И.С. ШМЕЛЕВ «Мартын и Кинга»

Небольшой рассказ И.С. Шмелева «Мартын и Кинга» со­вершенно лишен экспозиции. Автор моментально вводит чи­тателя в курс событий. Впервые рассказ был опубликован в 1934 году в Париже (в газете «Возрождение»). Таким образом, сюжетом его является воспоминание автора о жизни в России. Восприятие обыденного начала рассказа («Приехали на Моск­ву-реку, полоскать белье») в контексте истории создания об­растает дополнительным эмоциональным фоном: лишь в па­мяти возвращается писатель к тем драгоценным дням, когда ездил, как герои его рассказа, на Москва-реку.

Вместе с топонимикой родной земли вспоминает И.С. Шме­лев характеры ее жителей, народные обычаи, по которым жили до революции наши предки. Так, например, в быту доминирова­ла ориентация на православный календарь. Вспоминая о несча­стном случае с Василем Василичем, рассказчик говорит о том, что тот чуть не утоп на Троицу: конкретные числа называть не обязательно, всем становится понятно, когда это было.

Сквозь реалии бытовой жизни вырисовывается в рассказе И.С. Шмелева типичный русский характер, в котором сочетается бесшабашная удаль, граничащая с сумасбродством (когда Василь Василии лезет пьяным купаться) и настоящее, неподдельное му­жество (когда герой спасает от разбойников того, кто вытащил его из воды на Троицу). «Ну, теперь поквитался с Косым папа-шенька», — комментирует эту ситуацию герой-рассказчик.

Постепенно разговор о характере русского человека уг­лубляется рассказом истории про англичанина Кингу и народ­ного умельца Мартина. Первый сделал в России состояние на том, что учил богатых людей плавать и ездить верхом. А Мар­тын плавал лучше Кинги да славой такой не пользовался. Горько констатирует автор, что слепое преклонение перед иностранщиной и недоверие к доморощенным талантом — тоже характерная особенность российской жизни. «Вот теперь поедет Кинга к себе домой и будет говорить ихним там — ка­кие деньги везу, сто тыщ везу, набрал от дураков, плавать их учил», — с досадой рассказывает герой.

Раззадорил однажды Кинга Мартына плыть с ним напере­гонки до Воробьевки. Причем из-за едких оскорблений, вы­сказанных Кингой в адрес русских, соревнование преврати­лось в поединок православного человека с иностранцем, иноверцем. Тот хоть и умелец «плавать по-ученому», а все-таки на стороне Мартына правда: надо проучить насмешника. Сила его в тяжелом физическом труде выковалась. Сам он с Волги, к водному делу привычный.

Начался заплыв, который опять-таки воспринимается в рассказе как поединок характеров. Англичанин с маху рванул вперед, а Мартын не стал сразу выкладываться, так как знал, что расстояние надо проплыть немалое (от Крымского моста до Воробьевки), да и возле Нескушного сада ключи бьют: во­дичка будет похолоднее, место там опасное. Как только Мар­тын догоняет Кингу, тот пускается на хитрость: ныряет и плы­вет под водой. А простодушный Мартын начинает его искать: боится, что англичанин утопнет. Однако не помогли Кинге все эти фокусы. Все равно догнал и обошел его Мартын. Сошел англичанин с дистанции, а потом выяснилось, что и денег, на которые он спорил, при нем не было.

И.С. Шмелев — писатель, для которого характерны поис­ки нравственных идеалов в прошлом, идеализация старины, веками складывавшихся обычаев и устоев. Символом прежней жизни, более правильной и справедливой, становится в рас­сказе деревянный мост, стоявший раньше на месте нынешнего Крымского. «По-нашему, деревянный лучше. Хороший, со­сновый был, приятный. Как же можно, дерево — оно живое дело. Леском от него давало, смолой... солнышком как разо­греет... а от железа какой же дух!» — рассуждает Горкин. С ним соглашаются и другие герои рассказа. Можно, конечно, поспорить со Шмелевым, обвиняя его в недооценке роли про­гресса в общественной жизни, в стремлении к сохранению патриархального уклада. Однако главное в его творчестве — не это, а глубокое патриотическое чувство, которым наполне­но все повествование. Произведения И.С. Шмелева учат глу­боко любить отчизну, уважать и ценить своих сограждан и все то, что передается по наследству нам от наших предков, кото­рые умели постоять за себя перед иноземцами не только в спо­ре, но и в бою. Писателя пронизывает гордость за то, что он был рожден на русской земле. Ностальгические ноты периода вынужденной эмиграции лишь усиливали патриотические по­рывы в его произведениях. Все это является ярким свидетель­ством того, что И.С. Шмелев всегда оставался духовно свя­занным с Россией, до конца дней преданным своей родине, русским народным традициям и православию.

 

«Небывалый обед»

В рассказе И.С. Шмелева «Небывалый обед» умело соче­тается описательная сторона сюжета, призванная запечатлеть народные традиции праздничного застолья, и аналитическая линия, в ходе которой автор поднимает важнейшие проблемы, связанные с национальным характером и самосознанием.

Рассказ открывается описанием суматошного приготовле­ния к обеду. С одной стороны, И.С. Шмелев при этом подчер­кивает традиционное русское гостеприимство: обед готовится для англичанина. А с другой стороны — писателю больно ви­деть раболепное преклонение перед иностранцем, пусть тот даже не заслужил к себе такого почтения.

Вместе с тем И.С. Шмелев не скупится на похвалы для рус­ского умельца. Таким в рассказе является повар Гаранька, кото­рый был настолько искусен в своем деле, что «галку за рябчика подавал». Писатель подчеркивает, что дар вкусно готовить был дан Гараньке богом: все любимые герои И.С. Шмелева живут с божьей помощью и на бога уповают. С необычайным талантом Гараньки резко контрастирует его внешний облик: Гаранька приходит в дом заказчика в сальном пиджаке без пуговиц и го­роховых панталонах. Не раз подчеркивает И.С. Шмелев и неу­живчивый характер Гараньки, который явно мешает его карье­ре. Недаром называют его «каверзником самондравным», за это его и из дворца прогнали. Переврав названия приправ, Гаранька на предложение приготовить настоящий английский обед вы­дает изысканное меню, которое с успехом можно растянуть на неделю, вскользь упоминая о том, что послов кормил. Чувству­ется, что скандальный Гаранька искренне любит свое дело. По­степенно открывает он в рассказе свои поварские хитрости — профессиональные секреты: «Заячий пирог... да без зайца обойдусь: паштет из рябчишной требухи — не отличишь». Для воплощения кулинарного искусства у Гараньки нет мелочей. Все должно быть в полном порядке. Даже дрова без сучка. Все самое лучшее. Во время работы одолевает Гараньку особое вдохновение. Все говорят, что в эти минуты лучше с ним не связываться. Ответ на причины всех причуд повара найти не­сложно: он требует уважения к своему труду и таланту.

При ожидании обеда вспоминается история о соревнова­нии англичанина Кинги с плотником Мартыном в заплыве от Крымского моста до Воробьевки, подробно описанная в рас­сказе «Мартын и Кинга». Англичанин в ней выглядит обман­щиком и ловкачом, совершенно не достойным подобного изы­сканного обеда.

Устроителям приема непременно хочется, чтобы все было на самом высшем уровне. Даже сигары к празднику припасе­ны, ведь «англичане без сигар не могут». На пир съезжаются важные, разодетые гости. Англичанин тоже выглядит солид­ным человеком: он в сюртуке, при нем — палка с собачьей го­ловой. Выказывая ему уважительный прием, над ним все же смеются, когда он вместо «можжевелка» говорит «мижи-мелка» или что-то похожее на «мышья елка».

Кинга очень доволен угощением, однако после обеда ему неожиданно становится плохо. Все думают, что он отравился, но вскоре выясняется, что Гаранька положил с озорства в ост­рый соус «пик-пик» касторки, хотя неопровержимых доказа­тельств этому так и не нашли. В финале становится ясно, что касторку в соус все-таки кто-то подложил. Вот так загадочная русская душа проявляется на деле. С одной стороны, налицо желание пустить пыль в глаза, а с другой — неудержимая по­требность насолить Кинге на прощание за то, что хитростью своей и проворностью заработал он в России двести тысяч: обдурил всех, кого можно, нажился и на русской показной кичливости, и на простодушной открытости.

И.С. Шмелев выступает в этом рассказе не только как бле­стящий бытописатель, но и как тонкий психолог, знаток чело­веческой натуры.

 

М.А. ШОЛОХОВ «Тихий Дон»

Роман «Тихий Дон» является не только центральным про­изведением творчества М. Шолохова, но и одним из самых «громких», узловых романов XX века. В центре романа — жизнь казаков в период войны и революции. Публиковался он с большими трудностями и текстовыми доработками с 1928 по 1940 год. При этом первая книга вышла в результате помощи известного и влиятельного в литературных кругах того времени писателя А.С. Серафимовича, третья — благодаря вмешатель­ству И.В. Сталина, а выпуск четвертой, заключительной, книги был отложен из-за требования того же Сталина сделать главно­го героя романа Григория Мелехова красным. М.А. Шолохов же старался показать не победу красных над белыми, а траге­дию братоубийственной гражданской войны как таковой, когда оказались разорванными даже родственные связи, так как одни члены семьи воевали за белых, а другие — за красных.

По количеству действующих лиц роман можно сравнить с эпопеей Л.Н. Толстого «Война и мир». В центре произведения — семья Мелеховых. Их хата с краю постепенно втягивается в воронку общественных событий. Вся семья оказалась раз­дробленной. Пантелей Прокофьевич умер от тифа. Старуха Ильинична тоже ушла из жизни. Их старшего сына Петра убили в гражданскую войну красные. Дарья покончила с со­бой. Дуняша вышла замуж за убийцу брата. Остался в живых один Григорий Мелехов, который в результате лишился всего, что ему дорого. Его образ можно воспринимать как образ ге­роя-правдоискателя на перепутьях трагической эпохи. По сло­вам автора, Г. Мелехов был найден им в народе. Образы Гри­гория, Петра и Дарьи Мелеховых в самом начале он писал с семьи казаков Дроздовых, у которых его родители снимали половину куреня. Для образа М.А. Шолохова кое-что позаим­ствовал от Алексея Дроздова, для Петра — внешний облик и его смерть — от Петра Дроздова, а для Дарьи многое позаим­ствовал от Марьи, жены Павла.

Примечательно, что в отличие от «Поднятой целины» в «Ти­хом Доне» нет ярких положительных героев-строителей «новой жизни». Сюжетная линия «Анна — Бунчук» была в процессе эволюции творческого замысла существенно ослаблена.

Образы других коммунистов (Штокмана. Мишки Кошево­го, Ивана Алексеевича Котлярова) не являются главными. Описание их деятельности занимает в романе весьма скром­ное место. В народе новая власть воспринимается прежде все­го как карающая сила. Об этом свидетельствуют даже детали одежды (хромовые сапоги, кожаные куртки), которые в глазах народа воспринимаются как признаки привилегированной жизни («взводный в хромовых сапогах», а «Ванек в обмоточ-ках», комиссар «весь в кожу залез»). М.А. Шолохов убеди­тельно показывает, что для некоторых героев вхождение в но­вую власть — единственная возможность выбиться в люди: при прежней жили они бедно и плохо.

Описывая драматическую судьбу народа в эту кровожадную эпоху, М. Шолохов умело сочетает документальную основу и художественный вымысел. Писатель родился и вырос на Дону и поэтому так глубоко понимал проблемы донского казачества. Издавна казаки жили на окраине России, охраняя ее границы от набегов кочевых племен, соблюдая свой особый, веками скЛады­вающийся уклад, сочетающий в себе жизни воина и земледельца. Свобода для казаков не пустой звук: их отличает готовность в любой момент встать на защиту родной земли.

На примере судьбы главного героя романа Григория Ме­лехова М;А. Шолохов показывает непрекращающуюся борьбу труженика и собственника в душе казака. Как труженик, он тянется к красным, а собственнические инстинкты заставляют его перейти на сторону белых.

Но не только в основной социально-классовый конфликт эпохи вовлекает М.А. Шолохов своего героя: на его примере он показывает основное противоречие внутри жизни казачьего стана: безудержное вольнолюбивое стремление и осознанное желание сохранить традиции, которые аккумулирует вековой уклад. Первую тенденцию выражает образ Аксиньи Астахо­вой, вторую — Натальи Коршуновой.

Аксинья — чрезвычайно колоритная героиня романа, не­кий символ красоты молодой дончанки, женщины, живущей сердцем, а не расчетом. Само звучное имя ее воплотило синь бескрайнего донского неба и аромат степных цветов. Приме­чательно, что в романе Аксинью часто называют Аксюткой. Аксу в переводе с тюркского означает «белая вода». Так назы­валась раньше река Аксай, текущая по просторам Донского края и впадающая в Дон близ Ростова-на-Дону. Таким обра­зом, имя этой героини коренным образом связано с топоними­кой родной земли.

М.А. Шолохов воссоздает образ Аксиньи при помощи ряда емких художественных деталей. Например, он пишет о том, что волосы ее пахнут дурнопьяном, травой, которая обладает нар­котическим действием и входит в курительные сборы. Словно привороженный неведомой колдовской силой, хмелеет Григо­рий в жарких объятьях Аксиньи. Мотив рокового колдовства, наваждения в любви Аксиньи и Григория подчеркивается в эпизоде, когда Аксинья идет к бабке, чтобы та отсушила ее от Григория. Приворожив своей красотой Григория, Аксинья сама становится жертвой этой беспутной любви. Она мучается и страдает даже в большей мере, чем Григорий, переживая побои и укоры Степана, вынуждена покинуть хутор и пойти в услу­жение в богатый дом. С самого начала отношений с Григорием Аксинья не в силах противиться любви, хотя и понимает, что не столько радости, сколько боли принесет ей эта любовь. «Пугало ее (Аксинью) это новое, заполнявшее всю ее чувство, и в мыс­лях шла ощупью, осторожно, как через Дон по мартовскому ноздреватому льду», — пишет М.А. Шолохов.

Символична первая встреча Григория и Аксиньи на стра­ницах романа. Герой видит женщину спящей вместе с мужем и чувствует, как «сохнет во рту и в чугунном звоне пухнет го­лова». На следующий день Григорий встречает Аксинью на берегу Дона. Он ведет поить коня, а его прекрасная соседка спускается к реке с ведрами за водой. М.А. Шолохов тонко показывает, как растет у Григория любовное чувство к герои­не. Символична художественная деталь эпизода: сперва Меле­хов хотел у спуска придержать коня, но, увидев Аксинью, «свернул со стежки и, обгоняя взбаламученную пыль, врезал­ся в воду». Так получилось и в жизни: вместо того, чтобы вы­брать себе свободную девушку, жениться и спокойно строить семью, Григорий влюбляется в замужнюю женщину. «Чудок конем не стоптал!» — ругает его Аксинья. Григорий же не­медленно подчеркивает свой интерес, предлагая помощь по хозяйству. М.А. Шолохов дает в этой сцене развернутый портрет Аксиньи. При этом он как будто смотрит на нее гла­зами Григория: «Григорий тронул коня следом. Ветер трепал на Аксинье юбку, перебирал на смуглой шее мелкие пуши­стые завитки. На тяжелом узле волос пламенела расшитая цветным шелком шлычка, розовая рубаха, заправленная в юб­ку, не морщинясь, охватывала крутую спину и налитые плечи. Поднимаясь в гору, Аксинья клонилась вперед, ясно вылегала под рубахой продольная ложбинка на спине. Григорий видел бурые круги слинявшей под мышками от пота рубахи. Прово­жал глазами каждое движение».

Заигрывая с Аксиньей, Мелехов тоже не знает удержу. В ответ на слова женщины о женитьбе он сперва делает ей на­меки, а потом и прямо говорит о том, что не против завязать с ней отношения, когда та проводит Степана в казачьи лагеря, загораживает ей дорогу. «Пусти, дьявол, вон люди! Увидют, что подумают?» — испуганно восклицает Аксинья, понимая, что не будет ей легкого счастья от этого внезапно нахлынув­шего любовного чувства.

Вскоре Григорий видит сцену прощания Аксиньи со Сте­паном и отмечает, как та «любовно и жадно, по-собачьи за­глядывает ему в глаза».

В следующий раз герой видит Аксинью, когда она вместе с другими бабами помогает бреднем собирать стерлядей на косе. Это опасное мероприятие (в грозу лучше к реке вообще не подходить) усиливает и без того разыгравшуюся страсть Григория. Вымокнув до нитки, Аксинья, отжав юбку, лезет греться в копну сена. В это время Григорий первый раз пыта­ется приласкать ее, «внезапно притянув ее голову к себе». Подробно рассказав историю замужества Аксиньи, М.А. Шо­лохов показывает, что к мужу у нее была «горькая бабья жа­лость да привычка». С ужасом осознав, что ее тянет к Григо­рию, она еще больше ужасается его настойчивости, но не может противиться его ласковому чувству: «Тепло и приятно ей было, когда черные Гришкины глаза ласкали ее тяжело и исступленно. На заре, просыпаясь доить коров, она улыбалась и, еще не сознавая отчего, вспоминала: «Нынче что-то есть радостное. Что же? Григорий... Гриша...»

Жизнь соседей на хуторе проходит на виду. Здесь не скро­ешься ни от людских глаз, ни друг от друга. Вскоре Григорий встречает Аксинью на покосе. Теперь женщина уже не заиг­рывает с ним и не отшучивается, а жалобно просит отвязаться. В уголке ее черного глаза повисает слезинка. Григорий же не­отступно следит за Аксиньей. Он мысленно целует ее и гово­рит горячие и ласковые слова. М.А. Шолохову важно под­черкнуть, что у Мелехова рождается к Аксинье глубокое чувство, которое постепенно перерастает в страсть: «От арбы оторвалась серая укутанная фигура и зигзагами медленно двинулась к Григорию. Не доходя два-три шага, остановилась. Аксинья. Она. Гулко и дробно сдвоило у Григория сердце;

приседая, шагнул вперед, откинув полу зипуна, прижал к себе послушную, полыхающую жаром. У нее подгибались в коле­нях ноги, дрожала, вся сотрясаясь, вызванивая зубами. Рыв­ком кинул ее Григорий на руки — так кидает волк к себе на хребтину зарезанную овцу, — путаясь в полах распахнутого зипуна, задыхаясь, пошел».

Вернувшийся из лагерей Степан, узнав об измене, стал еще сильнее избивать Аксинью. Страдал от безысходности и Григорий. В какой-то момент он решил «прикончить исто­рию» с Аксиньей. Отец уговорил его жениться и посватал На­талью Коршунову, самую богатую невесту в хуторе Татар­ском. Шолохов намеренно подчеркивает, что у Натальи были и другие женихи, но она всем отказывала, а за Григория выйти согласилась. «Люб мне Гришка, а больше ми за кого не пой­ду», — заявила она матери. Предупреждал ее отец о том, что Мелехов бегает по жалмеркам, так называли замужних жен­щин, мужья которых служили в казачьих лагерях. Но Наталь-ина решимость и доводы жены, нашептывающей, что семья Мелеховых работящая, при достатке, сделали свое дело.

Уже на свадьбе Григорий понимает, что Наталья никогда не заменит ему Аксинью: «Григорий искоса поглядывал на Ната­лью. И тут в первый раз заметил, что верхняя губа у нее пухлова­та свисает над нижней козырьком. Заметил еще, что на правой щеке, пониже скулы, лепится коричневая родинка а на родинке два золотистых волоска и от этого почему-то стало мутно. Вспомнил Аксиньину точеную шею с курчавыми пушистыми за­витками волос, и явилось такое ощущение, будто насыпали ему за ворот рубахи на потную спину колючей сенной трухи».

Свадьба рождает в душе Мелехова не надежды на счастье, а лишь досаду. В уме его звучит назойливое слово: «Отгулял­ся... отгулялся».

Наталья же ко двору пришлась в доме Мелеховых. Ее пре­данность мужу не знает границ. Образ Натальи, противопос­тавленный Аксинье в художественной структуре романа, не менее трагичен и ярок. Он воплощает издревле сложившийся на Дону казачий жизненный уклад. В ходе развития сюжета романа Григорий постоянно мечется между чувством и дол­гом: всепоглощающей страстью к Аксинье и обязательствами перед Натальей, на которой женился по воле отца и которая даже после разрыва с Григорием остается до конца дней в до­ме свекров и пытается жить по устоявшимся законам. Она за­нимается детьми, хозяйством и, что особенно трогательно, учит сына Мишутку любить и уважать отца.

Емко и лаконично воплощает в узловых сценах романа М.А. Шолохов психологическое состояние героини: «Наталья прочла и посерела. В четыре приема вошло в сердце зубчато-острое... Четыре расплывшихся слова на бумажке: «Живи одна. Мелехов Григорий». Определение «расплывшихся» в данном случае звучит двусмысленно: эти жестокие слова рас­плываются не только на бумаге, но и в глазах застывшей, по­серевшей от горя героини, обнаруживая всю горечь, всю губи­тельную силу вынесенного Григорием вердикта. Также метафорично звучит фраза: «В четыре приема вошло в сердце зубчато-острое». Четыре слова уподобляются в этой фразе че­тырем ножевым ударам в сердце.

М.А. Шолохов мастерски композиционно оформляет сцену самоубийства Натальи: сперва читатель узнает о том, что Ната­лья помирает, когда Митька сообщает об этом Мирону Григорь­евичу. Затем автор подробно раскрывает нам всю предысторию.

Наталья остается со своим горем один на один. Ни хозяй­ственные заботы, к которым старается привлечь дочку Луки­нична, ни попытка отвести ее в церковь, которую пытается предпринять Мирон Григорьевич, не утешают ее. М.А. Шоло­хов тонко подчеркивает родительские переживания о несло­жившейся личной жизни дочери. Наталью же они только тяго­тят. Примечательно, что сцене самоубийства предшествует сцена в доме Пелагеи Майданниковой, куда Наталья пришла, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, и держалась слишком весело и оживленно, чем нужно, так как не хотела, чтобы бабы жалели ее. Во время соседских посиделок Фрося, одна из соседок, заставшая недавно мужа с задонской жалмер-кой, спрашивает Наталью о Григории, очевидно, чтобы обрес­ти подругу по несчастью и посочувствовать ей. Хозяйка дома же вмешивается в разговор и вносит свое понимание ситуа­ции: Наталья, может, и простила бы измену, да сам Мелехов «об ней не понимает». В этой фразе женщина почувствовала невольный упрек: в чем же она виновата перед Григорием? Она сделала, как ей казалось, все, чтобы он был счастлив, но не смогла уничтожить его чувство к Аксинье.

Душевное состояние героини М.А. Шолохов тонко пере­дает через ее позу и жест: «Она склонила над чулком голову, исподлобья взглянула на баб и, видя, что на нее все смотрят, сознавая, что краски стыда не скрыть от них, намеренно, но неловко, так, что это заметили все, уронила с колен клубок и нагнулась, шаря пальцами по холодному полу».

В гостях у Пелагеи Наталья принимает решение выяснить дальнейшие планы Григория. Акцентируя внимание читателя на поведении Натальи в родительском доме, М.А. Шолохов показывает, что жизнь женщины после ухода мужа, потеряла смысл. Она, как все донские казачки, любила наряжаться и хлопотать по хозяйству. Теперь же она бесцельно ходит по комнатам, ненавидящими глазами оглядывает ворох нарядов. Для понимания состояния Натальи важен ее портрет: «На вис­ках ее, у гладко причесанных черных волос, глянцевител пот, масляной нездоровой поволокой подернулись глаза».

Все, что нравилось ей в этой жизни, теряет смысл. Симво­лично, что Наталья, отказывается надеть предложенную ей матерью ее любимую синюю юбку, которую часто брала у Лукиничны еще в девках по праздникам, несчастная женщина надевает зеленую юбку и вдруг понимает, что «в этой юбке была она, когда Григорий женихом приезжал ее проведать, под прохладным навесом сарая в первый раз пристыдил ее ле­тучим поцелуем, и затряслась в приступившем рыдании, гру­дью навалилась на поднятую ребром крышку сундука». Одна­ко скрытная Наталья таит глубину своего горя и отчаяния от матери и, пересиливая себя, смеется скрипучим деревянным смехом. После этого М.А. Шолохов вновь дает портрет герои­ни, опять подчеркивая ее нездоровое состояние: «Наталья по-

 

шла в свою горницу одеваться, вскоре снова пришла на кухню уже одетая, тонкая по-девичьи, иссиня-бледная, в прозрачной синеве невеселого румянца».

И вновь М.А. Шолохов рисует в романе сцену. Подчерки­вающую, что не только измена Григория, но людская жесто­кость довела Наталью до попытки самоубийства. Когда жен­щина, пересилив себя, свое безутешное горе, пытается вернуть уравновешенное состояние духа и войти в церковь. Во двори­ке она слышит мерзкие сплетни, которые распускают о ней парни. Всю вину за разрыв отношений с Григорием они пере­кладывают при этом на Наталью: «У ней, гутарют, кила. От этого ее и муж бросил», «Брешешь! Она со свекром, с Панте-леем хромым, спуталась». При этом хихикают и пускают ей вслед грязное, позорное слово. Может быть, оно и переполни­ло чашу терпения и страдания брошенной женщины. Таким образом, на стремление свести счеты с жизнью ее толкает прежде всего тот позор на весь хутор, который ложится на нее после измены Григория: «Наталья ощупью, без мысли, без чувства, в черной тоске, коггившей ее заполненную позором и отчаянием душу, добралась до угла. Взяла в руки держак ко­сы, сняла с него косу (движения ее были медлительно-уве­ренны, точны) и, запрокинув голову, с силой и опалившей ее радостной решимостью резнула острием по горлу». «Радост­ная решимость», о которой пишет М.А. Шолохов, видится ей в избавлении от позора и душевной боли. Почти мистическое, трагически непоправимое звучание этой сцене придают и об­раз непокорного Дона («На Дону с немолчным скрежетом ходили на дыбах саженные крыги. Радостный, полноводный, освобожденный Дон нес к Азовскому морю ледяную свою не­волю»), и размеренные удары церковного колокола.

Целым рядом художественных деталей, эпитетов, сравне­ний М.А. Шолохов постоянно подчеркивает органическую связь своих любимых героинь с миром природы. Например, в сцене, когда Аксинья рожает (т. 1, ч. 2, гл. XX), она от боли жует колосья пыльного ячменя, зевает, как рыба, выброшен­ная на берег. Для раскрытия образа Натальи одной из наибо­лее важных является тщательно подготовленная предыдущим развитием сюжетной линии сцена попытки самоубийства: «Наталья ясно слышала, ощущала противный капустный хруст разрезаемого тела; нарастающая волна острой боли по­лымем прошлась по груди до горла, звенящими силами во­ткнулась в уши...»

Таким образом, у каждой героини М.А. Шолохова есть своя правда. Яркая, живая Аксинья искупает свой грех, умирая на руках у любимого. А невзрачная безвкусная Наталья становит­ся велика и понятна также после смерти, в сцене, когда Мишут-ка шепчет Григорию о том, что мамка ему при жизни наказыва­ла, и Григорий, наконец, понимает, мимо какой великодушной и благородной женщины провела его судьба.

Важную художественную и композиционную функцию в романе играет пейзаж. Вся жизнь казаков проходит рядом с Доном. С тяжкими думами сидит возле реки и наблюдает за ее течением Григорий. Природа является неотъемлемой частью описания любовных свиданий: «Возле кустов и на солнцепеке росли душистые пестрые цветы. Аксинья нарвала их большую охапку, осторожно присела неподалеку от Григория и, вспом­нив молодость, стала плести венок. Он получился нарядный и красивый. Аксинья долго любовалась им, потом воткнула в него несколько розовых цветков шиповника, положила в изго­ловье Григорию». Глубоко трагической, но чрезвычайно ем­кой по силе художественного выражения становится сцена ги­бели Аксиньи в романе. Здесь возникает один из центральных символических образов произведения. Не случайно он тоже связан с миром природы: «В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непо­крытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжко­го сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ос­лепительно сияющий черный диск солнца». Таким образом, через весь роман проходит мысль о гармоничном единстве че­ловека и природы. Пейзаж помогает М.А. Шолохову в проти­вопоставлении вечного и временного в жизни земли. Велича-

 

вая красота мира природы еще раз заставляет читателя вспом­нить о кратковременности и неустроенности жизни человека.

После похорон Аксиньи Григорию кажется, что для него все кончено («Как выжженная палами степь, черна стала жизнь Григория»). Но остаются дети. И именно тоска по де­тям и по родному хутору заставляет Мелехова вернуться к жизни. Символичен финал романа: Григорий выбрасывает в воду винтовку, наган и патроны, тщательно вытирает руки о полу шинели (он словно пытается стереть с них кровь, проли­тую им в водовороте гражданской войны) и, перейдя Дон по мартовскому льду, шагает к родному дому.

Трогательной радостью пронизана сцена встречи Мелехо­ва с сыном. В момент этого долгожданного свидания герой от волнения забывает все нежные и ласковые слова, которые, вспоминая о детях, шептал по ночам в разлуке. Он словно бла­годарит судьбу за ту последнюю радость, которую она оста­вила ему в жизни: «Опустившись на колени, целуя розовые холодные ручонки сына, он сдавленным голосом твердил только одно слово: — Сынок... сынок». Затем М.А. Шолохов, чтобы усилить художественный эффект данной сцены, дает укрупненный портрет героя: Григорий жадно всматривается в лицо сына «исступленно горящими глазами». Этот взгляд, ис­полненный эмоциональной силы, свидетельствует о том, что жизнь Мелехова наполняется новым смыслом. М.А. Шолохов оставляет своего любимого героя стоящим у ворот родного дома и держащим на руках сына. «Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром», — отмечает автор.

«Тихий Дон» имел колоссальный успех у читательской ау­дитории и стал одним из самых массовых изданий в Советском Союзе, а затем начал переводиться на иностранные языки. Со­четание жизненной правды и вымысла, беспощадного натура­лизма и поэтичной красоты казачьих традиций сделало «Тихий Дон» одним из читаемых произведений XX века. Благодаря ро­ману М.А. Шолохов получил всемирное признание. Интересно, например, что только в 1934 году в США «Тихому Дону» было посвящено около трехсот рецензий и статей. Датский писатель и критик Поль ла Кур замечал в журнале «Тильскцерен»: «Этот донской роман обладает фантастической мощью. В сущности своей «Тихий Дон», изображая мрачные страницы истории, пе­реполнен светом и оптимизмом». Однако появление романа было встречено не только с оптимизмом, но и с завистью, и с критическими отзывами. Долго вопрос об авторстве произведе­ния обсуждался в литературных кругах. Маститым писателям было трудно поверить, что М.А. Шолохов, будучи еще совсем молодым, смог создать столь глубокое и широкое по охвату ис­торических событий и силе изображения человеческих чувств художественное творение.

 

«Чужая кровь»

Рассказ М.А. Шолохова «Чужая кровь» открывается по­этичной картиной зимней донской степи. Уже в этом неболь­шом описании читатель угадывает ключевой эпитет — «степь непаханая». Герой рассказа дед Гаврила стар, болен и все вре­мя думает о сыне, пропавшем в войну без вести.

По старинным казачьим обычаям снарядил Гаврила сына на фронт, на прощание отдал ему седло и дедовскую уздечку с се­ребряным набором — дорогую семейную реликвию, из поколе­ния в поколение передававшуюся от отца к сыну — своеобраз­ный оберег. Да еще взял с собой Петро горсть родной земли.

С пропажей сына пришло в упадок у Гаврилы все хозяйст­во: «Рушились сараи, ломала скотина базы, гнили стропила раскрытого бурей катуха. В конюшне, в пустых станках, по-своему захозяйствовали мыши, под навесом ржавела косилка».

С болью пишет М.А. Шолохов о трагедии деда Гаврилы, которого новая власть заставила снять полученные при царе кресты и медали, хотя он заслужил эти знаки военной доблести, честно п достойно выполнил свой долг перед родиной. А в ста­рости, оказалось, что нет у него ни моральных, ни материаль­ных опор. Лишь сама земля заставляла деда пахать и сеять.

Символом горя и запустения в рассказе становится образ тиши­ны, расплетавшейся по хате «незримой кружевной паутиной».

Мучаясь и плача по ночам, Гаврила и его жена заставляют себя верить в то, что сын вернется. Шьют ему папаху и полу­шубок, берегут от моли мундир. Но проходит время, и надеж­ды на то, что Петро вернется, остается все меньше и меньше. Символом быстротечного хода времени, как и во многих дру­гих произведениях М.А. Шолохова, в рассказе «Чужая кровь» становится течение Дона. Автор при этом использует харак­терный для устного народного творчества прием параллелиз­ма: «Текли дни и недели, текла вода в Дону, под осень про­зрачно-зеленая, всегда торопливая».

Вскоре возвращается в родные края Прохор Лиховидов, служивший с Петром в одном полку. От него и узнают убитые горем старики подробности о гибели единственного сына.

Во время продразверстки забирают у Гаврилы пшеницу. Прямо во дворе у него происходит стычка, в ходе которой кубанские казаки нападают на продотрядников и убивают председателя. Так в мирную жизнь хуторян входят реалии братоубийственной борьбы. Глядя на мертвые тела, Гаврила понимает, что кого-то из этих продотрядников тоже не дож­дутся домой старики. Внезапно обнаруживается, что один из красноармейцев еще жив. Осознав это, Гаврила забывает про личное горе, про убитого красными сына и спасает парня. Вы­хаживая больного, дед мучается: в душе его происходит борь­ба ненависти с жалостью. Постепенно Гаврила и его жена привязываются к спасенному Николаю, который напоминает им погибшего Петра. Отдают ему сшитую для сына одежду. Выясняется, что у парня тоже никого нет: отец умер, а мать его бросила в детстве. Постепенно старики привязываются к спасенному красноармейцу все больше и больше. Он даже на­чинает заслонять образ погибшего сына. Вдруг Николаю при­ходит письмо с далекого Урала: его зовут на родной завод. Старик понимает, что парень не будет вместо Петра пахать донскую землю. Тяжело переживает Гаврила прощание с при­емным сыном, когда тот решает уехать. «Солнышко ясное смеркнется без тебя у нас», — говорит он ему на прощанье. Так, едва обретя утраченного сына, старики вновь теряют его.

Солнце — один из ключевых символов в творчестве М.А. Шолохова. Для Гаврилы и его жены отъезд Николая означает одинокую старость, жизнь без цели и без радости.

Рассказ «Чужая кровь», несомненно, помогает постичь суть и последствия гражданской войны. Однако социально-исторический аспект нельзя отделить в нем от общефилософ­ского содержания. Для М.А. Шолохова важно показать тему преемственности поколений как основу всего человеческого бытия. Человек может быть счастлив, лишь осознавая, что вся его жизнь оставит на земле определенный след, все лучшее, что создано им, будет наследовано потомками. Потребность в продолжении рода — одна из важнейших потребностей чело­веческой жизни. И еще одна связанная с этим понятием тема важна в рассказе — тема бескорыстной родительской любви, неиссякаемого источника доброты на свете.

 

«Судьба человека»

Уже само название рассказа М.А. Шолохова «Судьба чело­века» свидетельствует о том, что речь в нем пойдет не только о жизни конкретных героев, но и о судьбе человека в широком смысле. В этой связи в произведении немало философских обобщений. «Да что десять лет! Спроси у любого пожилого че­ловека, приметил он, как жизнь прожил!.. Прошлое — вот как та дальняя степь в дымке», — восклицает герой рассказа.

Примечательна композиция произведения. Это так назы­ваемый рассказ в рассказе. М.А. Шолохов использует так на­зываемую сказовую манеру.

Рассказчик встречает на Дону мужчину и мальчика. Во время перекура завязывается разговор с путниками. Благодаря ряду колоритных художественных деталей автор с первых страниц рассказа знакомит нас с героями. Мужчина достает па­мятный кисет с надписью «Дорогому бойцу от ученицы 6-го класса Лебедянской средней школы» и сетует на то, что не мужское дело с ребенком путешествовать. Затем выясняется, что тот приходится ему приемным сыном. Образ мальчика, ко­торый во время Великой Отечественной войны остался сиро­той, чрезвычайно колоритный. Не случайно автор акцентирует внимание на улыбке и светлых, как небушко, глазах ребенка.

Далее следует обстоятельный рассказ о жизни главного ге­роя. Андрей Соколов рассказывает о том, как складывались его семейные отношения. Эта история демонстрирует простое чело­веческое счастье в работе и хозяйственных заботах: хлопотлива