Город Канзас-Сити. Фото 1930 года

Тайна номера 1046

 

Предисловие

По правде говоря, я долго и мучительно размышляла, стоит ли браться за этот небольшой очерк. Дело в том, что при написании трукрайма я всегда исповедую одну, лично для меня непреложную, истину – правдивой криминальная история может быть только в том случае, если я, найдя несколько заслуживающих доверия источников, могу сама убедиться, что она действительно произошла. В отношении же этого дела, признаюсь честно, источники не вызывают доверия на все 100%. К тому же их очень мало – всего-то несколько газетных статей и описание этой истории одним американским доктором философских наук – Джоном Хорном, который, по его признанию, проведя много времени в архиве государственной библиотеки Канзаса, откопал ее опять-таки из старых газет. После чего уже, дескать, обратился в полицию города Канзас-Сити с просьбой просмотреть архивные материалы. Документы ему, вроде бы дали, но не позволили ксерокопировать, так что в этой истории остается довольствоваться лишь его словами.

Согласитесь, на первый взгляд, звучит не очень убедительно. Но по долгим размышлениям, я все же пришла к выводу, что в данном случае «стакан» скорее полон, чем пуст. Такой вывод я сделала на основании, во-первых, моей личной убежденности, что столь странную и загадочную историю не смог бы придумать ни один самый талантливый детективист. Жизнь всегда оказывается гораздо сложнее, и одновременно проще, чем все самые изощренные выдумки человека. И эта криминальная история, мне кажется, является тому подтверждением.
Во-вторых, все же год ее свершения – самое начало 1935-го, дает надежду думать, что тогда журналисты были не столь искушенными во лжи и пропаганде, как сегодня. Именно на основании этих умозаключений я и отважилась описать данное дело, посчитав его любопытным.
Со своей стороны, хочу заметить, что вовсе не намереваюсь убедить вас в его подлинности. У того, кто воспримет эту историю реальной и по-своему интересной, быть может, найдется повод для любопытных размышлений. Тем же, кто засомневается, хочу пожелать просто принять ее, как занятное чтиво в череде иных.

 

Странный попутчик

Поначалу давайте представим себе мир, только что отпраздновавший Рождество и встретивший новый, 1935 год. Прошлый, 34-й, оказался для него довольно переломным и насыщенным событиями. Разумеется, понять это можно только сейчас, взглянув с высоты прошедших 82 лет.
В части мира полным ходом расцветал нацизм, взращиваемый местными диктаторами.
Германия отказалась выполнять положения Версальского договора о демилитаризации, и вновь ввела воинскую повинность. На съезде в Нюрнберге Гитлер объявил о принятии антиеврейских законов, запрещающих людям этой национальности работать на госслужбе и вступать в браки с неевреями. С этого времени свастика становится государственным символом Германии, начиная ей и миллионам других людей копать гигантскую могилу.
Премьер-министры Италии, Франции и Великобритании, предвидя надвигающуюся угрозу, заявляют протест по поводу наращивания вооружений Германии, но пока это лишь «выражения глубокой озабоченности», а не реальные действия.
В Америке вот уже год, как отменили сухой закон, но пока еще многочисленные преступные банды продолжали наводить ужас на простых бизнесменов, вымогая у них плату за мифическую «защиту». Амелия Эрхарт, первая женщина-авиатор готовилась совершить свое путешествие от Гавайских островов до Калифорнии, а сама страна начинала потихоньку выходить из глубокой депрессии, показав в 1934 году уменьшение безработицы до 22%.
Но самым главным достижением США в 1934-ом, пожалуй, явилась борьба с организованной преступностью. Ведь именно в этом году ФБР, возглавляемое одиозным Эдгаром Гувером, сумело поставить жирную точку в карьере таких знаменитых преступников, как Джон Диллинджер, Бонни Паркер и Клайд Барроу.

Бонни и Клайд

Поначалу, после нескольких месяцев погони и выслеживания, 23 мая была взята в засаду разозлившая все американское общество парочка Бонни и Клайда, которая по непонятным мне причинам впоследствии была мифологизирована, став чуть ли не эталоном любви, верности и преданности. В реальности же все обстояло ровным счетом наоборот, но это другая история.
А 22 июля бюро таки сумело прервать цепь многочисленных побегов и убийств ненавистного «врага общества номер 1», грабителя и «современного Робин Гуда» Джона Диллинждера, убив его в перестрелке возле кинотеатра.

Джон Герберт Диллинджер

Страна понемногу восставала из пепла, начав выкарабкиваться из самого затяжного и тяжелого в ее истории экономического кризиса и разгула организованного бандитизма. При этом, самое бедственное положение все еще наблюдалось у фермеров, так как начало 30-х годов ознаменовалось невероятной засухой в некоторых районах страны. К примеру, в штате Канзас бушевавшие там пыльные бури 2 года подряд уничтожали бОльшую часть урожая, приводя к отчаянию, голоду и банкротству многие семьи.
Для общего понимания, в то время средняя заработная плата американского гражданина составляла $1600 в год, а за новый дом в среднем платили около $6000. Бак автомобиля на заправке можно было наполнить бензином по цене 10 центов за галлон, а буханку хлеба приобрести за 8 центов. Одним словом, времена были еще тяжелые, но уже дающие надежду. Частенько в американской провинции люди, прямо скажем, не шиковали, перебиваясь случайными заработками, и радуясь каждому центу.

Прибытие. 2 января.

В среду, во второй день наступившего 1935 года, примерно в 13.20 в холле довольно известной в то время в Канзас-Сити гостиницы «Hotel President» появился одинокий мужчина в пальто, не несущий в руках никакого багажа.

Отель Президент

Это был довольно симпатичный, атлетически сложенный, высокий молодой человек, которому на первый взгляд можно было дать от 20 до 30 лет. Он был шатеном и имел довольно примечательную визуальную особенность – заметный шрам над левым ухом, который пытался прикрыть, зачесывая на него волосы. Его широко расправленные плечи, твердая походка и манера держать себя уверенно навели портье на мысль, что перед ним, быть может, находится профессиональный борец или боксер.
Мужчина подошел к стойке регистрации и попросил снять меблированный номер на одном их верхних этажей. Заплатив пока только за один день проживания в гостинице, он заполнил документы, подписавшись именем Роланд Т. Оуэн из Лос-Анджелеса, и получил от служащего ключ от номера 1046, расположенного на 10 этаже.

 

Нового постояльца отправился сопровождать коридорный Рэндольф Пропст, который и показал жильцу его новое пристанище. Позже Пропст расскажет, что поначалу незнакомец не вызвал у него никаких подозрений. Он спокойно вел с коридорным непринужденную беседу по пути в номер, поведав, что накануне останавливался в другой гостинице - «Muehlebach», где за проживание заломили, по его словам, непомерную цену - $ 5 за небольшую комнату.
Выйдя из лифта на 10-ом этаже, поначалу они повернули направо и двинулись вдоль по коридору. Затем дважды свернули налево, где неподалеку от лестницы и располагался номер 1046, окна которого выходили на противоположную от центрального входа гостиницы сторону.
Первым в номер вошел мистер Оуэн, позволив включить свет коридорному. Номер представлял собой аккуратное, но весьма темное жилище: при входе справа располагался платяной шкаф, слева находилась ванная с уборной, а сама комната имела небольшие габариты – 2,7 метров в ширину и 3,7 метра в длину. Справа в комнате, упираясь в стену, стояла широкая кровать, где на подставке подле нее поблескивал новенький телефонный аппарат. У небольшого окна находился письменный стол со стулом, а слева располагался высокий комод с зеркалом.
Зайдя в ванную комнату, мистер Оуэн достал из пальто свои нехитрые пожитки – черную одежную щетку, зубную щетку и расческу, положив их на полочку над раковиной. Кажется, на этом его личные принадлежности и вещи заканчивались, что даже на взгляд простого коридорного показалось слишком мало. Но Пропст был вышколенным служащим, повидавшим на своем веку немало странных посетителей. Не задав ни единого вопроса на этот счет, он пожелал мистеру Роланду Оуэну приятного дня, и заверил того, что готов оказать любую посильную помощь, если в ней будут нуждаться.
Вместе они выйдут из номера и направятся в сторону лифта, но Пропст заметит, что хорошо было бы все же запереть комнату 1046. Оуэн, спохватившись, согласится и отдаст ключ коридорному, который закроет номер и вернет его обратно хозяину. После этого они вместе спустятся на лифте на первый этаж, где Пропст приступит к выполнению своих рабочих обязанностей, а новый постоялец, кажется, покинет здание гостиницы.

Фото Рональда Т.Оуэна

Спустя час этого же дня только приступившая к обязанностям горничная Мэри Соптик отправится в комнату 1046, чтобы принести в нее свежее постельное белье, но обнаружит номер запертым изнутри. Она постучит, и мистер Оуэн откроет ей дверь, впустит, и предложит зайти. Данный момент немного удивит Мэри, ведь предыдущая горничная предупредила ее, что в номере 1046 с мужчиной, вроде бы, находится женщина. И хотя сейчас ее следов не было видно, Соптик, все же извинившись, предложит прийти позже. Но странный постоялец заверит ее, что все ОК, сам при этом продолжая сидеть в полумраке в какой-то задумчивости на постели. Его довольно темную комнату освещала лишь бра, висевшая над кроватью, а жилец, будто бы ничего ровным счетом не делая, как-то натянуто разговаривал с горничной, и та постаралась быстрее покинуть номер, чтобы не отягощать мужчину своим присутствием.
Неожиданно мужчина резко встанет с постели, наденет пальто, причешет у зеркала волосы, и перед тем, как уйти, попросит горничную не запирать комнату, сказав, что «ждет прихода друга».

 

В своем заявлении в полицию позже Мэри Соптик напишет, что весь облик и поведение мистера Оуэна, казалось, говорили о напряжении, нервном беспокойстве и скорее всего страхе. Именно этим она и объяснила задернутые шторы, и его нежелание включать общий свет в комнате.
В следующий раз Мэри увидит мистера Оуэна еще через час, когда вернется в номер 1046 со свежими полотенцами. Полотенца только были доставлены из прачечной, и она разносила их, предлагая всем постояльцам. На этот раз дверь номера окажется незапертой, но в ней будет совершенно темно. Просачивающийся в комнату свет из коридора покажет, что сам мистер Оуэн, оставаясь полностью одетым, лежит на кровати, отвернувшись лицом к стенке. Мэри решит тихо оставить полотенца, положив их на стол, где случайно заметит короткую, и видимо, написанную самим постояльцем записку со словами "Дон, я вернусь через пятнадцать минут. Подожди".

 

Января

В 10.30 следующего утра, в четверг 3 января 1935 года Соптик опять отправится в комнату 1046, чтобы провести там уборку. Номер окажется запертым снаружи, и горничная решит, что в нем никого нет. Поэтому достав собственные ключи, она откроет его, и неожиданно поймет, что мистер Оуэн, опять-таки полностью одетый, находится внутри. Он, как и накануне, сидел на кровати в задумчивости, не включая свет. «Странно, кто его закрыл?», подумает Соптик, но только было открыв рот, чтобы задать вопрос, ее неожиданно прервет резкий телефонный звонок.
Оуэн порывисто схватит трубку и, прослушав вопрос на том конце провода, ответит «Нет, Дон, я не хочу есть. Я не голоден, только что позавтракал, и не буду выходить на улицу». А через некоторое время опять повторит "Нет, я не голоден". При этом, еще придерживая трубку у лица, Оуэн обратится к Мэри со странными вопросами «неужели она одна единственная отвечает за весь 10 этаж?», и есть ли в гостинице «президентский номер?». После чего скажет, что, как и отель «Muehlebach», эта гостиница дерет со своих постояльцев «три шкуры» за проживание.

Рисунок мистера Т.Оуэна, сделанный полицейским художником со слов работников гостиницы. На нем, кстати, довольно явственно видно, как подобные рисунки мало похожи на внешность реального человека

Горничная закончит уборку, заберет полотенца и уйдет, а в четыре часа, после доставки из прачечной чистых полотенец, опять вернется к номеру Оуэна. Но, подойдя к двери, она явственно услышит внутри два мужских голоса, которые о чем-то громко спорили. Мэри постучится в номер, и получит в ответ отрывистый и явно раздраженный вопрос "Кто там?". А на ее сообщение о полотенцах услышит сначала резкий ответ «Нам ничего не нужно!», а затем «У нас есть чистые полотенца!».
В тот же день в шесть часов вечера в «Hotel President» прибудет новая постоялица – 30-летняя миссис Жан Оуэн (как позже скажет полиция, она не имела никакого отношения к Роланду T.Оуэну, и совпадение их фамилий станет еще одной странностью этого дела).
Ее поселят на 10-й этаж в номер 1048, и она окажется свидетельницей странной ночной перепалки, видимо, происходившей в смежном номере 1046.
На протяжении половины ночи ей не удастся сомкнуть глаз по причине громких разговоров и споров мужчин и женщин, доносящихся из-за стены. Затем, около 4 утра она услышит будто бы звуки драки и сдавленные стоны. В один из моментов Жан Оуэн схватит телефонную трубку и решит пожаловаться портье, но затем опустит ее, передумав. Еще спустя время ей покажется, что за стеной то ли захрИпел, то ли захрАпел мужчина, и с тех пор восстановится гробовая тишина, позволившая ей вскоре заснуть.

Января

Следующий известный контакт между мистером Оуэном и персоналом отеля произойдет ранним утром (около 7.00) в пятницу 4 января, когда, прибыв на работу, телефонный оператор гостиницы Делла Фергюсон, получит из номера 1046 странный звонок. В трубку кто-то тяжело дышал, но не говорил ни слова. Тщетно она старалась докричаться до человека на том конце провода, но, ответом ей было лишь молчание. Через 10 минут эта ситуация повторилась, и уже повергла женщину в полное недоумение. Причем, как стало ясно чуть позже, звонивший мало того, что совершал безмолвные звонки, в итоге он не положил трубку на рычаг. Поэтому, Делла обратилась к одному из работников отеля, чтобы в злополучную комнату кто-то сходил, узнал, в чем дело и вернул телефонную трубку на место.

В номер отправился коридорный Рэндольф Пропст, который опять заступил на дежурство.
Подойдя к двери уже знакомого ему постояльца, он увидел на ней табличку "Не беспокоить", однако, не ушел, а громко постучал в номер. Поначалу ему никто не ответил, и тогда он еще более настойчиво заколотил в дверь. Вскоре за ней послышались вздохи, а затем и сдавленное приглашение «Войдите». Но, обнадеженный коридорный, ринувшись открывать дверь, вдруг понял, что она заперта изнутри, и ему снова пришлось стучать. Однако, реакция постояльца на стук в виде громкой фразы "Включите свет!" привела его в полное замешательство. Как Рэндольф мог включить свет в номере, если он находился в коридоре? «Вероятно, он пьян!», осенило Пропста, и тот принялся пуще прежнего колотить в дверь странного номера. Наконец, через 7 или 8 попыток, он отчаялся пробраться внутрь, и просто прокричал через дверь, чтобы телефонную трубку положили на место. Не получив никакого ответа, коридорный спустился в вестибюль гостиницы, рассказав Делле Фергюсон о своих злоключениях с номером 1046, и описал жильца, как совершенно пьяного человека, от которого невозможно чего-либо добиться. Вместе они придут к выводу, что, если через час не произойдет каких-либо изменений, в номер отправится кто-то еще.
Около 8.30 Делла Фергюсон, отметив, что телефон номера 1046 все также продолжает быть нерабочим, отправила туда посыльного Харольда Пайка, чтобы он наконец решил этот вопрос. Пайк также обнаружил дверь номера запертой снаружи, и не долго думая, открыл ее собственным ключом.

С тщательно задернутыми шторами, комната пребывала в полумраке, но свет из коридора позволял Харольду разглядеть ее постояльца. Мистер Оуэн, абсолютно голый, лежал на постели в смятых простынях, и, очевидно, спал глубоким сном хмельного человека. Телефонная трубка действительно валялась на полу, и Пайк, тихо положив ее на рычаг, не оглядываясь по сторонам, постарался быстро покинуть номер, тихо закрыв за собою дверь.
Вернувшись к руководству, он расскажет, что жилец номера 1046, вероятно, пьян, и ожидать от него в ближайшее время адекватных действий не приходится.
Но, через пару часов, примерно в 10.30 – 10.45 этого же дня, другой телефонный оператор гостиницы, Бетти Коул, заметила, что трубка телефона номера 1046 была снова снята с рычага. Около 11.00 решить эту проблему вновь отправился Рэндольф Пропст, который подойдя к входной двери номера все также заметил на ней табличку «Не входить». Попытавшись сначала громко постучать три раза, и не дождавшись ответа, он открыл дверь номера своим ключом, и вошел внутрь.
На этот раз кровать номера 1046 оказалась пуста. Включенная в ванной вода, опрокинутый стул и телефонная подставка, сам аппарат, сброшенный на пол, говорили о том, что кто-то перевернул комнату вверх тормашками. Но, самое главное – все это было залито кровью.
Далее в газетах и словах доктора философии мистера Джона Хорна, который, будто бы, видел полицейские документы по делу, происходит небольшое расхождение относительно того, где Пропст в следующую минуту обнаружил мистера Оуэна.
Журналисты утверждали, что коридорный поначалу увидел открытой дверь в ванную комнату, а там – стоящего у раковины голого израненного рослого мужчину, низко склонившего голову. На его теле виднелось множество кровоподтеков и следов от ударов, из глубокой раны на груди чуть повыше сердца и на голове обильно текла кровь. Его плечи, горло, руки, торс и грудь были сплошь покрыты порезами. Мистер Оуэн тяжело дышал и вот-вот готов был потерять сознание.
По словам Хорна, Пропст нашел постояльца номера голым на полу, стоящим на коленях и локтях недалеко от входной двери. И, на мой взгляд, это более вероятно, ведь судя по ранениям, стоять на своих двух настолько израненный человек уже вряд ли смог бы.
Увидев столь ужасающую картину, Пропст, по собственному признанию, невероятно испугался и опрометью бросился из номера за помощью к помощнику менеджера, мисс Уивер. Сначала позвонив в полицию и скорую, а затем, взяв с собой еще пару человек, они вместе вернулись в злополучный номер, но не смогли полностью открыть дверь. Изнутри ее, очевидно, загораживало тело потерявшего сознание постояльца, и все сделали вывод, что им стоит дождаться полицию и врачей.
Полиция в лице детективов сержанта Иры Джонсон (Ира - это мужское имя) и Фрэнка Хоулэнда прибыла очень быстро, а скоро к ним присоединился доктор Уильям Элдридж и детектив сержант Кинг.
Осмотрев мистера Оуэна, стало ясно, что он подвергся жестокому нападению и скорее всего пыткам. Его шея, щиколотки и запястья были связаны каким-то хитрым способом, видимо, для причинения неудобства и боли. На них виднелось множество синяков, кровоподтеков, и следов от сдавливания. Мужчину несколько раз ударили по правой стороне головы чем-то тяжелым, множественные ножевые раны покрывали тело, а из самой большой, локализовавшейся рядом с сердцем, обильно вытекала темная кровь. Нож серьезно повредил одно из легких жертвы, Оуэн тяжело дышал и уже начинал задыхаться.
Номер же представлял собой ужасающее зрелище – в ванной шумно текла вода, все стены комнаты, вплоть до потолка, покрывали брызги крови. Видя эту картину, становилось ясно, что пострадавший был атакован человеком, совершенно озверевшим от ярости.
Веревки на руках, которые разрезал доктор, освободили руки жертвы, вода в ванной была выключена. Но, видя, что Оуэн вот-вот потеряет сознание, детектив Кинг попытался его растормошить, выяснив хоть что-то о нападающем.
«Кто это сделал?!», спросил он.
Но, Оуэн, закатывая глаза, лишь хрипел «Никто».
«Кто причинил Вам боль? Вы пытались покончить с собой?», попробовал догадаться полицейский.
«Нет, я упал в ванной», прошептал мужчина и впал в забытье.
Жертву в состоянии комы доставят в больницу, и позже доктор Фландерс скажет полиции, что пытки мистера Оуэна, вероятнее всего, были начаты не меньше 6-7 часов назад, так как кровь на некоторых ранах, а также на стенах зловещего номера 1046 уже совсем засохла. Вероятнее всего, в 4 утра жертва была атакована, а около 7 утра, когда Пропст первый раз приходил к номеру, чтобы заставить его владельца опустить телефонную трубку на рычаг, Оуэн уже был тяжело ранен, и, возможно даже, в тот момент рядом с ним находился его мучитель.
Впрочем, в первое время полиция не исключала в деле Рональда Оуэна и попытки суицида. Но, чем больше детективы обыскивали странный номер, тем более невозможной казалась эта версия. И причиной тому становилось вовсе не то, что находили следователи, а скорее то, чего им обнаружить не удавалось.
Во-первых, у загадочного постояльца совсем не было собственных вещей и одежды. Исчезли и те предметы гардероба, которые изначально видели на нем. Куда-то пропали брюки, рубашка, майка, пальто, обувь, его зубная щетка и даже носки. Лишь одиноко на полу валялся брошенный галстук. Но, удивительным было и исчезновение из гостиничного номера традиционных отельных принадлежностей, типа мыла, шампуня и полотенца. Не удалось в комнате найти и холодное оружие, которым можно было бы нанести режущие и колющие раны. Этот факт, равно, как и отсутствие веревки, которой связали мужчину, а также ключа от номера указывали на то, что на мистера Оуэна таки было совершено нападение.
Осмотрев единственную вещь - галстук, точно принадлежащий жертве, выяснилось, что он имел этикетку производителя – фирмы «Worsted Mills Company» из Пассаик, штат Нью-Джерси, однако этот факт мог ровным счетом ничего не значить. Кроме него в окровавленном жилище удалось найти лишь женскую шпильку, английскую булавку, невыкуренную сигарету и небольшой пузырек, содержащий в себе разбавленную серную кислоту.

Тайна номера 1046

 

Предисловие

По правде говоря, я долго и мучительно размышляла, стоит ли браться за этот небольшой очерк. Дело в том, что при написании трукрайма я всегда исповедую одну, лично для меня непреложную, истину – правдивой криминальная история может быть только в том случае, если я, найдя несколько заслуживающих доверия источников, могу сама убедиться, что она действительно произошла. В отношении же этого дела, признаюсь честно, источники не вызывают доверия на все 100%. К тому же их очень мало – всего-то несколько газетных статей и описание этой истории одним американским доктором философских наук – Джоном Хорном, который, по его признанию, проведя много времени в архиве государственной библиотеки Канзаса, откопал ее опять-таки из старых газет. После чего уже, дескать, обратился в полицию города Канзас-Сити с просьбой просмотреть архивные материалы. Документы ему, вроде бы дали, но не позволили ксерокопировать, так что в этой истории остается довольствоваться лишь его словами.

Согласитесь, на первый взгляд, звучит не очень убедительно. Но по долгим размышлениям, я все же пришла к выводу, что в данном случае «стакан» скорее полон, чем пуст. Такой вывод я сделала на основании, во-первых, моей личной убежденности, что столь странную и загадочную историю не смог бы придумать ни один самый талантливый детективист. Жизнь всегда оказывается гораздо сложнее, и одновременно проще, чем все самые изощренные выдумки человека. И эта криминальная история, мне кажется, является тому подтверждением.
Во-вторых, все же год ее свершения – самое начало 1935-го, дает надежду думать, что тогда журналисты были не столь искушенными во лжи и пропаганде, как сегодня. Именно на основании этих умозаключений я и отважилась описать данное дело, посчитав его любопытным.
Со своей стороны, хочу заметить, что вовсе не намереваюсь убедить вас в его подлинности. У того, кто воспримет эту историю реальной и по-своему интересной, быть может, найдется повод для любопытных размышлений. Тем же, кто засомневается, хочу пожелать просто принять ее, как занятное чтиво в череде иных.

 

Странный попутчик

Поначалу давайте представим себе мир, только что отпраздновавший Рождество и встретивший новый, 1935 год. Прошлый, 34-й, оказался для него довольно переломным и насыщенным событиями. Разумеется, понять это можно только сейчас, взглянув с высоты прошедших 82 лет.
В части мира полным ходом расцветал нацизм, взращиваемый местными диктаторами.
Германия отказалась выполнять положения Версальского договора о демилитаризации, и вновь ввела воинскую повинность. На съезде в Нюрнберге Гитлер объявил о принятии антиеврейских законов, запрещающих людям этой национальности работать на госслужбе и вступать в браки с неевреями. С этого времени свастика становится государственным символом Германии, начиная ей и миллионам других людей копать гигантскую могилу.
Премьер-министры Италии, Франции и Великобритании, предвидя надвигающуюся угрозу, заявляют протест по поводу наращивания вооружений Германии, но пока это лишь «выражения глубокой озабоченности», а не реальные действия.
В Америке вот уже год, как отменили сухой закон, но пока еще многочисленные преступные банды продолжали наводить ужас на простых бизнесменов, вымогая у них плату за мифическую «защиту». Амелия Эрхарт, первая женщина-авиатор готовилась совершить свое путешествие от Гавайских островов до Калифорнии, а сама страна начинала потихоньку выходить из глубокой депрессии, показав в 1934 году уменьшение безработицы до 22%.
Но самым главным достижением США в 1934-ом, пожалуй, явилась борьба с организованной преступностью. Ведь именно в этом году ФБР, возглавляемое одиозным Эдгаром Гувером, сумело поставить жирную точку в карьере таких знаменитых преступников, как Джон Диллинджер, Бонни Паркер и Клайд Барроу.

Бонни и Клайд

Поначалу, после нескольких месяцев погони и выслеживания, 23 мая была взята в засаду разозлившая все американское общество парочка Бонни и Клайда, которая по непонятным мне причинам впоследствии была мифологизирована, став чуть ли не эталоном любви, верности и преданности. В реальности же все обстояло ровным счетом наоборот, но это другая история.
А 22 июля бюро таки сумело прервать цепь многочисленных побегов и убийств ненавистного «врага общества номер 1», грабителя и «современного Робин Гуда» Джона Диллинждера, убив его в перестрелке возле кинотеатра.

Джон Герберт Диллинджер

Страна понемногу восставала из пепла, начав выкарабкиваться из самого затяжного и тяжелого в ее истории экономического кризиса и разгула организованного бандитизма. При этом, самое бедственное положение все еще наблюдалось у фермеров, так как начало 30-х годов ознаменовалось невероятной засухой в некоторых районах страны. К примеру, в штате Канзас бушевавшие там пыльные бури 2 года подряд уничтожали бОльшую часть урожая, приводя к отчаянию, голоду и банкротству многие семьи.
Для общего понимания, в то время средняя заработная плата американского гражданина составляла $1600 в год, а за новый дом в среднем платили около $6000. Бак автомобиля на заправке можно было наполнить бензином по цене 10 центов за галлон, а буханку хлеба приобрести за 8 центов. Одним словом, времена были еще тяжелые, но уже дающие надежду. Частенько в американской провинции люди, прямо скажем, не шиковали, перебиваясь случайными заработками, и радуясь каждому центу.

Город Канзас-Сити. Фото 1930 года

Однако, то, что увидел в 11 вечера 3 января 1935 года сотрудник городской государственной службы водоканала, Роберт Лейн, проезжая по 13-й улице Канзас-Сити, все равно не вписывалось в его представление о бедности. Невзирая на январский холод (около +3о С), по улице быстрым шагом двигался полуголый мужчина, весь скудный гардероб которого состоял лишь из брюк, туфель и майки. Лейн, открывший было рот от изумления, неожиданно понял, что раздетый незнакомец машет ему рукой, прося остановиться. Он притормозил и приоткрыл окошко, но мужчина, который на вид оказался весьма юным, вдруг нахмурился и пробормотал, что спутал его с такси. Но посмотрев по сторонам, не увидев больше ни одного автомобиля, и, видимо, оценив свое бедственное положение, учтиво попросил Лейна подвезти его к тому месту, где он мог бы найти такси.
Лейн кивнул в сторону пассажирского сидения, приправив свое согласие фразой "Вы выглядите так, будто с Вами произошло что-то плохое». На что продрогший мужчина процедил сквозь зубы "Я убью этого … завтра!" (здесь под многоточием имеется в виду какое-то бранное слово, которое все газеты того времени решили не печатать), открыл дверь и сел на заднее сиденье.
Конечно, подвозя столь странного пассажира, Лейна начало разбирать любопытство, и втайне он все время поглядывал на него в зеркало заднего вида, вскоре отметив у того внушительного размера царапину на левой руке. Этой рукой он придерживал свой бок, так, что Лейну показалось, будто бы там может быть еще одно ранение, которое либо болело, либо кровоточило.