Обычаи возникают бессознательно

...Обычаи не являются плодом целеполагания или результатом приложе­ния разума человека. Они — продукт действия естественных сил, которые индивид бессознательно приводит в действие. Они напоминают инстинкты животных, которые развиваются вместе с расширением жизненного опыта. В своей завершенной форме, показывающей максимальную адаптацию к окружающей среде, обычай и инстинкт превращаются в интерес. В свою очередь, интересы направляются традицией, не терпящей исключений или разнообразия. Даже если обычаи как-то видоизменяются, чтобы группа луч­ше приспособилась к изменившейся среде, то такое действие совершается в четко определенных рамках и без привлечения рационального осмысления, целеполагания и т.п. Жизнь людей в любом возрасте и на любой культурной стадии подчиняется непреложному действию обычаев, коренящихся в самом раннем опыте расы и имеющих много общего со способами поведения жи­вотных. Лишь самый верхний слой коллективных обычаев подвержен изме­нениям или контролю со стороны философии, этики и религии.

Обычаи регулируют все действия людей — умывание, приготовление и упот­ребление пищи, уход за кожей и волосами, способы одевания и передвижения, общения и т.п. С рождения до могилы человек — раб древних обычаев и при­вычек. В его жизни фактически нет ничего свободного, оригинального, само­произвольного, как нет прогресса в сторону лучшей жизни, попытки улучшить условия жизни, нравственность или мышление. Все люди поступают одним и тем же образом с незначительными отступлениями и степенью свободы.

ОБЫЧАИ ПОДВЕРЖЕНЫ ИСКАЖЕНИЮ

Обычаи создаются случайно благодаря иррациональным и неадекватным действиям, основанным наложном знании. В Молембо чума была занесена после того, как здесь умер португалец. Вслед за этим местные власти приняли все меры к тому, чтобы ни один белый человек не умирал в их стране. На Никобарских островах местный житель умер вскоре после того, как начал за­ниматься гончарным ремеслом. Естественно, что гончарный промысел был запрещен и никогда более не возобновлялся. Белый человек подарил бушме-

ну трость, орнаментированную кнопками как символом признания и автори­тета. Бушмен умер, успев передать трость своему сыну. Но и тот вскоре скон­чался. Его соседи вернули владельцу трость, дабы никто в их племени больше не умирал. С тех пор в крупных городах Мадагаскара не строят зданий из вос­пламеняющихся материалов. И все это благодаря древнему предубеждению. Однажды эскимос возвращался с охоты без добычи. Чтобы как-то утолить голод, он нашел кусок замороженной собаки. И вот, неся его в руках, он встре­тил тюленя. Он решил, что кусок замороженной собаки — хорошая примета. С тех пор он, собираясь на охоту, каждый раз прихватывает свой амулет. Подобных фактов существует великое множество. Они выражают образ мысли примитив­ных людей. Таков привычный склад их мышления: если данное событие насту­пает после другого события, то первое является следствием, а второе — причиной. Для большинства обычаев наука не нашла разумного объяснения, их корни ухо­дят в бессознательный коллективный опыт примитивных народов. Имеющиеся данные свидетельствуют об иррациональном характере действий, приведших к возникновению обычаев. В писаной истории источником обычая часто служил «исторический прецедент» — тщеславие принцев, уродство королей, капризы демократии, любовные интриги государственных мужей и прелатов.

ВРЕДНЫЕ ОБЫЧАИ

Некоторые обычаи являются пагубными, хотя часто имеют вполне объяс­нимую причину возникновения. Таков обычай уничтожать вещи умершего человека. При этом предполагалось, что почивший хотел бы жить в ином мире так же, как он хотел жить в этом. Уничтожение вещей умершего (до­машней утвари, скота, орудий труда и т.п.) означало потерю капитала. Оно должно было негативно сказаться на интересе к жизни и могло серьезно вос­препятствовать развитию человеческой цивилизации. С таким обычаем мы связываем затраты труда и денег на возведение надгробных памятников, еги­петских пирамид, храмов, поддержку священников и ритуальных церемоний. Возможно, это та польза, какую приносит цивилизации человеческая смерть. Она символизирует наш интерес к потустороннему миру.

Вера в домовых продуцирует в нас такой сильный интерес к потусторонне­му, который берет верх даже над земными интересами. Так, существовал зап­рет на употребление пищи, которая находилась в изобилии. Предполагалось, что подобное поведение может сократить запасы этой пищи. В одном из племен бушменов запрещалось употреблять сырое мясо козы, хотя эти животные пред­ставляли собой самое многочисленное поголовье домашнего скота. Там, где существует тотемизм, он всегда сопровождается табу на употребление тотемных животных. Каким бы по форме ни был тот или иной тотемический принцип, по своему содержанию он касается пищевых запасов. У индоевропеской расы существовал обычай освящения коровы — ее запрещалось употреблять в пищу. То же можно сказать о древних финикийцах и египтянах. В некоторых случаях трудно установить смысл табу на пищу, до того он причудлив. Магомет не ел ящериц, полагая, что они — порождение клана израилева в измененной форме. С другой стороны, предохранительное табу, запрещавшее убивать крокодилов, питонов, кобр и другие живые существа, являлось пагубным для интересов че­ловека, какими бы мотивами оно ни вызывалось к жизни. В южной Индии счи­талось, что человек, убивший кобру либо другой вид змеи, будет наказан в этой или следующей жизни одним из трех способов — бездетностью, проказой или

воспалением глаз. В тех местностях, где существовали подобные верования, люди были заинтересованы скорее в разведении, нежели в уничтожении змей. Индия дает множество примеров пагубных нравов. Каждое проявление гума­низма доводится здесь до прискорбной крайности. Пожалуй, не найдется иной страны в мире, где было бы такое же количество консервативных традиций. В то же время нет другой страны в мире, где с такой калейдоскопической быс­тротой менялись бы виды религиозных верований. Каждый год тысячи людей погибают от всевозможных болезней только потому, что религия запрещает им обращаться за медицинской помощью и прикасаться ктем лекарствам, которые приписывают им наука и врачи. Люди, едва умеющие сосчитать до 20 и не зна­ющие алфавита, скорее умрут с голоду, нежели позволят себе прикоснуться к пище, приготовленной представителями низших каст, до тех пор, пока она не будет освящена служителями культа. Они скорее убьют свою дочь, нежели по­терпят ее присутствие в доме после 12—13—летнего возраста, когда она по всем правилам должна выйти замуж, обрекая тем самым себя на позор и бесчестье. Подобные нормы должного поведения продиктованы народными нравами (mores). Интерес берет верх над тщеславием. Санкции, налагаемые кастовыми нормами, бойкотируются всеми членами касты. Подобные нормы часто очень пагубны. Частично авторитет касты основан на писаных законах, частично он покоится на легендах и устном предании, частично — на запрещениях священ­ников и учителей, частично — на обычаях и общих правилах, частично — на причудах и субъективном мнении.