Ресурсы для индустриализации: коллективизация и колхозное закрепощение, формирование системы ГУЛАГа.

Колхозное закрепощение. Курс на сплошную коллективизацию, взятый руководством ВКП(б) в ноябре 1929 и доведенный до интеграции сельского хозяйства в систему директивного планирования уже к концу 1-й пятилетки, был определен в главной книге сталинизма – учебнике «История ВКП(б). Краткий курс» (1938) – как «революция сверху». Эта революция преподносилась как «социалистическая реконструкция деревни» с уничтожением в СССР «последнего эксплуататорского класса» - кулачества - и приобщением крестьянства к выгодам крупного механизированного хозяйства. Фактически была создана государственная система эксплуатации крестьянства в целом при ликвидации его наиболее рачительного слоя – «раскулаченных».

В канун1-йпятилетки колхозы охватывали 93% хозяйств и 99% посевной земли, причем большинство колхозов (60,2 %) составляли ТОЗы, а производственные кооперативы, или сельхозартели, - треть (33,6 %). Но в ходе коллективизации и ТОЗы, и сравнительно немногочисленные коммуны (6,2%) были переведены на Устав сельскохозяйственной артели. Артель стала основной, а затем и единственной формой колхозов (в 1937 их насчитывалось 243,7 тыс.), охвативших в 1937 уже 93% хозяйств и 99% посевной земли.

Колхозы объединяли в среднем 78 семейных дворов, но более 25% - св. 100 дворов, а ок. 20% - менее 30 дворов. Двор включал избу и личное подсобное хозяйство (ЛПХ) в размерах,ограниченных Уставом; в коллективную собственность перешли угодья, рабочий скот и основная часть продуктивного скота, хозяйственные постройки. Техникой распоряжались государственные МТС (машинно-тракторные станции, 1932 – 2446, 1937 – 5818, 1940 – 7100), обслуживавшие по нескольку десятков колхозов. Политотделы при МТС выполняли функции полицейского контроля. Полевая работа колхозников была организована по бригадам (отдельная бригада выделялась на животноводство), от которых требовалось выполнение плана обязательных поставок товарной продукции государству, причем по заниженным закупочным ценам. Это и было сталинское «нечто вроде дани, сверхналога», наложенное на крестьянство ради индустриализации, и породившее прочтение аббревиатуры ВКП не как «Всесоюзная коммунистическая партия», а как «второе крепостное право».

Новое закрепощение было довершено паспортной системой (введена в 1932). Она оставила колхозное крестьянство за рамками числа граждан, имеющих паспорта, и тем самым стеснила возможности покинуть деревню в поисках лучшей доли, по терминологии тогдашнего законодательства – «уйти в отход». Устроиться на работу вне своей деревни «отходники» могли лишь при наличии справки от правления колхоза о его согласии на выезд (местное начальство, как правило, отказывало).

Голодный экспорт. Коллективизация была форсирована прежде всего в традиционных хлебопроизводящих регионах – в Нижнем и Среднем Поволжье и на Северном Кавказе, в Центрально-Черноземной области и в степной Украине. Очень хороший урожай 1930 (835,4 млн. ц) был приписан партийно-колхозному «разрешению в основном зерновой проблемы», за чем последовало увеличение планов государственных заготовок в расчете на бóльший экспорт. В следующем неурожайном 1931 (ок. 695 млн. ц) заготовлено (228,3 млн. ц) и вывезено за границу (51,8 млн. ц) было больше, чем в предыдущем (221,4 мин. ц и 48,4 млн. ц). Причем если в 1930 почти 60% товарного хлеба было получено государством еще от единоличников, то в 1931 их доля снизилась до 25%, а доля колхозов возросла с 33,8% до 66,4% (совхозов – с 6,3% до 8,3%). У многих колхозов был изъят весь хлеб, включая семена. Наращивание доли колхозного зерна в хлебозаготовках (почти до 75%, вместе с совхозами – ок. 85%) продолжилось и в 1932, опять не очень урожайном (ок. 699 млн. ц). Но истощенные колхозники кое-как исполняли уборочные работы, а для прокормления были вынуждены срезать зерно колхозных полей. Власть отреагировала законом об охране социалистической собственности (от 7 августа 1932), известном как «закон о трех колосках». Закон требовал применять к лицам, начиная с 12 лет, уличенным в хищении колхозного имущества, независимо от размеров, «высшую меру социальной защиты — расстрел», с «заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией всего имущества». За осень-зиму 1932-1933 по этому закону осуждено св. 100 тыс. человек, из них к расстрелу – св. 6 тыс.

Хлебозаготовки 1932 пришлось снизить (188 млн. ц), а экспорт – весьма значительно (до 17,3 млн. ц), однако деморализованное и утратившее значительную часть рабочего скота крестьянство не смогло даже толком убрать урожай, обрекая себя на голод, порожденный всей предыдущей политикой коллективизации. (В том числе - неудачного насаждения на Украине и Северном Кавказе хлопка, чтобы избавиться от его импорта). Невозможность целиком отказаться от экспорта зерновых и озлобление Сталина против «хлеборобов, которые хотят взять измором», привело к чудовищному голоду. По самым умеренным оценкам, количество его жертв превысило 4 млн. человек (из них ок. 2 млн. на Украине); по другим подсчетам, только на Украине погибло ок. 4 млн. человек и еще столько же в областях Российской Федерации (особенно Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье, Южный Урал) и Казахстана.

Итоги коллективизации для сельского хозяйства. За исключением небывало урожайного 1930, валовой сбор зерна после коллективизации лишь в 1935 превысил уровень конца НЭП (1928), что способствовало отмене карточной системы во 2-й пятилетке. В 3-й пятилетке среднегодовые сборы зерна еще повысились (78 млн. т), но подушевое производство зерна осталось ниже, чем в 1928 и 1913.

Гораздо более ощутимым было падение производства мяса и молока, что закономерно, учитывая сокращение поголовья скота от его забоя крестьянами в период коллективизации: крупного рогатого скота – почти вдвое (с 60 млн. до 33 млн.), свиней, овец и коз – еще больше. Превысить доколхозный уровень поголовья скота удалось лишь в 1958 по основным видам. Кризис животноводства был вынужден признать даже Сталин на 17 съезде ВКП(б).

Это, однако, не был лишь количественный кризис: он навсегда обрек российское сельское хозяйство на деформированную структуру. Коллективизация, оторвав подчиненное задаче экспорта зерновых земледелие от животноводства, разрушила возможность эволюционного взаимостимулирующего развития этих отраслей, являвшегося (как показал репрессированный по процессу ТКП Н.П.Огановский) необходимым условием сбалансированного экономического роста.

Разгромленная организационно-производственная школа русских экономистов-аграрников с начала 20 в. выясняла условия органичного внедрения в крестьянский быт усовершенствованных технологий (молотилок, сепараторов), но при коллективизации как раз применение этих орудий в рачительном личном хозяйстве было подведено под признак «кулачества» с вытекающими отсюда репрессиями. Механизация была сведена к работам, выполняемым на колхозных полях бригадами МТС (за 1933-1937 доля тракторного сева яровых и озимых выросла с 7% до 42,5-45%; зерна, убираемого комбайнами, - с 1% до 37%).

Очевидное неблагополучие в земледелии и животноводстве после коллективизации наводило коммунистическое руководство на поиски каких-то универсальных средств подъема сельского хозяйства, которые стали предлагать претенденты на роль «великих преобразователей» аграрной науки (Вильямс, Лысенко).

Коллективизация и формирование системы ГУЛАГа. Созданный посредством коллективизации механизм перекачки ресурсов из аграрного сектора в индустриальный

включал в себя две основные категории: продовольствие и рабочую силу. Продовольственные ресурсы распределялись двояко: на экспорт ради валютной выручки для закупки импортного оборудования и на пропитание населения промышленных городов. Людские ресурсы из деревни вливались, главным образом, в ряды молодого рабочего класса, возросшего только за 1-ю пятилетку на 8 млн., а за три пятилетки – на 15 млн. человек, т.е. почти втрое. Но деревня в многочисленных лицах раскулаченных стала поставщиком и рабочей силы для спецпоселений и лагерей.

Главное управление лагерей было образовано (апрель 1930) после принятия Совнаркомом «Положения» об исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ), закрепив решение руководства ВКП(б) и СССР о развертывании «в максимальной степени» системы принудительных работ и использовании в отдаленных местностях труда лиц, осужденных на лишение свободы.

Крупнейшим подразделением ГУЛага к концу 1-й пятилетки стал Дмитровлаг (1,2 млн. чел.), координировавший применение труда заключенных при сооружении волжских ГЭС (Рыбинская, Угличская), канала Москва – Волга, водохранилищ вокруг г. Москвы.

Во 2-й и 3-й пятилетках возросла роль лагерей в цветной металлургии. На второе место в мире по добыче золота (после Южной Африки) вывела СССР разработка «Дальстроем» месторождений в бассейне Колымы; там же были обнаружены запасы олова. В Казахстане заключенные добывали медь, в Хабаровском крае – необходимый для легированных сталей молибден; за Полярным кругом, где возникли новые ресурсные города Мончегорск и Норильск – никель.

На ГУЛаг опиралось проведение Северного морского пути (судостроительный завод в Двинской губе Белого моря, порт Дудинка в низовьях Енисея), строительство самой северной в мире ГЭС (Нижнетуломская близ Мурманска).