Семейная коммуникативная психотерапия

В рамках системного подхода выделяют семейную коммуникативную психотерапию, которая выросла из школы Пало-Альто. Ведущие фигуры на этом поле – Г. Бейтсон, Дж. Хейли, Д. Джексон и П. Вацлавик. По мнению М. Николса (Nickols, 1984), коммуникативная психотерапия оказала огромное влияние на развитие семейной психотерапии в целом.

Цель семейной коммуникативной психотерапии сформулировал П. Вацлавик: «Сознательные действия с целью изменить плохо функционирующие модели интеракций» (Watzlawick, 1967). Так как интеракции – синоним коммуникации, это означает, что в процессе психотерапии должны меняться и формы общения.

На заре семейной коммуникативной психотерапии, особенно в работах В. Сатир, на первое место выдвигалась общая цель – улучшить коммуникацию в семье. Дальнейшее развитие привело к сужению целей семейной психотерапии, а именно внимание было направлено на те способы коммуникации, которые поддерживали симптом (Watzlawick et al., 1974).

Основными группами техник семейной коммуникативной терапии являются: обучение членов семьи правилам ясной коммуникации; анализ и интерпретация способов коммуникации в семье; манипуляция коммуникацией в семье с помощью разных приемов и правил.

Коммуникативные психотерапевты сосредоточили свое внимание не на содержании, а на самом процессе коммуникации. Самый важный их вклад в семейную психотерапию – это не столько создание новых техник, сколько новый способ понимания того, как функционирует семья.

Коммуникативная теория выросла из кибернетики и общей теории систем. Коммуникацию можно анализировать на уровне синтаксиса, семантики и прагматики (Морлис, 1938; Карнап, 1942).

Синтаксис объясняет, как из слов конструируются фразы и предложения.

Семантика изучает значение послания и то, каким языком пользуются члены семьи – понятным или нет.

Прагматика изучает поведенческий аспект коммуникации.

П. Вацлавик и соавт. (1967) предприняли попытку описать всю систему человеческой коммуникации.

1. Люди всегда общаются, даже тогда, когда они не совершают никаких поступков.

2. Любое послание является одновременно и сообщением, и командой. Каждый раз, когда люди общаются, они не только нечто сообщают, но и уточняют свои взаимоотношения. В семьях командное послание воспринимается как правило. Правила нужны для поддержания семейного гомеостаза (Jakson, 1965; 1967). Ригидные гомеостатические механизмы восстанавливают в семье первоначальное равновесие и препятствуют ее изменениям.

3. Любая коммуникация может быть непрерывной или фрагментарной. Наблюдатель слышит диалог и воспринимает его как непрерывную коммуникацию, но в то же время каждый участник диалога считает, что предмет разговора обусловлен тем, что говорит другой.

Замкнутый круг в общении создается из-за того, что люди воспринимают коммуникацию как прерывистую, рассматривают общение не как непрерывный процесс, а как пунктирный.

Формирование расстройств поведения коммуникативные психотерапевты понимают так же, как и системные.

Ограниченность коммуникативной модели заключается в том, что она рассматривает симптомоподдерживающие взаимоотношения, сосредоточиваясь на взаимодействии только трех лиц, без учета остальных.

Психотерапия начинается с оценки ситуации, для чего используется структурированное интервью. Семье дается пять заданий:

1) обсудите и расскажите, какая семейная проблема – самая важная;

2) обсудите план поездки за город всей семьей;

3) пусть родители расскажут, как они встретились;

4) обсудите содержание поговорок на семейную тему;

5) проведите инвентаризацию недостатков друг друга и обвинений.

В то время как семья работает над выполнением этих заданий, психотерапевт наблюдает за ней из-за односторонне-прозрачного зеркала и изучает образцы коммуникаций в семье, способы принятия решений, как формируется роль «козла отпущения» и т. д. Основные групповые методы коммуникативной психотерапии:

1) обучение членов семьи правилам ясной коммуникации;

2) анализ и интерпретация способов коммуникации в семье;

3) манипулирование коммуникацией в семье с помощью разных приемов или правил. Так, членам семьи предлагают:

а) говорить в первом лице и от себя лично;

б) отделять факты от субъективных переживаний;

в) пользоваться общением «Я – Ты», как это принято в гештальттерапии. Такое общение повышает ответственность за характер взаимоотношений.

 

Нарративная терапия

Джером Брунер – социолог, который первый ввел термин «нарративная психотерапия» и существенно повлиял на концепцию повествования, используемую в семейной психотерапии (Bruner, 1986). Способ интерпретации людьми собственного опыта оказывает мощное воздействие на их жизнь: часто это последовательно связанные повествования, помогающие им разобраться в событиях своей жизни. По словам Брунера (Bruner, 1991), «мы организуем свой опыт и память о жизненных событиях преимущественно в форме повествований – историй, оправданий, мифов, изложения причин, объясняющих, почему мы делаем или не делаем что-то, и т. д.». Особый интерес представляет способ, с помощью которого люди конструируют свои личные повествования, выделяя события, согласующиеся с сюжетом, и игнорируя те, которые в него не укладываются.

Нарративная терапия концентрируется на исследовании того, как опыт вызывает ожидания и как ожидания затем переформировывают опыт через создание организующих повествований. Иными словами, повествования о жизни действуют как фильтры, отделяющие тот опыт или те переживания, которые не согласуются с сюжетной линией, от того, что клиент воспринимает как истинный опыт своей жизни. Если их нельзя отфильтровать, события искажаются до тех пор, пока так или иначе не уложатся в основную канву.

Нарративная метафора позволяет психотерапевту: (1) занять позицию эмпатического сотрудничества с выраженным интересом к повествованию клиента; (2) искать те эпизоды в повествовании клиента, в которых он проявил себя сильным и обнаружил богатство своих внутренних ресурсов; (3) использовать вопросы, чтобы найти уважительный подход к любому новому повествованию, не навязывая клиенту своего мнения; (4) никогда не навешивать ярлыки, а видеть в человеке личность с уникальной историей; (5) помочь человеку отделить себя от доминирующего культурного нарратива, который он интернализовал, чтобы открыть пространство для альтернативных повествований о своей жизни (White, 1995; Freedman, Combs, 1996).

Сторонники нарративного подхода считают, что проблемы возникают потому, что наша культура вынуждает людей втискивать себя в узкие рамки саморазрушительных взглядов на себя и на мир. В определенном смысле нарративная терапия расширяет круг ответственности за проблему. Психоанализ обвинял индивидов, системные психотерапевты защищали отдельного человека и обвиняли семью, теперь же сторонники нарративной терапии защищают человека и семью и возлагают вину за их проблемы на общество.

В противоположность культуре, которая убеждает людей в том, что их проблемы – это они сами, сторонники нарративной психотерапии экстернализуют проблемы.

Идея о том, что семья и индивид не виноваты в своих проблемах, требует особого взгляда на людей и на то, как легко они поддаются влиянию так называемого доминирующего в обществе дискурса (преобладающих культурных тем, нередко вредоносных). Социальный конструктивизм этому прекрасно соответствует, поскольку рисует образ человека, легко поддающегося влиянию культурных нарративов.

Поскольку на нас оказывают влияние доминирующие культурные нарративы, мы должны постоянно переоценивать свои представления, чтобы убедиться в том, что мы конституируем себя в соответствии с тем, какими мы хотим быть, а не с тем, какими нас вынуждает быть общество. Это ключевое положение, имеющее глубокий смысл для личных и профессиональных отношений (Freedman, Combs, 1996).

Концепция «текучей» личности, которая конституируется через меняющиеся нарративы и не обладает никакими неотъемлемыми и длительно сохраняющимися качествами, является краеугольным камнем в основании нарративной терапии. Эта концепция позволяет психотерапевту верить в то, что, создавая новые нарративы совместно с клиентами, он делает все необходимое для наступления глубоких и, главное, устойчивых изменений «Я»-концепции и жизни клиентов. Новый нарратив становится реконституированным «Я».

Сторонники нарративной психотерапии избегают суждений о том, что нормально и что ненормально. Можно вспомнить, что Фуко подвергал критике теории о том, что является нормальным, которые использовались для несправедливого распределения власти и притеснения отдельных групп. На протяжении истории подобные суждения, высказываемые власть имущими, часто навязывались тем, кто не имел права голоса по этому вопросу. Люди или семьи должны были придерживаться нормативного идеала и считались здоровыми или больными в зависимости от соответствия этому идеалу. Скрывая свою предубежденность под маской науки или религии, эти концепции «овеществлялись» и интернализировались. Стандарты, предусматривающие одну мерку для всех, наделили патологическими свойствами различия, связанные с половой принадлежностью, культурным и этническим фоном, сексуальной ориентацией и социально-экономическим статусом. Постмодернисты стремятся избегать подобных обобщений, отметающих всякие различия.

Можно выделить четыре основных положения нарративной теории: (1) у людей добрые намерения – они не ищут проблем и не нуждаются в них; (2) люди испытывают сильное влияние доминирующих дискурсов; (3) люди не тождественны своим проблемам; (4) люди способны конструировать альтернативные, повышающие их доверие к себе повествования, отказавшись от общепринятых взглядов, которые они интернализовали. На этих положениях основывается практика нарративной психотерапии.

Если повествования, описывающие жизнь человека, показывают, что его опыт бесполезен, человек может увязнуть в собственных проблемах. Его проблемы, вероятно, сохранятся до тех пор, пока не возьмет верх более оптимистическая версия событий.

Сторонники нарративного подхода не фокусируются на результатах поведения. Вместо этого нарративисты сосредоточивают внимание на том, как люди обмениваются своими повествованиями. Именно их повествования («меня не любят», «ко мне придираются») влияют не только на то, что они замечают (опоздания, попреки), но и на то, как они интерпретируют свои наблюдения. Сторонники нарративного направления именуют такие паттерны узконаправленного видения «проблемонасыщенными» повествованиями, которые, утвердившись раз, вынуждают каждую сторону к ответным реакциям, вписывающимся в проблемное повествование и поддерживающим ее.

Сторонники нарративной терапии предлагают переключить внимание с поиска патологии внутри человека или семьи на то вредное влияние, которое оказывают на нашу жизнь культурные нарративы.

Нарративные психотерапевты не решают проблемы. Они заинтересованы в пробуждении людей от гипноза доминирующих культурных внушений, чтобы они расширили диапазон выбора. Или, как любят говорить нарративные психотерапевты, их работа – это соавторство с клиентами в создании новых повествований о себе.

Цель нарративной психотерапии – трансформация идентичности: переход от восприятия себя как неудачника к представлению о себе как о герое. Это достигается не тем, что членов семьи заставляют встретиться лицом к лицу с их конфликтами или быть честными друг с другом, но отделением личности от проблемы и затем сплачиванием семьи в борьбе против общего врага. Можно также перебрать семейную историю, чтобы найти «уникальный выход» или «блистательные события» – эпизоды, когда клиенты сопротивлялись проблеме или вели себя таким образом, который противоречил проблемному повествованию. Таким образом, нарративная психотерапия – это терапия освобождения.

Практика нарративной психотерапии заключается в том, чтобы помочь клиентам деконструировать непродуктивные повествования и создать новые и более продуктивные. Под деконструкцией (термин заимствован из литературоведения) нарративные психотерапевты понимают оспаривание или разоблачение основных предположений. Экстернализация проблемы – один из способов деконструкции. Когда проблема экстернализована и заново сформулирована на языке, более приближенном к опыту, человек может противостоять ей. Рассматривая проблему как внешний феномен, нарративные психотерапевты дают семье возможность раскрыть ее влияние на их жизнь.

Для закрепления новой идентичности люди нуждаются в сообществах или документальных свидетельствах, подтверждающих и укрепляющих новые нарративы и ослабляющих влияние превалирующих культурных или семейных установок, противоречащих этим новым повествованиям. То, что происходит во время сеанса, есть лишь начальный этап нарративной терапии, так как цель ее заключается не в том, чтобы просто решить проблему, а в том, чтобы изменить сам способ мышления клиента.

Техники нарративной психотерапии направлены на формирование у человека уверенности в собственных силах, они помогают отделиться от порабощающих повествований и проблем и открывают простор для альтернативных повествований, которые были потеряны или не осознаны.

В стратегии нарративной психотерапии выделяют три стадии. На первой стадии психотерапевт имеет дело с проблемным нарративом, притом его мало интересуют причины проблемы. Далее он выявляет исключения: частичные победы над неприятностями и примеры эффективных действий. И наконец, это поддержка. Терапевт поощряет проиграть ситуацию в новом значении. Это некий общий ритуал для подкрепления новых предпочтительных интерпретаций, движение не просто к действию, но к действию социально поддерживаемому.

Тактика нарративной психотерапии предполагает использование тщательно разработанной серии вопросов:

1. Деконструктивные вопросы экстернализируют проблему: «Что вам нашептывает депрессия?», «К каким выводам о ваших взаимоотношениях вы пришли из-за данной проблемы?»

2. Вопросы, открывающие новое пространство; они выявляют уникальные эпизоды: «Бывали ли времена, когда разногласия могли бы разрушить ваши взаимоотношения, но им это не удалось?»

3. Вопросы предпочтения помогают убедиться в том, что уникальные эпизоды представляют собой предпочтительный опыт: «Улучшил иной образ действий положение вещей или ухудшил?», «Было это положительным или отрицательным событием?»

4. Вопросы о развитии повествований, цель которых – создать новое повествование на основе предпочтительных уникальных эпизодов: «Чем это отличается от того, что вы сделали бы прежде?», «Кто сыграл роль в формировании такого образа действия?», «Кто первым заметит произошедшие в вас положительные изменения?»

5. Вопросы о смысле задаются для того, чтобы можно было преодолеть негативный взгляд на себя и подчеркнуть положительные стороны: «О каких ваших особенностях говорит тот факт, что вы сумели справиться с этим?»

6. Вопросы, способствующие перенесению повествования на будущее, предназначены для того, чтобы поддержать изменения и подкрепить позитивное развитие: «Каким вам видится наступающий год?»

Социально-конструктивистская основа нарративной терапии придает всему подходу политический оттенок и преуменьшает значение семейной динамики и конфликтов. Вместо того чтобы искать дисфункциональные паттерны внутри семьи, нарративные терапевты занимаются поисками деструктивных влияний определенных культурных ценностей и организаций вне ее. Они приглашают членов семьи сплотиться и дать отпор этим ценностям и посторонним влияниям. Вместо нейтральности они предлагают защиту.