Глава 10 Первый латиноамериканский роман, написанный методом

Социалистического реализма.

 

 

В 1951 и 1952 годах на русском языке в журналах "Огонек" и "Смена"

публикуются отрывки нового романа Амаду "Подполье свободы". На первый

взгляд, событие кажется вполне заурядным, на самом же деле оно со всей

очевидностью позволяет понять, какую роль отводила Жоржи Амаду советская

идеологическая машина. Не так уж часто в Советском Союзе переводились

произведения, еще не изданные на родине автора, а уж незаконченные - и того

реже. Амаду начал работать над "Подпольем свободы" в 1948 году и закончил в

1954. И если переводят книгу еще далекую от завершения, то значит, эту книгу

очень ждут.

Полностью роман был напечатан в ноябре 1954 года, спустя несколько

месяцев после его выхода в Бразилии. В рецензии на роман С. Львов не без

удивления отметил, что издательство иностранной литературы обычно

запаздывает с публикацией книг зарубежных авторов, в чем это издательство

неоднократно упрекали. Тем не менее, объемистый, в 54 печатных листа, роман

Амаду, изданный в Сан-Пауло в 1954 году, вышел в свет в Москве в том же году

(236, С.190).

Почти через два десятка лет один из редакторов романа, Юрий

Владимирович Дашкевич раскрыл секрет такой оперативности: "Многие годы назад

мне довелось редактировать перевод большого эпического романа Жоржи Амаду

"Подполье свободы"... И работа над переводом, осуществлявшаяся тремя нашими

товарищами, и редактирование текста проходили в нелегких условиях. Роман еще

не был опубликован, читатели знали о нем лишь из кратких сообщений в печати.

Нам, понятно, хотелось поскорее выпустить в свет на русском языке это новое

произведение нашего бразильского друга, которому уже была присуждена

Международная Ленинская премия "За укрепление мира и дружбы между народами"

(203, С.139). Рукопись Жоржи Амаду издательство получило из Праги, где тогда

жил писатель, находясь в эмиграции. И вот, когда перевод был закончен,

редактирование практически завершено и текст отправлен в типографию,

совершенно неожиданно Жоржи Амаду прислал трехтомное издание романа, только

что вышедшее в Сан-Пауло. Вполне объяснимая радость переводчиков и

редакторов сменилась не менее объяснимым отчаянием: оказывается, в

бразильском издании роман появился со значительными изменениями, внесенными

буквально в последнюю минуту автором, который к тому времени уже вернулся на

родину и не имел возможности известить редакцию об изменениях

заблаговременно. Творческому коллективу пришлось почти заново переводить

роман, в котором насчитывается 850 страниц, и на этих страницах действуют

сотни персонажей.

Таким образом, если бы не выше изложенное досадное обстоятельство, то

новая книга Амаду вышла бы в Советском Союзе одновременно, а то и раньше,

чем в Бразилии.

Вероятно, причина такой оперативности в том, что это произведение в

Советском Союзе давно ждали. Советским идеологам нужна была книга

латиноамериканского писателя, овладевшего методом социалистического

реализма. О необходимости такой книги Амаду намекали и говорили прямо, к

созданию такой книги его подталкивали. Присуждение Сталинской премии было

одним из стимулов для создания такого произведения.

Так, З. Плавскин в своей статье "Лауреат Сталинской премии Жоржи Амаду"

написал, что романы этого автора утверждают оптимистическую веру в победу

правого народного дела и показывают единственно правильный путь к победе.

Эта грядущая победа нового над старым воплощена в новом герое, появившемся в

романах Амаду, - человеке активного действия, вышедшем из народа и ставшем

его вожаком. "Все это свидетельствует о том, что бразильский

писатель-коммунист, вооруженный передовым марксистско-ленинским

мировоззрением, внимательно и творчески изучивший опыт советской литературы

и, прежде всего, М. Горького, вступил на путь овладения методом

социалистического реализма". (253, С. 170)

Более того, все творчество Ж. Амаду, предваряющее "Подполье свободы",

рассматривается советскими литературоведами как этапы овладения методом

соцреализма, как некие подступы к созданию "правильного" романа. Так, Вера

Кутейщикова пишет, что для дальнейшего творческого пути Жоржи Амаду книга

"Луис Карлос Престес" имела важное значение. В ней он преодолел недостатки,

характерные для его ранних произведений, глубоко осмыслил исторические

судьбы своего народа, и поднялся на новую, "высшую ступень". "Вооруженный

марксистско-ленинским мировоззрением, обогащенный опытом своего личного

участия в борьбе бразильского народа, Жоржи Амаду завоевал первую победу в

борьбе за овладение методом социалистического реализма" (228, С. 21).

Высокий идейно-художественный уровень романа "Красные всходы", по ее

мнению, служит залогом того, что, "идя по избранному пути, писатель создаст

еще более значительные произведения о жизни и борьбе трудового народа

Бразилии" (там же, с. 31).

Жоржи Амаду, в свою очередь, пресловутое "овладение методом" понимал

как свой долг, обязанность, и отнюдь не легкую.

Так, в речи на II съезде советских писателей, через месяц после выхода

русского перевода "Подполья свободы", Амаду поздравил участников съезда "от

имени писателей-коммунистов Бразилии, от тех, кто учился у Максима Горького

и Владимира Маяковского чувству понимания миссии писателя" (144). Далее в

своей речи он сказал, что создатели советской литературы показали

бразильским литераторам, в чем ответственность и долг писателей рабочего

класса. "Коммунисты - писатели и художники Бразилии, следуя вашему примеру,

стараются овладеть методом социалистического реализма и применить его в

своих произведениях. Это совсем нелегкая задача для писателей, происходивших

в большинстве своем из мелкой буржуазии. Это долгий и иногда болезненный

процесс" (там же).

Естественно, что столь долгожданное произведение, как "Подполье

свободы", получило самые высокие оценки у литературоведов и критиков.

"Ощущение единого дыхания остается от последней книги Жоржи Амаду "Подполье

свободы". Книга воспринимается как монолитное целое, как своеобразная

энциклопедия жизни. Это книга строгая, без внешнего блеска, трудная книга,

над которой нужно думать, которую нужно пережить и перестрадать, и секрет

этой книги - в проникновении писателя в сущность исторических задач эпохи",

- писала о романе Инна Тынянова (272, С.208). По ее мнению, "история и

политика органически входят в ткань "Подполья свободы" и придают ему большую

познавательную ценность; по этой книге можно изучать и понять историю лучше,

чем по специальным историческим книгам, потому что она воплощена в

конкретных живых людях, разных людях, друзьях и врагах, которых писатель

либо горячо полюбил, либо страстно возненавидел, но в обоих случаях узнал

близко" (там же, С. 209).

По словам критика Н. Габинского, Жоржи Амаду не приходится прибегать в

"Подполье свободы" к декларативности или рассказу; он создает живые,

индивидуально очерченные образы, показывает людей в отношениях между собой,

их реакцию на внешние и внутренние события. "Подполье свободы" -

монументальное произведение. Писатель с легкостью, приходящей вместе со

зрелостью мастерства, свободно переводит действие из особняков банкиров и

министров в лачуги крестьян, каморки рабочих, на нелегальные явки

коммунистов. Н. Габинский подчеркивает, что Амаду превосходно удалось

донести до читателей те чувства любви и нежности, которые питает простой

народ Бразилии к Советской стране. Как всякое подлинно художественное

произведение, роман Жоржи Амаду актуален и злободневен. Он помогает читателю

лучше и яснее разобраться в сегодняшней обстановке (192).

Л.Симонян, в свою очередь, считает, что "Подполье свободы" - первое в

творчестве Амаду произведение, которому свойствен подлинно эпический размах.

Кроме того, яркое повествование придает книге острую эмоциональную окраску,

волнующий драматизм. Палитра художника богата разными оттенками, и все они

способствуют тому, чтобы нарисованная в произведении картина бразильской

жизни была полнее и выразительнее. Рецензент делает вывод, что Жоржи Амаду,

учась у советской литературы и опираясь на прогрессивные традиции

отечественного искусства, создал выдающееся произведение современной

художественной прозы (265).

Н.Рыбак подчеркивает, что отличительная черта романа Жоржи Амаду -

светлое чувство оптимизма, радость человеческого бытия. Оптимизм существует

на страницах "Подполья свободы" как чувство, рожденное в борьбе. Через всю

книгу проходит ее главная тема - тема борьбы за свободу и мир. Мир -

заветная мечта героев Жоржи Амаду (261).

Рецензия В. Кутейщиковой и Л.Осповата "Рождение эпопеи" подводит итог и

определяет значение романа для мировой литературы:

"Художественно-политическое значение романа "Подполье свободы" исключительно

велико. Эпопея борьбы бразильского народа за свободу и независимость

является большим завоеванием всей прогрессивной мировой литературы, уже

давшей такие примеры возрождения эпического романа, как произведения Луи

Арагона, Анны Зегерс, Марии Пуймановой. Не случайно именно Бразилия с ее

славными традициями антиимпериалистической борьбы, с ее героической

компартией стала родиной этого выдающегося произведения. И закономерно, что

автором его явился Жоржи Амаду - писатель, с молодых лет связавшим свою

жизнь с делом освобождения бразильского народа, писатель, творческий путь

которого - это путь непрерывной борьбы за овладение методом

социалистического реализма". (232, С. 252)

Такое единодушие критиков с современной точки зрения кажется

поразительным, более того, рецензии и стилистически не отличаются друг от

друга, как будто их писал один человек. Все это свидетельствует даже не о

жесткости идеологических установок (что разумеется само собой), а о том, что

рецензируемое произведение даже в мелочах соответствует этим установкам.

Лаконичнее всего значение книги определил Федор Кельин в предисловии к

"Подполью свободы": "Подполье свободы" - первый роман, написанный Жоржи

Амаду методом социалистического реализма, первый не только для этого

писателя, но и для бразильской литературы в целом. В романе отсутствуют

элементы натурализма, подчас свойственные предшествовавшим произведениям

Амаду. В "Подполье свободы" он предстает перед читателем не только как

превосходный романист, но и как политически зрелый писатель.

Публицистическая часть романа, где Амаду неоднократно ставит и правильно

разрешает политические проблемы, вопросы морали, культуры и искусства, имеет

огромное принципиальное значение для латиноамериканских и, в частности, для

бразильских писателей. Таким образом, первая часть трилогии, появление

которой явилось событием исключительной важности для литературы стран

Латинской Америки, представляет большой интерес для прогрессивных читателей

всего мира" (217, С. 5)

Новое произведение Амаду стало свидетельством победы коммунистической

идеологии во всемирном масштабе. Овладение методом социалистического

реализма всеми прогрессивными писателями мира, по мнению советских

идеологов, является такой же исторической закономерностью, как и переход от

капитализма к социализму. При этом национальные и культурные особенности

конкретных стран, зрелость их литератур, объективная готовность воспринять

метод соцреализма не учитываются. Скроенные по одной мерке,

соцреалистические произведения заведомо лишаются любых национальных черт

(пресловутый "натурализм" Амаду). Не случайно все критики проводят параллель

между "Подпольем свободы" и "Коммунистами" Арагона и подчеркивают, что это

произведения ставит Амаду в один ряд не только с Луи Арагоном, но и Мартином

Андерсеном Нексе, Анной Зегерс, Пабло Нерудой, Марией Пуймановой.

Сам Амаду, однако, выступал против унификации и обеднения литературы,

против ее отрыва от национальных корней. Об этом он говорил на Втором съезде

советских писателей: "Писателям-коммунистам Бразилии надо всегда помнить,

что литература социалистического реализма является социалистической по

содержанию и национальной по форме. Проблема национальной формы является

основной нашей проблемой, так как в противном случае наши книги не были бы

бразильскими и мы захлебнулись бы в бессмысленном левачестве, в

космополитизме. Для того, чтобы наши книги - романы или поэзия - могли

служить делу революции, они должны быть прежде всего бразильскими: в этом

заключается их способность быть интернациональными" (144).

Как мы видим, о проблеме национальной самобытности Жоржи Амаду

задумывается даже в период наибольшей политической ангажированности, в

период сознательного овладения методом соцреализма. Безусловно, такое

понимание сущности литературы дало Амаду возможность создать через несколько

лет подлинные шедевры бразильской и мировой литературы - "Габриэлу", "Лавку

чудес", "Терезу Батисту".