В саду одной из старых вилл, на Комо

 

 

«Да, этот сад дает немало мне хлопот!

Как только умерла графиня, сын графини

В Париж уехал; там живет он и поныне;

Не вижу я его уже который год.

 

Все пишет только мне: убавь, убавь расход.

Живет он широко; читал о нем в газете.

И вот пришлось совсем забросить розы эти,

А жалко: - кое-как весь сад теперь растет!..»

 

Садовник замолчал... Спускалася прохлада...

Аллеи узкие покинутого сада

Грустили в сумраке вечерней тишины...

 

Кусты последних роз ко мне склонились ниже,

И мне послышалось: «мы умереть должны: -

Цветы оранжерей так дороги в Париже!»

 

 

Амальфи. Монастырь

 

 

Сквозь рамку белую старинной колоннады

И ветви пыльные скучающих олив

Сверкает небосклон, и город, и залив,

К которому сойти зовут ступени сада.

 

Быть может, там, внизу, и воздух и прохлада,

Но солнца южного так радостен призыв, -

И жалко двигаться... Сегодня я ленив;

Мне чудно хорошо, мне ничего не надо...

 

И мне мерещится сквозь дымку снов моих

Какой-нибудь монах, который меж других

Здесь так же сиживал и так же спал, наверно,

 

В дни жаркие, пыхтя, сосал большой лимон,

Дарами прихожан смущал неверных жен

И в келию таскал из погреба фалерно.

 

 

 

 

Вы в hall'е моего отеля

Сегодня были в пять часов;

Пройдя по бархату ковров,

Вы на одно из кресел сели.

 

Вы две газеты просмотрели,

Пока швейцар, без лишних слов,

Принес вам список всех жильцов

За две последние недели.

 

И над бумагой небольшой

Вы наклонилися. Порой

Ваш взор туманился заботой.

 

Вы просмотрели, не нашли,

Вздохнули, встали и ушли... -

Я полюбил вас отчего-то!..

 

 

Фьезоле. Монастырь св. Франциска

 

 

Как ни старался я монаху объяснить,

Что год тому назад, свободно, без преграды,

По узким келиям и по аллеям сада

Часами целыми один я мог бродить, -

 

Меня не согласился он пустить;

И отвернулся я с невольною досадой.

О, только пять минут, - мне большего не надо!

За пять минут я все успею пережить!

 

Но он захлопнул дверь, и только на мгновенье

Увидел я аллей знакомых направленье,

Колодец с розами, узор седых олив

 

И ту скамейку, где с безумною печалью

Я столько раз мечтал, о мире позабыв,

Глядя, как небосклон сливался с синей далью...

 

 

Воспоминанья об Италии

 

 

О, эти мелкие, прелестные детали

Поездок! Реализм меж этих вечных снов!

Журнал, потерянный в тиши пустых садов;

Билет, украденный в Болонье на вокзале;

 

Лимон, зацепленный гондолой на канале;

Мошенник, знавший пять нелепых русских слов;

Плохой бенедиктин в Орвьето; семь часов,

Что в Кьюзи, кажется, мы пересадки ждали...

 

Воспоминания еще недавних дней,

Картины лучшие Италии моей, -

Простите! - в памяти я вас поставлю рядом

 

С мальчишкой, что просил подачки битый час,

С ризотто спорченным и этим псом, что раз

Я в Тиволи кормил швейцарским шоколадом!

 

III

 

 

 

Печаль моих стихов я посвятил давно

Глазам задумчивым, глазам печальным вашим.

Им было, помнится, в моих читать дано:

Они поэтому еще мне были краше.

 

Теперь вы далеко... Я знаю, вы уже

Забыли обо мне. А я... - сознаться больно, -

Но сердце новым снам и новой госпоже

Молилося не раз, хотя бы и невольно.

 

– Быть может, как-нибудь случайно к вам дойдет

Та книга, где мои заставлю вянуть песни,

И ваш забывший взор с досадою прочтет,

Что кто-то для меня был даже вас прелестней.

 

И будет странно вам. Среди знакомых строк

Вам что-то станет вдруг безумно незнакомо;

И вы прошепчете: «Он так писать не мог!

Я вместе никогда с ним не жила на Комо!

 

Я говорила “Вы”! Мои не те меха!

Фиалок никогда я не ношу весною!»

Но что-то вдруг блеснет сквозь диссонанс стиха

Какой-то ласкою знакомою, родною...

 

И это чуждое для вас по временам

Вам так покажется на прежнее похоже, -

И не поймете вы... Поймите же, что все же

Печаль моих стихов я посвящаю вам!..

 

 

 

 

У Музы моей золотистые кудри,

Небрежный и ласковый взгляд;

Туманные слезы плененных жемчужин

На пальцах усталых горят.

 

Она не одета в прозрачные ткани

Иль в ярких материй узор;

На ней, как в простом современном романе,

От Ворта закрытый tailleur.

 

Какой-нибудь камень, чудесный и редкий,

В ее не играет кудрях.

Черты закрывает густая вуалетка,

Перчатки на тонких руках.

 

Весенних фиалок букет ароматный

Приколот к ее шеншила; -

Она непослушна... она непонятна...

Она бесконечно мила...

 

По целым неделям порою, быть может,

Ко мне не заходит она;

Тогда мое сердце почти не тревожит

Мираж мимолетного сна.

 

Бесцельно проходят часы за часами,

Мой вечер мучительно тих,

И я разрываю, листы за листами,

Начало элегий моих.

 

Но часто, в часы одиноких мечтаний,

Когда за рабочим столом

Я жду невозможных и странных свиданий,

Скучаю, не зная о ком;

 

Когда в моем сердце сильнее рыдает

Печаль непонятного сна, -

Я слышу, как двери она отворяет,

Я вижу, как входит она.

 

С небрежной улыбкой, с насмешливым взглядом,

Она - и я это хочу! -

Садится со мною доверчиво рядом,

Плечом прикасаясь к плечу.

 

Упрямые кудри лениво отводит,

Снимает перчатку свою,

По белой бумаге внимательно водит

Послушную руку мою.

 

И я отдаюсь мимолетным миражам,

И долго, близка и нужна,

Слова за словами, за фразами фразы

Мне тихо диктует она...

 

И вечер проходит, и сказкою хмурой

Играет метель за окном.

Высокая лампа в плену абажура

Горит одиноким пятном.

 

Неясною лаской, истомой невнятной

Касается дрема чела,

И легких фиалок букет ароматный

Грустит на ее шеншила...

 

 

В Финляндии

 

Зимние акварели

 

На воздухе

 

 

Пусть колокольчик пел под красною дугой

Так недогадливо и так немузыкально,

Но в медленном плену дороги снеговой

Мне было без него достаточно печально.

 

Лошадка шла сама, не тронута вожжой,

В вечерней тишине уже тускнели дали,

И я не мог простить, зачем я слишком твой,

Когда твои глаза в мои глядеть - устали.

 

Ты, кажется, спала. Под шляпкой меховой

Я смутно различал лица изгиб овальный,

А колокольчик пел под красною дугой

Так необдуманно и так немузыкально!

 

 

В комнате

 

 

Тюльпаны желтые в березовом горшке

Поставлю я к себе на узкое оконце.

Сосульки длинные висят на желобке:

В них ночью спит луна, а днем гуляет солнце.

 

В веселой комнатке один я целый день.

Смотрю на яркий снег, на сосны, на дорогу,

Читаю, если мне писать бывает лень,

И ночью, перед сном, молюсь немного Богу.

 

Но не приходишь ты... А если б и пришла,

То будут ли тебе достаточно понятны

Упреки в комнате, которая светла,

Где солнцем зажжены ликующие пятна?

 

 

 

Осень близко. Желтый лист мелькает,

И опять до утренней зари

Ранний вечер тихо зажигает

Вдоль пустынных улиц фонари.

 

Облака так низко над землею,

В тихом зале скучно и темно,

И дожди минутные порою

Тяжело и резко бьют в окно.

 

Осень близко... В парке, на озера,

На пруды заросшие кругом,

Тихо рея, листья лягут скоро

Золотым и трепетным ковром.

 

Зашуршат аллеи под ногами,

Белых астр поблекнет красота,

В серой дымке, в ласковом тумане

Дальний лес потонет, как мечта.

 

Новых грез вернется мне ошибка,

И опять, - и это мне не жаль, -

Опьянит меня своей улыбкой

Старый друг, осенняя печаль...