Ежедневная брань папы-Хараламлия

После того как послушник Харалампий стал иеромона­хом, ежедневный распорядок дня братства стал таким, как мы его только что описали. Надо отметить, что

Старец, еще живя в миру, много подвизался и имел со­ответствующую закалку. По этой причине и после того, как он стал послушником, имея ясное осознание того, что он живет со святыми людьми, он имел божествен­ную ревность, побуждавшую его к еще большим подвигам.

Первое испытание тремя тысячами поклонов пока­залось ему детской игрой, но когда он готовился померяться силами с самим своим крестным, который одно время за сутки совершал до пяти тысяч поклонов, то внезапно «наскочил на скалу рассуждения». Опытный и рассудительный отец Иосиф прекрасно знал свято­отеческие слова: «если ты увидишь юношу, восходящего на небо по собственному желанию, схвати его за ноги и стащи на землю, ибо это ему не полезно». Мо­лодой подвижник объявляет ему свой новый рекорд: «Геронда, сегодня я дошел до пяти тысяч поклонов». Он ожидал справедливой похвалы Старца за этот под­виг. Однако случилось обратное. Отец Иосиф строгим голосом спросил:

— И кто же дал тебе, своевольник, благословение — делать столько поклонов? Ты разве не знаешь, что этот твой труд, как не имеющий благословения, был напра­сен?

— Но, Геронда, разве мы пришли сюда не для подви­гов? Неужели и в этом нужно благословение?

— Нужно, и еще как.

— Хорошо, пусть так, тогда с сегодняшнего дня пусть это будет с вашего благословения.

— С моего благословения? То есть ты хочешь, чтобы мы тебе потакали? Итак, хорошенько запомни то, что ты сейчас услышишь. С сегодняшнего дня тебе строго настрого запрещается делать больше тысячи поклонов.

— О, горе! Да как так, Геронда..., ты убил меня!

— Делай то, что я тебе сказал, и отбрось в сторону все свои пожелания.

Так и случилось. Старец предвидел, что юный под­вижник подвергается опасности быть обкраденным «справа» — гордостью, поскольку в братстве были мо­нахи, которые, будучи не такими физически крепкими, не могли делать столько поклонов.

Вместе с тем прозорливое око отца Иосифа предви­дело также и то, что когда-нибудь телесные силы папы- Харалампия ослабеют, ведь он и так был уже не молод (тогда ему было 40 лет), поэтому-то он и побуждал его больше обращать внимание на хранение ума и стяжа­ние непрестанной молитвы.

Конечно, отцы считают, что для покорения ума ду­ху прежде всего необходимо подчинение, обуздание те­ла. Но разве ежедневные тысяча поклонов — это мало? Тело палы-Харалампия ежедневно было укрощаемо тя­желыми работами по келье. У него были золотые руки. Он мог делать все: быть столяром, огородником, пова­ром, заниматься любым рукоделием... Он был самоуч­кой: помогая мастерам и наблюдая за их работой, Ха­ралампий стал отличным строителем, столяром, резчи­ком печатей и т. д.

Каменные опорные стены, благоустроенные пе­щерки Малой Святой Анны и Нового Скита, стаси­дии новых келейных храмов, всевозможная мебель и т. д. до сих пор являются свидетельством его ма­стерства.

Что же касается искусства изготовления печатей для просфор, то я, будучи очевидцем, дерзаю утверждать, что в нем отец Харалампий установил рекорд, который никто из резчиков как прежних, так и будущих времен, думаю, никогда не сможет превзойти.

Когда Старец послал его на Катунаки изучать искус­ство изготовления печатей, то утром он вышел из сво­ей кельи, а после обеда уже вернулся назад, неся с со­бой первую печать, изготовленную им весьма искусно.

Я впервые познакомился с папой-Харалампием в 1964 году в Новом Скиту. В то время в своей подвиж­нической келье он придерживался следующего распо­рядка: вслед за окончанием бдения следовал утренний отдых — около одного-двух часов, а затем два часа он резал печати. И как вы думаете, сколько печатей у него получалось? Как это ни невероятно, но за это время он успевал вырезать целых десять печатей!

Это рукоделие папа-Харалампий считал чем-то вро­де поделия. В остальные часы, отведенные на послуша­ния, он занимался каким-либо физическим трудом, по­могал другим братьям, либо исповедовал приходящих из соседних монастырей монахов и приезжающих ото­всюду мирян.

Что касается качества резьбы печатей, то в этом он был неподражаем. Когда через год после нашей первой встречи я вместе с двумя другими братьями поступил в его братство, мы недоумевали, как он так быстро и так качественно справляется со своим рукоделием. Будучи спрошен об этом, он ответил:

«Какова твоя молитва во время работы, таким будет и твое рукоделие. Чем скорее будет изливаться из тво­их уст молитва и чем чище она будет, тем быстрее ты справишься с работой, и тем качественнее будет ее ре­зультат. Хочешь, приведу тебе один пример? Со всем усердием я пытался научить резать печати некоторых монахов, желающих изучить это рукоделие, чтобы тем зарабатывать себе на кусок хлеба. Когда они трудились с молитвой „Господи, Иисусе Христе, помилуй мя", работа шла хорошо. Но иной раз их увлекали различные помыслы. Молитва прекращалась, помыслы начинали действовать изнутри, и тогда... о, ужас. Они не только портили заготовки для печатей, но еще и острыми рез­цами, необходимыми для этой работы, ранили себе ру­ки и ноги. Некоторым из них, чтобы они не остались без пропитания, я даже посоветовал освоить какое-ли­бо другое рукоделие. С инструментом для резьбы печа­тей шутки плохи. Для тех, кто вместо того, чтобы тво­рить молитву, принимает помыслы, они являются без­жалостными мстителями!»

Когда в 1965 году я уже окончательно перешел в брат­ство приснопамятного моего Старца, то первые дни обычно я сидел рядом с ним в то время, как он зани­мался рукоделием. Вышеприведенный рассказ был для меня одним из первых полученных от него уроков, в результате чего я стал испытывать некоторый страх перед этим рукоделием. Но... в одно прекрасное утро Старец говорит мне, что я должен научиться резать пе­чати.

Честно признаюсь, что все внутри меня было против и я не хотел браться за это опаснейшее занятие. Только сознание того, что так сказал Старец, послушание ко­торому было моим долгом, вселяло в меня некоторое мужество. Поистине, братья мои, я много раз испыты­вал на себе эту тайну, это чудо послушания. Так было и на этот раз. Будучи ленивым и нерадивым, я не мо­гу похвалиться чем-то духовным, что же касается руко­делия, то тут все иначе... Подкрепляемый молитвами своего Старца, я стал, по крайней мере, хорошим рез­чиком.

Однако опасность, подобно дамоклову мечу, всегда была рядом. Папа-Харалампий говорил мне: «Если ты такой смелый, то не твори молитву во время работы». Или: «Если ты такой смелый, то давай, оставляй приходящие злые помыслы, беседуй с ними. И смотри, вот резец уже готов выскользнуть и вонзиться тебе в руку или ногу». Не обойду молчанием и то, что я не раз и не два, хотя и не сильно, но до крови ранил себя. Однако благодарение Всевышнему за то, что этот первый урок помог мне понять тайну успеха, которой является по­слушание и доверие к своему Старцу.