Письмо о привидениях в Венгрии

Отвечая на запрос аббата Дона Кальме о вампирах, нижеподписавшийся име­ет честь заверить, что нет ничего бо­лее правдивого и точного, чем то, что он, без сомнения, прочитал в удостове­ренных актах, напечатанных в газетах по всей Европе; но господин аббат должен обратить внимание на один факт, правдивый и значительный, каса­ющийся миссии в Белград по приказу Его Величества Императора, покойно­го Карла VI, исполненной его Светло­стью покойным герцогом Карлом Александром Вюртембергским, в то время вице-королем и правителем королевства Сербии; но я не могу точ­но назвать ни год, ни месяц, ни день из-за того, что при мне нет моих бумаг.

Герцог отправил из Белграда мис­сию, состоящую наполовину из офице­ров, наполовину из гражданских, с главным аудитором королевства. Миссия должна была прибыть в дерев­ню, где бесчинствовал умерший несколько лет назад знаменитый вам­пир. Миссия состояла из людей извест­ных своими нравами и знаниями, безупречных и даже ученых: они были приведены к присяге и сопрово­ждались лейтенантом полка гре­надеров герцога Александра Вюргембергского и двадцатью четырьмя гренадерами того же полка.

Все почтенные люди, которые находились в Белграде, в том числе и сам герцог, присоединились к мис­сии, чтобы наблюдать воочию отыска­ние истины.

Прибыв на место, обнаружили, что за две недели вампир, дядя пятерых племянников и племянниц, уже отпра­вил на тот свет троих из них, а также одного из своих братьев. Он уже при­нялся за пятую жертву, красивую мо­лодую девушку, свою племянницу, у которой он уже дважды сосал кровь. Здесь-то и был положен конец этой печальной трагедии следующими действиями.

Группа уполномоченных прибыла в деревню недалеко от Белграда и в начале ночи, в присутствии некото­рого количества людей, отправилась к захоронению. Мне неизвестно, ни когда предыдущие умершие подверглись нападению, ни обстоятельства этих происшествий. После укуса вампира человек находится в состоянии апа­тии, слабости, усталости, испытывает тяжелые мучения. Покойник был похо­ронен около трех лет назад; и вот над его могилой увидели свечение, похожее на свет лампы, но менее яркое. Могилу открыли и обнаружили муж­чину, такого же здорового на вид, как и мы сами; волосы на его теле, ногти, зубы и полузакрытые глаза были в це­лости, как и у любого из нас, живых, а сердце его билось.

Затем приступили к его изъятию из могилы, тело не было очень гибким, но кожа, кости, все было как подобает; затем проткнули его сердце чем-то вроде железного копья, круглого и ост­рого: из раны с кровью вытекла беловатая жидкость, но крови было больше, при этом не доносилось никакого неприятного запаха; затем топором похожим на те, которыми в Англии совершают казни, ему отрубили голо­ву: опять появилась кровь с жидкостью, которую я уже описал, но обильнее, чем из сердца.

И в довершение всего его бросили в яму с негашеной известью; с этого момента племянница, у которой он уже два раза пил кровь, почувствовала себя лучше. Укус оставляет след в виде синеватого пятна; укусы наносятся в различные места, а не в какое-либо определенное. Это доказанный обще­известный факт, освидетельствован­ный в самых подлинных документах, прочитанных более чем 1 300 достой­ными доверия людьми.

Но чтобы в полной мере удовлетво­рить любопытство мудрого Дона Кальме, я оставляю за собой право рассказать ему мельчайшие подроб­ности того, что я увидел собственны­ми глазами и передам это господину рыцарю де Сен-Урбен, имея удоволь­ствие воспользоваться случаем, чтооы выразить ему почтение и уважение от его нижайшего и послушнейшего слуги Л. де Белова, нижеподписавше­гося капитана полка покойного Его Высочества князя Александра Вюртембергского и его помощника, капитана гренадеров полка господи­на барона де ла Тренка.

Dom Augustin Calmet,

Traite sur les apparitions des espris et sur les vampires…, Paris, 1751

В сборнике баллад и записок о путе­шествиях «La Guzla» Проспер Мериме рассказывает о случае вампиризма, которому он был свидетелем в Сербии в 1816.

Однажды вечером обе женщины ушли из дома и их не было почти час. Чтобы не пить, я спел хозяину несколько песен его страны, и тут нас прервали ужасные крики, которые раздавались из спальни; в доме обычно одна спаль­ня на всех. Мы побежали туда с оружи-ем и увидели страшное зрелище. Мать, бледная и растрепанная, поддерживала свою дочь, потерявшую сознание, еще более бледную, чем она сама, лежащую на охапке сена, служившей ей постелью. Она кричала: «Вампир! Вампир! Моя бедная дочь умерла!». Общими усилия­ми нам удалось привести в чувство бедную Хаву. Она сказала, что видела, как открылось окно, и бледный, завер­нутый в саван мужчина набросился из нее и укусил, пытаясь задушить. Он сбежал, испугавшись криков, а девушка потеряла сознание. Она узнала в вам­пире местного жителя по имени Висаньи, умершего более двух недель назад.

На шее у нее было маленькое красное пятнышко; но я не знаю, не родинка ли

это была или, может быть, ее укусило какое-нибудь насекомое во время кош­мара. На рассвете весь городок был в движении. Мужчины вооружались ружьями и резаками. Женщины несли раскаленное железо. У детей в руках были камни и палки. С криками и про­клятиями в адрес мертвеца люди при­шли на кладбище. С большим трудом мне удалось протиснуться сквозь тол­пу, чтобы оказаться на краю ямы. В момент, когда подняли простыню, укрывающую тело, раздался такой сильный крик, что волосы встали дыбом у меня на голове. Крик издала женщина рядом со мной: «Это вампир! Его не съели черви!» И сотни ртов повторили то же самое. Тут же раздались двадцать выстрелов, которые разнесли голову трупа, а отец и родственники Хавы еще несколько раз нанесли удары своими длинными ножами. Женщины собрали на про­стыни жидкость, вытекающую из тела, чтобы натереть ею шею больной. В это время несколько молодых людей выта­щили мертвого из ямы и, хотя он был изрешечен пулями, на всякий случай крепко привязали его к стволу ели; затем потащили его, в окружении детей, к маленькому саду у дома. Здесь заранее были приготовлены вязанки сена. Сено подожгли и бросили туда труп. Вокруг костра устроили пляски с криками, и все старались перекри­чать друг друга. Шею больной обмота­ли лоскутами, пропитанными смрад­ной красной жидкостью, которую приняли за кровь. Повязка отврати­тельно контрастировала с шеей и по­луобнаженными плечами бедной Хавы.

Prosper Merimee, La Guzla, 1827

Реакция рационалиста

Во второй половине века Просвещения ученые, фило­софы и даже служители церкви именем разума суро­во заклеймили легенду о вампирах, которая широ­ко использовалась в разных псевдонаучных трудах и изданиях

В своем «Философском словаре» (1764) Вольтер, в статье «Вампиры», дал свободу своему возмущению и жестокому юмору по поводу этого суеверия.