Андрей Андреевич Вознесенский

(1933-2010)

 

Ведущий представитель шестидесятников (поэзия шестидесятников – огромная экспансия лирики во время «оттепели»). В поэтике выражалась жажда свежего, новизны. Метафоричность раннего творчества(новые понятия, которые сочетаются с русской стариной и тп.) Восстановление в поэзии первоначальных отношений между личностью и социумом. Контакт с эпохой, историей, человечеством, а образ лирического героя в обыденном воплощении. Исповедальность. На поздних этапах творчества – страх перед последствиями технического прогресса. В поэзии Вознесенского наибольшие удачи связаны именно с органической стыковкой "бывшего" и "будущего", а в жанровом плане – лирики и сатиры, философского раздумья и гротеска. Четко пульсирующий ямб у него врывается в стих, прозу и, наоборот, прозаический речитатив завершается классически ясной строфой. Метафоричность. Легкий язык, разговорная речь разбавляет общий тон повествования

 

Люмпен-интеллигенция

 

Опять надстройка рождает базис.

Лифтёр бормочет во сне Гельвеция.

Интеллигенция обуржуазилась.

Родилась люмпен-интеллигенция.

 

Есть в русском "люмпен" от слова "любит".

Как выбивались в инженера,

из инженеров выходит в люди

их бородатая детвора.

 

Их в институты не пустит гордость.

Там сатана правит бал тебе.

На место дворника гигантский конкурс -

музы носятся на метле!..

 

Двадцатилетняя, уже кормящая,

как та княгинюшка на Руси,

русская женщина новой формации

из аспиранток ушла в такси.

 

Ты едешь бледная - "люминесценция"! -

по тёмным улицам совсем одна.

Спасибо, люмпен-интеллигенция,

что можешь счётчик открыть с нуля!

 

Не надо думать, что ты без сердца.

Когда проедешь свой бывший дом,

две кнопки, вдавленные над дверцами,

в волненье выпрыгнут молодом...

 

Тебя приветствуют, как кровники,

ангелы утренней чистоты.

Из инженеров выходят в дворники -

кому-то надо страну мести!

1978

Анализ стихотворения:

 

Творчество Вознесенского пропитанного непринятием тоталитарной системы. Казалось бы, такие стихи никак не могли выйти в свет во время жестокой цензуры. Но когда в новые времена литераторы извлекли «из стола» ненапечатанное, выяснилось, что Вознесенский напечатал, наверное, практически всё, что хотел. Невольно задаешься вопросом «Как ему это удалось?».

Вознесенский явно дразнил своих цензоров.

Герцен так говорил об этом: «Надо сказать, что цензура чрезвычайно способствует развитию слога и искусства сдерживать свою речь. Человек, раздраженный оскорблявшим его препятствием, хочет победить его и почти всегда преуспевает в этом. Иносказательная речь хранит следы волнения, борьбы; в ней больше страсти, чем в простом изложении. Недомолвка сильнее под своим покровом, всегда прозрачным для того, кто хочет понимать. Сжатая мысль богаче смыслом, она острее; говорить так, чтобы мысль была ясна, но чтобы слова для нее находил сам читатель, — лучший способ убеждать. Скрытая мысль увеличивает силу речи, обнаженная — сдерживает воображение. Читатель, знающий, насколько писатель должен быть осторожен, читает его внимательно; между ним и автором устанавливается тайная связь; один скрывает то, что он пишет, а другой — то, что понимает. Цензура — та же паутина: мелких мух она ловит, а большие ее прорывают. Намеки на личности, нападки умирают под красными чернилами; но живые мысли, подлинная поэзия с презрением проходят через эту переднюю, позволив, самое большое, немного себя почистить».

Цензура оказалась бессильна перед самой поэтикой Вознесенского.

В первых изданиях этого стихотворения вместо «страну мести» было «землю мести». Подлинный текст восстановлен Вознесенским только в новые времена. Удар цензора был, как видим, точен: вместо глубинного исследования путей интеллигенции стихотворение вроде бы сводилось к бытовой зарисовке. Но почему-то ничего не получилось. Весь строй стихотворения, начиная с запева «Опять надстройка рождает базис», побуждает к философскому осмыслению бытового факта.

Что же скрывается за понятием «люмпен-интеллигенция»?

Люмпен-интеллигенция (нем. lumpen — «лохмотья» и лат. intelligentia — понимание, лат. intelligeus — мыслящий, разумный) — составное слово, образованное из двух антонимов, название социальной группы людей, сочетающих в себе качества люмпенов и интеллигенции. Другими словами, это группа людей, посчитавшая возможным выйти из своей социальной группы, посредством отказа от прежнего рода деятельности и заменой ее менее квалифицированным, но более высокооплачиваемым трудом.

В наметившейся тенденции ухода интеллигенции из престижных профессий Вознесенский увидел стремление к независимости от государства, бунт, зачатки будущей оппозиции. И все это поняли, тем более, что в своих публичных выступлениях Вознесенский произносил именно «страну мести».

Таким образом, в данном стихотворении в, казалось бы, обычной бытовой зарисовке Вознесенский смог выразить зарождающийся скрытый общественный протест, оппозиционность.

«Век Вознесенского» Вступительная статья Г. Трубникова к книге «Андрей Вознесенский» в серии «Новая библиотека поэта»; «Люмпен-интеллигенция, попытка определения» Горелов

 

Стихи не пишутся – случаются…

 

Стихи не пишутся - случаются,

как чувства или же закат.

Душа - слепая соучастница.

Не написал - случилось так.

Анализ стихотворения:

В данном коротком стихотворении, состоящем всего из одного четверостишья, Андрей Вознесенский выражает свою авторскую позицию. Он говорит, что творческий процесс не происходит по велению автора, и скорее творчество одолевает писателя, чем наоборот. Такая позиция во многом схожа с мыслями И. Бродского:

«Рано или поздно -- и скорее раньше, чем позже -- пишущий обнаруживает, что его перо достигает гораздо больших результатов, нежели душа».

Мне кажется, в своем эссе «Кошачье мяу» И.Бродский развивает ту же самую мысль, что А. Вознесенский в представленном выше стихотворении. Обратимся к отрывку из эссе И.Бродского.

«В этом смысле способность создавать — пассивная способность: реакция песчинки на горизонт. Ибо именно ощущением открытого горизонта действует на нас произведение искусства или научное открытие, да? Все, что на это не тянет, можно рассматривать не как уникальное, а как знакомое. Способность создавать, другими словами, зависит от горизонта, а не от нашей решимости, честолюбия или подготовки. Поэтому анализировать эту способность исходя только из себя — ошибочно и не слишком плодотворно. Творческие способности — это то, что огромный берег замечает, когда песчинка уносится океаном. Если это звучит слишком трагично или слишком пышно для вас, то, значит, вы просто далеко в дюнах. Представление об удаче или везении художника или ученого отражает, по существу, его близость к воде или, если угодно, к материи. В принципе, к ней можно приблизиться усилием воли, хотя на деле это случается почти всегда непреднамеренно. Никакое количество исследований или поглощенных кофеина, калорий, алкоголя или табака не может поместить эту песчинку достаточно близко к волнам. Все это зависит от самих волн, то есть от собственного расписания материи, которое одно ответственно за размывание своего так называемого берега. Отсюда вся эта болтовня о божественном вмешательстве, научных прорывах и так далее. Чьих прорывах? Если поэзия несколько удачливее в этом контексте, то лишь потому, что язык есть, так сказать, первая линия информации неодушевленного о себе, предоставленная одушевленному. Или, если несколько снять полемичность тона, язык есть разведенная форма материи. Создавая из него гармонию или даже дисгармонию, поэт, в общем-то бессознательно, перебирается в область чистой материи — или, если угодно, чистого времени — быстрее, чем это возможно при любом другом роде деятельности. Стихотворение — и прежде всего стихотворение с повторяющимся рисунком строфы — почти неизбежно развивает центробежную силу, чей все расширяющийся радиус выносит поэта далеко за его первоначальный пункт назначения. Именно эта непредсказуемость места прибытия, так же как и, возможно, последующая благодарность, заставляет поэта рассматривать свою способность «создавать» как способность пассивную. Безбрежность того, что лежит впереди, исключает возможность любого другого отношения к своему регулярному или нерегулярному занятию; и, несомненно, исключает понятие творческих способностей. Не существует творческих способностей перед лицом того, что вселяет ужас».

Таким образом, с помощью всего одного четверостишия А.Вознесенский смог выразить свое отношение к творческому процессу. Как мы видим, подобно Вознесенскому думали и другие писатели 20-ого века, например, И.Бродский.