Антигерои зачастую сражаются с сопоставимым или даже превосходящим злом.

Да, это запрещенный приём, но он работает. В Мире Тьмы всегда есть силы, которые ещё более противны, скверны, ещё более бессердечны и беспощадны, которые могут делать такие вещи, на которые наспособна стая Шабаша. Воплощением этого концепта может стать вампир, который подпадает под чужое инфернальное влияние – или напрямую совращается этими силами. Изюминкой для Рассказчика может послужить то, что Инферно – вовсе не только та сила, что захватывает и удерживает души отступников Шабаша. Каждый вампир может заключить сделку с Дьяволом и отправиться по дороге лжи и искушений. Но, любая уловка в стиле «они ещё хуже, чем мы» позволит игрокам, раздражённым стилем Шабаша, персонально задетым его жестокостью и бездушностью, всё же включиться в захватывающий и интригующий сюжет шабашитской хроники и чувствовать при этом, что их персонажи сражаются за что-то положительное. Это может казаться уловкой или обманом, но это та уловка, которая позволяет Рассказчику проявлять сочувствие к своим игрокам, даже тем, которые, принимая секту в целом, всё же оказываются задетыми её отдельными проявлениями.

Ещё хорошими примерами могут оказаться Сетиты или Джованни. Даже кланы, лояльные Камарилье, такие как загадочные Тремер или «основные» части сумасшедших Малкавиан, скрытных Носферату или царственных Вентру могут оказаться подходящими на роль таких врагов. Vampire: The Masquerade не раскладывается на «хороших» и «плохих» парней. Как говорилось ранее, это игра, показывающее всё многообразие тёмных и светлых оттенков серого.

Хорошо, но как перенести всё это ощущение в хронику, которую вы играете? Прежде всего, путём тщательного подбора противников, которые будут вам попадаться. Вы можете раскрашивать этих противников в разные цвета и подавать их действия игрокам так, как это вам выгодно. Характеристики могут быть краткими или пространными, полароидным снимком или картиной Рембрандта – но они должны всегда побуждать к размышлениям, которые должны доказывать котерии, что её задачи стоят выше, чем задачи попадающихся ей противников. Давайте взглянем на пример подобной работы, основанной на темах меняющейся власти и влияния Инферно:

Сцена разворачивается в городе, контролируемом Камарильей. Амбициозный Тремер, желающий добраться до власти, но совершенно не заинтересованный в бесконечной ночной подковерной борьбе за путь к вершине, решает обьединить усилия с несколькими Носферату и Малкавиан. Вместе они быстро приводят к власти марионетку-Принца. Принц есть распутный безумец, который применяет своё извращённое видение правил Маскарада ко всем вампирам города. Он изменяет эти правила совершенно произвольно, жертвами его прихотей становятся многие. Недавно, группа Анархов задумала заговор, который был раскрыт и обезврежен инфернальными силами, вызванными Тремером. Методы Принца кажутся котерии отвратительными, если учесть, что все заговорщики оказались повязанными с ним Узами Крови и используются теперь то в роли «эскадронов смерти» Принца, то в роли игрушек для развлечения его же гулей. Какой урок это производит на всех тех, кто помышлял о сопротивлении ему! Могущество тремера, а вместе с ним и могущество инфернальных сил в этом мире неуклонно растёт.

Котерия выступает в роли разведчиков, проникших в город в самом начале шабашитской осады. Навыки разведки, которым в Шабаше уделяют много внимания, заставляют их заметить странности – присутствие тремера-«серого кардинала», нестабильную натуру принца и признаки инфернального присутствия. Теперь котерия уверена, что город не просто должен быть осажден и захвачен – Шабаш теперь обязан сделать это, из-за манипулятора-тремера и инфернального присутствия, которое угрожает всем вампирам в городе. Тремер выказывает тёмные, предательские намерения, Малкавиане и Носферату тоже подбрасывают дровишек в огонь, действуя так, как Рассказчик подталкивает их.

И это уже более приемлемо. Шабашиты могут быть хорошими учениками в социал-дарвинистских школах, и, если шабашиты окажутся перед выбором – отказаться ли от их жестокости и свирепости, чтобы сохранить свою свободу, чтобы сохранить себя для Каина, чтобы сохранить, в конце концов, себя… как монстров – они сделают верный выбор.

Почему большинство шабашитов такие… нечеловеческие? Ну, во-первых, они же не люди? Они это понимают, они это принимают и они это поощряют. Они не верят, что какие-то человеческие мерки применимы к ним. В то же время как Рассказчик должен давать им какую-то мотивацию к их действиям, направляет их действия и определяет последствия, он ни в коем случае не должен сопоставлять (а вернее, путать) эти действия, их мотивацию и логику с человеческой моралью. Подобное может свести Рассказчика с ума, или загнать представленную в хронике Секту в какие-то чужие и совершенно ей несвойственные рамки.

Что заставляет Шабаш склоняться к истреблению противников вместо их переубеждения? Что заставляет их играть с людьми, попавшимся им, как кошки играют с мышами, играют перед тем, как пожрать их? Во-первых, Шабаш видит в себе объединение Верных, фанатиков, воинов Армагеддона, ведущих смертный бой с Антедилувианами. Сражения жестоки и воины, бьющиеся в них, идут на все доступные жестокие и противоречивые шаги – если это поможет сокрушить врага. Далее, они признают себя монстрами – и у них хватает духу доказывать это каждому сомневающемуся. Им просто незнакомо чувство вины по отношению к чему-то касающемуся войны и им незнакомы сомнения по поводу служения своей чудовищной натуре. Больше того, любой приём в войне, любое действие заведомо оправдано, если оно позволит оказаться сильнее. Нет ничего по настоящему запрещенного, запрещено только плохо показать себя. Многие члены секты наслаждаются насилием, жестокостью, пытками и прочими грязными делами. Им нравится, когда витэ хлещет по стенам и потолку, им нравится свобода, насилие и сексуальные извращения. Они играют с различными человеческими объединениями (государством, Церковью) как с игрушками, они глумятся над ними, используя все средства – колдовство, проклятия, сделки с инферналами, тактику подкупа и разврата и многое другое, всё, что они посчитают нужным для своих целей и естественным для своей природы. И усмешка превосходства играет на их лицах.

Всё это, темы, безусловно, взрослые и не предназначенные для отыгрыша несовершеннолетними. Безусловно, не все проблемы решаются выстрелом в лицо полицейскому и изнасилованием его жены, но, будем честны, в Мире Тьмы и особенно в шабашитских городах такое случается. Да, да и по такому минному полю Рассказчику тоже придётся ходить. Бессмысленность (и бессмысленные убийства, например) не то слово, которое точно можно применить к Шабашу целиком – но вот к отдельным котериям оно может быть вполне применимо. У разных игроков разные границы, до которых они могут дойти.

Когда подобного содержания становится слишком много? Есть вообше предел? Конечно есть и, к сведению Рассказчиков, ошибка в этой области может погубить хронику быстрее, чем антитрибу Тореадор распотрошит смертного для своего набора красок. Определение границ сильно зависит от того, насколько хорошо Рассказчик знает своих игроков. Мы все немного спотыкаемся в подобных областях, мы все верим, что недостаточная красочность или, наоборот, чрезмерная жестокость может сделать хронику фальшивой, ненастоящей. Если вы думаете что ваши игроки могут быть поражены, задеты, взволнованы, напуганы описываемыми картинами, то у вас есть выход – просто спросите их напрямую. Вы должны придти к согласию о пределах допустимого и соблюдать их в дальнейшем.

Вполне возможно, что котерия не обратит особого внимания на открывающиеся возможности насилия и обратится исключительно к вампирской родословной, психологии или политическим играм – темам, также популярным в Шабаше. Если это отражает интересы котерии, то и Рассказчик должен уделять достаточно внимания этим элементам. Рассказчик должен понимать, что он может сгущать краски, а может и не делать этого – это и всецело соответствует разным аспектам Шабаша, и помогает ему добиваться своих целей. Концентрируйте внимание котерии на чем угодно – интриги, война, расследование, научные разработки – раскрашивайте шабашитскую не-жизнь всеми желаемыми красками. Туда может включаться столько волнующих моментов, сколько нравится котерии.

«На колени.»

Трой накручивал волосы смертной себе на руку, наблюдая, как её лицо изменяется, наполняясь болью и ненавистью. Она дёргается как волк, попавший в капкан, ещё немного и она начнёт пританцовывать, пытаясь отгрызть себе лапу! – подумал он и улыбнулся своей мысли, оборачиваясь к стае, окружившей его полукольцом и наблюдающей за ордалией. Трой развернул смертную к себе, так, чтобы она не могла сдвинуться с места, так, чтобы его его дыхание могло касаться её губ. Глаза жертвы были беспокойными, но она не кричала - или не могла кричать. Пока ещё не кричит - подумал Трой. Но ночь длинна и ещё до рассвета она узнает, и что такое мучение и что такое плач.

Трой помедлил и ласково улыбнулся в лицо жертве - в конце концов, лучше успокоить животное перед забоем, не так ли? Затем Трой поцеловал её, ощутив привкус витэ и запах жертвы, в голове его пронеслись быстрые мысли о Каине, своём перерождении, мысли полные обмана и лжи. Она дёрнулась - но тщетно. Он оторвался от неё, когда решил, что время пришло - легким толчком отправив пусто смотрящую вперед себя смертную коленями на холодную землю. Звук рвущейся одежды означал освобождение от последних оков, которые могли бы помешать смертной усвоить урок жестокости. Член Троя упёрся прямо в висок женщине. Обернувшись ещё раз, он мягко поманил стаю, призывая подойти поближе. Тревога в глазах женщины сменилась жутким пониманием. Трой улыбнулся: " Вежливость во время еды - общепринятый обычай, но, боюсь, вы не сможете ему соответствовать, люди. " Затем урок продолжился - и запах крови и ужаса заглушил крики женщины.

Итак, это ведь не было "слишком выразительно"? Теперь посмотрим, что мы сможем сделать, если столкнём котерию вот с этим...

"На колени! На колени, сука!"

Трой захватил в кулак осветлённые волосы Хэйден и сжав посильнее, дернул на себя, с наслаждением наблюдая, как лицо женщины искажается болью и ненавистью. Бля, да она как волк в капкане! Пусть дёргается и орёт, пусть пытается отгрызть свою ёбаную лапу, за которую я её держу! - подумал он и грубо заржал, коротко и взлаивающе. Животное - и у него ещё хватает наглости смотреть ему прямо в глаза, так вызывающе! Трой рванул её ещё раз, так, что она обернулась вокруг собственной оси и оказалась прямо напротив его же рта. Она не кричала. Пока - снова подумал Трой. Потом она будет орать пока её легкие не лопнут или кровь не пойдёт горлом, у суки. Затем он рывком наклонил голову к ней и впился в неё поцелуем, раздирая её губы своими клыками, забивая свой язык в её горло, заставляя её давиться и кашлять. Когда ему надоело, он рывком отвёл её голову в сторону - тупая корова ошеломлённо молчала - и повалил женщину на холодную и твёрдую землю сильным ударом. Он улыбнулся опять, когда увидел, что к женщине пришло понимание. Треск молнии на его штанах высвободил его член на волю, корова на земле кашлянула и выхаркнула сгусток крови.

"В чём дело, солнышко, никогда не отсасывала у мёртвого парня? Не стоит тебе помолиться немного? Моя мама всегда говорила, что не приступают к еде без молитвы, а твоя?"

Трой рывком вошел в её рот, с удовлетворением замечая, что даже его изнуренный десятками лет не-жизни отросток смог заглушить отчаянные крики женщины.

Так, как вы видите - так или иначе, определенное событие может быть подано совсем по разному, совершенно по разному воспринимаясь игроками - но так или иначе, доводя до котерии какие-то определенные идеи и мысли.

Идея использовать шокирующее, вызывающее наполнение не нова, если Рассказчик применяет это правильно - в нужное время и в нужном месте. Определенные места в сюжете могут просто потребовать от Рассказчика прибегнуть к этим выразительным средствам - и определенные характеристики определенных шабашитов (или их противников) тоже. Наблюдение за Ритуалами секты? Естественно. Политическая борьба в Шабаше может выливаться в короткие ожесточенные перевороты, когда кровь течёт по улицам, а может быть представлена в форме затяжных интриг, заканчивающихся формальными, красиво обставленными дуэлями - и не забудьте изысканные празднования, которые устраивает победитель. Война может быть как и кровавой баней в противостоянии какому-нибудь Старейшине, так и поединков нервов, игрой в кошки-мышки со шпионами и предателями. Драки между стаями... ну, драки между стаями всегда заканчиваются множеством трупов. Рассказчик должен учиться чувствовать настроение и потребности своей котерии, но не забывать и про логические првязки происходящего к сюжету. Наконец, задав себе вопрос "где и когда всё это происходит?" Рассказчик получит множество привязок к различным элементам действия: время и место, безусловно, накладывают отпечаток на происходящее - и позволяют подыскать подходящий момент для того, чтобы шокировать игроков.

Разберёмся с "где?".

Различные события, например, пытки и жуткие ритуалы требуют от Рассказчика особого контроля за сеттингом. Это не значит, что они не могут случиться в каком-то случайном месте - но наилучшим образом их можно обставить всё-таки там, где котерия будет этого подсознательно ожидать.

Логично: Заброшенное, осыпающееся складское помещение в промзоне. Старое, забытое всеми кладбище. Безлюдные отрезки загородного шоссе. Закрытые виадуки или туннели. Парки на окраинах города. Канализационные коллекторы. Луна-парки, закрытые на зиму - или просто брошенные гнить хозяевами. Маленькие церквушки. Кинотеатры, где крутят порнуху ночи напролёт. Бордели. Секс-шопы.

Нелогично: Осенняя ярмарка. Штаб-квартира полиции Лос-Анджелеса. Белый Дом. Собор Св. Патрика в Пасхальную ночь. Палаточный лагерь бойскаутов.

Нелогично настолько, что уже интересно: Диснейлэнд. Нью-Йоркская публичная библиотека. Музей Карнеги. Каток в Рокфеллеровском центре (на Рождество). Казино в Лас-Вегасе. Палаточный лагерь бойскаутов.

Как пример, разберем поведение стай. Маленькие стаи, как правило, находятся совсем в другом положении, чем крупные. Странствующие стаи сталкиваются совсем с другими "неприятностями", чем их более оседлые аналоги. Те или иные стаи демонстрируют разное поведение, в зависимости от того, из кого они состоят, у них разные привычки.

Кочевники не обращают внимания на тех, кто проходит рядом с ними, но также и не слишком уважают привычки тех, кто считает какую-то территорию "своей" - что не слишком нравится стаям, обосновавшимся там. Кочевники суют носы в дела связанные с людьми намного чаще, чем оседлые шабашиты - просто потому что они нигде не задерживаются и им наплевать, что останется после них. Они могут прицепить тела жертв к своим мотоциклам и протащить их несколько километров по шоссе - просто потому что им понравилась эта идея. Оседлые стаи же больше заинтересованы в проникновении в среду уличной преступности, криминала, в подражании мафиозным разборкам или серийным убийцам - этими людскими занятиями легко прикрываться в городах. Их дела творятся в подвалах небоскрёбов, в заброшенных складах или, к примеру, специфических BDSM-клубах. Опасность быть обнаруженными волнует их гораздо сильнее, чем кочевых собратьев... в конце концов, это же к ним могут нагрянуть репортёры, полицейские, военные и отряды спецназа?

И всё же, хотя обе этих группы уделяют Маскараду гораздо меньше внимания, чем любой из традиций Шабаша, они всё равно придерживаются каких-то стилей, рамок и ограничений. Даже во времена открытых войн, когда гремят выстрелы, время и место для своих ритуалов шабашиты выбирают весьма тщательно.

Но почему? Почему Шабаш остерегается взглядов смертных? Да, Шабаш не боится встреч со смертными, которых они могут победить или подчинить, но шабашиты не настолько глупы, чтобы думать, что так будет всегда. Они осознают военное и техническое превосходство человечества в целом. Смертных можно натравить на Камарилью, это так. Но шабашиты никогда не позволят цепочке из мертвых тел привести охотников к своим собственным убежищам.

Значит ли это, что никаких Кровавых Игр в Альберт-Холле? Никакой Охоты в нью-йоркском мегамолле? Конечно, нет. Выворачивание логики наизнанку может очень пригодиться вашей хронике, и подобное стечение обстоятельств может быть более красочным и интересным, чем тщательно спланированные ритуалы. Но всё же каноном для Рассказчика должна оставаться осторожный и тщательный подбор сеттинга. Определите логику сюжета, поместите его в правильное место, постройте взаимосвязи, выпустите своих игроков туда... дайте им побыть настолько дикими насколько захотят... и обрушьте на их головы получившиеся последствия.

Традиции Шабаша тоже нужны для раскрашивания вашей хроники. Традиции Шабаша обильны - это опасные охоты на Оборотней, практика Диаблери, Кровавые Пиры, вылазки в города, удерживаемые камарильскими прихвостнями, ночные нападения для добычи драгоценного витэ, да и вообще любые формы взаимодействия "с чужими". Наполните их страхом и тайнами. Покажите им секту, пусть увидят, что Шабаш действительно способен на то, что ему приписывают. Расправляйтесь со смертными. Найдите то, что действительно пугает ваших игроков - и жмите на эти кнопки. Если Фред боится рассказов про серийных убийц, пугайте его насилием и жестокостью вокруг. Если Фреда раздражает то, что он не может влиять на ситуацию - сделайте его пешкой, выполняющей указания епископа. Найдите то, что заставляет их дрожать - и используйте это против них же. (Эти техники позволяют добиться напряженной атмосферы, дрожи в коленках и ожидания-того-что-случится. Мир Тьмы - неприветливая и некомфортная штука. Но помните, что Vampire: The Masquerade всё же не игра о том, как Рассказчик издевается над игроками.)

Остальные методы введения шок-контента в игру - это использование его в описании Высоких и Низких ритуалов. Ритуалы Кровавого Пира или Ваулдери окутаны тайнами, Игры с Огнём или Мономахия представляют собой испытания для силы. Все они заманчивы для Рассказчика, они дают ему возможность придать им нужную окраску. Сделайте их кровавыми, сделайте их нежными, утонченными, внесите эротическую ноту - сделайте обычные вещи непривычными. Задумайтесь об этом: самой пугающей вещью в фильме Полтергейст оказалась обычная кукла - а какой ужас она наводила на зрителей! Рассказчик должен помнить, что все шабашитские ритуалы, являются, в частности, ещё и очень красивыми - хотя и странно красивыми - представлениями. Дайте им кинематографическое зрелище, дайте им жуткую красоту сцен, открывающихся им!

Бои, в которых участвуют шабашиты, обычно кровавы, некоторые - даже чересчур. Но Шабаш не состоит целиком из мясников, он, скорее, состоит из созданий, которые знают толк в том, чтобы хорошо, причудливо поиграть. Признайте насилие, окуните в него вашу котерию, дайте им дотронуться до него - и проведите их за кулисы. Само насилие ради насилия быстро наскучивает и надоедает. Игроки привыкают к нему и оно уже не оказывает прежнего воздействия. Жестокость не нужна в хронике, если она бессмысленна - наполните её смыслом, целью и всё заиграет новыми красками, свяжет мир хроники воедино.

Так чем же заняты в Шабаше, если не давят смертных как мух и не посвящают всё своё время войне? Они играют в государство, политику и дипломатию. С вампирским оттенком, разумеется.

 

Политическая Машина Шабаша.

Политика в Шабаше – уникальная смесь разномастных идеологий. В секте ценится свобода и индивидуальность, но она же ставит благо многих выше блага отдельных личностей (или, по крайней мере, делает вид; да ладно, вы же не считаете, что четырёхсотлетний шабашит заботится о судьбе рядовых вампиров?). Лидеры секты приложили немало усилий, чтобы сформировать у своих «солдат» единство в целях и привить верность им. Влиятельные фигуры внутри Шабаша прекрасно это используют в своих боевых кличах и призывах.

Как же Рассказчику сделать тоже самое?

Шабаш – превосходный пример социального дарвинизма в действии. Естественный отбор слабых, в кортом выживают самые приспособленные – отличная тема, в которой могут и не принимать участия внешние силы. Шабаш распространяет эту этику и на смертных, и на других вампиров. Наиболее приспособленные к выживанию – продолжат борьбу за жизнь. Лидеры секты получают свой статус благодаря отваге, воинским заслугам, стратегии, клевете, продажности, вероломству и, как не иронично, чести.

Шабашиты прокладывают путь к власти с помощью коварной расчетливости. Они пожирают друзей и сокрушают конкурентов красиво и ужасающе эффективно. Они проверяют себя в битвах и интригах действиями чудовищными и изысканными, или же попросту открытыми и жестокими.

Подумайте, как шабашит, на секунду. Вы примерно равны братьям по стае, ведь вы служите одной цели и исполняете одну функцию – служение Каину, ищите свободы от раболепия перед Старейшинами и пытаетесь принять свою пугающую натуру. Участие в ритуале Братания гарантирует непоколебимую верность секте и её целям. Вы хотите опередить братьев, и учитесь играть с их страхами, превосходить ожидания каинитов более высокого положения, быть в нужном месте в нужное время и переступать через всех на своем пути с такой аккуратностью, чтобы после еще и указать на их собственные попытки обвиняющим жестом. И потом, когда они менее всего ожидают, вогнать кол в сердце ближайшего конкурента, полить его бензином, поджечь и уйти прочь, насвистывая мелодию Nine Inch Nails (или сонаты Баха, в зависимости от ваших вкусов).

Шабашиты верят, что Камарилья – бесполезная и устаревшая олигархия. С их правящими классами и слащавыми принцами, все они в услужении развращенных и истлевших Патриархов, топчущих свободу и личный выбор «Сородичей», словно наделенные священным правом королей. Если верить Шабашу, Камарилья может изворачиваться, удовлетворяя прихоти даже самых низших членов секты, но это не меняет для них ничего в целом. Её Принцы не обязаны следовать этой идеи или соблюдать её. Шабашиты шепчутся, что, как они сами режут смертное стадо и подвешивают его на крючья, так и принцы Камарильи забивают свою молодёжь и подвешивают их. Слухи утверждают, что Камарилья беззаботно льстит Патриархам и соперничает за их расположение, предлагая свою молодежь и пленников в качестве жертв. Часть шабашитов полагает, что Камарилья заключила союз с некоторыми Люпинами и прочими мерзкими тварями.

Иерархия Шабаша выстроена по примеру Католической церкви – как насмешка вначале, это позже удивительно эволюционировало в зеркальное отражение церковных чинов. Ранние семена Шабаша были посеяны во времена Инквизиции смертных, хотя сама секта сформировалась лишь к середине XVI столетия, когда Католическая церковь была и влиятельна, и могущественна. Церковь имела сильную идеологию и ксенофобские взгляды на чистоту. Она жгла еретиков, и, как и Камарилья, неестественно ограничивала свободу. Так Шабаш, из-за презрения, издёвки и пародии назвал своих воинов в честь института смертных, породивших его.