Великое княжество Литовское в XIV веке. Литовско-тверские походы на Москву.

Расцвет Великого княжества Литовского (с этого времени оно так называется) наступил при брате Витеня - Гедимине (1316 - 1341).

С самого начала в состав Великого княжества Литовского входили не только литовские, но и русские земли. Уже Миндовгу была подчинена Черная Русь - земли в бассейне Немана вокруг Гродно. При его наследниках количество русских земель, подвластных великим князьям литовским, значительно возросло. Особенно большие территории Руси оказались в Великом княжестве Литовском при Гедимине. В его руках были Минск, Туров, Витебск, Пинск. В Полоцкой земле сидели на княжении литовские князья. Влияние Гедимина распространялось также на Киевскую, Галицкую и Волынскую земли. При преемниках Гедимина - Ольгерде (Альгирдасе), Кейстуте (Кейстутисе), Витовте - еще больше русских и будущих белорусских и украинских земель входит в Великое княжество.

Способы присоединения этих земель были различны. Конечно, имел место и прямой захват, но нередко русские князья признавали добровольно власть литовских князей, а местное боярство призывало их, заключая с ними соглашения - "ряды". Причиной тому были неблагоприятные внешнеполитические условия. С одной стороны, русским землям угрожала агрессия немецких рыцарских орденов, с другой - ордынское иго. Феодальная раздробленность и княжеские междоусобия в Северо-Восточной Руси делали ее бессильной помочь западным и юго-западным частям страны. Поэтому русские феодалы искали у Великого княжества Литовского защиты от внешней угрозы, тем более что литовские князья не были вассалами Орды, и тем самым ордынское иго не распространялось на его территорию.

Включению русских земель в состав Великого княжества Литовского способствовали также многосторонние и давние связи литовских племен с Русью, особенно укрепившиеся в XIV в. Показателем их служат и браки литовских князей. Так, одна из дочерей Гедимина была замужем за тверским князем, его сын Ольгерд был дважды женат на русских княжнах, мужьями же его двух дочерей были суздальский и серпуховской князья.

Русские земли в составе Великого княжества Литовского, более многочисленные, чем литовские, и стоявшие на более высокой ступени развития, оказали существенное влияние на характер социальных отношений и культуру этого государства. Феодальная знать Великого княжества, за исключением князей, состояла в основном не из литовцев, а из русских. Это объяснялось в том числе и тем, что в Литве долго сохранялось подчиненное непосредственно великому князю свободное крестьянство, а местный феодальный класс был численно крайне невелик. Поэтому русские князья и бояре в Великом княжестве Литовском участвовали в решении политических вопросов, в дипломатических переговорах.

Вслед за русской знатью русское право вошло в литовское законодательство. Русская Правда была действующим сводом законов на территории Великого княжества Литовского и послужила одним из источников для Судебника великого князя Казимира (1468). Русский язык в его западном варианте - так называемая "русская мова" - стал государственным языком Великого княжества Литовского, языком образованной части литовского общества. Он послужил основой для формирования в дальнейшем украинского и белорусского языков. По своим функциям этот язык сравним с латинским языком в Западной Европе.

Наследниками Гедимина в результате междоусобной борьбы стали его сыновья Ольгерд, получивший восточную часть Литвы с большинством русских земель, и Кейстут, владевший западной частью государства. Старшим считался Ольгерд, даже называвший себя королем. Он захватил Волынь, Черниговскую и Брянскую земли, одновременно воевал с немецкими рыцарями. После его смерти (1377) начались новые усобицы. Кейстут в 1381 г. отобрал было великокняжеский престол у сына Ольгерда - Ягайла (Йогайла), но вскоре Ягайло вернул себе великокняжескую власть, а затем заманил Кейстута для переговоров и убил. Борьбу продолжил сын Кейстута - Витовт.

Междоусобицы ослабляли силы Литовского государства, приводили к усилению опасности со стороны Тевтонского ордена, угрожавшего не только Литве, но и Польше. В кругах польских феодалов созрел план объединения двух государств, что создавало бы возможности как для совместного отпора ордену, так и для захвата Польшей украинских земель и подчинения ей всего Великого княжества Литовского. Польско-Литовская уния отвечала интересам и литовских феодалов, надеявшихся на помощь Польши для успешной борьбы против ордена. В 1385 г. в селении Крево (в 80 км юго-восточнее Вильнюса) уния была заключена. Ягайло принял католичество с именем Владислава и женился на наследнице польского престола юной королеве Ядвиге, став одновременно королем польским и великим князем литовским. Христианство в католическом варианте было объявлено государственной религией Великого княжества Литовского.

Однако Витовт не подчинился унии и возглавил борьбу за независимость Литвы. Он заключил союз с Московским княжеством, выдав свою дочь замуж за московского великого князя Василия Дмитриевича. В 1392 г. Витовту удалось добиться признания независимости: он стал наместником Ягайла в Великом княжестве Литовском, а через некоторое время начал и себя именовать великим князем.

1 ноября 1368 г. великий князь литовский Ольгерд (годы правления 1345 — 1377) разбил на реке Тросне московскую рать. Так началась литовско-московская война 1368—1372 годов, также известная как «Литовщина». Фактически это был конфликт двух русских держав (оба государства имели примерно по 80% русского населения, т.к. большая часть территории Великого княжества Литовского состояла из бывших земель Древнерусского государства), шла борьба двух центров за лидерство на Русской земле.

Поход 1372 года. Ольгерд, несмотря на выгодный мир с Великим княжеством Московским и брак дочери с князем Владимиром Андреевичем, решил поддержать тверского князя. Но, соблюдая формальные приличия, он пошёл в поход не сам, а отправил с войском Кейстута с его сыном Витовтом, своего сына Андрея Полоцкого и князя друцкого Дмитрия.

Полки Кейстута и Андрея Полоцкого, действуя также внезапно и скрытно, как и Ольгерд, 7 апреля неожиданно осадили Переяславль. Одновременно в наступление перешёл Михаил Тверской и захватил город Кистма. Сразу после этого кашинский князь Михаил Васильевич отправил в Москву посла и заключил союз с Дмитрием Ивановичем, сложив клятву на верность князю Михаилу Тверскому.

Затем войска Михаила Александровича соединились с силами Кейстута и осадили Дмитров. Литовско-тверские войска разорили окрестности Переяславля и Дмитрова, множество людей увели в плен, взяли с обоих городов откуп. После этого литовская и тверская рати двинулись на Кашин и он разделил участь других городов. Кашину пришлось выплатить большую дань, а кашинский князь Михаил Васильевич был вынужден принести клятву на верность Михаилу Тверскому. От Кашина союзники пошли к Торжку и взяли его. Михаил Александрович посадил в Торжке своих наместников. Однако вскоре новгородцы отбили свой пригород, небольшая тверская дружина бежала без боя. Новгородцы в отместку разграбили тверских купцов.

Михаил Александрович, узнав об этом, 31 мая 1372 года вернулся к Торжку и потребовал, чтобы новгородцы приняли в Торжок его наместников и выдали на суд и расправу людей, виновных в ограблении купцов. Но гордые новгородцы, во главе с Александром Абакумовичем, известным ушкуйником, ответили отказом. Новгородцы вышли из города вступили в бой с тверским войском. Новгородцы были разгромлены, пал в бою и их предводитель. Торжок снова был захвачен и подвергся разгрому. К тому же сильный ветер раздул начавшийся пожар и почти весь город выгорел. Те, кто заперся в каменной церкви Святого Спаса, спасаясь от грабителей, задохнулись в дыму.

Михаил Тверской двинулся к Любутску, куда пришёл с войском уже сам Ольгерд. Отсюда Ольгерд планировал идти на Москву. Через несколько дней после соединения тверичей с армией Ольгерда, к Любутску скрытно вышла московская рать под началом Дмитрия Ивановича. Московские войска внезапным ударом разгромили литовский сторожевой полк. Этого поражения было достаточно, чтобы осторожный Ольгерд отвел войска за глубокий овраг. Обе рати встали друг против друга, разделённые оврагом. Ни одна из сторон не решилась атаковать первой, и начались переговоры. Вскоре была заключено перемирие – до 26 октября 1372 года. Соглашение было подписано от имени великого князя литовского Ольгерда, трокского князя Кейстута и Святослава Смоленского, в Любутский договор также были включены Михаил Александрович, Дмитрий Брянский и ещё несколько князей. Ольгерд поручился, что Михаил Тверской вернёт всё награбленное в землях Москвы, отзовёт с них своих наместников и обещал, что если Тверь начнёт войну с Великим княжеством Московским во время перемирия, то Литовское государство за него не вступится. Со стороны Москвы в договор были включены и три рязанских князя – Олег, Роман и Владимир Пронский.

В дальнейшем по-прежнему происходили столкновения между Москвой и Тверью, но без серьёзного участия Великого княжества Литовского. Однако союз Тверской земли и Великого княжества Литовского и русского был сохранен, он даже окреп, в связи с браком Марии, дочери Кейстута, с Иваном, сыном великого князя тверского Михаила Александровича (1375 год). В 1373—1375 гг. Ольгерду удалось добиться утверждения Киприана на Киево-Литовскую митрополию с перспективой становления митрополитом всей Русской земли после смерти Алексия, сподвижника великого князя московского Дмитрия Ивановича.

В 1375 году тверской князь Михаил Александрович снова смог получить у золотоордынского хана ярлык на великое княжение владимирское и его войска напали на Торжок и Углич. Тогда Дмитрий московский двинул на Тверь соединенные рати Северо-Восточной Руси, Брянского, верховских и Смоленского княжеств. Тверь была осаждена, и Михаил Тверской был вынужден отказаться от ярлыка на великое княжение, признать себя младшим братом московского великого князя и вступить в антиордынский союз. Литовский князь Ольгерд ограничился военной демонстрацией в сторону Твери и разорил Смоленскую землю, которая в этот раз поддержала Московское княжество.

В 1376 году Дмитрий Иванович послал полки под началом Владимира Андреевича к Ржеву. Войско три дня простояло у стен города, и разорив окрестности города ушло. Ответный удар Литовского княжества не состоялся, в 1367 году Ольгерд скончался. В Великом княжестве Литовском началась междоусобица, которая переключила всё внимание на ситуацию внутри державы. Ольгерд своим завещанием посевая смуту в Литве, передав престол не старшему сыну Андрею Полоцкому, от первого брака Марией Витебской, а старшему сыну от брака с Ульяной Тверской – Ягайло. Началась усобица между Андреем и Ягайло, в ней проиграл хозяин Полоцка, а затем уже конфликт между Ягайло и Витовтом (сыном Кейстута). Это позволило Дмитрию Ивановичу сконцентрировать усилия на борьбе с Мамаем и перетянуть на свою сторону часть знати Великого княжества Литовского.

48) В 1362 году князь Дмитрий Иванович покупает ярлык на великое княжение у саранского хана Мюрида. В это время по западному берегу Волги кочует отколовшаяся Мамаева орда, которую пока не принимают в расчет русские князья. В 1368 году Дмитрий Московский начинает военные действия против литовского великого князя Ольгерда, и складывается антимосковский союз Литвы и тверского князя Михаила Александровича, а Ольгерд приводит рать под стены московского Кремля. В 1370 году в политику русских князей впервые властно вмешивается Мамай: его посол Ачи-Ходжа участвует в походе Дмитрия Константиновича Суздальского на город Булгар, а Михаил Тверской получает в Мамаевой орде ярлык на тверское княжение, а затем и великокняжеский ярлык. Действия тверского князя означали признание прежних, существовавших до «замятии» 1361 года, вассальных обязательств Руси по отношению к Орде. Дмитрию Московскому, знавшему об ордынских планах военной поддержки тверского князя, пришлось летом 1371 года отправиться к Мамаю и за «многие дары и великие посулы» испросить ярлык на великое княжение и тем самым разрушить складывающийся ордынско-тверской союз.
Летом 1373 года войска Мамая впервые вторглись на русскую землю, разорив Рязанское княжество. Дмитрий Московский, выкупив в Орде сына Михаила Тверского и используя его как заложника, сумел заключить мир с Тверью (январь 1374 года), а затем разорвал отношения с Мамаем, чье положение осложнилось неудачей в войне с Хаджи-Черкесом — претендентом на сарайский стол. В ноябре 1374 года Дмитрий Московский собирает княжеский съезд в Переславле Суздальском, на котором, очевидно, обсуждалась будущая борьба с Ордой. Некоторые историки предполагают, что с 1374 года Дмитрий вовсе прекратил выплату дани Мамаю, а в подтверждение этой гипотезы ссылаются на московско-тверской договор 1375 годаПо-видимому, к 1375 году русскими князьями признавалась возможность невыплаты дани, но решения не вносить ордынский «выход» не было принято.
В июле 1375 года Мамай предпринял еще одну попытку ослабить позиции московского князя: ордынский посол Некомат привез в Тверь ярлык на великое княжение. Михаил Тверской принял ярлык и в союзе с Литвой и Великим Новгородом начал войну против Дмитрия Московского. Повторилась ситуация 1370 года, однако теперь князь Дмитрий, зная свою силу, принял иное решение: он не бросился к ногам Мамая, а «собрав всю силу русских городов», осадил Тверь и заставил Михаила подчиниться. Под знаменами Дмитрия выступили почти все князья Северо-Восточной Руси, и это единство, вопреки мнению В. О. Ключевского, не являлось результатом «случайных временных отношений», а в первую очередь объясняется желанием князей решать свои дела дома, а не в кочевой ставке хана.
Тверской поход 1375 года означал установление новых отношений Руси с Мамаевой ордой, отношений, которые исчерпываются формулой военного противостояния. Теперь московскому князю отступать было некуда. Летом 1376 года Дмитрий ходил с дружиной за Оку, «стерегася рати тотарьское». 2 августа 1377 года московские полки были разбиты ордынцами на реке Пьяне, но уже через год великий князь Дмитрий разгромил рать Мамаевой орды на территории Рязанского княжества у реки Вожи. Мамай ответил грабительским набегом на Переяславль Рязанский.
Весной 1379 года в Сарае воцарился новый хан — Токтамыш, чья власть, по-видимому, была признана Мамаем, однако вскоре между Мамаем и Токтамышем вспыхнула ссора. Война была неминуема, но Мамай явно не был готов к ней и не мог оставить у себя в тылу непокорную Русь, недавно совершившую дальнюю военную вылазку и подчинившую Булгар (1377 год), а теперь собирающую рати на юго-восточных границах.
Как свидетельствует летописная повесть 1425 года, Мамай «начал слати к князю Дмитрию выхода просити, как было при Чанибе цари, а не по своему докончанию». Чаниб — это ордынский хан Джанибек, правивший в 1342—1357 годах. Размер ордынского «выхода», выплачивавшегося русскими княжествами Джанибеку, неизвестен, однако можно думать, что при Джанибеке Русь была обложена особенно высокими пошлинами (в том числе в 1344 году была предпринята попытка собирать ежегодную дань с русской церкви), впоследствии уменьшившимися в связи с ослаблением и расколом Орды. Мамай, некогда бывший ордынским беклярибеком (верховным чиновником, отвечавшим за внешнюю политику, армию и суд), хорошо знал сумму «выхода», получаемого тогда с русских княжеств. Вероятно, в 1371 году по «докончанию» Дмитрия с Мамаем были установлены более льготные для Руси размеры дани, и вот теперь Мамай требовал пересмотра договора 1371 года.
В. Л. Янин проанализировал практику сбора ордынского «выхода» и предположил, что «выход» взимался примерно раз в 8 лет. Сопоставление зафиксированных летописью дат выплаты дани с принятым кочевниками лунно-солнечным 12-летним циклическим календарем дает основание думать, что за два календарных цикла «выход» взимался трижды в следующем порядке: год мыши — год обезьяны — год дракона, то есть в 1307, 1315, 1323, 1331, 1339, 1347/48, 1355, 1363, 1371 годах. «Выход» при Джанибеке, на который Мамай указывал Дмитрию, очевидно, собирался в 1355 году. В 1371/72 году Дмитрий заплатил дань по новому «докончанию» и в следующий раз должен был собирать «выход» в январе 1379 — январе 1380 года (год обезьяны), однако после разгрома Бегича на Воже и воцарения Токтамыша в Сарае московский князь, очевидно, отказался платить дань Мамаю (ситуация, предусмотренная русско-тверским договором 1375 года), и тогда ордынцы прибегли к испытанному способу: не дождавшись московских послов, Мамай, уязвленный непослушанием, заключил союз с литовским князем Ягайлой, выступил против Дмитрия Московского и был наголову разбит 8 сентября 1380 года на собственной территории возле впадения Непрядвы в Дон, в нескольких километрах от границы Рязанского княжества.
Мамай бежал с поля боя, но отряды Токтамыша настигли его и убили, а сам Токтамыш «послал послов на Русскую землю к великому князю Дмитрию Ивановичу и ко всем князьям русским, сообщая им о своем появлении и о том, как он захватил власть в Орде и как победил своего противника и их врага Мамая...». Токтамыш, ненадолго сумевший восстановить единство «Волжского царства», вновь претендовал на верховную власть в русских землях, однако это его «право» было признано князьями Северо-Восточной Руси не как соблюдение традиции, а как злая воля сильнейшего противника и лишь после кровопролитного захвата Москвы (1382 год). И хотя Дмитрий Московский «не поднял руки против царя», разоряющего Москву, он отступил к Костроме и сохранил наиболее боеспособную часть своей дружины. Не имея сил для открытой борьбы с Ордой, князь сосредоточил свои усилия на решении внутриполитических задач централизации, которые в конечном счете предопределили исход противостояния Руси и «Волжского царства».
Перечисление и краткий анализ событий 1362—1382 годов дают нам тот исторический контекст, в котором можно рассуждать об оценках значения Куликовской битвы для современников победы над Мамаем и для их потомков. Сражение на берегу Непрядвы — один из эпизодов в политике московского князя, и ситуация 1380 года сходна с ситуациями 1370 и 1375 годов: Дмитрий Московский в борьбе за приращение своей «отчины» стремится разорвать враждебный ему союз Твери, Литвы и Орды, привлекая на свою сторону князей Северо-Восточной Руси. Для этого он использует все доступные ему средства — от «замирения» с Мамаем (1371 год) и внутрирусского похода на Тверь (1375 год) до «злой сечи» с татарами (1380 год). Политика Дмитрия Московского имела несомненный успех: ему удалось достичь консолидации значительной части территории Северо-Восточной Руси, и к концу XIV века под власть московских князей переходят земли великого княжества Владимирского, Галицкого, Углицкого княжеств и часть Ростова. Вопреки распространенному мнению выступление Дмитрия не ставило целью «свержения ордынского ига», это был шаг в борьбе с конкретным врагом — Мамаевой Ордой, отколовшейся от Орды с центром в Сарае и кочевавшей у самых границ Руси. Мамай, в отличие от своих ближайших предшественников, но следуя тактике ордынских ханов XIII века, попытался возродить систему отношений с русскими княжествами как с федерацией полусамостоятельных государств. Русские князья и дружины, вышедшие на Куликово поле, оставили за спиной Русь. Произнося это слово, мы подразумеваем единство исторических судеб, сливших земли и княжества в целокупный культурный и политический организм. В последней четверти XIV столетия этого единства еще не было, но оно уже предчувствовалось и замышлялось, как основная ценность, как идеальная модель развития. Борьба против Мамая — это борьба за будущее, борьба за признание совершившихся перемен.
Несмотря на ужасные последствия нашествия Токтамыша (1382 год), можно говорить о стабилизации русско-ордынских отношений после Куликовской битвы, эта стабилизация выразилась, например, в установлении фиксированной суммы ордынского «выхода». Явно изменилась и политика Орды по отношению к русской церкви: если с 1267 по 1379 годы ордынские ханы освобождали русских митрополитов от всяких налогов, и великий князь сам нес все тяготы натуральных повинностей и дани, то в 1392 году договором между великим князем Василием Дмитриевичем и митрополитом Киприаном было узаконено первое в истории Руси постоянное финансовое обложение церкви светской властью в счет ордынского «выхода», что облегчило положение московских князей.