Л.Н. АНДРЕЕВ «Петька на даче»

Рассказ «Петька на даче» впервые опубликован в «Журна­ле для всех» в 1899. В его основу легла история однофамильца писателя Ивана Андреева. Он считался самым модным парик­махером Москвы.

Рассказ относится к остросоциальным произведениям и час­то сопоставляется в критике с близким к нему по сюжету и про­блематике произведением А.П. Чехова «Ванька». В центре рас­сказа «Петька на даче» — судьба ребенка из бедной семьи, отданного учеником к парикмахеру и выполняющего самую тя­желую и грязную работу. Андреев подчеркивает грозный взгляд, который бросает на мальчика парикмахер Осип Абрамович. Временами он шепчет угрозы, предвещающие наказание.

Рассказ имеет кольцевую композицию. Действие его на­чинается и заканчивается примерно одной и той же сценой в парикмахерской. Причем квартал, где она находится, заполнен домами дешевого разврата. В нем постоянно происходят дра­ки, звучат скверные слова, царит пьянство. И на фоне этой из­нанки жизни в постоянном труде проходит детство героя рас­сказа. Писатель не скупится на художественные детали, изображающие всю пошлость окружающей обстановки. Это и равнодушные лица грязно и странно одетых посетителей, и засиженная мухами картина на стене парикмахерской, и от­вратительные по своей жестокости картины пьяных побоищ.

Весь ужас обстановки подчеркивает ее беспросветное од­нообразие. Все дни похожи друг на друга, как родные братья. Их еще сильнее обезличивает один и тот же крик: «Мальчик, воды». Праздников нет. Рисуя портрет героя, Л.Н. Андреев показывает, как подобная беспросветная жизнь иссушает дет­скую душу. Петька худеет, у него появляются нехорошие струпья и тоненькие морщинки. Л.Н. Андреев пишет, что мальчик становится похожим на состарившегося карлика.

Однажды хозяин отпускает Петьку погостить на даче, где служит его мать кухаркой, и тот словно оказывается в раю: отдыхает, купается, с интересом исследует развалины старин­ного дворца. За городом Петька впервые видит ясное и широ­кое небо, беленькие радостные облачка, похожие на ангелоч­ков. Это небо становится определенным символом счастья, свободы, покоя, широты мира, открытой пытливому детскому взгляду. Л.Н. Андреев подчеркивает, как органичен этот мир для детского сознания. Мальчик, который до этого никогда не был на даче, за два дня так привыкает к окружающей обста­новке, что забывает, что на свете существует Осип Абрамович со своей парикмахерской. Но счастье внезапно обрывается: мальчику велят вновь возвращаться к своим скучным, изну­ряющим обязанностям. Перед читателем разворачивается подлинная трагедия ребенка, которого лишили детства. Петь­ка по-мальчишески реагирует на создавшуюся ситуацию: кри­чит и плачет. Но вскоре герой успокаивается и покорно воз­вращается к своим обязанностям. Барин и барыня искренне жалеют мальчика, но вместо реальной помощи вспоминают лишь о том, что кому-то сейчас в этом мире живется еще ху­же. Потом они с чистой совестью идут на танцы развлекаться.

Своим рассказом Л.Н. Андреев стремится привлечь вни­мание прогрессивной общественности к положению детей в капиталистическом обществе. Ведь истинный гуманизм со­стоит не в том, чтобы пожалеть ребенка, а чтобы помочь ему. Такую реальную помощь оказывают мальчику Сашке из рас­сказа «Ангелочек» Свечниковы, которые оплачивают его обу­чение в гимназии. Однако сила художественного обличения жестоких капиталистических нравов в произведении такова, что напрашивается вывод о том, что изменить положение де­тей в обществе можно только на государственном уровне. От­дельные меценаты не решат ситуацию кардинальным образом.

Судьбу Петьки можно считать типичной для того времени судьбой ребенка из бедной семьи. Не случайно в рассказе выве­дена фигура еще одного мальчика — Николки, который на три года старше Петьки. Слушая грязные истории, которые расска­зывает Николка про посетителей, Петька думает о том, что ко­гда-то будет такой же, как Николка. «Но пока ему хотелось бы куда-нибудь в другое место», — подчеркивает Л.Н. Андреев.

 

«Ангелочек»

Герой рассказа Л. Андреева «Ангелочек» — человек с не­покорной душой. Он не может спокойно отнестись к злу и унижению и мстит миру за подавление собственной личности, индивидуальности. Сашка делает это теми способами, кото­рые приходят ему в голову: бьет товарищей, грубит, рвет учебники. Всеми силами он пытается привлечь к себе внима­ние и заставить с собой считаться.

На фоне описания жизни Сашки Андреев показывает сложные отношения в семье его родителей. Супруги, вместо того чтобы поддерживать друг друга, вымещают друг на друге

 

досаду. Женившись на Феоктисте Петровне, Иван Савич стал пить и опустился. А ведь когда-то он учительствовал, его це­нили и уважали. Об этом свидетельствует тот факт, что богачи Свечниковы продолжают поддерживать его деньгами, хотя он у них больше не работает.

Попытка Сашки обрести свободу привела к тому, что его выгнали из гимназии. И вдруг судьба неожиданно послала ему подарок: его пригласили в богатый дом на елку.

Даже на празднике герой держит себя высокомерно. В душе его царит озлобление. «Сашка был угрюм и печален — что-то нехорошее творилось в его маленьком изъязвленном сердце. Ел­ка ослепляла его своей красотой и крикливым, наглым блеском бесчисленных свечей, но она была чуждой ему, враждебной, как и скопившиеся вокруг нее чистенькие, красивые дети, и ему хо­телось толкнуть ее так, чтобы она повалилась на эти светлые го­ловки», — пишет Л. Андреев. И вдруг Сашка видит на этой не­навистной елке то, без чего его жизнь была пуста, — воскового ангелочка. Автор не скупится на художественные детали при описании воскового ангелочка, подчеркивая его розовые ручки, стрекозиные крылышки. Однако при всей этой детализации не­уловимым остается выражение лица у ангелочка. Это не радость и не печаль, а какое-то иное чувство, для обозначения которого автор долго не находит названия. Сашка, увидев ангелочка, шеп­чет лишь одно слово: «Милый». Герой просит дать ему ангелоч­ка, а когда ему пытаются отказать, надает на колени, забывая свою гордыню, и выпрашивает себе игрушку. Получив ее, герой буквально преображается. В его движениях появляется мягкость и осторожность. Ангелочек олицетворяет в произведении тот чудный мир, где нет брани, грязи и эгоизма, а на душе чисто, ра­достно и светло: «К запаху воска, шедшему от игрушки, приме­шивался неуловимый аромат, и чудилось погибшему человеку, как прикасались к ангелочку... дорогие пальцы, которые он хо­тел бы целовать по одному и так долго, пока смерть не сомкнет его уста навсегда». Это чувство — любовь, счастье и желание жить. В финале произведения Сашка засыпает счастливым, в то время как ангелочек, повешенный у печки начинает таять и пре­вращается в конце концов в бесформенный слиток. 28

«Ангелочек» посвящен Александре Михайловне Велигор-ской, ставшей женой писателя. Произведение имеет автобио­графическую основу: в детстве у писателя однажды растаял такой ангелочек. Подчеркивая зыбкость образа воскового ан­гелочка, Андреев тем самым показывает, насколько призрачно счастье униженных и обездоленных в этом мире. Да, навер­ное, не только социальный план восприятия действительности важен в этой связи, но и общечеловеческий: каждый из нас нуждается в любви, ведь только тогда к нему приходит ощу­щение счастья. Но каждый из нас должен понимать, какое это хрупкое и мимолетное ощущение. Образ игрушечного анге­лочка соотносится также с образом ангела-хранителя.

А. Блок, высоко оценивший произведение Л. Андреева, в 1909 году написал стихотворение «Сусальный ангел» по моти­вам этого рассказа: «На разукрашенную елку И на играющих де­тей Сусальный ангел смотрит в щелку Закрытых наглухо дверей/ А няня топит печку в детской, Огонь трещит, горит светло... Но ангел тает. Он — немецкий. Ему не больно и тепло».

 

«Большой шлем»

М. Горький считал «Большой шлем» лучшим рассказом Л.Н. Андреева. Высокую оценку произведению дал Л.Н. Тол­стой. В карточной игре «большим шлемом» называется поло­жение, при котором противник не может взять старшей картой или козырем ни одной карты партнера. На протяжении шести лет три раза в неделю (по вторникам, четвергам и субботам) Николай Дмитриевич Масленников, Яков Иванович, Прокопий Васильевич и Евпраксия Васильевна играют в винт. Андреев подчеркивает, что ставки в игре были ничтожными и выигры­ши небольшими. Однако Евпраксия Васильевна очень ценила выигранные деньги и отдельно откладывала их в копилку.

В поведении героев во время карточной игры явственно видно их отношение к жизни в целом. Пожилой Яков Ивано­вич никогда не играет больше четырех, даже если у него на руках была хорошая игра. Он осторожен, предусмотрителен. «Никогда нельзя знать, что может случиться», — так коммен­тирует он свою привычку.

Его партнер Николай Дмитриевич наоборот всегда риску­ет и постоянно проигрывает, но не унывает и мечтает отыг­раться в следующий раз. Однажды Масленников заинтересо­вался Дрейфусом. Альфред Дрейфус (1859-1935) — офицер французского генерального штаба, которого в 1894 году обви­нили в передаче Германии секретных документов, а потом оп­равдали. Партнеры сначала спорят о деле Дрейфуса, но вскоре увлекаются игрой и замолкают.

Когда проигрывает Прокопий Васильевич, Николай Дмит­риевич радуется, а Яков Иванович советует в следующий раз не рисковать. Прокопий Васильевич боится большого счастья, так как за ним идет большое горе.

Евпраксия Васильевна — единственная женщина в чет­верке игроков. При крупной игре она с мольбой смотрит на брата — своего постоянно партнера. Другие партнеры с ры­царским сочувствием и снисходительными улыбками при этом ожидают ее хода.

Символический смысл рассказа состоит в том, что вся на­ша жизнь, по сути, может быть представлена как карточная игра. В ней есть партнеры, есть и соперники. «Карты комби­нируются бесконечно разнообразно», — пишет Л.Н. Андреев. Сразу же возникает аналогия: жизнь тоже преподносит нам бесконечные сюрпризы. Писатель подчеркивает, что люди пытались в игре добиться своего, а карты жили своей жизнью, которая не поддавалась ни анализу, ни правилам. Одни люди плывут в жизни по течению, другие мечутся и пытаются из­менить судьбу. Так, например, Николай Дмитриевич верит в удачу, мечтает сыграть «большой шлем». Когда, наконец, Ни­колаю Дмитриевичу приходит долгожданная серьезная игра, он, боясь упустить ее, назначает «большой шлем в бескозы­рях» — самую сложную и высокую комбинацию в карточной иерархии. Герой идет на определенный риск, так как для вер­ной победы он должен еще получить в прикупе пикового туза. Под всеобщее удивление и восхищение он тянется за прику­пом и вдруг неожиданно умирает от паралича сердца. После его смерти выяснилось, что по роковому стечению обстоя­тельств в прикупе находился тот самый пиковый туз, который обеспечил бы верную победу в игре.

После смерти героя партнеры думают о том, как радовался бы Николай Дмитриевич этой сыгранной игре. Все люди в этой жизни — игроки. Они пытаются взять реванш, выиграть, пой­мать за хвост удачу, тем самым самоутвердиться, считают ма­ленькие победы, а об окружающих думают крайне мало. Много лет люди встречались по три раза в неделю, но редко говорили о чем-нибудь, кроме игры, не делились проблемами, не знали даже, где живут их друзья. И только после смерти одного из них остальные понимают, как дороги они были друг другу. Яков Иванович пытается представить себя на месте партнера и почувствовать то, что должен был прочувствовать Николай Дмитриевич, сыграв «большой шлем». Не случайно герой впер­вые изменяет своим привычкам и начинает разыгрывать кар­точную партию, итоги которой уже никогда не увидит его скончавшийся товарищ. Символично, что первым уходит в мир иной наиболее открытый человек. Он чаще других рассказывал партнерам о себе, не был равнодушен к проблемам других, о чем свидетельствует его интерес к делу Дрейфуса.

Рассказ обладает философской глубиной, тонкостью пси­хологического анализа. Сюжет его одновременно и оригина­лен, и характерен для произведений эпохи «серебряного века». В это время особое значение получает тема катастрофичности бытия, зловещего рока, нависающего над человеческой судь­бой. Не случайно мотив внезапной смерти сближает рассказ Л.Н. Андреева «Большой шлем» с произведением И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско», в котором тоже герой умирает в тот самый момент, когда, наконец, должен был насладиться тем, о чем мечтал всю жизнь.

 

«Рассказ о семи повешенных»

В «Рассказе о семи повешенных» Л.Н. Андреев исследует психологическое состояние героев, приговоренных к казни. Каждый персонаж произведения переживает близость смерт­ного часа по-своему. Сперва Л.Н. Андреев рассказывает о му­ках тучного министра, спасающегося от покушения террори­стов, о котором ему доложили. Сначала, пока вокруг него бы­ли люди, он испытывает чувство приятной возбужденности. Оставшись в одиночестве, министр погружается в атмосферу животного страха. Он вспоминает недавние случаи покуше­ний на высокопоставленных лиц и буквально отождествляет свое тело с теми клочками человеческого мяса, которые когда-то видел на местах преступлений.

Л.Н. Андреев не жалеет художественных деталей для изо­бражения натуралистических подробностей: «...От этих вос­поминаний собственное тучное больное тело, раскинувшееся на кровати, казалось уже чужим, уже испытывающим огнен­ную силу взрыва». Анализируя собственное психологическое состояние, министр понимает, что спокойно пил бы свой кофе. В произведении возникает мысль о том. что страшна не сама смерть, а ее знание, особенно если обозначен день и час твое­го конца. Министр понимает, что не будет ему покоя, пока он не переживет этот час, на который назначено предполагаемое покушение. Напряжение всего организма достигает такой си­лы, что он думает, что не выдержит аорта и что он физически может не справиться с нарастающим волнением.

Далее в рассказе Л.Н. Андреев исследует судьбу семерых за­ключенных, приговоренных к казни через повешение. Пятеро из них являются как раз теми самыми террористами, которых пой­мали при неудачном покушении. Писатель дает их развернутые портреты, в которых уже во время сцены суда видны признаки приближения к гибели: на лбу арестантов выступает пот, пальцы дрожат, возникает желание кричать, ломать пальцы.

Для заключенных особой пыткой также становится не столько сама казнь, в ходе которой они держатся мужественно и достойно, поддерживают друг друга, а длительное ожидание.

Л.Н. Андреев последовательно представляет читателю це­лую галерею образов террористов. Это Таня Ковальчук, Муся, Вернер, Сергей Головин и Василий Каширин. Самым тяже­лым испытанием перед смертью для героев оказывается сви­дание с родителями. «Самая казнь во всей ее чудовищной не-

 

обычности, в поражающем мозг безумии ее, представлялась воображению легче и казалась не такою страшною, как эти несколько минут, коротких и непонятных, стоящих как бы вне времени, как бы вне самой жизни», — так передает чувства Сергея Головина перед казнью Л.Н. Андреев. Возбужденное состояние героя перед свиданием писатель передает через жест: Сергей бешено шагает по камере, щиплет бородку, морщится. Однако родители стараются вести себя мужествен­но и поддержать Сергея. Отец находится в состоянии выму­ченной отчаянной твердости. Даже мать только поцеловала и молча села, не заплакала, а странно улыбалась. Лишь в конце свидания, когда родители ревностно целуют Сергея, в их гла­зах появляются слезы. Однако в последнюю минуту отец вновь поддерживает сына и благословляет его на смерть. В этой выразительной в художественном отношении сцене пи­сатель прославляет силу родительской любви, самого беско­рыстного и самоотверженного чувства на свете.

К Василию Каширину на свидание приходит только мать. Будто бы вскользь мы узнаем, что отец его — богатый торго­вец. Родители не понимают поступка сына и осуждают его. Од­нако мать все-таки пришла проститься. Во время свидания она словно не понимает сложившейся ситуации, спрашивает, поче­му сыну холодно, упрекает его в последние минуты свидания.

Символично, что они плачут в разных углах комнаты, да­же перед лицом смерти говоря о чем-то пустом и ненужном. Лишь после того, как мать выходит из здания тюрьмы, она от­четливо понимает, что сына завтра будут вешать. Л.Н. Андре­ев подчеркивает, что муки матери, быть может, во сто крат сильнее переживаний самого обреченного на казнь. Старуха падает, ползает по ледяному насту, и ей мерещится, что она пирует на свадьбе, а ей все льют и льют вино. В этой сцене, где горе граничит с безумным видением, передается вся сила отчаяния героини, которая так никогда и не побывает на свадьбе сына, не увидит его счастливым.

Таня Ковальчук переживает прежде всего за своих товари­щей. Муся счастлива умереть как героиня и мученица: «Нет ни сомнений, ни колебаний, она принята в лоно, она правомерно

2-10738 ^JJ

вступает в ряды тех светлых, что извека через костер, пытки и казни идут к высокому небу». Купаясь в своих романтических мечтах, она уже мысленно шагнула в бессмертие. Муся готова была на безумство ради торжества моральной победы, ради эй­фории от безумства своего «подвига». «Мне бы даже так хоте­лось: выйти одной перед целым полком солдат и начать стре­лять в них из браунинга. Пусть я одна, а их тысячи, и я никого не убью. Это-то и важно, что их тысячи. Когда тысячи убивают одного, то, значит, победил этот один», — рассуждает девушка.

Сергею Головину жалко своей молодой жизни. Особенно остро подступал к нему страх после физических упражнений. В то время как на воле он ощущал в эти минуты особый подъ­ем жизнерадостности. В последние часы герой чувствует, что его как будто оголили: «Смерти еще нет, но нет уже и жизни, а есть что-то новое, поразительно непонятное, и не то совсем лишенное смысла, не то имеющее смысл, но такой глубокий, таинственный и нечеловеческий, что открыть его невозмож­но». Всякая мысль и всякое движение перед лицом смерти ка­жется герою безумием. Время для него словно останавливает­ся, и в этот момент ему сразу становятся видны и жизнь, и смерть одновременно. Однако Сергей усилием воли все-таки заставляет себя сделать гимнастику.

Василий Каширин мечется по камере, страдая, как от зубной боли. Примечательно, что он лучше других держался, когда шла подготовка к террористическому акту, так как его вдохновляло чувство утверждения «своей дерзкой и бесстрашной воли».

В тюрьме же его подавляет собственное бессилие. Таким образом, Л.Н. Андреев показывает, как ситуация, с которой герой подходит к смерти, влияет на само восприятие челове­ком этого события.

Наиболее интеллектуальный член террористической груп­пы — Вернер, знающий несколько языков, обладающий пре­красной памятью и твердой волей. Он решил отнестись к смерти философски, так как не знал, что такое страх. На суде Вернер думает не о смерти и даже не о жизни, а разыгрывает трудную шахматную партию. При этом его совершенно не ос-

 

танавливает то, что партию он может и не закончить. Однако перед казнью он все-таки оплакивает своих товарищей.

Вместе с террористами к казни приговорили еще двух убийц: Ивана Янсона, работника, отправившего на тот свет сво­его хозяина, и разбойника Мишку Цыганка. Янсон перед смер­тью замыкается в себе и все время твердит одну и ту же фразу: «Меня не надо вешать». Цыганку предлагают самому стать па­лачом и этим купить себе жизнь, но он медлит. Детализировано изображает Л.Н. Андреев муки героя, который то представляет себя палачом, то ужасается этим мыслям: «...Становилось тем­но и душно, и куском нетающего льда делалось сердце, посы­лая мелкую сухую дрожь». Однажды в минуту крайней душев­ной слабости Цыганок воет дрожащим волчьим воем. И этот звериный вой поражает ужасом и скорбью, царящими в душе Цыганка. Если Янсон постоянно находится в одном и том же отрешенном состоянии, то Цыганка наоборот преследуют кон­трасты: он то умоляет о пощаде, то ругается, то бодрится, то им обуревает дикая лукавость. «Его человеческий мозг, поставлен­ный на чудовищно острую грань между жизнью и смертью, распадался на части, как комок сухой и выветрившейся глины», — пишет Л.Н. Андреев, подчеркнув тем самым мысль о том, что личность приговоренного к смерти человека начинает рас­падаться еще при жизни. Символична в рассказе повторяющая­ся деталь: «Янсон постоянно поправляет на шее грязно-красный шарф. Таня Ковальчук предлагает мерзнущему Василию Каши-рину повязать на шею теплый платок, а Мусе натирает шею шерстяной воротник».

Основная идея рассказа состоит в том, что каждый из нас должен задуматься перед лицом смерти о главном, о том, что даже последние минуты человеческого бытия имеют особый смысл, быть может, самый важный в жизни, раскрывающий суть нашей личности. «Рассказ о семи повешенных» написан в русле настроений эпохи начала XX века, когда тема судьбы, рока, противостояния жизни и смерти выходит на главное ме­сто в литературе. Рубежность, катастрофичность, утрата соци­альных опор — все эти особенности обусловили актуальность проблематики рассказа.

«Жизнь Василия Фивейского»

Повесть Л.Н. Андреева «Жизнь Василия Фивейского» мож­но поставить в один ряд с такими произведениями писателя, как «Иуда Искариот», «Христиане», «Сын человеческий», «Анатэ-ма», «Савва», составляющими богоборческую линию в творче­стве писателя. Впервые повесть была опубликована в сборнике товарищества «Знание» за 1903 год с посвящением Ф.И. Шаля­пину. В последующих изданиях посвящение было снято. От­дельным изданием произведение было опубликовано в 1904 го­ду в Мюнхене издательством IO. Мархлевского («Новости русской литературы»), а затем в 1908 году в Петербурге изда­тельством «Пробуждение». Импульсом к созданию сюжета по­вести стал разговор с М. Горьким о горделивом попе, который под влиянием учения Л.Н. Толстого снял сан.

В самом начале повествования сразу же заявлена тема су­рового и загадочного рока. Отец Василий одинок среди лю­дей. Он потерял сына, не нашел счастья в браке. Видя вокруг себя столько горя и несправедливости, Василий порой сам се­бя пытается укрепить в христианской вере. Он обращается к небу с громкими словами: «Я — верю». И в этой сцене Андре­ев убедительно показывает, что Фивсйский, несмотря ни на что, порой сомневается в божественной силе.

В повести «Жизнь Василия Фивейского» Л.Н. Андреев ис­пользует черты экспрессионизма, которые выражаются в сим­волах, гиперболах, преобладании лирико-субьективного начала над эпическим. Это ярко проявляется в портрете отца Василия, Андреев постоянно подчеркивает в нем глаза: «Они были ма­ленькие, ввалившиеся, черные, как уголь, и ярким светом горел в них отразившийся небесный пламень». Максимальную выра­зительность портрет героя приобретает в сцене, когда церков­ный староста Иван Копров обвиняет отца Василия в богоот­ступническом своеволии. Прием укрупнения портретной детали помогает Андрееву показать трагическое величие фигуры свя­щенника: «Пунцовый от гнева, Иван Порфирыч сверху взгля­нул на попа — и застыл с раскрытым ртом. На него смотрели бездонно-глубокие глаза. Ни лица, ни тела не видал Иван Пор­фирыч. Одни глаза — огромные, как стена, как алтарь, зияю­щие, таинственные, повелительные — глядели на него, — и, точно обожженный, он бессознательно отмахнулся рукою и вышел, толкнувшись о притолоку толстым плечом. И в похоло­девшую спину его, как сквозь каменную стену, все еще впива­лись черные и страшные глаза». Центральная деталь портрет­ной зарисовки — глаза — укрупняется при помощи различных изобразительно-выразительных средств (эпитетов, сравнений), гиперболизируется. Кроме того, испепеляющая сила взгляда (а следовательно, и сила воли характера Фивейского) подчеркива­ется реакцией на него Копрова, который выходит, толкнувшись о притолоку толстым плечом.

Не менее интересной в повести выглядит фигура Ивана Порфирыча. Он обрисован как богатый, счастливый и всеми уважаемый человек. В его портрете Л.Н. Андреев подчеркивает характерную деталь — черную бороду. В суждениях герой не основателен. Возмущает, например, случай, когда он оговари­вает пришедшую в церковь попадью за пьянство. «Эту пьяницу совсем бы в церковь пускать не следовало. Стыд!» — восклица­ет герой. А ведь несчастная попадья, потерявшая сына, просто-напросто пьет с горя, а в церковь пришла за поддержкой.

Однако гибель сына не единственное испытание, которое по­сылает ей судьба. Как ни берегла свой плод обрадованная жен­щина, у нее рождается сын-идиот. Образ идиота разрастается, начинает господствовать над всей семьей. Сжимается даже сам дом. Его обитателей постоянно мучают клопы. Откуда-то появ­ляется рваное белье и одежда — символы неустроенности, бес­порядка. Идиот нечистоплотен и озлоблен, похож на звереныша. Это одновременно символ незаслуженного горя и вырождения. Весь ужас, который несет в себе рожденное попадьей существо, красноречиво воплощает его портрет: «И был отвратителен и страшен его вид: на узеньких, совсем еще детских плечах сидел маленький череп с огромным, неподвижным и широким лицом, как у взрослого. Что-то тревожное и пугающее было в этом ди­ком несоответствии между головой и телом, и казалось, что ре­бенок «надел зачем-то огромную и странную маску».

Постепенно тема безумия в повести разрастается. Сходит с ума и сама попадья. Ночными тенями подступает безумие к самому Василию. Попадья напоминает ему лошадь со сломан­ным копытом, которую вели на живодерню. Ему кажется, что если бы кто-то заживо положил женщину в могилу, то посту­пил бы хорошо, такие несчастные у той глаза.

Тема безумия звучит и в сцене отпевания Семена Мосяги-на, которого отец Василий определил работником к церков­ному старосте. И сам Василий, и окружающие чувствуют вину священника за гибель Семена. Во время отпевания начинается гроза. Прервав чтение молитв, отец Василий подходит к гробу и пытается усилием воли воскресить мертвеца, затем выталки­вает его из гроба. Народ, глядя на эту картину, в страхе выбе­гает из храма, полагая, что в священника вселились бесы.

Важную роль в повести играет пейзаж. Природа оттеняет переживания героев, но, помимо этого, и сама живет своей не­зависимой жизнью. Осенняя ночь, сопутствовавшая безумной страсти несчастной попадьи, описывается как страдающее и одинокое существо: «В наглухо закрытые ставни упорно сту­чал осенний дождь, и тяжко и глубоко вздыхала ненастная ночь», «Под долгие стоны осенней ночи», «Бесприютностью дышала осенняя ночь», «Ночь молчала», «Ненарушимая и грозная тишина смыкалась и душила, начинала гудеть», «Как саван облипала его глухая и бесстрастная тишина», «Тьма разбегалась перед ним, длинными тенями забегала сзади и лу­каво кралась по пятам».

Отец Василий сопоставляется в повести с библейским праведником Иовом. Однако Фивейский не раз восстает про­тив бога, рока и несправедливости, мечтает снять сан и уехать с женой куда-нибудь, а идиота отдать в приют. Но жена сгора­ет во время пожара. В конце концов отец Василий гибнет. В последние минуты ему кажется, что небо охвачено огнем и рушится мир. И этот финал выглядит закономерным для твор­чества Л.Н. Андреева, так как в нем всесильный рок оказыва­ется сильнее человека.

А.Н. ТОЛСТОЙ

«День Петра»

Рассказ «День Петра» был написан в 1918 году. Это время глобальных общественных перемен, а в такие узловые момен­ты эпохи закономерен писательский интерес к истории, ее славным страницам.

Образ Петра в начале рассказа дается в сниженных тонах: кажется, перед нами неотесанный мужик, а не царственная особа. Петр груб, неопрятен, ступает косолапо и тяжело. Весь его образ напоминает медведя. Чулки его пахнут потом. Это свидетельствует о том, что царь живет не стремлением к внешней привлекательности, как это делали многие русские монархи, а делом, ради которого привык пренебрегать услов­ностями. Гневный взгляд Петра также подчеркивает сильное волевое начало в этом человеке.

Важность государственных дел для царя ярко показывает описание его кабинета. На первый взгляд в нем просто хаос и беспорядок. Но это не склад изделий роскоши, а всевозмож­ные бумаги, карты, инструменты, даже образцы полезных ис­копаемых. Все это подчеркивает государственное мышление царя. В то же время А.Н. Толстой не скрывает, что петровские нововведения порой были явным перебором. Стремление на­садить европейские традиции на русскую почву часто выгля­дели нелепыми. Так, например, с иронией показывает автор, как глупо выглядит петровское окружение в камзолах и пари­ках: «Криво, из-под черных буклей торчали собственные во­лосы — рыжеватые, русые, славянские». Да и сам Петр, наса­ждающий европейские манеры, не брезгует русской водкой, ест много и при этом столового этикета не соблюдает.

По мере развития сюжета рассказа дикое, животное начало в облике Петра гиперболизируется: на совещании он в гневе наносит удар Меншикову. Однако читатель тут же понимает причины подобного поведения Петра: он нетерпим ко всему, что мешает делу. Таким самым важным делом является для него строительство нового города на Неве. Ради Санкт-

Петербурга Петр готов на любые жертвы. А.Н. Толстой под­черкивает, что строительство города шло нелегко, с много­численными жертвами: «Наводнения смывали работу, опус­тошал ее пожар; голод и язва косили народ, и снова тянулись по топким дорогам, по лесным тропам партии каменщиков, дроворубов, бочкарей, кожемяк. Иных ковали в железо, чтобы не разбежались, иных засекали насмерть у верстовых столбов, у тиунской избы, пощады не знали конвоиры-драгуны, бри­тые, как коты, в заморских зеленых кафтанах». Описание го­рода в клубах черно-красного тумана и багровой Невы довер­шает устрашающую картину.

Анализируя политику Петра, автор с болью пишет о том, что, несмотря на все усилия русского царя, Россия не смогла войти в европейскую семью как равная держава. Она все равно выглядела рабской и униженной. Отношение русского народа к своему царю красноречиво передает сцена, в которой все пада­ют перед Петром на колени (причем прямо в лужу), и лишь не­мец герр Мюллер весело здоровается с ним как с равным.

А.Н. Толстой, стремясь отразить подлинную картину со­бытий, не скрывает силы народного сопротивления петров­ским реформам. Ходят слухи, что царя немцы подменили. Петр жестоко, по-русски расправляется с зачинщиками бунта и смуты. Только за то. что пономарь Гультяев говорил: «Пи-тербурху быть пусту», его ссылают на каторгу и приговари­вают к наказанию кнутом. Стойкого к мучениям Варлаама Петр велит пытать с помощью самых изощренных орудий.

Понимая, что гнев народный — сильное оружие, Петр в то же время не хочет войти в историю царем-антихристом. Смяг­чившись, он пытается поговорить с Варлаамом по душам. Но разговор не клеится, и Петр обещает староверу новые пытки.

В финале рассказа Петр думает о том, что закончен еще один трудовой день, и бремя этого дня тяжестью ложится на его плечи. При всем стремлении к натурализму в рассказе А.Н. Толстой все-таки сумел отразить характерные черты лич­ности русского царя: властный нрав, пытливый ум, государст­венное мышление, умение брать ответственность на себя, а главное — желание как можно больше успеть сделать в этой жизни для любимой им родины.

Можно проводить целые научные дискуссии о том, прору­бил ли Петр строительством Санкт-Петербурга окно в Европу или наоборот, на долгие годы нарушил привычные торговые связи, сложившиеся к этому времени с Европой. Однако Санкт-Петербург до сих пор является одним из красивейших городов мира. И в этом, несомненно, есть историческая заслуга Петра А о том, в каких муках рождалась северная столица, красноречиво повествует нам рассказ А.Н. Толстого «День Петра».

 

«Петр Первый»

Роман А.Н. Толстого «Петр Первый» — центральное про­изведение в раскрытии петровский темы в творчестве писате­ля. Однако объектом изображения в нем становится не только личность знаменитого русского царя, но и целая эпоха реформ и потрясений, время, когда крестьянская Россия, доселе шед­шая по своему особому пути, вдруг соприкоснулась с атрибу­тами европейской цивилизации. И соприкосновение это было как прогрессивным, так и мучительным, ибо попытки наса­дить европейский образ жизни подчас вступали в глубокие противоречия с национальными традициями, плохо укореня­лись на русской почве и, конечно, порождали сопротивление.

Роман состоит из трех книг. Повествование ведется от ли­ца автора. В произведении действуют как вымышленные пер­сонажи, так и реальные исторические лица. Огромную роль в организации развития сюжета играют массовые сцены, диало­ги, описание жилища, быта и портреты героев.

А. Толстой подчеркивает природные богатства русской земли: вековые сосны, просторы полноводных рек, пушисто-хвостые белки, караваны птиц. «Земля раздвигалась перед взо­ром, — не было ей края».

В традициях И. Шмелева А. Толстой в романе рисует пре­жде всего Русь православную. Об этом в первой же сцене произведения свидетельствует портрет эпизодической герои­ни: «Материно морщинистое лицо осветилось огнем. Страш­нее всего блеснули из-под рваного плата исплаканные глаза, — как на иконе». В этом лаконичном описании простой рус­ской женщины, по сути, раскрывается нелегкая судьба чело­века допетровской эпохи: постоянные материальные лишения, привычка к каждодневному труду и в то же время стойкость, душевная глубина, отточенная в муках и страданиях.

От описания крестьянского уклада жизни в доме Ивана Бровкина А.Н. Толстой переходит к рассказу о дворянине Васи­лии Волкове, который тоже едва сводит концы с концами: надо платить огромные подати монастырю да оброки и дани царской казне. В разговоре с соседом Михайлой Тыртовым Волкове бо­лью восклицает: «Все народы живут в богатстве, в довольстве, одни мы нищие». Василий вспоминает, как ездил в Москву в Ку-куй-слободу, где живут немцы. Там везде чистота и порядок, лю­ди приветливые. Да и живут они богаче всей Москвы.

Причины нищенского существования России А.Н. Толстой видит и в бесхозяйственности, доходящей порой до элементар­ной жадности, и в воровстве, и в беспорядках на дорогах, когда княжеский сынок содержит шайку разбойников, обирающих купцов на проезжей дороге. Особенно нелепым менталитет русского человека казался иноземцам. Они удивлялись, что при царском дворе нет балов и галантного веселья, нет тонкого раз­влечения музыкой. Работают русские люди мало. Времени на это почти не остается: по три раза в день отстаивали церковные службы, по четыре раза плотно ели, да еще и спали днем для здоровья. Однако А.Н. Толстой показывает, что в жизнь пред­ставителей царского двора все глубже входят европейские ма­неры. Дом князя Голицына охраняют швейцарцы. Сам он бреет бороду, носит французский костюм, читает латинские книги. В доме — французская и итальянская изысканная мебель. Голи­цын подумывает об освобождении крестьянства, создании ака­демий. Однако даже его собеседник господин де Невилль не верит в то, что в России можно выполнить всю эту утопиче­скую программу. В разговоре с Софьей звучит мысль о том, что европейским манерам не обрадуется духовенство, поддержи­вающее патриархальные традиции.

Примечателен в романе образ средневековой Москвы с ее древней топонимикой (Иверская, Василий Блаженный, Спас­ские ворота, Варварка, Всехсвятский мост). В калашном ряду Гостиного двора продают горячие пироги и сбитень на меду. В Москве, как нигде в другом уголке России, остро ощущает­ся имущественная пропасть в положении между высшей зна­тью и народом: на парчовую шубу князя Василия Васильевича Голицына можно пол-Москвы купить.

С высокой степенью детализации пишет А.Н. Толстой о жестокой борьбе за царский трон, которую ведет Софья со сво­им родным братом Петром. Но женщина даже в политических делах остается женщиной: за одну морщинку на лице своего возлюбленного князя Голицына Софья готова сжечь пол­Москвы. В неукротимом желании любой ценой вырвать из рук Петра власть она готова уничтожить его. В сце