Фактор социальной организации.

В основе социальной структуры Древней Руси лежала первичная хозяйственно-социальная ячейка - корпорация (община, артель, товарищество и т.д.), а не частнособственническое образование, как на Западе. «Русский народ, - писал А.И. Герцен, - жил только общинной жизнью, свои права и обязанности он понимает лишь по отношению к общине. Вне ее он не признает обязанностей и видит только насилие». Русская артель, пишет О.А. Платонов, была добровольным товариществом совершенно равноправных работников, призванным на основе взаимопомощи и взаимовыручки решать хозяйственные и производственные задачи. Объединение людей в артель не только не ограничивало дух самостоятельности и предприимчивости каждого артельщика, а, напротив, поощряло его. Мало того, артель удивительным образом позволяла сочетать склонность русского человека к самостоятельному и даже обособленному труду с коллективными усилиями. Подчеркивая самостоятельность и равноправие членов артели, старинная пословица гласила: «Артели думой не владати. Сто голов - сто умов». Началом равноправности артели резко отличались от капиталистических предприятий; попытки эксплуатации одних членов артели другими, как правило, жестко пресекались (в этом плане артель была антикапиталистической организацией). Причем равноправность не нарушалась представлением одному из членов распорядительной функции, так как каждый из членов мог быть назначен товарищами на ее выполнение. В некоторых артелях распорядительная функция выполнялась поочередно каждым из артельщиков. Равноправие, конечно, не означало уравниловки - распределение дохода осуществлялось по труду. В этом случае:

государство - не надстройка над гражданским обществом, а становой хребет, создатель гражданского общества;

государственность либо обладает сакральным характером, либо неэффективна (Смутное время, правление Николая П);

государство, общество, человек (личность) не разделены, не автономны, а взаимопроницаемы, целостны, соборны;

государственность опирается на корпорацию служилой знати (дворянство, номенклатура и т.д.).

Таким образом, в процессе исторического развития России менялись формы, а не суть, которая вновь воссоздавалась, обеспечивая жизнеспособность российского общества. Историческое развитие русской – (славянской, православной, советской, российской) цивилизации определялось, прежде всего, духовно-нравственными ценностями русского народа. Считается, пишет О.А. Платонов, что в своем развитии русская цивилизация прошла четыре этапа. Первый этап - зарождение - продолжался примерно со II тысячелетия до н.э. до сер. I тысячелетия н.э. Второй этап - становление - с сер. I тысячелетия до 2-й пол. XIV в. Третий этап - расцвет - со 2-й пол. XIV в. до последней трети XVII в. Четвертый этап - с последней трети XVII в. до наших дней - может быть охарактеризован словом разрушение (упадок).

За это время сложилась самобытная цивилизация, имеющая высокие духовно-нравственные ценности, которые выражаются через православную этику и добротолюбие, трудолюбие и добродетель, нестяжательство, взаимопомощь и самоуправление русской общины и артели - в общем, через ту структуру бытия, где духовные мотивы жизни преобладают над материальными, где целью жизни является не вещь, не потребление, а совершенствование, преображение души.

Таким образом, русская цивилизация - целостная совокупность духовно-нравственных и материальных форм существования русского народа, определившая его историческую судьбу и сформировавшая его национальное сознание.

Что же разобщает русскую и западную цивилизации? Раскрытие ответа на этот вопрос крайне важно для понимания ценностей русской цивилизации, лежащих в основе национальных интересов России. В узком смысле на этот вопрос ответил в стихах Н.Я. Данилевский:

«Мы слышим клеветы, мы знаем оскорбленья

Тысячеглавой лжи газет,

Измены, зависти и страха порожденья.

Друзей у нашей Руси нет!»

В широком смысле ответ сформулируем в виде нескольких суждений и обоснуем их.

Во-первых, главное отличие - в разном понимании сути человеческой жизни и общественного развития. Цивилизация в России носит преимущественно духовный, а на Западе - преимущественно экономический, потребительский, даже агрессивно-потребительский характер. Говоря о преимущественно духовном характере русской цивилизации, следует отметить, что такая цивилизация была на планете Земля не единственной. У русской цивилизации много общего с индийской, китайской и японской цивилизациями. Поиск цели развития не в стяжании материальных благ, не вне человека, а в глубине его души, в стремлении к абсолютным началам бытия роднит эти великие цивилизации. Именно это и является одной из причин того, что после начала нового витка противостояния между Россией с одной стороны и США и странами ЕС с другой,- Россия обратила свой взор на восток, в сторону Китая и Индии.

Во-вторых, корни западной цивилизации уходят в иудейское мировоззрение Талмуда, провозглашающего небольшую часть человечества «избранным народом», обладающим особым «правом» господствовать над другими, присваивать их труд и собственность. В течение XI-XVIII вв. после разделения на католическую и православную, ее западная (католическая) ветвь постепенно преобразовалась в цивилизацию иудейско-масонскую, отрицающую духовные ценности Нового Завета, подменила их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью. Русская цивилизация отвергла западноевропейское понятие развития как преимущественно научно-технического, материального прогресса, постоянного наращивания массы товаров и услуг, обладания все большим количеством вещей, перерастающего в настоящую гонку потребления, «жадность к вещам». Этому понятию русское миропонимание противопоставляло православную идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека. В XVI в. идейная борьба русской и западной цивилизаций, в частности, нашла выражение в концепции «Москва - Третий Рим», основой которой было утверждение ценностей русской цивилизации, противостояние западной идеологии. На Западе «просят всесветное житие», а на Руси «угождают на будущее житие». Конечно, причины этой борьбы гораздо серьезнее, чем простое столкновение между православием и католичеством. К XVI в. в Европе выкристаллизовались две противоположные жизненные идеологии, одна из которых, западная, развивалась в русле агрессивного потребительства, переросшего к XX в. в настоящую гонку потребления.

В-третьих, для русского человека вера была главным элементом бытия, а для западного человека – «надстройкой» над материальным базисом. Архимандрит Илларион (Троицкий) писал: «Идеал Православия есть не прогресс, но преображение... Новый Завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плоскости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, к Богу». Единственный путь преображения - в искоренении греха в самом себе: «Не вне тебя, правда, а в тебе самом, найди себя в себе, и узришь правду. Не в вещах, правда эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою». Для Западной Европы, считал И.А.Ильин, «русское инородно, беспокойно, чуждо, странно и непривлекательно. Их мертвое сердце мертво и для нас. Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожной, или каким-то большим и загадочным «недоразумением». В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди - враждебные России, особенно православной России, тем более императорской и не расчлененной России. Подобно тому, как есть «англофобы», «германофобы», «японофобы», так мир изобилует «русофобами», врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех. Это надо продумать и почувствовать до конца».

В-четвертых, Европа никогда не признает нас своими. Н.Я. Данилевский обосновал этот вывод следующим. Европа видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем такое, что не может служить для нее простым материалом, из которого она могла бы извлекать свои выгоды, как извлекает из Китая, Индии, Африки, большей части Америки и т.д., материалом, который можно бы формировать и обделывать по образу и подобию своему, как прежде было надеялась, как особливо надеялись немцы, которые, несмотря на препрославленный космополитизм, только от единой спасительной германской цивилизации чают спасения мира. Европа видит в Руси и в славянстве не чуждое только, но и враждебное начало. Она прекрасно понимает, или, точнее сказать, инстинктивно чувствует, что Россия – это крепкое, твердое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить, не ассимилировать, не претворить в свою кровь и плоть. Россия имеет и силу, и притязание жить своею независимою, самобытною жизнью. Европе же гордой своими заслугами трудно и даже невозможно перенести это. Однако во что бы то ни стало, не крестом, так пестом, не мытьем, так катаньем, надо не дать России еще более окрепнуть и разрастись, пустить корни и ветви вглубь и вширь. Для священной цели все ли средства хороши. Этот вывод был написан во второй половине XIX в., а в начале XXI в. в отношениях Европы и России, как мы видим, ничего не изменилось.