Джеймс Джойс как основоположник английского модернистского романа.

Джеймс Джойс считается отцом модернистского романа. Весь его грандиозный талант ушел на создание романа нового типа, отвечающего запросам современности. И таким романом стал «Улисс». Все творчество Джойса как бы преемственно, одно произведение вытекает из другого. Перу Джойса принадлежит цикл рассказов «Дублинцы» персонажи которого перекочевали в роман «Улисс». Перу Джойса принадлежит вариант воспитательного романа «Портрет художника в юности», роман несомненно автобиографический, но уже здесь мы видим новаторство подхода Джойса к сложившемуся типу романа. Жанр автобиографии подразумевает последовательное изложение событий жизни главного героя. У Джойса мы видим, что роман верен лишь внутренней стороне этого становления. Событий практически нет, есть некие душевные движения, переломы, внутренние трагедии, что происходят в сознании самого героя. Джойс подробно изображает становление сознания главного героя, художника Стивена Дед а ла. Само имя героя символично (Стивен – аллюзия на первомученника Святого Стэфана, от греч. stefanus-венок, символ славы художника), Дед а л – идеал художника, персонаж античного мифа. Стивен Дед а л из романа «Портрет художника в юности» тоже перекочует в роман «Улисс», чтобы войти в число трёх главных действующих лиц. Роман «Улисс» становится своеобразной энциклопедией модернизма. Он писался с 14 по 21 год, но в известном смысле и раньше, т.к. его творчество непрерывно, каждая последующая крупная работа как бы вытекает из предыдущей, а вместе с ней из всего, что автор писал прежде.

В романе «Улисс» автор выступает миротворцем, создающим модель мира и человека. Само название романа не случайно. Перед нами современная Одиссея, миф об Улиссе трансформируется в истории Дублинского буржуа Леопольда Блума и те или иные персонажи романа как бы проецируются на персонажей гомеровского мифа. В одном дне из жизни Леопольда Блума автор усматривает те извечные начала, что свойственны человеческой натуре испокон веков, те же самые побудительные мотивы, что свойственны персонажам гомеровской «Иллиады» и «Одиссеи», те же самые побудительные мотивы, что свойственны современникам Джойса. Таким образом, роман становится еще и пародией на человечество в целом.

Роман при всей его объемности представляет собой картину одного дня трёх разных героев: Леопольд Блум, он же проекция Одиссея; писатель Стивен Дедал, персонаж «Портрета художника в юности» повзрослел и посвятил себя литературному творчеству; писатель Стивен Дедал, проекция сына Одиссея, Телемаха; Молли, жена Леопольда Блума, проекция верной Пенелопы. Каждый из персонажей воплощает в себе извечные свойства человеческой натуры, а их блуждания по Дублину подобны блужданиям Одиссея в эпической поэме Гомера. Таким образом, Дублин выступает как бы миниатюрным изображением мира. Перед нашими глазами проходит один единственный день, 16 июня 1904 года. Роман распадается на 18 эпизодов и в каждом из эпизодов просматривается связь с определенными эпизодами «Одиссеи». Связь эта выражается в сюжетной, тематической или смысловой параллели, а так же и в том, что для большинства прототипов персонажей есть действующие лица в поэме Гомера. Финал романа – символическое воссоединение фигуры отца и фигуры сына. Леопольд Блум видит в юном Стивене прообраз сына, которого у него никогда не было, а Стивен видит в старшем наставнике фигуру отца.

Роман крайне многопланов, помимо непосредственно сюжетного плана, т.е. того, что происходит с главными действующими лицами, помимо плана мифологического, параллели с персонажами гомеровского мифа, мы учитываем так же план автобиографический, те или иные эпизоды перекликаются с жизнью самого Джойса, и план символический, роман включает в себя элементы средневекового символического мышления. Иначе говоря, книга может выступать как некое космическое явление, а с каждым эпизодом связана отдельно взятая символика человеческого тела, наука или искусство.

Прорабатывая каждый из 18 эпизодов, автор ставит перед собой проблему техники письма, работы с языком и литературной формой. Каждый из поздних эпизодов основан на одном ведущем литературном приеме. Например, седьмой эпизод представляет собой имитацию газетного текста, в этой главе ощутимо прослеживается последовательность репортажей с крикливыми заголовками и атмосфера хаотических, вихревых движений воздуха, ветров, ураганов. Эпизод 11ый, «Сирены», попытка словесного моделирования музыки. Эпизод 12ый «Циклопы» построен на контрасте, чередование городского анекдота и высокопарной пародии. Эпизод 13ый «Навсякая» (?), пародия на дамскую прессу. Так каждый из эпизодов содержит в себе все многообразие очерченных нами планов.

В творчестве Джойса крайне значимое место занимает эпифания или богоявление, иначе говоря, момент духовного прозрения человека, момент наивысшего напряжения его духовных сил, позволяющих понять смысл происходящего. В структуре произведений Джойса эпифания играет крайне значимую роль. В романе «Улисс» таким моментом эпифании становится воссоединение Блума и Дедала, обретение отцом сына, сыном отца. В рассказах «Дублинцы» эпифания играет ничуть не меньшую роль. Скажем, весьма показателен рассказ «Мертвые». Перед нашими глазами проходит супружеская пара, чья жизнь превратилась в унылую рутину без какого бы то ни было смысла и цели. В какой-то момент скучающая жена слышит за окном простенькую мелодию флейты, ту самую мелодию, которую когда-то давным-давно играл ее юный поклонник, когда она была влюблена по уши. Эта мелодия словно перекидывает мостик между прошлым и настоящим. И на саму Гретту и на ее мужа нисходит озарение, светом озаряется и прошлое и настоящее. Внезапно, словно чудом, муж и жена становятся способны переосмыслить свою жизнь, становятся способны на диалог.

Джойс так же использовал художественный прием под названием «поток сознания», прием передачи мыслей и чувств персонажа вне синтаксиса, вне логической последовательности. Именно так построена последняя глава «Улиссы», «Пенелопа». Прием «потока сознания» используется в самых разных главах, но в «Пенелопе» это ведущий художественный прием. Вся глава построена как поток сознания засыпающей женщины. Мысли перескакивают с одного на другое, предложения обрываются на середине, эмоции переполняют главную героиню, отодвигая на задний план факты. Прием потока сознания будут использовать и прочие авторы-модернисты помимо Джойса, в частности им охотно воспользуется Вирджиния Вульф.