Измена Богдана Хмельницкого Польше

Первая измена запорожских казаков Польше связана со знаменитым гетманом Богданом Михайловичем Хмельницким(1595-1657). Личная история Богдана Хмельницкого пересеклась и совпала с историей нарастания взрывоопасной ситуации в Польше в результате роста двойного гнёта крестьян. Вкратце прослежу эти две линии до точки их пересечения.

Точно не установлено, когда родился Богдан Хмельницкий, принято считать — примерно в 1595 году. Родился он в семье мелкого польского дворянина - шляхтича православной веры. В условиях достаточно неплохой веротерпимости в то время в Польше к другим видам христианской веры он обучался грамоте в Иезуитском коллегиуме в польском городе Ярославе, поэтому не только в совершенстве знал польский язык, но и хорошо латинский.

К казакам он попал в молодом возрасте, так как его отец был у них сотником и реестровым (штатным) воином-казаком в польской армии. В начале 20-х годов 17-го века Богдан участвовал в составе польской армии в успешном походе на Турцию, в двухлетней войне, и попал в плен к туркам, пробыл там два года, и затем по обмену пленниками вернулся на Родину.

Злость на турках за тяжелый плен он сорвал довольно быстро, - организовав с одобрения польского короля казачий разбойничий поход в Османскую империю: водными путями добрался почти до Константинополя, повторив некогда знаменитые походы дохристианских русских князей, и захватив большую добычу успешно вернулся обратно. Со стороны Польши это был один из способов ослабления и запугивания давнего мощного противника.

В начале 30-х годов Богдан Хмельницкий участвовал в составе польской армии в победных боях со шведами, и под Смоленском (1634г.) в войне с Россией - с армией Михаила Романова и Шеина. За героические заслуги в победных сражениях с русскими он был награждён лично королём Владиславом Четвертым именным оружием — золотой саблей.

С тех пор у него было личное знакомство и доверительные отношения с польским королём, который доверял своему фавориту различные ответственные поручения. Вместе с польскими делегациями Б.Хмельницкий посетил многие европейские страны.

Казакам при польском короле также жилось неплохо, особенно реестровым, которые кроме плодов со своих хозяйств и военной добычи получали ещё и зарплату. Был даже такой курьёзный случай: 1646 году воинственный польский король и талантливый полководец Владислав Четвертый задумал очередной раз повоевать с Османской империей, напасть на неё, и пригласил на разговор Хмельницкого и ещё несколько казацких атаманов. Атаманы с королём поторговались, как было тогда принято, и выторговали для себя большие привилегии, зафиксированные в королевской Грамоте. Но в тогдашней демократической Польше монархия была выборной (кстати, это сейчас предлагают ввести в России некоторые иерархи РПЦ и видные общественные деятели), поэтому Сейм (Дума) имел большой политический вес и большие полномочия. Обсудив план войны с Турцией Сейм посчитал войну нецелесообразной и запретил королю начинать войну. В результате казаки воевать не пошли, а льготная королевская Грамота у них осталась. То есть, к моменту восстания в 1648 году Богдан Хмельницкий был успешным и славным польским воином, бывалым и обеспеченным 53-летним человеком, сделавшим хорошую карьеру.

В период многочисленных военных походов Богдан Хмельницкий долго отсутствовал в своём поместье. К этому времени у него умерла жена Анна. И вскоре вдовец стал жить «гражданским браком» с наёмной помощницей Еленой, которая присматривала за его младшими сыновьями. Во время очередного длительного отсутствия Хмельницкого его сосед — шляхтич Чаплинский увёл его сожительницу и женился на ней, повенчался в католическом храме. Скорее всего, женщину не устраивали ненадёжные «гражданские отношения», осуждаемые в ту пору обществом, и она приняла предложение Чаплинского, став официально - паней Чаплинской.

А одного из сыновей Хмельницкого, который в отсутствие отца, вероятно, занял активную протестную позицию в этой истории, - Чаплинский за какую-то его провинность высек розгами так сильно, что он долго болел. Вернувшийся домой осенью 1646 года Хмельницкий устроил разбирательство, и обратился с жалобой на соседа в суд. Но суд не пожелал рассматривать жалобу Хмельницкого, признавая де-факто правоту Чаплинского. Тогда возмущённый Хмельницкий пошёл добиваться справедливости сразу по двум вопросам к королю, который ему посоветовал «самому судить своей саблей». То есть - учинить самосуд, если он считал себя правым. Но это оказалось весьма небезопасно, ибо у соседа в покровителях-друзьях был мощный магнат. Вероятно, польский король, который не мог предвидеть последствия этой банальной истории, после этого не раз жалел о том, что не удосужился разобраться в этой мелкой для него проблеме.

Возмущенный и обиженный Богдан Хмельницкий решил отомстить за несправедливость и обиду глобально всей Польше. И вместе с сыном Тимошей в декабре 1646 года поехал в Запорожскую Сечь поднимать казаков на восстание против короля. Это была первая измена Б.Хмельницкого королю и Польше.

К тому времени в Польше в крестьянских «низах» назревал бунт от непосильного гнёта, революционная ситуация созревала; им, как в известной песне, - только «вождя не доставало» чтобы схватиться за вилы и сабли. А гнёт над крестьянами в Польше был двойной, эту ситуацию хорошо описал известный украинский историк Михаил Грушевский(1866-1934) и знаменитый правдоискатель Александр Солженицын в своём смелом двухтомнике «Двести лет вместе». И связана эта история с историей взаимоотношений поляков с евреями, и соответственно с историей казаков, украинцев с евреями, а эта история началась на много веков раньше - чем в России.

В 12-13-м веках почти во всех европейских странах во время крестовых походов преследовали евреев и изгоняли их из своих стран. А польские короли решили поступить как истинные христиане - и приняли к себе гонимых евреев, основателей христианства. И в Польшу хлынули сотни тысяч евреев со всех уголков Европы. После спада преследований в Европе евреи осуществляли активную торговлю между Польшей и европейскими странами, существенно пополняя польскую казну. В 1264 году король Болеслав Калишский (Благочестивый) даже предоставил евреям существенные льготы и привилегии, что способствовало дополнительному наплыву евреев в спасительную Польшу и их «инвестициям». Польша была на подъёме, в 1356 году в Кракове поляки открыли свой

первый университет.

Вскоре у евреев даже появился шанс взойти на верхушку власти в Польше – когда король Казимир Великий женился на еврейке Естерь и имел от нее двух сыновей — Шмерку и Пелку. Поэтому неудивительно, что в 1364 и 1367 годах Казимир Великий плюс к привилегиям разрешил евреям приобретать в собственность земли.

«Благодаря слабости к этой Эстерке, король Казимир был назван (язвительно) польскими поэтами Мардохеем. Эстерка открыто ходатайствовала за своих соплеменников, и при её содействии евреям не только была дана свобода, но они пользовались излишними льготами, даже в ущерб самим полякам. Евреи занимали самые высшие места в королевстве

Польском. В государственных советах решались дела согласно желаниям заседавших там евреев, они же бывали и министрами. По мнению некоторых историков, этим отчасти и объясняется быстрое как нравственное, так и политическое падение Польши», — отметил в 19-м веке в своей книге польский священник Ипполит Лютостанский.

После объединения Польши и Литвы в 1386 году великий князь Витовт также подтвердил привилегии евреев, и им было разрешено покупать земли и на литовской территории. После того, как поляки вместе с русскими и литовцами разбили в знаменитом

Сражении под Грюнвальдом крестоносцев (1410 г.), захватили их земли, вышли к морю

и вернули себе древний славянский портовый город Гданьск (Данцинг), начался бурный

рост и расцвет этого объединённого польско-литовского государства. Евреи же в этом процветающем государстве заняли положение между польской элитой (магнатами) и народом, взяли на себя «труды» управления народом, считались прекрасными специалистами по эффективному добыванию налогов с местного населения.

«Каждый магнат и чиновник польский имел при себе евреев — факторов, поставщиков, шпионов и разведчиков, которые пользовались преимуществами и особыми правами перед местным населением и исполняли даже должности тайной полиции. Евреи снимали подряды или занимались откупом» - писал И. Лютостанский («Талмуд и евреи», 1876г.).

С позволения польского короля евреи даже заведовали чеканкой монет в Польше и имели в Польше свой Еврейский Сейм (Парламент). Несколько столетий жизни евреев в Польше до восстания Б.Хмельницкого (1648г.) еврейские историки назвали «Золотым веком».

В некоторых экономических сферах евреи достигли полного господства, например,

приведу статистику из сборника исследований (1997 г.) двух еврейских авторов Рутмана

и Киммеля, — до 20-го века евреям в Белоруссии принадлежало: 87,5% — трактиров;

96% — корчм; 94,1% — пивоваренных заводов; 98,6% (70 из 71) — оптовых складов спирта; 91,3% — товарооборота спиртных напитков; 100% — все табачные фабрики; 100% — торговля хлебом (монополия) и т. д. Та же картина в ростовщичестве. Нет ни малейшего сомнения, что такая же ситуация была на территории Польши на протяжении 3 - 4 веков.

Это «хозяйское» поведение евреев на чужой украинской земле, эту их гегемонию в экономике Николай Гоголь в своём знаменитом произведении показал на примере еврейского корчмаря (владельца бара) Янкеля: «прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал понемногу почти все деньги и сильно означил своё жидовское присутствие в той стране». Историк М.С.Грушевский писал:

«Евреи-арендаторы заарендовали все шляхи казацкие и заставили их своими шинками — на одной миле по три шинка ставили, вынуждая казаков к покупке у них водки и мёда, и не дозволяя им самим изготовление этих напитков для собственного потребления. Об этом народная «дума» говорит:

„Як иде украинський казак тай корчму минае,

А жид выбигае, та украиньского казака за чуб хватае,

Та ще його двома кулаками по потылици (затылок) затыняе:

Що ты мымо корчмы йдеш тай корчму минаешь…“»

Как реакция на это доминирование и господство - первый погром евреев поляками произошёл ещё в 1407 году в Кракове, после было ещё несколько, но все они были жестоко пресечены польскими властями.

В восточной, казацкой части Польши, гнёт усугублял ещё и религиозный фактор. Польская элита была католической, а казаки придерживались греческого, византийского христианского вероисповедания (до 17 века в России ещё не было названия – православное христианство, только с середины 17 века после реформ Никона). До 16 века отношения представителей двух христианских ветвей были относительно миролюбивыми, но в 16 веке, со времен правления на польском престоле шведского короля Сигизмунда ситуация стала изменяться.

«В Польше, при короле Сигизмунде, когда были кровавые гонения на Православие, иудеи тоже прилагали все старания, чтобы исполнить закон Талмуда и его враждебные относительно христиан повеления. “Те храмы, прихожане которых никаким насилием не могли быть обращены в унию, отданы были в аренду евреям; ключи храмов и колоколен перешли в еврейские корчмы… Приходилось платить до пяти талеров за каждую литургию, то же самое за крещение или погребение (цитата из «Истории русской церкви» Филарета)”» - писал И. Лютостанский.

Историк М.С.Грушевский отметил, что народные думы того времени и этот нелицеприятный бизнес отразили:

И ще ж то жыды-рендари у тому не пересталы —

На славний Украини вси козацки церкви заарендувалы:

Которому б то казаку альбо мужыку дав Бог дытыну появыты

То не йды до попа благославытыся; — да пиды, до жыда-рендаря,

То положы бытый талер щобы жыд дозволив

Церкву одчыныты, тую дытыну охрестыты.

 

Оригинальный бизнес — брать в аренду чужие святыни — храмы, это не сразу укладывающееся в сознании, из темы: прибыль любым способом. Батюшка без одобрения арендатора-еврея не мог вообще войти в церковь. Вот что свидетельствовал польский священник - львовский ксёндз Юзефович, вероятно, переживая за своего коллегу по ремеслу, и искренне потрясённый возмутительной практикой, писал:

«Священник казацкий, попросту называемый поп, не мог в своей церкви совершить таинства крещения, венчания и других, если наперёд не заплатит жиду за ключи установленной паном платы и должен был каждый раз от дверей церковных относить их и

отдавать жиду». Что уж после этого говорить о других элементах жизни украинского

народа, сданного в аренду евреям, и отраженные в народных думах:

Который бы то казак альбо мужик схотив рыбы наловыты,

Жинку свою з дитьми накормыты,

То не йде до попа благословытыся,

Да пиде до жида-рендаря, до поступы йому часть оддать

Щоб позволыв на ричци рыбы наловыты

Жинку з дитьмы покормыты.

Как свидетельствует эта народная украинская дума — казак не мог даже порыбачить без разрешения арендатора. Кстати, это сильно напоминает современную ситуацию.

В той тяжелой ситуации для польских крестьян византийского вероисповедания бунт, при таком всемерном многослойном гнете, восстание, попытка отделения от Польши были закономерными, ожидаемыми, и со стороны восставших оправданы. Первое восстание казаков в восточной Польше вспыхнуло в 1637–1638 гг., и было жестоко подавлено. А через десять лет появился возмущенный несправедливостью в личной жизни Богдан Хмельницкий, который в 1646 году приехал в Запорожскую Сечь и попытался поднять казаков на бунт, на восстание. Но тогда казаки не захотели идти против своего короля.

 

Метание к турецкому султану

 

После этого Богдан Хмельницкий, по мнению польской элиты, усугубил своё предательство, свою измену Польше: тогда он ещё не метнулся с Запада на Северо-Восток – в Россию, а в начале 1647 года он поехал на юг к заклятому врагу Польши - к «басурманам» в Османскую империю, в Константинополь подбивать на войну с Польшей турецкого султана Ислама Третьего Гирея. Султан не спешил это делать, осторожничал. Более года Богдан Хмельницкий провёл в Константинополе и Стамбуле, уговаривая султана развязать войну с Польшей. И всё-таки Хмельницкому удалось убедить султана, который пошёл на частичную авантюру, осторожную, пробную — дал Хмельницкому армию перекопского мурзы Тугай-бека и стал наблюдать — что у «польского диссидента» Б.Хмельницкого получится.

Когда в апреле 1648 года Б. Хмельницкий уже с силой - с татарской 25-тысячной армией приехал опять в Сечь к казакам, то впечатленные привлеченной иностранной силой казаки уважили его и избрали своим вождём - гетманом. Это был очередной этап смуты, ибо гетмана с середины 16 века по обоюдной договорённости назначал своей грамотой только польский король. По поводу гетманства Хмельницкого у казаков не было единогласия, было немало недовольных этим решением. Этих недовольных, в том числе и знаменитого атамана Кривоноса, Хмельницкий арестовал. И с татаро-казацкой армией двинулся на Польшу.

Руководство Польши, прослышав о смуте, о бунте во главе с Хмельницким и о его союзе с врагом, недооценило ситуацию - и послало на усмирение казаков небольшой отряд молоденького Степана Потоцкого, сына знаменитого магната. Хмельницкий с армией

казаков и армией татар встретил его у речки Желтые Воды. Начались переговоры. Потоцкий потребовал отпустить арестованных казаков и восстановить порядок в Сечи, а Хмельницкий потребовал отдать в обмен пушки, артиллерию. Потоцкий по своей молодецкой глупости согласился – отдал пушки, а Хмельницкий коварно обманул - пушки взял и напал на отряд Потоцкого сзади - при его отходе после соглашения, и разгромил.

После этого король понял, что недооценил масштаб события, и послал против Хмельницкого 30-тысячную армию. Но Хмельницкий опять коварно перехитрил — послал в стан поляков «лжепредателя», «засланного казачка» Микиту Галагана. Этот «Сусанин» под Корсунем завел польскую армию в лес в засаду, где казаки с татарами легко расправились с застигнутыми врасплох поляками. После этого ситуация для польской элиты резко ухудшалась: после побед Хмельницкого в его армию массово потянулись обиженные крестьяне и казаки со всей Польши; и даже шляхтичи католического вероисповедания стали поднимать восстания, например, - восстание во главе с шляхтичем В. Колаковским, а затем – во главе с А. Косткой - Наперским, восстание которого быстро распространилось по всей территории Польши. Мощная Польская империя зашаталась от этих внутренних взрывов.

В Польше с восстания Богдана Хмельницкого фактически началась гражданская война, а с учётом того, что Хмельницкий привёл с собой большую армию крымского хана — эта гражданская война была ещё сопряжена с внешней интервенцией.

Эту непростую ситуацию в Польше усугубила смерть польского короля Владислава,

полякам необходимо было избирать нового короля, а это была затяжная процедура. Узнав о смерти польского короля и о военных успехах Хмельницкого, этим периодом безвластия, межвластия в Польше, до выборов нового короля, решил воспользоваться турецкий султан Исмаил Герей, который на помощь успешному Хмельницкому послал большую османскую армию. А польский Сейм в спешном порядке послал для усмирения смутьяна до прихода армии турок свою большую армию.

До подхода турецкой армии обе армии, примерно по 50-60 тысяч воинов каждая, встретились под Пилявицами. На этот раз Хмельницкий опять обманул правительственные войска – с целью морального подавления, запугивания заслал в их лагерь информационного диверсанта: якобы случайно к ним забрёл добродушный православный священник, который, между прочим, сообщил, что на помощь Хмельницкому уже прибыла хорошо вооруженная 40-тысячная армия турок и крымчаков, и поэтому по причине якобы сильного перевеса сил турецкой армии и казачей армии Хмельницкого судьба сражения и поляков уже предрешена. Поляки поверили священнику, - приуныли и уклонились от сражения - ночью покинули базовый лагерь.

На следующий день Хмельницкий с казаками стал преследовать правительственное войско. Преследование было удачным для Хмельницкого и трагичным для поляков - судя по тому, что подошедшим с опозданием туркам и татарам Б.Хмельницкий за помощь, «за напряг» и их затраты продал в рабство несколько тысяч пленных поляков и захваченных в погромах евреев. И ещё и с награбленной и захваченной по дороге добыче те вернулись после удачной прогулки к себе на юг. В результате этих событий - рыночные цены на мировых (средиземноморских) рынках на рабов упали до рекордно низкого уровня, особенно на евреев, которые были мало приспособлены к тяжелому физическому труду.

Казалось бы, по некоторой логике Б.Хмельницкий должен был на подконтрольной ему территории - на левом берегу Днепра заняться самоорганизацией: создавать своё государство, своё княжество или свою суверенную республику. Но он поступил иначе -

со своей казачьей армией перешел на правый берег Днепра и подошёл к хорошо укреплённому и богатому городу Львову и потребовал у городских властей выдачи всех львовских евреев. По вышеуказанной причине евреи попали под беспощадный удар казаков, превратившийся в большой затяжной еврейский погром. «Сталкиваясь чаще с арендатором-евреем, чем с польским паном, русский (белорусский, украинский) крестьянин считал первого главным виновником своих бедствий… К этому озлоблению примешивалась религиозная ненависть тёмного русского населения к евреям» - объяснял самый знаменитый еврейский историк в России Шимон(Семен) Маркович Дубнов.

Обращаю внимание – эта тема опять актуальна и злободневна: по какой-то загадочной виткообразности истории опять повторяется в 21 веке в Украине, где наблюдается экономические, информационное и политическое засилье еврейских олигархов, бизнесменов, политиков и политтехнологов. Проблема повторяется, но по понятным причинам усердно замалчивается СМИ в России, в Украине - Савиком Шустером и прочими подобными шустрыми журналистами и политиками. А накопившееся количество недовольства может когда-то опять перейти в нежелательное «качество», как это было в истории с евреями уже многие десятки раз.

Много лет назад один весьма грамотный в истории еврей, известный в Петербурге архитектор, задал мне неожиданный вопрос: «А вы знаете - кто у евреев на втором месте по ненависти после Гитлера?». И я неправильно ответил. Оказалось, верный ответ – Богдан Хмельницкий со своими казаками, который в том числе только в городе Немирове (где сейчас еврейские бизнесмены производят знаменитую водку) за один день уничтожил

7 тысяч евреев (в этот хорошо укрепленный город казаки вошли обманным способом — под польскими знамёнами и в польском обмундировании).