Художественные концепты вокзал, путь, дорога

 

 

Художественный концепт ВОКЗАЛ находится в антонимичных отношениях с концептом ДОМ. Слово вокзал означает «здание для обслуживания пассажиров на железнодорожной станции или на пристани (железнодорожной, морской, речной)» [МАС I, с. 204]. Так же, как и многие объекты в поэтическом мире, вокзал имеет не только конкретное, выше определенное значение, но и дополнительный смысл, который зачастую выходит на первый план. Образ жизни героя О. Митяева: «полжизни в поезде, полжизни в воздухе» – он все время находится в пути. Аэропорт, железнодорожный и морской вокзалы – «ничто иное, как трансформированный вариант мифологемы «переправы» [Щелкина 2004, с.36–37]. Самолет, лайнер; поезд; судно, сухогруз, пароходик, плот – средства передвижения. Аэродром, ангар; перрон, полустанок; пристань, бухта, порт, причал – отправные и конечные пункты странствий.

Существует специальное исследование «Вокзал в современной литературе», выводы которого соответствуют тому, что находим в песнях О. Митяева. Поэтому в нашей работе будут рассмотрены речевые воплощения концепта ВОКЗАЛ в творчестве поэта.

В словаре слово вокзал имеет частотность 54 употребления, слово вокзальный – всего 3 [ЧСРЯ 1977, с. 100]. В ТСРЯ слово вокзал содержится в разделе «Общество», в тематической группе «Транспорт», в которой выделяется 8 подгрупп: железнодорожный, морской и речной, автомобильный, общественный, индивидуального пользования, авиационный, трубопроводный, гужевой транспорт. В данном словаре вокзал характеризуется по виду прибывающего транспорта (железнодорожный), месту нахождения (московский). Выделяются части вокзала: здание, справочное бюро, камера хранения, ресторан. Приводятся глаголы, управляющие анализируемым словом (проводить, встречать) [ТСРЯ, с. 280]. Но зафиксированная в словаре сочетаемость неактуальна в стихах О. Митяева. Уже в самых ранних его песнях можно наблюдать появление данного понятия, но вначале вокзал не мыслится как место в пространстве города. Его положение не определено. Вокзал является точкой, где движение жизни человека приобретает иное качество. В песне «Оттолкнется от перрона» (1982, с. 30) вагон-плот плывет «под свет звезды зеленой». Его движение неспешно и не имеет определенной цели, ведь плот обычно течет по течению. Путь сопровождается чувством радости, так как герой находится в состоянии душевного единения с людьми, находящимися в вагоне: «Мы в купе сидим так близко - / Не поймешь, где чья душа». Песня отражает радость нахождения в коллективе, чувство дружбы. Путь здесь не средство достижения лучшей жизни, а сама эта жизнь, счастливая и самодостаточная. Позднее вагоны в поезде станут безлюдными, герой окажется там один с незнакомым собеседником.

Вокзал – это некое рубежное место, которое может преобразить жизнь, и человек сознательно стремится туда, чтобы изменить свое будущее. В песне «Сон» (1983, с. 46) герой желает именно этого, он спешит «на вокзал, на первый поезд, / Часовой нарушить пояс / И друг другу нас вернуть». Он готов даже на жертвы – идти «в снегу по пояс», чтобы достичь цели. Наконец, на поезде он прибывает в нужное место – «и финалом ожиданья / Приближается вокзал». Здесь путь имеет четко очерченный маршрут: от своего дома до дома любимой. Большую часть путешествия герой совершает на поезде, затем так же возвращается и продолжает жить «как прежде». Переправа «исторически связана с архетипом смерти человека и путешествия его в иной мир» [Щелкина 2004, с. 36–37]. И действительно, в песне «Сон» (1983, с. 46) герой на сутки отправляется в другое пространство, где совсем другая жизнь, перед этим он как бы оставляет свое прошлое дома.

В песне «Весенний призыв» (1984, с. 53) молодых людей провожают в армию, жизнь их разделяется на «до» и «после», а рубежом, границей становится вокзал. Прошлое становится нереальным: «провожающие люди на перроне / Качнулись, словно в танце на балу». Здесь можно говорить о таких коннотациях вокзала, как «трансформация» (изменение социального статуса, самоощущения), «утрата» (на какое-то время, а, возможно, навсегда обрываются связи с прежней жизнью – семьей, друзьями, любимой девушкой, родным городом).

В ССТ в гнезде № 322 «Вокзал» присутствует 5 существительных и 2 прилагательных [Тихонов I, с. 185]. О. Митяев использует само заголовочное слово и одно прилагательное («вокзальные птицы»). В СССРЯ дается 17 определений к слову вокзал: «небольшой, огромный, красивый, прекрасный, новый, современный, старый, чистый, светлый, просторный, шумный, городской, железнодорожный, морской, речной, московский, ленинградский» [с. 71]. У О. Митяева слово вокзал не употребляется ни с одним из них. Напротив, в песне «Я сбежал» (1989, с. 122–124) уже начинает прослеживаться новая черта творчества, которая станет позднее типичной и привычной. Вокзал не шумное, оживленное, а «сонное» место. Обычно герой прибывает туда ночью, вечером или ранним утром, когда на вокзале никого нет. Впоследствии человек мог бы объяснить то, что он сделал неправильный выбор, поехал не в ту сторону. Но у О. Митяева герой один на вокзале, он сосредоточен на своих мыслях, ему никто не может мешать, поэтому жизнь «пишется набело» («Питер», 1997, с. 268); делать выбор нужно здесь (на вокзале) и сейчас.

В песне «Воскресение» (1997, с. 232–234) вокзал предстает как «место между, одновременные жизнь и смерть, перерождение» [Щелкина 2004, с. 36– 37]. Герой показан в исходной и одновременно конечной ситуации: он сходит на «безлюдный перрон» (как и в песне «Я сбежал», человек находится в состоянии отстраненности от остального мира: его встречают только «вокзальные птицы»). Нахождение на вокзале, переход с помощью его из одного состояния в другое – важный момент бытия человека. Герой уже не в первый раз поставлен судьбой в пограничную ситуацию (птицы даже узнают его): «Сколько раз через этот вокзал / Он опять к суете возвращался, / Сколько раз там же шумно прощался / И в вечерних огнях отбывал». Происходит освобождение героя от суетного мира, переход в мир иной, желанный, но неведомый. Семантика слова вокзал включает в данном примере такие коннотации, как «кризисность», «гибельность», «катастрофичность». Дальнейший путь героя ни ему, ни нам не известен. Анафорическое сочетание «сколько раз» указывает на многократную повторяемость ситуации в то же время создает возможность непредвиденной случайности, ведь когда-то герой не вернется на вокзал, и птицы будут узнавать по походке другого. Анафорическим сочетанием подчеркивается устойчивость и в то же время хрупкость, непредсказуемость бытия.

Одна из песен называется «На перроне разлук» (1997, с. 242). Здесь жизнь уподоблена ожиданию поезда, на котором должен приехать дорогой и любимый человек. Герой находится на перроне, он остро воспринимает происходящее вокруг: «желтизна, / Пахнет осенью и пирожками». Для него эта картина («желто-красное это кино») привычна: герой физически статичен («я на лавке сижу допоздна»), в его сознании происходит смещение пространств и времен. Время имеет свои циклы («отход поездов, / А потом возвращенье»), но линейное течение его не существенно – «ни год, ни число / Не имеют значенья». То же самое происходит с пространством: с одной стороны, этот вокзал – некое конкретное место, с другой стороны, оно неопределенно, герой «и город уже позабыл, / И страну и названье вокзала». Размываются границы пространства и времени, человек оказывается перед лицом вечности, ожидая свершения своей судьбы. Герой чувствует, что не волен в себе: «И сижу в перемене светил / По гудкам, как по знаку, / Будто кто приучил, Словно Павлов собаку». Правда, он говорит, что давно покинул бы вокзал, но он ждет ту, что «приехать должна / К окончанию фильма». Но когда кончится этот фильм, кончится ли вообще, от кого это зависит – не знает никто.

В одной из последних песен «Царица Непала» (2000, c. 284–286) находим уже отмеченные ранее черты: героиня уезжает зимой в Непал и никогда не сможет забыть «полусонный опустевший вокзал», который стал местом её разлуки с героем, принес освобождение и возрождение к новой жизни.

Поезд, самолет – транспортные средства, которые помогают совершить большое перемещение в пространстве и изменить течение событий. В песне «Когда проходят дни запоя» (1996, с. 228) человек, покидая свой дом и улетая в «знакомый город, / Где жизнь по-прежнему течет», хочет вернуть время своей молодости, когда он был любим. Но получится ли – неизвестно, все зависит от женщины, которая «может, / …не сможет / Заметить, / Что он другой». Многие митяевские герои пытаются изменить свою жизнь с помощью дороги. Например, почтовый чиновник в одноименной песне (1992, с. 154–156), который вел тихую, размеренную жизнь, срывается с места в поисках счастья.

В песне «Непраздничные вещи» (1997, с. 246–248) певец, исполняющий печальные, но жизненные песни, пробуждает душу слушателей «и настойчиво зовет на вокзал», то есть помогает оглянуться, «стряхнуть с себя болото» (Ю. Визбор «Увы, мои друзья»), определить истинные ценности.

На пароходике отправляется в «светлое прошлое» (1990, с. 134) герой, уставший от «настоящего времени с лицом перекошенным». Эта одна из попыток путешествия в пространстве и времени. Человек стремится «в обратный путь – туда, где нас / По-прежнему помнят, жалеют и ждут». Это трудно, но оказывается возможным.

Остановимся подробнее на том, что такое поезд в песнях О. Митяева. В научной литературе данное слово определяется как «состав сцепленных железнодорожных вагонов, приводимых в движение локомотивом» и «ряд, вереница повозок, следующих друг за другом по одному пути» [МАС, III, с. 233]. В ТСРЯ это слово входит в тематическую группу «Железнодорожный транспорт» и употребляется с именами прилагательными, которые характеризуют его назначение (пассажирский, грузовой, товарный, скорый) и особенности движения (пригородный, дальнего следования, встречный) [ТСРЯ 2000, с. 280]. Конечно, в поэтическом творчестве О. Митяева поезд не просто механическое сооружение: он имеет и другое символическое значение. В вагоне человек не только едет, но еще и живет, думает, в нем совершаются большие внутренние перемены. Он путешествует до тех пор, пока не примет жизненно важное, поворотное решение. Выход был подсказан уже в песне А. Якушевой «Дожди» (1964, с. 51): «Себя найди – / И все на место встанет». В песне О. Митяева «Фрагмент» (1983, с. 38) герой садится в поезд, двери закрываются (ср. дверь в квартире) – «и уже не повернуть назад». Поездка –часть бытия человека, «миг, совсем недолгий», за который нужно «жизнь прожить». В душе героя идет сложная аналитическая работа, отразившаяся в виде внутреннего монолога. Пейзаж за окном не мешает размышлениям: он размыт дождем, а застывший взгляд героя указывает на то, что он полностью погружен в себя. Решение принято, герой готов к совершению поступка, и после длительного напряжения наступает облегчение – за окном стал падать снег, который запорошит прошлое (как и в «Соседке»).

В песне «Давай с тобой поговорим» (1987, с. 106) действие также происходит в поезде. У героя появляется потребность с кем-то поговорить, он обращается к незнакомому соседу по купе. Герою нужно излить душу. Чужому открывается «все то, что близким берегут». Он грустит о прошлом, когда «верили до слез во все, что ветер принесет», когда жизнь радовала. Постепенно герой очищает, освобождает душу, взгляд его становится все более оптимистичным: «быть может все еще придет… / Ведь кто-то же сейчас не спит, / Ведь кто-то этот поезд ждет». Пейзаж за окном тоже меняется: вместо степи появляются крыши домов с сиреневым дымом – символом покоя и уюта. А в конце песни мы узнаем, что собеседник заснул, но эволюция героя уже совершилась, он готов выйти из поезда.

В песне «Таганай» (1984, с. 56) повествуется о способе выхода из кризисной ситуации: «занедужил я, лекарь мой – путь». Последнее слово имеет в ЧСРЯ достаточно высокий показатель – 619 употреблений (для сравнения – дом – 799, город – 803) [1977, с. 584]. В ССТ в гнезде данного слова содержится 64 существительных, 14 прилагательных, 3 глагола и столько же наречий. [Тихонов I, с.848]. В текстах О. Митяева встречается только 2 существительных (путь, попутчик) и одно прилагательное (попутный сухогруз). Итак, герой, отправляясь на Таганай, едет в поезде. Он вспоминает о своей юности, а в это время за окном идет дождь (как и во многих других песнях: «Весенний призыв», «Фрагмент» и др.), словно оплакивает прошлое, моет душу уставшего человека. Один из секретов излечения в поезде – ритмичный стук колес, он сравнивается со стуком сердца, музыкой в стиле диско. Монотонность, ритмичность создают ощущение чего-то гармоничного, правильного, разумного. Герой оживляется за счет непрерывного движения, восклицает: «Ну, какой же я, к черту, старик?» Возникает образ жизни – дороги, но у нее есть препятствия – станции, которые «взять … разбег не дают». Под ними можно подразумевать беды, неприятности, житейскую трясину, в которую человек погружается все больше с каждым днем. Таким образом, поезд – это фрагмент жизни человека; пространство, в котором происходит излечение души; он помогает перемещению на большое расстояние и изменению хода бытия.

Кроме железнодорожного транспорта в песнях О. Митяева реализуется тематическая группа «Общественный транспорт» (трамвай, троллейбус, метро). Городской транспорт служит для небольших поездок, но от этого не менее важных. В одной из первых песен «Художник» (1980, с. 14) лирический герой поездку в троллейбусе воспринимает как место для размышления над своей жизнью, он «разгадывает ребусы / На стеклах замороженных», такие же загадочные и разумно устроенные, как человеческое существование.

О том же виде транспорта идет речь в песне «Крепитесь, люди! Скоро лето!» (1997, с. 238–240). Подобную надпись сделал «на замороженном троллейбусном стекле» кто-то из пассажиров. В результате герою становится теплее, эти слова объединяют людей. В «Травнике» (1998, с. 258–260) символом выпадения из ритма жизни является то, что человек «просто в свой трамвай не сел».

Гораздо реже О. Митяев пишет о транспорте индивидуального пользования. В городской культуре он становится частью своего владельца, признаком социального положения человека. Поэтому горожанин пытается представить свой автомобиль живым существом. В песне «Дружок» (2000, с. 280–282) употребляется интересная метафора: «поголовье машин возросло, / И стада их все медленней бродят». Неторопливо едущие вследствие снегопада машины уподобляются еле бредущему по лугу стаду. Человек, живя в крупном городе, подсознательно стремится к природе, к естественному бытию.

В песне «Дружок» (2000, с. 280–282) пространство города рассматривается с точки зрения чувств людей: оно сужается или расширяется в зависимости от их отношений (сравни у А. Мон «Подорожник»: «от тебя до меня дальняя дорога, от меня до тебя – только, только, только позови»). У О. Митяева друзья живут «километрах в пяти / Друг от друга», но не видятся, «потому что так сами решили». И дело тут не в транспорте и не в снегопаде.

Так же, как и в «Травнике», в песне «Царица Непала» (2000, с. 166–167) герой выпадает из ритма жизни. Улетела в теплые края его любимая, а он по собственному желанию остается в Москве. Растерянность, которую он испытывает, не представляя, как будет жить дальше, выражается в том, что герой перестал ориентироваться в знакомом пространстве: «Я размышляю, как бы пройти мне – / Вот уже час в метро».

Часто атрибуты разных видов транспорта смешиваются, появляется несвойственная сочетаемость. Например, в песне «Оттолкнется от перрона» (1982, с. 30) вагон поезда (железнодорожный транспорт) уподоблен плоту (речной транспорт), отсюда грамматическая основа «вагон … поплывет» (как будто он будет передвигаться по воде). В «Письме из Африки» (1995, с. 204–206) «самолет на Африку отчалил». Но отчаливает обычно водный транспорт, а самолет относится к авиации. Возможно, плавание потому так интересует О. Митяева, что он служил во флоте. В песне «Авиатор» (1991, с. 148) человек получает возможность летать без крыльев. Дом его превращается в ангар, а сам он – в авиатора. Средства передвижения олицетворяются, что проявляется в семантике глаголов, означающих действия, присущие живым существам. Так, в песне «Кандалакша» (1987, с. 114) «отходит, поворчав, от мокрого причала / Вдыхающий туман попутный сухогруз». Действие ворчать свойственно одушевленным организмам. В песне «Оттолкнется от перрона» вагон «полустанок оттолкнет». Это также сознательное действие.

С концептом ВОКЗАЛ связаны концепты ПУТЬ, ДОРОГА. Философ М. Ю. Тимофеев пишет о дороге как наиболее архетипичный образе, который широко представлен в культуре разных народов. Иногда он приобретает характер мировоззренческого принципа, как, например, Дао в Древнем Китае. Шпенглер выделяет дорогу как принцип организации универсума в Древнем Египте. Мировая мифология и фольклор насыщены «дорожными» сюжетами. Например, путешествия Колобка, героев Гомера, Д. Дефо, Дж. Свифта, Ж. Верна, Дж. Толкиена.

Русская средневековая литература – это «хожения» паломников, священнослужителей и купцов в Палестину, Византию, Египет, Италию и Индию. XVIII век – это «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Радищева. «Письмами русского путешественника» Н. Карамзина из Западной Европы начинается XIX век. Это также странствия Евгения Онегина и Григория Печорина.

Появление железных дорог изменило не только ритм жизни, но и литературу. Строительство Николаевской железной дороги стало для Н. Некрасова поводом для изобличения крепостничества. На железнодорожном пути Л. Толстой оборвал жизнь А. Карениной, а через сто лет с Курского вокзала из четвертого тупика отправил в путь своего героя В. Ерофеев. В 1960-ые годы дорога стала формой внутренней эмиграции. Романтический диссидент отправляется за туманом и за запахом тайги (песня Ю. Кукина «За туманом», 1962).

Странничество не есть исключительно русский способ поиска смысла жизни. За сто лет жанр road-movie прочно занял место в киноискусстве Запада. «Дорога» Ф. Феллини, «Беспечный ездок» Д. Хоппера, «Париж, Техас» В. Вендерса, «Четверо друзей» А. Пенна, «Форест Гамп» Р. Земекиса – вот неполный перечень фильмов, в которых образ дороги играет одну из главных ролей. [Тимофеев 2000, с. 42–44].

Слово дорога в ЧСРЯ имеет показатель 516 [1977, с. 173], который хотя и ниже, чем у слова путь, но все равно достаточно высокий. В ССТ в гнезде № 402 «Дорога» находим 23 существительных, 19 прилагательных, 3 наречия [Тихонов I, с. 310]. Из них у О. Митяева присутствует только заголовочное слово и прилагательное дорожный («дорожные мытарства»). Дорога в одноименной песне (1993, с. 162) выступает метафорой жизни. Она очень неровная («как стиральная доска»), человека в грузовике качает и трясет. А смерть наступает тогда, когда «глубокая река бесконечную дорогу преградит». В славянской мифологии «река связана с идеями судьбы, смерти, страха перед неведомым, с физиологическими ощущениями холода и темноты, эмоциональными переживаниями утраты, разлуки, ожидания» [Топорков, с. 332–334].

О. Митяеву понравился обычай, связанный с дорогой, когда «тебе говорит любой: «Я приветствую в тебе бога, повстречавшегося со мной!» («Намастэ», 2003).

Таким образом, лирический герой О. Митяева, как и сам артист, большую часть жизни проводит в пути. Его можно представить в виде следующей схемы.

Дом, где протекала ПутьДом (прежний или

в др. городе)

Прежняя жизнь, Промежуточное состояние Новая жизнь

где героя настигает («прострация»)

Кризис Очищение Гармония

Иногда человек отправляется в путь, никуда не прибывает, теряется где- то в дороге («Почтовый чиновник»). Значит, мечты его о будущей жизни утопичны, а цель недостижима. Чаще всего герой возвращается в родной город и дом. При этом он чувствует радость, освобождение от плена, «ведь кто-то этот поезд ждет» («Давай с тобой поговорим», 1987, с. 106–108).

Интересно, что для героя О. Митяева остаться на прежнем месте оказывается труднее, чем отправиться в путь. В песне «Домик на юге Германии» (1992, с.158–160) герой на рассвете покидает уютное жилище. Он просит прощения у покинутой девушки и у Германии, которые никогда не смогут понять его души. Тихая мирная жизнь («обывательский бред») невозможна для героя, хотя и представляется ему счастливой. Но все же от тикающих в сумраке ходиков он выходит в «холод бездомный». Состояние души этого человека противоречиво. Ему жаль оставлять прежнюю жизнь и, уйдя из дома, он «зашагает без надежд». Весь драматизм его положения заключен в следующих строках: «Как же мне не скитаться, / Друг мой милый? / Где на то, чтоб остаться, / Взять мне силы?» Почему человек отправляется в путь, является загадкой и для него самого.

Герой часто воспринимает дорогу как бегство от назревших проблем, от сложившейся ситуации. Песня «Ну, как я уеду?» (1993, с. 168) уже в названии содержит риторический вопрос. Люди покидают Россию в трудное для нее время. Уехать или остаться? – вот выбор, перед которым стоит герой. Этот же вопрос решали русские эмигранты. В свое время А. Ахматова сделала выбор: «Не с теми я, кто бросил землю / На растерзание врагам» (1922, с. 127). Герой О. Митяева остается, вслушавшись в голос деревьев, которые шепчут: «Ждите, и все пройдет». Его останавливает чувство ностальгии, которое будет терзать его на чужбине. В то же время герой клянет себя за то, что не смог поступить, как остальные (те, кто продался). Свою слабохарактерность он объясняет особенностями климата: «Мы научились долгими зимами только ждать». Если выбор А. Ахматовой был предсказуем, то герой О. Митяева не уверен в правильности своего решения.

Странничество – это экзистенциальный мотив поиска смысла жизни. Отправляясь в дорогу, человек должен отрешиться от того, что было прежде. Это не только заботы и тревоги, но уют и удобства, которые не приносят счастья, если душа человека неспокойна. Дополнительные смыслы дороги отмечены в упоминавшемся стихотворении А. Ахматовой: болезненное состояние, темнота, горечь, чужбина. В песне «Женщина с планеты Земля» (1995, с. 196) поэт говорит об «унылой бескрайней езде».

У О. Митяева описаны условия, сопровождающие дорогу. Обычно это дождь («Весенний призыв», «Фрагмент», «Таганай» и др.), изморось («Дорога»), снег («Фрагмент»), ветер («Таганай», «Дорога»), лед в лужах, которые ломает герой(«почтовый чиновник», «Воскресение», «Домик на юге Германии»), холод («Рассветная прелюдия», «Фрагмент», «Домик на юге Германии»), темнота («Рассветная прелюдия», «Фрагмент», «Давай с тобой поговорим», «Дорога»), безлюдье («Самая любимая песня», «Август», «Не надо сердиться»).

Герой обычно путешествует один, так как люди могут помешать размышлениям. Наличие спутников у героя – это признак АП советского периода, когда человек мыслился в коллективе. Тогда появляются определения наш поезд, наш вагон, наша дорога. Тональность песен становится мажорной. Драматизм и рефлексия уступают место радости общения. Мы можем наблюдать это в песне «Возвращение в Тольятти» (1993, с. 180). Герой едет в свой любимый город. В поезде он находит теплую компанию. Атмосфера веселья, чаепития, рассказов о себе и о доме делает дорогу приятной и незаметной.

Таким образом, в городе О. Митяева существует два центра – дом и вокзал. Это нечто большее, чем «техническая подсистема», определяемая с точки зрения социологии. Данные объекты несут дополнительные смыслы, которые обозначены выше. В некотором смысле ВОКЗАЛ и ДОМ являются антиподами. Художественный концепт ВОКЗАЛ (и связанные с ним концепты ПУТЬ, ДОРОГА) включает в себя РВК движение, неустойчивость, выбор, испытание, бегство, возвращение, очищение, пограничность, поиски истины; концепт ДОМ воплощает надежность, статичность, цельность, обретенную истину, уют. Вся жизнь героя имеет смысл в той мере, в которой осуществляется движение от одного центра к другому. Дом связан с женщиной, женским началом, вокзал и путь – с мужским.

Художественный концепт СВЕТ

 

 

Художественный концепт СВЕТ является одним из важнейших в творчестве О. Митяева. В частотном словаре слово свет имеет довольно высокий показатель (1031) [ЧСРЯ 1977, с. 637], а частота его больше, чем у слов дом (799), вокзал (54), город (803), путь (619), дорога (516). Это объясняется во многом и полисемией слова свет и обширностью словообразовательного гнезда № 143, включающего 292 слова, из них 121 существительное, 102 прилагательных и причастий, 57 глаголов, 12 наречий [ССТ 1985, c. 77–79]. У О. Митяева находим небольшую часть гнезда – 16 слов, из которых 8 существительных (свет свеча, свечка, светофор, рассвет, светило, светомузыка, светлячок), 3 прилагательных (светлый, рассветный, предрассветный) и 1 причастие (освещенный), 4 глагола (светать, светиться, просвечивать, светить).

Лексема свет включает в себя следующие значения: «Свет – 1. Электромагнитное излучение, воспринимаемое глазом и делающее видимым окружающий мир. <…>2. Освещение, характерное для какой-то части суток. <…> 3. Источник освещения и приспособления для освещения в домах и на улицах. <…> 4. Место, откуда исходит освещение, освещенное место, пространство, где светло. <…> 5. Иск. Светлое место, пятно на картине, передающее наибольшую освещенность какого-л. участка изображаемого пространства. <…> 6. перен. Блеск глаз под влиянием какого-л. чувства, радостное, ясное выражение лица. <…> 7. перен. То, что делает ясным, понятным мир, то, что делает радостной, счастливой жизнь. <…>8. Ласково-приветливое обращение к кому-л. (свет мой) <>свет очей; свет жизни – о дорогом любимом существе. Только и свету (света) в окне (в окошке), что … о чьей-л. единственной радости, утешении» <…> [МАС IV, с. 44– 45].

Слово свет в песнях О. Митяева употребляется в первом, втором, третьем, седьмом и восьмом значениях, подтверждая известное наблюдение о специфике художественного текста: слово приобретает в нем дополнительные смыслы.

Лексема свет в ТСРЯ находится в разделе «Человек» в тематической группе «Освещение», в которой зафиксировано 10 источников искусственного света (лампа, лампочка, настольная лампа, торшер, бра, ночник, люстра, светильник, канделябр, свеча, фонарь). [2000, c.188]. В текстах О.Митяева находим только 5 из них (лампа, торшер, люстра, свеча, фонарь).

В песне «В темной комнате» (1986, с. 82) источником света (в 1-ом значении) являются фары автомобиля: «В темной комнате свет пробежал по стене – / Чей-то рай легковой катится». Свет здесь не просто электромагнитное излучение, но и признак счастья, отсутствия горя у тех людей, которые перемещаются в «легковом раю». Герой находится в темной комнате. Из контекста мы узнаем о его душевной драме, неблагополучии («хорошо в летний дождь плачется»), одиночестве («Не пристанет никто: «Что с тобой? Что с тобой?»).

Иногда герой не включает свет (в 3-ем значении), находится в темноте. Например, в песне «Живут такие люди» (1987, с. 110) герой отмечает: «А мне опять всю ночь не спать, / Не зажигая света, / Припасть к стеклу и вспоминать / Шальное наше лето». Темнота и бессонница свидетельствуют о душевном беспокойстве, вызванном воспоминаниями и, возможно, пустотой жизни. В песне «Тоска» (1996, с. 216) некто «плакал, / Не подходя упрямо, не включая света». Свет в ситуации драмы не возможен. Темнота здесь является синонимом скорби, тоски («и потечет тоска в наш дом с холодным ветром»), холода («и я озябну, ощутив, что я не нужен»).

В песне «Я сбежал» (1989, с. 122) герой «ночами сидел без огня (то есть без света) и купался в молчании дома». Темнота как отсутствие света дополняется тишиной, молчанием.

Слово свет (во 2-ом значении) употребляется в песне «Рассветная прелюдия» (1981, с. 24): «И солнца шар покатится, / И светом дом заполнится». Наступление утра производит благотворное действие: «И сумерки попятятся, / И кончится бессонница». С рассветом отступает темнота, начинается новый день.

Утро может быть не только светлым, но и тусклым, как в песне «Француженка» (1990, с. 143). Состояние природы отражает состояние души героини: «в квартире кавардак, / А значит, что-то и в душе, / Наверняка, не так». Тусклое утро соответствует «настроению дурацкому». Недостаток света говорит о некой неудовлетворенности жизнью, о внутреннем неблагополучии. Все это можно отнести и к песне «Небесный калькулятор» (2001, с. 306– 307), где герой «сидел у тусклой лампы допоздна, / Вспоминая давний запах дальних мест». Хотя источник освещения здесь искусственный, но передает то же внутреннее состояние, что и тусклый утренний свет. Подтверждением этому в «Небесном калькуляторе» служит несоответствие желаний героя и жизненных условий: «могли бы лет до ста / Мы целоваться, но …» Звучит мотив окончания: «краток речной [и земной] маршрут», кончилось вино, пора возвращаться. Таким образом, свет является началом (нового дня, жизни, любви), а темнота – их окончанием.

Источником света могут быть природные объекты, которые рассматриваются в разделе «Природа» в тематической группе «Смена дня и ночи, дневной свет и ночная тьма». Например, в песне «Оттолкнется от перрона» (1982, с. 30) свет зеленой звезды притягивает вагон поезда, уподобленный «мокрому плоту». Свет звезды указывает направление пути одинокой человеческой душе. Ср.: У Ю. Визбора в песне «Тихоокеанская звезда» (1977, с. 390–391) герой говорит о звезде любви и верности: «Вы в комод другие звезды спрячьте, / Чтобы вам виднелась иногда / Тихо восходящая над мачтой / Тихоокеанская звезда». Забота и память близких, оставшихся дома, воплотилась в свете звезды, помогающей морякам выжить.

В песне О. Митяева «Колыбельная» (2000, с.296) луна «влюбленно» светит в окно детской. В CCCРЯ с глаголом светить употребляются наречия (тускло, ярко, слабо, ослепительно) [1983, с. 495], которые характеризуют интенсивность действия. У О. Митяева подчеркнуто чувство, которое сопровождает действие. При этом луна олицетворяется, делая все окружающее похожим на сказку: «поют олени», «танцуют цапли». Ночные светила в творчестве О. Митяева не несут враждебности, страха, а наоборот дают надежду, любовь, успокоение, мирный сон («у всех соседей сладко спят коты»).

Солнце является основным естественным источником света. В песне «Крепитесь, люди! Скоро лето!» (1997, с. 238–239) тревожное сердце «промозглым днем» может успокоить солнце, несущее радость, тепло и свет. Оно приближает лето, приходящее «с добрейшей улыбкой японца». Здесь воплощается представление о Японии как стране восходящего солнца и тепла. По народным представлениям, «рай располагается на востоке и именуется «пресолнечным», при этом ад локализуется на западе и погружен во тьму. Освещая земную поверхность, солнце как бы передает ее во власть божественных сил, а скрываясь на ночь, оставляет во власти зла» [Топорков 1995, с. 349].

Свет обычно несет положительную энергию, но значение его все же зависит от внутреннего состояния героя. Так, в песне «Дорога» (1993, с. 162) человек пускается в путь в пессимистическом настроении, с тоской и обидой в душе. Далекие огоньки не вызывают у него ощущения уюта, они не зовут, не манят усталого путника. Огоньки похожи на свечки, воткнутые в горизонт, «словно в церкви, чтоб кого-то отпевать». Свеча здесь имеет обрядовое значение, связанное с таинством, жертвой, смертью. Так, в погребальном обряде актуализируется несколько свойств свечи, которые реализуются в виде значимых противопоставлений: свет-тьма, жизнь-смерть, священный-профанный. Последнее непосредственно связано с восприятием свечи как церковного атрибута: связь с церковью придаёт ей сакральное значение, что позволяет использовать её в магических обрядах. В песне «Принцесса» (2000, с. 282) в окне несчастной героини горит свеча, но отражается она огоньком «у кошки, / У черной, в глазищах без дна». Свеча используется для занятий магией (возможно, для приворота), а сама героиня – колдунья. Свет не помогает ей, хотя и горит допоздна, он не может привлечь в дом любимого человека героини.

Народом было усвоено и развито библейское представление о божественном происхождении света и отделении его от тьмы как первом божественном деянии. Свет в церковной культуре имеет особое значение. В христианстве горящая свеча символизирует человеческую жизнь, проходящую в молитвах и любви к Богу. Связь «свеча – человеческая жизнь» можно продемонстрировать цитатой из «Канона на исход души»: «Чертоже Божий всечестне, небесному разумному чертогу сподоби мя, мою угасшую и несияющую свещу вжегши, святым елеем милости Твоея» [ Требник 1981, Ч.I, с. 138, цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/ folklorelaboratory/Bju-d5.htm].

Связь свечи с человеческой жизнью, о которой говорилось выше в связи с христианской традицией, отмечается и в сообщениях информантов. «Я раньше слыхала от старух, што вот очередь <умирать> тогда придё, когда там, где-то свечка поставлена, дак вот котора свечка как догорит, тому человеку и умирать» [КА Ошевенск-1999 цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/ folklorelaboratory/Bju-d5.htm]. Перед смертью Е.Базаров просит Анну Сергеевну: «Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет…» Последние его слова были: «Теперь… Темнота…» У О.Митяева свет также связан и с жизнью тела и с жизнью души: «Фонарики горят, как заводики / Наших душ» («Из ничегонеделанья», 2003, неопублик.).

В «Провинциальной истории» (1985, с. 70–72) изображена кровавая картина гражданской войны: напившееся «казачье разудалое», «покалеченный граммофон», «шалеющий шашек свист». Среди гибели человеческой жизни неудивительна потушенная перегаром свеча.

В песне «Поручик» (2003, неопублик.) у главного героя «неважные дела». Он пьяный, в разорванной шинели возвращается с пирушки, не помня, что на следующий день состоится дуэль. Но за поручика кто-то молится, кто-то его ждет. А главное – «пока одно окно / Не погаснет, он из жизни не уйдет». Свет и жизнь здесь неразрывно связаны.

Свет может проявляться в виде огоньков (они не зафиксированы ни в одной группе ТСРЯ). Одна из песен так и называется – «Огоньки» (2000, с. 288). Обычно они находятся далеко – «на другой стороне озера остывшего». Подобно путеводной звезде они указывают герою путь во времени и пространстве. Человек стремится к ним сквозь «дым тусклых дней». Блестящая новогодняя елка напоминает герою о его друзьях, юности, идеалах. «Тот далекий свет» будет «чудиться» ему всю жизнь.

Песня «Западная Сибирь» (2001, с. 304–305) передает предпраздничную атмосферу. Обилие звуков, запахов, хорошего настроения – все это показывает одна фраза – «в форточках огоньки / Будут всю ночь гореть». Включенный свет создает атмосферу радости, единения, праздника, а темноты, то есть одиночества, холода и пр. не может быть.

Свет необ