории». Социокультурный поворот в современной историографии

Структурали́зм — это совокупность холистических подходов, возникших главным образом в социальных и гуманитарных науках в середине XX века. Структуралисты использовали понятие структуры — теоретическую модель, которая функционирует бессознательно или не может восприниматься эмпирическим образом.

Структурализм вырос из структурной лингвистики, основы которой заложил Фердинанд де Соссюр. Демаркация интеллектуальных границ структурализма произошла после 1945 года; направление стало комплексным полем исследований со значительными расхождениями в различных странах и академических дисциплинах. Структурализмом стали называть междисциплинарное интеллектуальное движение, главным образом во Франции, в период между 1950 и 1970 годами. Структуралисты провозглашали разрыв с предшествующим знанием, решительно отказывались от исторического и темпорального (диахрония) измерений и выступали за формалистский подход к структуре. В определенный момент структурализм вышел за академические рамки и захватил области литературы, массмедиа и политики. Структурализм был представлен небольшой группой ключевых фигур, таких как Клод Леви-Стросс в антропологии, Ролан Барт в литературной критике, Жак Лакан в психоанализе, Мишель Фуко и Луи Альтюссер в философии.

Социальная история – отрасль исторической науки, изучающая человека в ретроспективном контексте общественных связей и отношений. Современная социальная история имеет богатый методологический инструментарий. Развиваясь как «история снизу», т.е. исследование жизни, повседневности и стратегии жизни простых людей, а не элит или элитарных групп (в противоположность «истории сверху»), социальная история получила существенный импульс как междисциплинарная отрасль исторической науки от исторической социологии, исторической урбанистики, истории повседневности и т.д.

Социальная история включает многочисленные направления, каждое из которых использует потенциал и методологию социальной истории, например, история памяти, рабочая история, история семьи, городская история, гендерная история, демографическая история, устная история и т.д.

Исследования, которые ведутся в русле социальной истории, имеют своим центром внимания эволюцию и разнообразие обществ и общественных отношения. Все остальное — политическое устройство, государственные институты, экономические тенденции — рассматривается как производное от исторически сложившихся общественных форм. Властные структуры и институты, которые, безусловно, оказывали громадное воздействие на ход исторических событий, выступают не как самодовлеющие, развивающиеся по своим законам, а как результат их взаимодействия с общественными процессами. Роль тех или иных личностей, включая руководителей, рассматривается в контексте породившего их времени. Общественные же формы оказываются в основе объяснительной модели социальной истории.

«Антропологический поворот» в современных исторических исследованиях

Смена ориентиров в исторической науке происходит в результате острых дискуссий 1980-х гг. и носит

название «антропологического поворота». В результате, с одной стороны, акцент в исторических исследованиях перемещается на изучение собственно «человека-в-истории», причем не столько созданных им и довлеющих над ним «структур», сколько его непосредственного опыта в историческом процессе. С другой стороны, для изучения неосознанных социокультурных представлений людей прошлого, включенных теперь в понятие «культура», историки стали широко использовать методы, заимствованные ими из культурной антропологии («плотные описания», «ключевые символы»). Однако в отличие от антрополога, историк, не имея возможности прямого наблюдения, «должен изучать этот опыт косвенно, через символические и ритуалистические действия, которые вместе с намерениями индивидуума формируют текст, делающий возможным доступ к иной культуре». В связи с этим в историографии заметен поворот к исторической антропологии с ее семиотическим подходом к символическому в культуре.

В Германии поворот к антропологии в исторических науках про­изошел в 80-90-е годы XX века. Причина его — в растущем скепсисе относительно оптимизма 70-х с его надеждой решить все большие об­щественные проблемы.

В отличие от развивающейся в эти годы исторической социальной науки, которая сосредотачивает­ся на изучении XIX и XX веков и во многом обязана работам Уль-риха Велера и Юргена Кока, интерес к антропологическим темам, так же как и во французских исследованиях, возникает прежде всего в медиевистике и в исследованиях Раннего Нового времени. Изуче­ние перехода от доиндустриального к индустриальному обществу и к истории рабочего класса содействовали интересу к антропологи­ческим вопросам. Происходит постепенная концентрация на изучении конкретных жизненных закономерностей. Эта тенденция усиливает­ся благодаря связи с англосаксонской культурной антропологией, с фольклористикой и возникающей «европейской этнологией».