Маржинальная революция: «герои» и «предтечи». Австрийская и лозанская школы

Отрицая наличие у меновой стоимости объективной меры (рабочего времени), маржиналисты унаследовали другие методологические позиции классической школы: трактовку капитализма как естественного типа хозяй­ства; рассмотрение конкуренции как идеально совершенного механизма, обеспечивающего как частное, так и общее равновесие в экономике; наделе­ние хозяйственного поведения человека исключительным рационализмом. Новым методологическим пунктом в маржинализме стало утверждение по­ложения об ограниченности (редкости) благ как исходного (системообра­зующего) положения политической экономии. Другой отличительной мето­дологической чертой маржинализма является его стремление рассматри­вать экономические процессы через призму задач математического экстре­мума. Однако политэкономическое содержание маржинализма не определя­ется фактом его математической формы. Оно представлено в его субъек­тивно-психологической парадигме. Решение же задач экономического оп­тимума (в математическом смысле) вполне согласуется с трудовой теорией стоимости, но, в свою очередь, предельный анализ не может претендовать на объяснение своих исходных политэкономических понятий (цены, факто-риальных доходов, издержек и т.д.).

Далее Менгер решает проблему происхождения экономических благ (или в рациональном смысле — их производства), стремясь избежать при этом исследования производства в его рациональном содержании. По его мнению, существуют прямой и окольные способы удовлетворения потребно­сти в экономических благах. В первом случае человек непосредственно по­лучает блага низшего порядка (в рациональном смысле — потребительские блага), а во втором случае удовлетворение потребностей связано с наличием периода ожидания и использованием благ высшего порядка (благ, позво­ляющих в будущем увеличить количество благ низшего порядка, а в

рациональном смысле — средств производства). Окольный способ удовле­творения потребностей в развитом виде предполагает комплементарное (взаимо-дополняемос) применение благ высшего порядка. Менгер не стре­мился дать четкое изложение механизма создания доходов основных классов современного общества, ограничиваясь туманными ссылками на то, что окольный способ удовлетворения потребностей дает основание и возмож­ность их получения.

Установление величины меновой ценности благ у Менгера предпо­лагает отношение изолированного человека к запасу благ. Определяющим здесь также выступает субъективное представление о величине полезности единицы блага. Независимо от Г. Госсена Менгер приходит к выводу, что она зависит от степени насущности блага для поддержания жизни и величины его запаса (степени редкости). Рациональный человек обменивает наименее полезную единицу блага, а таковой для него является последняя, или пре­дельная, единица блага. Цена же есть не что иное, как денежная оценка субъективной полезности последнего блага, или, как позднее назвал Ф. Ви-зер, предельной полезности. Менгер особо подчеркивал, что цена определя­ется предельной полезностью, но сама цена не влияет на величину пре­дельной полезности.

Несмотря на простоту и кажущуюся очевидность (для непосвящен­ных), «модель» цены по предельной полезности весьма уязвима в логическом и содержательно-экономическом отношениях. Во-первых, вызывает сомне­ние правомерность исходной абстракции — изолированный человек. «От при-роды» изолированный человек — животное и даже в таком природно-биологическом качестве в одиночку выжить не может. Изолированность — случайное, экстремальное положение для человека, тогда как существование в обществе себе подобных — закон человеческой природы. Потребности, на­выки труда (как специфически человеческого способа их удовлетворения), сам процесс труда, язык, наконец, мышление — все, что, собственно, выделя­ет человека из мира животных, — имеют общественный характер. Во-вторых, человек здесь рассматривается как существо, находящееся вне про­изводства. Он не создает, а оценивает имеющийся запас продуктов. При этом, по сути, предполагается ситуация натурального хозяйства, когда ос­новная часть продуктов потреблялась самими производителями и лишь малая их часть случайно обменивалась на продукты других производителей. Со­мнительно, что при этом могут существовать деньги и цены. Напротив, де­нежная экономика предполагает развитое разделение труда, в рамках кото­рого для обмена производится основная часть продуктов, становящихся в силу этого для их собственников товарами. В этих условиях свободная кон­куренция превращает трудовую эквивалентность обмена в закон существо­вания товаропроизводителей. В-третьих, «предельная полезность» не имеет собственной качественной и количественной определенности и поэтому относится к классу иррациональных представлений (типа «бог», «черт».

«нечистая сила»). Не случайно, что все попытки выявления ее собственной количественной определенности и меры окончились полной неудачей. У Менгера мерой предельной полезности благ являются деньги, которые ис­пользуются здесь, в сущности не как мера (ибо средство измерения должно обладать тем же качеством, что и объект измерения), а как средство нарица­тельной (не имеющей рационального обоснования) оценки. В результате по­лучаем ситуацию порочного логического круга: благо имеет ценность два талера, поскольку его предельная полезность равна (почему?!) двум тапе­рам. Правда, можно предположить, что предельную полезность имеют и деньги. И тогда на первый взгляд получается, что искомое общее качество существует. Однако, «предельная полезность денег» характеризуется покупа­тельной способностью «последней денежной единицы дохода» и, следова­тельно, зависит от... уровня цен. «Порочный логический круг» опять замыка­ется. В-четвертых, очевидно, что у «изолированных субъектов» величины запаса данного блага (например, зерна) будут неодинаковы и соответствен­но величины предельной полезности единицы блага (мешка зерна) у них бу­дут разными. В таком случае на рынке идентичный мешок зерна у разных продавцов будет иметь разную цену. А это противоречит предполагаемой Менгером свободной конкуренции, для которой характерны не дифференциа­ция, а выравнивание цены идентичного товара.

Евгений (Ойген) Бем-Баверк («Основы ценности хозяйственных благ» (1886), «Капитал и прибыль» (1884), «Позитивная теория капитала» (1889)) развивает идеи К. Менгера относительно формирования цены и дохо­дов, в некоторой степени смягчая крайности индивидуально-субъективного определения цены своего учителя. Бем-Баверк считал, что субъективные це­ны продавцов и покупателей выравниваются в процессе их конкуренции. Ры­ночная цена устанавливается в пределах «коридора» цен, определяемых пре­дельной торговой парой (продавцом, устанавливающим наименьшую цену, и покупателем, способным оплатить наибольшую цену). Бем-Баверка интере­сует величина предельной полезности денег. Однако трактовка последней содержит в себе логику «порочного круга» (см. выше). В его определении капитал предстает как окольный способ использования благ, предполагаю­щий отсрочку момента удовлетворения личных потребностей. Существова­ние этого временного лага Бем-Баверк считает ключевым моментом в обра­зовании капитала и процента. Последний (процент) становится у него «ро­довым» определением дохода от капитала и трактуется как вечная форма до­хода тех людей, которые оказываются способными понять выгоду окольного способа использования благ (капитала) и решиться на него. Процент же в таком случае является компенсацией падающей во времени субъектив­ ной полезности благ низшего порядка, поскольку, по мнению Бем-Баверка, человек склонен более высоко оценивать одно и то же благо в настоящем, чем в будущем. Без ожидания соответствующей компенсации убывающей

субъективной полезности он не будет применять окольный способ получения благ (капитал). Это объяснение процента представляется ему не только впол­не исчерпывающим, но и превосходящим по логичности и содержательности теорию капитала К. Маркса.

Фридрих фон Визер отличался от своих коллег по школе наиболее ясным и систематизированным изложением субъективной теории ценности, цены, капитала и процента. Кроме того, в своей основной работе «Теория общественного хозяйства» (1914) он предпринял попытку соединить эту теорию с факториальной трактовкой производства, по-своему решив трудный для объяснения в рамках субъективного подхода вопрос о механизме уста­новления цен на блага высшего порядка (капитальные блага). Трудность здесь заключается в том, что человек не в состоянии определить «полез­ность» средств производства, поскольку они не входят в круг его личного потребления. Объяснение механизма установления цен на «блага высшего порядка» Ф. Физером вошло в последующую политэкономию как «закон Визера». Согласно этому закону цена капитального блага определяется це­ной предельного потребительского блага (того вида потребительского блага, производимого при участии данного капитального блага, которое имеет наи­меньшую цену). Цена же предельного потребительского блага устанавливает­ся согласно его предельной полезности. Физеру принадлежит идея альтерна­тивной природы полезности (издержек): ценность блага определяется не только его предельной полезностью, но и полезностью тех благ, от приоб­ретения которых мы отказываемся, приобретая данное благо.