Заговор от боли в спине во время жатвы

318. «Нива, ты, нива, матушка нива, стоиш ты середи поля чистого, ни боиси ты, матушка, не ветра, не падёры. И ты, раба Божья, не знай не устали, не пристали, не днём, не ночью».

(Провести три раза тремя соломинками кругом себя по солнышку и соломенки замкнуть в снопы.)

Заговоры на приворот

319. «Стала я благословесь, пошла я перекристесь, пошла я из избы дверьми, вышла я в цистоё полё. По цистому полю летит огненная стрела. Помолюсь, покорюсь огненной стрелы: „Куды ты полетела?“ – „Полетела я в село и села я в село и села я с присёлками“ – Полити ты, огненная стрела, и села и с присёлками, городы с пригоротками, полити ты, огненная стрела, в тако-то село, в таку-ту деревню и в такую-то избу, влити ты к такому-то рабу Божью, залети ты к ёму в ретивое серце и в горечую крофь, розожги, роспали! Как рыба без воды, как тело без земли, так бы раб Божэй не мог бы бы не жыть и не быть без рабы Божьёй незнатомой женчины. Как рыба без воды, как тело без земли, как младень без матки, без маткина молока, так бы раб Божэй не мог без рабы Божьёй, ни дни, ни ноци не смог бы ни жыть, ни быть, ни дни дневать, ни цясу цясовать, так раб Божэй без рабы Божьёй не мог бы ни нагледитьси, ни насмотритьси, ни дни, ни ноци. Будьте мои слова, крепки, вики, отныни до веку. Аминь».

 

320. «Стану я благословесь, выстану перекрестесь, пойду я из дверей во двери, из ворот в ворота, в цистоё полё. В цистом поли стоит озёрко. Почерпну я у этого озёрка водушки и пойду я, раба (имя) с етой водушкой. И пришла я, раба (имя) с водушкой. Стоит престол, у этого престола стоит Присвятая Богородиця. И помолюсь я Присвятой Богородици: Мать Присвятая Богородиця, пособи и помоги мне свести этих молодых. И у этой Присвятой Богородици стоит торелка, на этой торелки два золотых еиця. Они как эти еиця положоны, так и лежат крепко, плотно, они с места не катаютсе, так бы жыли крепко плотно (имена молодыхъ). Пойду я, раба Божья, в этот дом благословесь с етой водушкой. Присвятая Богородиця, пособи и помоги свести в одно место. Умоютсе раб и раба этой водушкой, и их сохранит и помилует во всяко времё, во всяку минуту и во всякой час, и никто их, этих молодых посли этой воды не можот испортить, во всякой час, во веки векоф. Аминь. (На соль.) Рыба не можот жыть без воды, так бы раб немог жыть без рабы. Эти слова ёму пойдут в белу груть и белоё тело и на ретивое серце. Не мог бы он, раб, не жыть, ни быть без рабы, всё бы думал по ёй, и крепким снам засыпать, во всякой час, во всяку минуту. Этих я молодых свёла. Аминь. (Три разу.)»

 

321. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, отцём, матерью благословлёна, на добрые дела наставлёна, выду в цисто полё. Там тикё быстра рицька, на этой рицьки лодоцька золота, друга серебряна. В одной лодоцьки Исус Христос, в другой Пресвятая Богородиця, думу думали, совет советовали. Так бы раб Божэй с рабой Божьёй думу думал, совет советовал, век пувику, отыни дувику. Аминь».

 

322. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё, згляну в востоцьную сторону. Стоит отненна избушка, огненны стены, огненны окна, кирпицьная пець, в этой пеце горят всякие дрова, ёловы и сосновы, рожжыгают и роскаливают. Так бы у раба Божья рожжыгало и роскаливало серцё, штобы не мог без рабы Божьёй ни жыть, ни быть, ни пить, ни йись, ни ноци спать, ни цясу цясовать, ни минуты миновать без рабы Божьёй, век пувику отыни дувику. Аминь».

 

323. «Стану я благословесь, пойду я перекрестесь из избы дверьми, ис синей синьми, из ворот воротами, выду я в цистоё полё, стану я к востоку хрёптом, на запад лицём. С востоцьной стороны в западнюю летит змей крылатой и огняной. Смолюси и покорюси крылатому змею и спрошу его: „Куда летиш, крылатой змий, огненной?“ – „Лечу я с западнёй стороны в восточнюю зажыгать городоф и с пригоротками, деревён с деревнюшками“ – „Ай, крылатой змей, огненной, не летай с восточнёй стороны в западнюю, не жги городоф с пригоротками и с малинькима деревнюшками, лети в (такое-то) сёло, войди в раба (имя) в ясныи очи, в русыи брови, в ретивоё серцё, в горяцюю крофь, в могучюю плоть, штобы без рабы (имя) не мог бы не быть, не жить, тёмной ночи спать и часу часовать и минуты минутовать“. (Дунуть и плюнуть.)»

 

324. «Ай жо ты, свежая световарня соль, не можут бес тебя жыть ни кнезьё и ни бояра и ни сущие кресьяма и ни хлеба jись и не воды пить, и ни ночи спать и не дни дневать и не перед Бога стать, и так бы раб Божэй не мог бы без рабой Божьёй жыть, ни хлеба jись и ни воды пить и не ноци спать и ни дни дневать и не перед Богом стать. Как эта рыба не можот жыть без воды, так бы раб без рабой не мог бы жыть ни днём по солнышку, ни ночью по мисецю, ии на вечерней зори и ни на утренной».

(В соль и рыбу.)

 

325. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь, отцём прощон, матерью благословлён, из избы дверьми, ис синей воротами, выду я в цистоё полё. В цистом поли злат камень, на этом на златом каменю сидит грозной царь Иван Васильевиць. И покорюсе я, помолюсе: Ай жо ты, грозной царь Иван Васильевиць, и скуй трон цепи жолезные, щтобы раба Божья не могла со мной посупротивитьсе и не рицьми и не плецьми и не руками и не ногами».

(Хоть во што.)

 

326. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду я перекрестесь, выду я в цистое полё, приду я к озеру батюшку (название). Господи, благослови! озеро батюшко, оммыть свой сон, и как я без этого сна не могу не жыть, не быть, и без дыханья и бес пыханья и без рыбы и бес соли и бес хлеба. И виют все сильние и могучие двенацеть ветроф. И покорюсе и помолюсе: Ай жо вы, все сильние и могучие двенацеть ветры, и снесити всю тоску и кручину великую в белорумянно лицё, в оци ясные и в брови русые и в единую проходную жылу, штобы он, раб Божэй, не мог без рабой Божьёй не жыть и не быть, и сох и вял, смёртной тоской тосковал и сухотовал».

 

327. «Как свежая рыба не можот не жыть, ни быть без свежой воды и бес крутых берешкоф и без жолтых пескоф, так бы раб Божэй не мог ни жыть, ни быть без рабой Божьёй, ни днём, ни ноцью, ни поутру, ни вечером, ни в какой цяс, ни в какую минуту».

(На рыбу.)

 

328. «От пару, от жару, от щолоку, от виника, выду я в цистоё полё. Ай жо вы, цётыри брата, буйны ветры, выньте из рабой Божьёй, из лиця румяного, из оцей ясных, ис плець, из рук, из нок, из кажной проходной жылы, ис пот пятной жылы».

(На съестное.)

 

329. «Стану я, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь, выду из двирей в двири, из ворот в ворота, в цистоё полё. И в цистом поли Кристову морё, и в Кристовом мори Кристова церкофь, и в Кристовой церкви Кристовой пристол, и за этим за Кристовым пристолом сидит сам Исус Христос и дёржыт на своих на белых руцях саму Матушку Присвяту Богородицю, и жмёт и прижыкаёт к своему ретивому серцю, к своей горецей пецени. Так бы раб Божэй не мог не жыть, не быть, не пить, не jись без рабой Божьёй, ни днём по соньцю, ни ноцью по мисецю, ни по утренной зори, ни по вецернёй зори. Аминь».

(На соль или хлеб.)

 

330. «Стал я, раб Божэй, благословесь, пошол я перекрестесь, матерью прощон, отцём благословлён, на добры дела, и пошол из дверей дверьми и из ворот в ворота и вышол в цистоё полё. В цистом поли, в шыроком роздольи стоит огненная, горецяя байна, и в этой байны нету ни двирей, ни окон, ни просветлых лавок; середи байны лёжыт доска, а на доски тоска, и плацё и рыдаё и г земли припадаё. Не плаць, тоска, и не рыдай, тоска, зайди, тоска, к рабу (имя) в белое тело, в ретивое серцё, штобы он не мог без миня жыть и быть и дни дневать и цясы цясовать и минуты миновать, отныни и дувеку, аминь пувеку».

 

331. «Выстану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двири, из двора в ворота, выду в цисто полё, в шыроко роздольё. В цистом поли, в шыроком роздольи виют буйные ветра и литя цёрные ворона. И буйные витра и цёрные ворона, я вам покорюсе и помолюсе, политити туда, куда надо мне, политити за тридеветь рек, за тридевить озёр и за тридеветь цистых поль и доберитесь того, кого надо мне, раба Божья (имя) и вложыте в его белую груть и в ретивое серцё, штобы он без миня не мог ни жыть, ни быть, ни пить, ни иись, днём по солнышку, ноцью по мисецю, поутру рано и вецйри поздо, не мог дня дневать, цяса цясовать, минуты миновать, вики пувики, отыни дувики. Аминь».

(На воск, и выти на ростань, и кинуть на опашку.)

 

332. «Выстану благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двири, из ворот в ворота, выду в цисто полё. В цистом поли стоит калиновой куст, в этом калиновом кусту стоит золотая цяша. На эту золотую цяшу раб Божэй не мог бы ни нагледитьсе, ни насмотритьсе, так бы на рабу Божью не мог бы ни нагледитьсе и не насмотритьсе, ёна бы ёму казалась биля́ белого свету и красня красного солнышка и жальця́ бы отця и матери, вики пувики, отыни дувики. Аминь».

(На соль.)

 

333. «Сохни з брюха и боли с хрёпта, и напади, тоска, на миня смотря! Дай Бох, прикуснула и ко мне потоснула, и вики пувики, отыни дувики. Аминь».

(На соль.)

 

334. «Стану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двери, из ворот в ворота, выду в цистоё полё. В цистом поли лёжыт мёртвое тело, у ёго щоки не здымаютсе и зубы не розмыкаютсе и руки не махаютсе и ноги не гибаютсе, и так бы у раба Божья на рабу Божью щоки не здымались и зубы не розмыкались и руки не махались и ноги не гибались. И как бы раб Божэй не мог бы бес своёго дыханья жыть, и так бы без рабой Божьёй и не мог бы и не жыть и не быть, днём по соньцю, ноцью по мисецю и по зорям по светлым и по цястым по мелким звездоцькам, по все 24 цяса и по все по 24 минуты. Век пувеку, отыни дувеку. Аминь».

 

335. «Выду я ут-пару, от байны, стану я на шоломчатой виник, змолюси и покорюси цётырём братцам буйным ветрбм: Ах вы, цётыри братца, буйны ветры, выньти тоску и кручину из раба (имя), из ясных очей, из ретивого серца, из рук и из нок, полоште тоску и кручину в такую-ту рабу, в ясныи очи, в русыи брови, в белорумянноё лицо, в ретивоё серцо, в горячую крофь, в могучую плоть, штобы не отшоптатьсы рабы (имя) от раба (имя) не на ветху, не на новцу, ни на межах, ни на всех чётырёх четвертях месяца, казалсы бы раб (имя) свитляя сонца и мисица, миляя отца и матери. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам ключь и замок, во веки векоф. Аминь».

(На соль или на свежу рыбу или на преники.)

 

336. «Как Мать Присвятая Богородиця истинного Христа упрашывала, уговаривала, так бы раб Божэй свою супругу упрашывал, уговаривал, и сох бы по ёй день и ноць и болел по ёй, и так бы и раба Божья и жона сохла и болела по ём, и отыни и до веку. Аминь».

(Заставить мужа и жену полюбить друг друга. Говорят на соль или булку.)

 

337. «Стану я благословесь, пойду перекрестесь, выду в цистоё полё. Там лёжыт мёртвоё тело, ни здымаютсе руки, ни гибаютсе ноги, не говоря грубо щоки, так бы у раба Божья не здымалисе руки на рабу Божью, ни гибалисе ноги, ни говорили грубо щоки, век пувику, отыни дуву. Аминь».

(Когда муж бьё.)

Заговоры, чтобы тоску снять

338. «Наступаёт вёсна красна, стёкают снишки пири́сты з гор и с лугоф и с крутых бирёгоф; так бы сходила и стёкала с раба Божья тоска и круцина, з белого тела, с ретивого серьця, с ясных оцей, с цёрных бровей, штобы не тоснул и не спомянул и мысли не помыслил и умом не повёл, век пувику, отыне дувику. Аминь».

(Наговорить на съестное и дать тоскующему.)

 

339. «Клюцёвая, холодная водушка, ты бежыш по мхам, по болотам, по рикам, по озёрам, оммываш пенья, коренья, жостоки каменья, смой с меня, раба Божья, тоску и сухоту по домашнёй стороны (или: „по отьци, по матири, по беседники“ и т. д.) прелесь».

(К воды подойти.)

 

340. «Росполитси рициньки быстрыи и побежа руцеецьки тёкуцие, и оммывают пеньё и кореньё и серые каменьё, и так жо оммойте тоску, круцину великую с раба Божья с цистого серця, с белого лиця, штобы не тосковал по материной титоцьки, по молоцьки и по вымецьки, вики пувеки, отныни дувеки. Аминь».

(На сахар или молоко.)

Заговоры на отворот

341. «Стал я не благословесь, пошол я не перекрестесь, пошол я не из избы дверьми, пошол я в цистоё полё, ис цистого поля на синёё морё. По синёму морю плывёт шлюпка, в етой шлюпки сидит цёрт с цертихой, водяной с воденихой; они думы не думают и совету не советуют. Как кошка с собакой сойдутсы, так и дёрутсы, так бы раб Божэй с рабой Божьёй, где бы сошлись, тут и дрались, как увидаютсы, так и ципаютсы, вицьной век и не увидаютсы. Будьте, мои слова, крепки и ёмки, отыне до веку. Аминь».

(Брать шерсти от собаки и кошки.)

 

342. «Выстану не благословесь, пойду не перекрестесь, пойду не из дверей во двери, не из ворот в ворота, в цистоё полё. В цистом поли в этом нету озёрки; на леву руку перейду, на левой руки стоит дом. В этот дом зайду нижным бревном. В этом доми мустовицины не обделаны, в етом доми не жывёт Присвятая Богородиця: жывут все некрещоные. В етом дому три мустовицины. На первой мустовицины две жыхорици, на другой мустовицины два огненных питуха, на третьёй мустовицины жывут кошка да собака. Эти две жыхорици ципаютси и глудаютси во всяку минуту и во всякой цяс. На другой мустовицины два огненных питуха, как они сойдутси, так и клюютси. И так клюютси до капли крови. На третьёй мустовицины кошка да собака, так они, как сойдутси, так и ципаютси. Так у их на вси стороны шэрсть литит. Я в етом дому стояла за стиной, не зачёсана; они миня не видили».

(На соль и солью бросать.)

 

343. «Иван да Катерина сошлись, так бы они жыли, как жыхориця с жыхорицей и как питух с питухом и кошка с собакой. А миня рабу (имя колдуньи) за стеной не видили. И выду я, раба, из етого дому, пойду из етого дому на восток. На востоки соньцё не пикёт, и к етой Катерины Иван не пристаёт. И подземельные клюци никто не видит, как они кипят, и к етому Ивану и Катерины не можот ни первой целовек, ни послиднёй, никто не можот этих молодых свести. Амин, амин, амин».

 

344. «Стану не благословесь, пойду не перекрестесь мышьей тропой в подвальнё брёвно, выду в цистоё полё, згляну в сиверну сторону. В сиверной стороны стоит лидяная избушка, лидяныи стены, лидяныи окна, лидяная пець. Цёрт с цёртофкой дирутсэ и ципаютсэ, кровью обливаютсэ, думы не думают, сувету ни суветуют. Так бы раб Божэй с рабой Божьёй дралсэ и ципалсэ и думы не думал и сувету не суветовал, век пувику, отыни дувику. Аминь».

 

345. «Стоит избушка фояна, а друга ледяная. В этих избушках в одной жывёт собака, а в другой кошка, дерутсы и ципаютсы, на стрету не стритаютсы, роток с ротком не смыкают. Так жо бы жыл раб (имя) с рабой (имя), грались, ципались, на стрету не стритались, глазок з гласком не смигались, роток с ротком не смыкались. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам клюць и замок, во веки векоф. Аминь».

(Шерсти взеть с трёх собак и соли положыть и бросить шэрсь под ноги молодым, а соль в съестноё.)

 

346. «Стану я не благословесь, пойду я не перекрестесь, не из избы двирьми, не ис синей синьми, не из двора воротами, выду я в цистоё полё, стану я к востоку хрёптом, а на запат лицём. В западнёй стороны тикёт река Рагоза в востоцьнюю сторону, по той рики Рагозы пловёт рожа цёртова, розмываёт пенья, коренья, крутые берёга и жолтые песка. Теки, река Рагоза, плови, рожа цёртова, в такоё-то сёло, войди в таких-то рабоф и розбей и роскути, штобы глазок з гласком не свидалиси, роток с ротком не смыкалиси, у такой-то рабы душа с любовью не стреталаси. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам клюць и замок, во веки векоф».

(На съестное.)

 

347. «Стану я не благословесь, пойду я не перекрестесь, не из дверей двереми, не из ворот воротами, и дымовым окном и череповым бревном и мышьима норами и собачьима тропами, и выду я не в цистоё полё. И не в цистом поли бежыт река огненная, и по этой рики плывё колода и на этой колоды сидит цёрт с цёртухой и водяной с водянухой, хрёптами вместо, лицеми нброзно, и дерутсе и ципаютсе и кровью обливаютсе и на стрету не стритаютсе».

 

348. «Я, мемрик, стал не благословесь, пошол не перекрестесь из избы не дверьми, ни воротами, а подвальным бревном, мышьей норой, заицьей тропой. Вышол не в цистоё полё, а в не цистом поли не циста межа, на этой межы холодная ледяная байна. И в этой байны цёрт с цёртофкой моютсе и умываютсе, дерутсе и ципаютсе и кровью уливаютсе и на стрету не стретаютсе. И так бы вот мемрица с мемриком дралисе и ципалисе, кровью уливалисе и на стрету не стреталисе».

 

349. «Стану я, раб чортов, не благословесь, пойду не перекрестесь не дверями, ни окном, пойду подвальным бревном, выду в чистое поле. В чистом поле стоит дуп, на этом дубу сидят чорт с чортовицой, лешей с лешовицой, дворовой с дворовицой спинами вместо, лицами врось, дерутцы ципаютцы, друг з другом ругаютсе. Так бы рабы Божьи такие-то дрались и ципались, друг з другом ругались, во веки векоф».

Заговор на свадебный оберег

350. «Господи Боже, благослови на сегодняшной день Господень. Стала я благословесь, пошла перекрестесь, вышла я в чистоё полё. На чистом поли заводитсе у хрисьянина свадьба, призывают меня к етой свадьбы место друшкой. Помолюсь, покорюсь Ему, самому истинному Христу: Батюшко истинной Христос, Мать Пресвятая Богородиця, отпущаю я ету свадьбу с веселья да с радости, закрываю я ету свадьбу всёровно, што пот оболоком, никто бы моей свадьбы не мок прицилитьсе, никто бы мок ни попортить, мог бы Бога помолить. Закрою я ету свадьбу, никто бы не видел. Конюшки, бежыте, как птичка, литите! Стрицяйте, богоданные родитили, сцястья с радости мою свадьбу. Никто бы ни мок ни прицилитьсе, ни приколитьсе к моей сваденки. Будьте, мои слова, крепки, ёмки, отыне до веку. Аминь».

Заговоры на красоту

351. «Стану я благословесь, раба (имя), выстану перекрестесь, пойду перекрестесь к чистому озёрку, поцерпну я водушки, пойду я, раба (имя) в ету нову комлоту и спущу я в ету водушку золотой перстень с правой руки и умою своё белоё лицё, казалася я, своё белоё лицё, молодым молотцам, старым старикам, пужылым мужыкам, старым старушкам, молодым дивицям, пужылым вдовицям, пужылым дивицям, и казалася я бы баще красного соньця и ясного мисиця, и казалася моя красота всем, во всяку минуту, во всякой цяс, во всяк день. Амин, амин, амин».

 

352. «Я, раб, стану благословесь, пойду перекрестесь из избы дверьми, из двора воротами и пойду по пути по дороги. И там по пути по дороги и на пути на дороги стоит лафка и в етой лафки торгуют торгашы и всекима разныма товарами, ситцами и кумацами, шолкбми и бархатами и отласами. Мне ети рабу (имя) прилюбилисе, пригледилисе и присмотрилисе. И так бы я, раб, прилюбилсы, пригледелсы и присмотрилсы! Закрылсы я ясным мисецом, лицё моё красноё солнышко, и опсадилсы я мелки́ма, частыма звездочками. И толь бы я был красной, прикрасной, милой и пригледимой и старым старушкам и молодым молодушкам и старым старикам и молодым мужыкам и молодицям и красным девицям, я бы пригледелсы и прилюбилсы и присмотрилсы кажной день, кажной цяс, кажну минуту и кажну секунту».