Роль телевидения в профилактике насилия

Психологические исследования в области изучения влияния агрес­сии на экране на детей показали, что, с одной стороны, эффектами такого воздействия являются имитация насилия и преступных форм поведения, развитие толерантности к насилию в реальной жизни, импульсивность при решении возникающих конфликтов. В частности, было доказано [В. S. Centerwall, 1993; A. Dorr, Р. Kovaric, 1980; N. Signorielli, 1991], что насилие на телеэкране повышает вероятность проявления агрессивных черт у молодых людей, а также содействует возрастанию преступлений, связанных с насилием.

С другой стороны — жестокость на экране позволяет зрителям вы­плеснуть деструктивные импульсы в фантазиях и символических действи­ях вместо их реального применения (гипотеза «катарсиса»).

Исходя из этого, большинство психологов сходятся во мнении, что те­левидение должно производить программы, специально ориентированные на различные возрастные группы детей. При этом считается, что тема на­силия в данных программах должна быть сведена до минимума.

Однако существует и другая точка зрения. Есть опасения, что нена­сильственный характер телевизионных программ, ориентированных на детскую аудиторию, может не вызвать интереса, так как многих детей при­влекают именно действия агрессивного характера.

При создании образовательных программ следует использовать ани­мационные изображения, озвучивание негрубыми голосами, упрощение движений персонажей. Это уменьшит риск агрессивного воздействия пе­редачи. Привычка смотреть образовательные программы способствует уменьшению уязвимости детей к насилию и использованию ими получен­ных знаний в более старшем возрасте.

Речь, которая используется в образовательных программах для дошкольников, должна быть рассчитана на ребенка (простые предложения, медленный темп, обрашение к изображенным объектам, частое повторение).

Создатели детских передач часто незаслуженно забывают аудиторию младших школьников. Программы для детей этого возраста практически не создаются, хотя этой группе телезрителей легче всего избежать агрессив­ных имитаций в поведении. Как уже отмечалось, данную возрастную кате­горию детей больше привлекают разнообразие сюжета и темп происходя­щих событий, нежели насильственные действия на экране. Они в большей мере ориентированы на силу, но на позитивную, а не насильственную.

Программы для подростков должны избегать мифов о насилии и представления агрессивного поведения как «прикольного», «крутого». Те­левизионные программы, поддерживающие мифы о насилии, например, преподносящие жестокость как развлечение или как способ выделиться, должны быть ограничены. В программе не должно демонстрироваться жестокое поведение как способ воздействия или как способ привлечения внимания. Желательно, чтобы телепрограммы демонстрировали последс­твия жестокого обращения.

Из-за специфической уязвимости подростков и определенного инте­реса к тому, что связано с суицидами, необходима особая, тщательная под­готовка программ на эту тему.

Очевидно, что при составлении телепрограмм все эти факторы не всегда учитываются. Таким образом, можно сказать, что телевидение вы­зывает к жизни больше агрессии, чем это свойственно природе ребенка.

ВЛИЯНИЕ АГРЕССИВНЫХ ВИДЕОИГР НА ДЕТЕЙ
РАЗЛИЧНЫХ ВОЗРАСТОВ

С момента своего появления электронные игры неизменно остаются популярными среди детей и молодежи. Однако вместе с ростом их попу­лярности возрастает и беспокойство со стороны родителей и педагогов по поводу пристрастия детей к играм агрессивного содержания.

Эффекты, вызванные жестокими видеоиграми

Вероятно, можно провести параллель и найти общее между эффектами от просмотра агрессивных телевизионных программ и от увлечения видео­играми. Поэтому при рассмотрении влияния видеоигр с насильственным содержанием на агрессивность детей необходимо в большей мере опирать­ся на результаты исследований эффектов телевизионного насилия.

Поскольку существуют данные об увеличении агрессивных реакций после наблюдения сцен насилия по телевидению от 3 до 15% и корреляции между визуальной включенностью и агрессивным поведением [С. S. Clark, 1993], многие сходятся во мнении, что видеоигры с элементами насилия приводят к негативным последствиям, формируя у игрока готовность к аг­рессивным действиям. Научные работы, основывающиеся на исследова­нии самих видеоигр, указывают на стойкую причинную связь между агрес­сивными играми и проявлениями агрессии у детей. Хотя в них признается и тот факт, что проведенных лабораторных исследований было недостаточ­но. Тем не менее они показывают, что существует некоторая тенденция к повышению агрессии после игры или наблюдения за агрессивной игрой. Однако в экспериментах, в которых пытались несколько иначе подойти к исследованию агрессии (например, через изучение готовности помочь или через наказания других людей), эта тенденция не была выявлена.

Как показывает ряд исследований, эффекты от увлечения видеоигра­ми могут быть как отрицательными, так и положительными.

Например, некоторые взрослые рассматривают видеоигры как выгод­ную альтернативу пассивному просмотру телевизионных программ.

Среди психологов имеются те, кто утверждает, что, играя в видеоиг­ры, некоторые дети достигают такого уровня профессионализма, которого иначе не могли бы добиться в другом виде деятельности.

Однако большинство ученых считают, что активное участие детей в ви­деоиграх может в большей степени способствовать развитию детской агрес­сии, чем пассивный просмотр насильственных действий по телевидению.

Некоторые специалисты считают, что вовлеченность детей в видеоиг­ры позволяет им участвовать в неком творческом диалоге [Е. F. Provenzo, 1992]. Видеоигры также могут быть использованы для развития речи у де- тей-аутистов и могут быть полезны в игровой терапии для детей с замед­ленным развитием [J. В. Funk, J. N. Germann, D. D. Buchman, 1997].

Другая проблема, которая не осталась незамеченной критиками видео­игр, состоит в том, что игры предполагают автономные действия, а не со­трудничество. Сценарий большинства игр основан на анонимном участии игрока, реализующего агрессивный акт против анонимного врага. Напри­мер, анализ десяти лучших видеоигр Nintendoпоказал, что они были спро­ектированы в расчете на автономные действия игрока, сражающегося один на один против злой силы [Е. F. Provenzo, 1992]. Такой конструктивный не­достаток естьу большинства игр: они не рассчитаны на командные действия.

Социальное содержание видеоигр также может влиять на отношение детей к гендерным ролям. Так, например, в играх Nintendoженщины чаще представляются как жертвы нападений, чем как инициаторы действия. В иг­рах превалируют мужские персонажи, большинство из которых занимают доминирующую, агрессивную позицию. Многие игры основаны на сцена­рии, в котором женщину похищают или ее надо спасти [Е. F. Provenzo, 1992].

В частности, связь видеоигр и поведенческой агрессии подтвердили результаты исследования, в котором сравнивали показатели уровня мотива­ции, враждебных чувств, агрессивных мыслей у играющих и наблюдающих.

за игрой молодых людей [S. L. Calvert, S-L. Tan, 1994]. Исследование показа­ло, что люди, которые играли в жестокие компьютерные игры, отличаются повышенным сердечным ритмом, чаще жалуются на головокружение и тош­ноту, демонстрируют более агрессивные суждения непосредственно после игры в отличие от тех, кто не играл в агрессивные игры. Кроме того, изредка отмечалось появление мышечных и суставных болей, которые обычно про­ходили после прекращения чрезмерно долгих сеансов игры.

В другом исследовании определялось, есть ли какая-либо связь меж­ду такими характеристиками игры, как агрессивность—неагрессивность и такими личностными чертами учащихся, как импульсивность—рефлек­сивность [A. R. Irwin, А. М. Gross, 1995]. Было установлено, что молодые люди, играющие в агрессивные игры, по сравнению с играющими в не­агрессивные игры демонстрировали более высокий уровень вербальной и физической агрессии по отношению как к неодушевленным объектам, так и к партнерам по игре. Более того, это поведение никак не было связано с рефлексивностью или импульсивностью.

Результаты другого сравнения эффектов от жестоких и нежестоких компьютерных игр показали, что дети, предпочитающие агрессивные игры, чаще других приписывают враждебные намерения другим людям [S. J. Kirsh, 1997].

Н. Шутт и ее коллеги [N. S. Schutte, J. М. Malouff, J. С. Post-Gorden, A. L. Rodasta, 1988] наблюдали за действиями 5—7-летних детей, которые играли в видеоигры агрессивного и неагрессивного содержания. Потом де­тям предложили поиграть, в комнате находилась кукла Boboи нейтральные предметы. После наблюдения за поведением детей в течение некоторого времени исследователи сделали заключение, что детское поведение во вре­мя игры определяется характером видеоигры, в которой они принимали участие. Было установлено, что дети, которые играли в видеоигру с агрес­сивным содержанием (восточные боевые искусства), ударяли куклу Boboболее настойчиво, чем те, кто играл в неагрессивную игру.

А. Ирвин и А. Гросс [A. R. Irwin, А. М. Gross, 1995] определили, что в зависимости оттого, в какую видеоигру играли 7—8-летние дети, они про­являли больше агрессивных реакций в других ситуациях. Было замечено, что дети, игравшие в видеоигру с элементами насилия, проявляли больше инструментальной агрессии в обычной игровой ситуации и больше откры­той и межличностной агрессии во фрустрирующей ситуации взаимодей­ствия со сверстниками, чем дети, игравшие в игру без элементов насилия.

Дж. Купер и Д. Маки [J. Cooper, D. Mackie, 1986] наблюдали за пове­дением 9—10-летних детей в игровой комнате после участия в агрессивной, неагрессивной или нейтральной видеоигре. Дети могли выбрать разнообраз­ные игрушки, а также им предоставлялась возможность наказывать или вознаграждать другого ребенка, определяя меру наказания или вознаграждения.

Было обнаружено, что дети, которые играли или наблюдали за агрессивной видеоигрой, чаще выбирали агрессивные игрушки (например, стреляющий дротиками пистолет), чем другие дети. Девочки тратили больше времени на игру с агрессивными игрушками, чем мальчики. Вместе с тем эксперимен­таторы сделали вывод, что, хотя участие в видеоиграх и повлияло на после­дующую активность детей, видеоигры не оказывают никакого эффекта на общий уровень агрессии.

С. Лини М. Леппер [S. Lin, М. R. Lepper, 1987Jопросили 9—11-летних детей по поводу их увлеченности видеоиграми, восприятия собственной аг­рессивности, академических успехов и досуговой активности. Кроме того, были опрошены и учителя, которые оценивали компетентность детей, аг­рессивность, популярность, мотивацию и отношение к школе, симпатии к другим учащимся. В итоге была выявлена положительная корреляция меж­ду оценками детей, которые играли в агрессивные видеоигры, и оценками преподавателей их агрессивности и импульсивности. Также обнаружилось, что заядлые игроки в видеоигры были и заядлыми телезрителями и значи­тельно хуже учились в школе.

Р. Кестенбаум и А. Вейнстейн [R. Kestenbaum, A. Weinstein, 1985], опро­сив 11—14-летних детей, обнаружили, что участие в агрессивных видеоиграх не влияет на усиление агрессивного поведения, углубление невротического состояния, увеличение стремления к социальной изоляции или ухода в фан­тазии. Вместо этого видеоигры оказывали на детей успокаивающий эффект.

Дж. Чемберс и Ф. Эскион [J. Н. Chambers, F. R. Ascione, 1987] наблю­дали за 8— 13-летними детьми, игравшими в видеоигры с агрессивным либо социально одобряемым сюжетом или в обычную игру. При этом измерялся не уровень детской агрессии, а уровень социально одобряемого поведения, которое определялось как действия, приносящие пользу другому человеку без ожидания вознаграждения для самого себя. В ходе эксперимента каж­дому ребенку предлагалось пожертвовать монетку на нужды бедных детей. Было установлено, что дети, которые играли в видеоигру агрессивного со­держания, более неохотно жертвовали деньги, чем дети, которые играли в игру с социально одобряемым сюжетом.

К. Андерсон и К. Дилл [С. A. Anderson, К. Е. Dill, 2000] установили положительную корреляцию между насилием в видеоиграх и агрессивным поведением у студентов колледжа. Те, кто играл в игру с элементами насилия, имели более агрессивные мысли и были более агрессивно настроены по сравнению с теми, кто играл в игру без элементов насилия.

Д. Скотт [D. Scott, 1995] предлагал студентам сыграть в чрезмерно аг­рессивную, умеренно агрессивную или неагрессивную видеоигру. До и после игры их просили заполнить опросник, который выявлял уровень их агрессии. Было определено, что мужчины и женщины, игравшие в умеренно агрессивную видеоигру, имели более низкий уровень агрессии после игры, чем те, кто играл в неагрессивную игру. Удивительно, но уровень агрессии у студентов, которые играли в чрезмерно агрессивную видеоигру, увеличился несущественно. Был сделан вывод об отсутствии взаимосвязи между наси­лием в видеоиграх и агрессивным поведением их участников.

М. Каламасом и С. Грубером [М. Kalamas, S. Gruber, 1998] были прове­дены исследования с использованием методики измерения электрокожно- го сопротивления, в ходе которых изучалась сила эмоционального и физио­логического воздействия материалов агрессивного содержания. Данных о влиянии участия в агрессивных видеоиграх на электрокожную активность игроков получено не было. Вместе с тем было установлено, что сюжеты с насилием приводили к повышению электрокожного сопротивления, в от­личие от нейтральных сюжетов. На основе этих данных констатировалась связь между насильственным сюжетом игры и агрессивным поведением. Однако эта связь зависела от личностных особенностей участников и про­исходящих в сюжете действий.

Гендерные различия

Гендерным различиям в игровых привычках было посвящено не­сколько исследований, которые показали, что мальчики играют в видеоиг­ры чаще, чем девочки. Чтобы оценить игровые предпочтения мальчиков и девочек была разработана классификация видеоигр [J. В. Funk, D. D. Buch- man, 1994]. В классификацию вошли следующие категории: развлекатель­ность, познавательность, насилие над выдуманным персонажем, насилие над человеком, неагрессивный спорт, агрессивный спорт.

Исследованиями было установлено [J. В. Funk, D. D. Buchman, 1994], что младшие подростки — и мальчики и девочки — предпочитают игры со сценами насилия. Но мальчики преимущественно выбирают игры с агрес­сивными спортивными состязаниями, в то время как девочки — игры с вы­мышленными, сказочными сюжетами насилия. Также исследование пока­зало, что девочки больше мальчиков предпочитают познавательные игры. Однако и для мальчиков и для девочек при переходе от младшего к старшему подростковому возрасту значимость обучающих игр понижается. В целом жестокие видеоигры популярны как среди мальчиков, так и среди девочек.

Изучение высказываний учащихся 4 и 5 классов по поводу видеоигр [J. В. Funk, D. D. Buchman, 1996] показало, что большинство опрошенных считают, что видеоигры хороши как для мальчиков, так и для девочек. Де­вочки осознают свои равные возможности в играх, и это свидетельствует о том, что пути социализации мальчиков и девочек становятся более похо­жими друг на друга.

Кроме того, было обнаружено [J. В. Funk, D. D. Buchman, 1994], что мальчики, отдающие явное предпочтение какому-либо виду агрессивнойвидеоигры (агрессивный спорт, воображаемое насилие, насилие над людь­ми), имеют низкий уровень компетентности в некоторых сферах жизнеде­ятельности. Например, в учебе, межличностном общении и поведенческих навыках. В другом исследовании [J. В. Funk, D. D. Buchman, 1996] изуча­лось, как привязанность к жестоким видеоиграм отражается на «Я»-концепции подростка. Оказалось, что привязанность к жестоким играм, при­вычка проводить много времени за компьютером для девочек (для маль­чиков — в меньшей степени) связаны с низким уровнем доверия к себе и с Негативной «Я»-концепцией в целом.

 

Рис. 23. Общая модель аффективной агрессии: долгосрочный (А) и краткосрочный (В) эффекты влияния видеоигр агрессивного содержания [С. A. Anderson, W. Е. DeuserandК. М. DeNeve, 1995]

 

Также исследования показали, что мужчины играют в видеоигры чаще, чем женщины. Однако этот факт не является свидетельством врожденного мужского стремления стать свидетелем или соучастником насилия. Веро­ятнее всего, что мужчины просто находят в этих играх сильные образцы для подражания или идентификации [С. S. Clark, 1993].

Можно заметить, что в результатах приведенных выше исследований есть свои «за» и «против». Психологи больше склонны доверять экспери­ментальным исследованиям, однако возникает вопрос: всегда ли выявлен­ная в лабораторных условиях агрессия будет проявляться в жизни и не зави­сит ли увеличение агрессии от различных случайных факторов (методики исследования, время участия в игре, сюжеты и правила видеоигр, особен­ности испытуемых и пр.)? Та же проблема достоверности возникает и при анализе результатов исследований, полученных на основании самоотчетов. Вместе с тем, проанализировав многочисленные исследования, К. Андер­сон и его коллеги [С. A. Anderson, W. Е. Deuser, К. М. DeNeve, 1995] при­шли к выводу о том, что увлечение видеоиграми агрессивного содержания может оказывать на человека как кратковременный, так и долговременный эффект (рис. 23).

 

Раздел 6

НАСИЛИЕ И ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С РЕБЕНКОМ

 

Жестокое обращение с ребенком — достаточно распространенное явление. Оно может осуществляться как в явной, открытой (сексуальное, физическое насилие), так и в скрытой (психологическое насилие) формах. Наиболее часто жертвами насилия как со стороны взрослых, так и сверст­ников становятся [Н. В. Тарабрина, 2001]:

• дети, воспитывающиеся в условиях безнадзорности, заброшенности и эмоционального отвержения, не получающие достаточного ухода и эмоционального тепла, а также имеющие отставание в психофизичес­ком развитии, легко внушаемые, не способные оценить степень опас­ности и сопротивляться насилию;

• уличные дети;

• дети, воспитывающиеся в условиях жестокого обращения в семье, ко­торые враждебно воспринимают мир, готовы быть жертвами насилия со стороны сильных и сами проявлять его в отношении слабых;

• дети, которые воспитываются в обстановке беспрекословного подчи­нения, не умеющие сказать «нет», с нечеткими внутренними грани­цами личности, делающими их не способными сопротивляться наси­лию, боязливые и тревожные;

• дети с нервно-психическими расстройствами (олигофрения, рас­стройства личности — психопатия, последствия органического пора­жения головного мозга и пр.) и физическими недостатками;

• маленькие дети в силу своей беспомощности.

 

ДЕТИ, ПОДВЕРГШИЕСЯ СЕКСУАЛЬНОМУ НАСИЛИЮ

 

Обычно жертвами сексуальных действий становятся дети моложе 12 лет, но наиболее часто их возраст составляет 3—7 лет. В этом возрасте ребенок еще не понимает происходящего, его легче запугать, склонить к тому, чтобы он никому не говорил о том, что произошло. Также совершив­ший насилие взрослый надеется, что в этом возрасте ребенок еще не смо­жет словами описать произошедшее. Поскольку фантазии ребенка зачас­тую смешаны с реальностью, то есть вероятность, что даже если он что-то расскажет, его рассказу не поверят.

Сексуальному насилию в возрасте до 14 лет обычно подвергаются 20— 30% девочек и 10% мальчиков. Мальчики чаще, чем девочки, подвергаются насилию в более раннем возрасте. Хотя в общей сложности сексуальное на­силие над мальчиками встречается в 3-4 раза реже, чем над девочками. Как показывают различные международные психологические исследования, жер­твами сексуального насилия в семье, как правило, бывают девочки. И хотя считается, что к насильственным действиям по отношению к детям прямо или косвенно причастны оба родителя, доля мужчин здесь составляет почти 95%.

В большинстве случаев насильники знакомы детям. И только 25% насильников — совершенно незнакомые люди. В 45% случаев насильни­ком является родственник, в 30% — более дальний знакомый (друг брата, любовник матери или бабушки). Среди родственников наиболее часто на­силие совершается отчимом, опекуном, реже — отцом, братом или дядей [Е. М. Черепанова, 1996]. Отчимы совершают сексуальное насилие в пять раз чаще, чем отцы.

Сексуальное насилие или оскорбление квалифицируется в тех случаях, когда были предприняты следующие действия по отношению к ребенку:

а) сексуальный контакт между взрослым и ребенком с целью получения взрослым сексуального удовольствия;

б) использование силы, угроз или обмана с целью вовлечения ребенка в сексуальную активность;

в) сексуальный контакт, при котором ребенок не способен контролиро­вать свои взаимоотношения со взрослым в силу возрастных и физи­ческих особенностей.

Сексуальное насилие в отношении детей включает большое количес­тво действий и дополняется, например, принуждением ребенка совершать сексуально окрашенные прикосновения к телу взрослого или к его собс­твенному телу, принуждением ребенка к обнажению, вовлечением в оргии и ритуалы, которые сопровождаются сексуальными действиями. Вместе с тем не все сексуальные насильственные действия включают раздевание и прикосновен ия.

Формы неконтактного сексуального взаимодействия с ребенком

К актам «безобидного», неконтактного сексуального взаимодействия с ребенком относят действия, которые нередко предваряют начало сексу­ального насилия.

• Взрослый делает сексуальные «намеки» ребенку: смущает, притесняет ребенка взглядами, высказываниями сексуального содержания.

• Взрослый ласкает, ощупывает, целует, ненароком касается интимных частей тела ребенка.

• Взрослый оголяет интимные части тела ребенка или рассматривает по­ловые органы ребенка, иногда сопровождая эти действия мастурбацией.

• Взрослый подглядывает за ребенком во время раздевания, купания, в туалете.

• Взрослый показывает ребенку порнографию (книги, журналы или кино).

• Взрослый демонстрирует свое голое тело или половые органы ребенку.

• Взрослый побуждает ребенка раздеваться и/или мастурбировать.

Формы контактного сексуального взаимодействия с ребенком

К контактным формам сексуального насилия относятся следующие действия.

• Взрослый трогает интимные части тела ребенка.

• Взрослый побуждает ребенка касаться интимных частей его тела.

• Фроттаж (трение гениталиями о тело или одежду жертвы).

• Формы сексуального контакта с проникновением пальцами или дру­гими объектами.

• Оральный секс (поцелуи, сосание, целование, облизывание, покусы­вание груди, куннилингус, фелляция, анилингус).

• Половой акт (вагинальное половое сношение, анальное половое сно­шение, половое сношение с животными).

Виды сексуальных действий

Сексуальные действия с детьми могут происходить при различных об­стоятельствах.

Диодное сексуальное насилие. Наиболее часто встречаемый вид сексу­ального насилия, когда взаимодействуют два человека: ребенок и взрослый.

Групповой секс. Практикуется также достаточно часто. Как правило, в нем принимают участие либо несколько детей и взрослый, либо несколь­ко взрослых и один ребенок. Такие действия могут быть внутрисемейными (например, в случаях полиинцеста) или внесемейными.

Сексуальное окружение. Дети также могут быть подвергнуты сексуаль­ному насилию со стороны окружающих. Окружение изменяется в зави­симости от ситуации, то есть оно может предполагать как участие только одного взрослого, который хочет получить сексуальное удовольствие, так и участие нескольких взрослых и детей, детскую порнографию и проститу­цию^. Burgess, 1984].

Сексуальная эксплуатация детей. Имеется в виду использование детей в порнографии и для проституции и все связанные с этим ситуации, когда ребенок может быть подвергнут сексуальному насилию.

Детская порнография. Видео- и фотосъемка может производиться как членами семьи, знакомыми детей, так и профессионалами для личностно­го пользования или торговли. Порнографическая продукция может также использоваться, чтобы инструктировать, соблазнить или шантажировать жертву.

Детская проституция. Принуждение к занятию проституцией может исходить от родителей, других близких родственников, знакомых ребенка или людей, которые осуществляют уход за ним. Более старшие дети, часто убегающие из дома, и/или дети, которые ранее подверглись сексуально­му насилию, могут начать заниматься проституцией и без принуждения IK. С. Faller, 1988].

Ритуальное насилие. На этот вид детского сексуального насилия лишь недавно стали обращать внимание. К нему относят сексуальное насилие, которое допускается и совершается в рамках того или иного религиозного течения или обряда (например, сатанизм и др.).

На практике непросто отличить начинающееся сексуальное насилие от позитивного телесного контакта, который бывает совершенно необхо­дим в общении с маленькими детьми. Различия между этими двумя ситу­ациями определяются намерениями взрослого человека, а также возмож­ностью ребенка уйти из ситуации.

Индикаторы сексуального насилия

Можно выделить следующие индикаторы, говорящие о возможном сексуальном насилии в отношении детей и подростков.

• Реплики, указывающие на несоответствующие возрасту сексуальные знания, часто сказанные невзначай.

• Рисунки на явно сексуальные темы.

• Сексуальное взаимодействие с другими людьми. Например, сексуаль­ная агрессия по отношению к более младшим детям (может свидетель­ствовать об идентификации с насильником), сексуальная активность в отношении сверстников (может указывать на то, что ребенок полу­чает некоторое удовольствие от насильственных действий), сексуаль­ные предложения или жесты старшим людям (может сигнализировать о том, что ребенок воспринимает и расценивает сексуальную актив­ность как необходимый атрибут взросления).

• Сексуальные действия с животными или игрушками.

Чрезмерная мастурбация. Этот индикатор сексуального насилия сле­дует использовать с некоторой долей осторожности, так как и взрос­лые, и дети время от времени занимаются мастурбацией, и эти дейс­твия не выходят за рамки нормального сексуального поведения. По­этому мастурбацию ребенка следует квалифицировать как индикатор сексуального насилия, если мастурбация связана с повреждениями, ребенок занимается ею много раз в день и не может остановиться, ис­пользует различные предметы, издает стоны или сопровождает мас­турбацию копулятивными фрикциями.

• Беспорядочные половые связи с различными сексуальными партне­рами (промискуитет).

• Сексуальное преследование девочек сверстниками или взрослыми.

• Занятие проституцией.

К физическим (внешне наблюдаемым) индикаторам относятся: порван­ная одежда; окрашенное или испачканное кровью нижнее белье; боль или зуд в половой области; гематомы в области половых органов; кровотече­ния, необъяснимые выделения из половых органов; гематомы и укусы на груди, ягодицах, ногах, нижней части живота, бедрах; боль в животе; повто­ряющиеся воспаления мочеиспускательных путей; повреждения в прямой кишке, покраснение ануса, варикозные изменения, ослабление сфинкте­ра; запоры; нарушение девственной плевы, расширение влагалища, свежие повреждения (раны, ссадины), сопутствующие инфекции; венерическая болезнь; беременность.

К поведенческим индикаторам относятся: внезапный отказ, сопро­тивление тому, чтобы пойти куда-то или с кем-то; чрезмерное проявление привязанности; неожиданное употребление сексуальных терминов или присваивание новых названий для частей тела; стеснительность или укло­нение от привязанности к семье; проблемы со сном, включая бессонницу, ночные кошмары, отказ засыпать в одиночестве или в темноте; регрессив­ное поведение, включая сосание большого пальца, энурез, недержание кала; инфантильное поведение или другие проявления зависимости; при­знаки напуганности; страх перед людьми определенного типа; импульсив­ность, неусидчивость (более характерна для мальчиков), деструктивность; суицидальные попытки или рискованное поведение; жестокость к живот­ным (более характерна для мальчиков); резкое изменение индивидуально­личностных особенностей; проблемы в школе; нежелание посещать уроки физкультуры или публично переодеваться в раздевалке; побеги из дома; необычайная искушенность и не соответствующая возрасту образован­ность в вопросах сексуального поведения; сообщение о сексуальном наси­лии или принуждении родителем, взрослым; реверсирование роли в семье или псевдозрелость.

Для детей подросткового и юношеского возраста характерны наруше­ния пищевого поведения (булимия и анорексия); побеги из дома; токси­комания; попытки самоубийства и членовредительства; недисциплиниро­ванность; депрессия, социальная изоляция; асоциальное и делинквентное поведение.

 

Последствия сексуального насилия

Сексуальное насилие, совершаемое по отношению к ребенку, по сво­им последствиям относится к самым тяжелым психологическим травмам. Реакции ребенка на совершенное сексуальное насилие могут быть самыми разнообразными.

Травматические стрессовые реакции. Страх и тревога могут быть как непосредственными, так и отсроченными реакциями на травму. Наруше­ние сна, плохой аппетит, психосоматические жалобы, всепоглощающая тревога являются отсроченными последствиями сексуального насилия. Дети часто распространяют свой страх не только на насильника, он про­является в избегании других взрослых и лиц, пользующихся авторитетом. У некоторых жертв могут проявляться посттравматические стрессовые рас­стройства с типичными симптомами реинтерпретации и переосмысления травматического события, избегания ситуаций, ассоциирующихся с сексу­альным оскорблением, сильного возбуждения и повышенной бдительнос­тью, появлением ночных кошмаров, болезненной чувствительности. Кроме того, навязчивые воспоминания, часто с видениями в виде ярких вспышек и повторяющимися ночными кошмарами, касающимися событий, свя­занных с надругательством, вызывают у детей страх перед отходом ко сну.

Изучение последствий сексуального насилия, пережитого ребенком, требует учета его возрастных особенностей [F. Rowan, D. Foy, 1993; J. Good­win, 1995]. В разные периоды жизни реакция ребенка на подобную травму проявляется по-разному.

Детям до 3 лет свойственны страхи, спутанность чувств, нарушения сна, потеря аппетита, агрессия, страх перед чужими людьми, инфантиль­ные сексуальные игры.

У дошкольников на первый план также выступают эмоциональные нарушения (тревога, боязливость, спутанность чувств, чувства вины, сты­да, отвращения, беспомощности, испорченности), нарушения поведения (регрессивные реакции, отстраненность, агрессия, сексуальные игры, мас­турбация) и в меньшей степени психосоматические симптомы.

У детей младшего школьного возраста чаще всего возникают амби­валентные чувства по отношению ко взрослым, сложности в определении семейных ролей, страх, чувство стыда, отвращения, испорченности, недо­верия к миру, а в поведении отмечаются отстраненность, агрессия, мол­чаливость либо неожиданная разговорчивость, нарушения сна, аппетита, ощущение «грязного тела», сексуальные действия с другими детьми.

Для детей 9—13 лет характерно то же, что и для детей младшего школь­ного возраста, однако могут добавляться также депрессия, чувство потери ощущений, а в поведении: изоляция, манипулирование другими детьми с целью получения сексуального удовлетворения, противоречивое поведение.

Для подростков 13—18 лет характерны отвращение, стыд, вина, недо­верие, амбивалентные чувства по отношению ко взрослым, сексуальные нарушения, несформированность социальных ролей и своей роли в семье, чувство собственной ненужности, а в поведении: попытки суицида, уходы из дома, агрессия, избегание телесной и эмоциональной близости, непос­ледовательность и противоречивость поведения.

Косвенными признаками, указывающими на наличие травматическо­го опыта, может стать повышенная тревожность дома или в школе, связан­ная со страхами или фрустрирующими обстоятельствами, чего раньше не наблюдалось.

Подозрительность и недоверие. Детям, которые подверглись сексу­альному насилию или оскорблению и тем самым испытали или пережи­ли родительское предательство, очень трудно установить доверительные отношения со взрослыми, что существенно сужает круг их общения. Они больше не ожидают от своих родителей любви, признания, поддержки и помощи в самореализации. Они могут считать, что все потенциальные объ­екты любви опасны и непредсказуемы, причем их подозрительность может распространяться на всех мужчин, а иногда и на женщин.

Став взрослыми, такие дети стараются избегать любой близости с дру­гими людьми, в том числе и психологической, считая эти отношения по­тенциально опасными и непредсказуемыми.

Депрессия и суицидальное поведение. У детей, перенесших сексуальное насилие, наблюдаются депрессивные симптомы, сопровождающиеся пе­чалью, тоской, грустью и неспособностью испытывать приятные ощуще­ния, радость и наслаждение. Тяжелая депрессия, сопровождаемая чувством униженности, состоянием чрезвычайной уязвимости и ощущением втор­жения в их личное пространство. У подростков, переживших сексуальное насилие, глубокая депрессия часто сочетается с суицидальным поведени­ем. Аутоагрессивное поведение выражается в действиях, направленных на нанесение себе травм, попытках суицида и мыслях о суициде.

Чем тяжелее травма при сексуальном насилии, тем выше риск суицида и более глубоко выражена депрессия. У детей, подвергнувшихся сексуаль­ным злоупотреблениям, в дальнейшем могут возникнуть серьезные эмоци­ональные нарушения.

Гиперсексуальность. У детей отмечается высокий уровень сексуально­го возбуждения, и они легко достигают оргазма. Они не способны отли­чать нежные и любовные отношения от сексуальных, иногда приобретают способность возбуждаться от одних физических прикосновений либо ста­новятся чересчур замкнутыми и демонстрируют психологическую холод­ность. Дети, подвергшиеся сексуальному насилию или вовлеченные в сек­суальные отношения, часто прибегают к сексуальной самостимуляции — «вынужденной» мастурбации. В подростковом и юношеском возрасте они могут вести беспорядочную половую жизнь, пытаясь таким образом удов­летворить потребность в любви и комфорте.

Избегание сексуальных стимулов. Испытывая сильный страх по отно­шению к сексуальным стимулам, подвергшиеся сексуальному насилию дети могут начать избегать любых проявлений нежности, например ухажи­ваний или поцелуев, реагировать на такие проявления агрессивно, избегать близких отношений. Если домогательство исходило от мужчины, ребенок- жертва может бояться всех мужчин.

У людей, перенесших в детстве сексуальное насилие, часто отмечаются нарушения сексуальной жизни, выражающиеся в избегании сексуальных отношений и неспособности чувствовать радость и удовлетворение. По не­которым данным [Н. О. Зиновьева, Н. Ф. Михайлова, 2003], у 80%жертв ин­цеста имеются нарушения сексуального поведения, которые проявляются либо в торможении, либо, наоборот, в усилении сексуальной активности.

Нарушение половой идентификации. Часто сексуальное насилие, пере­житое в раннем детстве, приводит к нарушениям сексуального развития, половой идентификации и сексуальных установок. Девочки могут пред­почитать более маскулинное поведение, испытывать конфликт половой идентификации, что часто выражается в играх, в которых они изображают героев, обладающих мужскими качествами.

У девочек подросткового возраста, ставшими жертвами сексуального насилия в семье, отмечаются трудности в формировании стабильной жен­ской идентификации, так как они скорее отождествляют себя со своим до­минирующим отцом, чем с пассивной матерью, особенно если последняя публично подвергалась психологическому и физическому насилию. Эти девочки чу