Евреи и невреи: принцип двойного стандарта

 

Как уже было сказано выше, одним из обвинений, которые часто бросались и бросаются до сих пор в лицо еврейским торговцам и бизнесменам, является обвинение в том, что все принципы скрупулезно честной торговли и бизнеса, ограничения нормы прибыли евреи распространяют только на своих соплеменников, которых называют «товарищами» и «ближними». Представителей же всех остальных народов евреи с древности презрительно называют «гоями» («гой» в буквальном переводе означает «иноплеменник») и «акумами» (это слово представляет собой аббревиатуру ивритских слов «овдей кохавим у-мазалот» – «поклоняющиеся звездам и кумирам», то есть, иначе, язычники), и по отношению к ним евреям позволен любой обман, любое жульничество, включая и завуалированный грабеж.

Что ж, евреи действительно не считают представителей других народов и религий своими «ближними» и, следовательно, не считают себя обязанными заботиться об их денежных интересах и экономическом благополучии так, как они заботятся об интересах и благополучии своих братьев-евреев. Поэтому если, продавая ту или иную вещь еврею, еврей не может заработать на ней больше 16,6 %, то, торгуясь с неевреем, он вполне может назвать ему среднюю цену на данный товар на рынке и заработать на этом в полтора, а то и в два раза больше, чем если бы он продал этот товар еврею. В случае если нееврей готов, не торгуясь, выложить за имеющийся товар цену, значительно большую, чем та, за которую еврей собирался его продать, то он вовсе не обязан сообщать данному нееврею настоящую цену товара: если тому так нравится платить дороже, пусть платит. С евреем же, как было сказано выше, еврейский торговец должен повести себя совершенно иначе, удержав его от переплаты за товар.

Таким образом, еврейский закон ни в коем случае не позволяет обманывать покупателя-нееврея, но и не запрещает злоупотреблять его расточительностью или невежеством. Во всех же остальных аспектах деловых и торговых отношений еврейская традиция и еврейское законодательство не делают никакой разницы между евреем и неевреем: и с тем, и с другим следует вести дела предельно честно, следуя всем предписаниям Торы и остерегаясь даже ненамеренного ввода в заблуждение и причинения убытков своему партнеру.

Более того, Талмуд неоднократно подчеркивает, что в отношениях с неевреями следует быть порой даже более щепетильными, чем с евреями, так как по поведению каждого еврея неевреи судят обо всем еврейском народе, а значит – и о справедливости Торы, данной ему самим Господом, и, следовательно, в итоге – о самом Творце.

В связи с этим чрезвычайно показательна описанная в Талмуде история, происшедшая с рабби Шимоном Бен Шетахом, торговавшим льном. Чтобы облегчить ему труд по перевозке товара, ученики купили для него у одного араба осла. На шее у животного они неожиданно обнаружили большую жемчужину.

«Пришли ученики к рабби Шимону, – повествует Талмуд, – и говорят:

– Отныне, учитель, трудиться тебе больше не придется.

– Почему? – спросил у них р. Шимон.

– Мы для тебя купили осла у одного ишмаэлита, и на животном оказалась драгоценная жемчужина.

– А знал ли об этом продавец?

– Нет.

– Идите и отдайте ему жемчужину.

И сказал о р. Шимоне тот ишмаэлит:

– Благословен Господь, Бог Шимона Бен-Шетаха!

– А вы, – обратился р. Шимон к ученикам, – варваром считали Шимона Бен-Шетаха? Услышать слова: “Благословен Господь, Бог иудеев” для меня дороже всех сокровищ мира!»

Рассказывает Талмуд и историю о другом еврейском торговце, который по ошибке вместо запрашиваемого двумя римлянами цветочного меда продал им более дешевый фруктовый мед. Когда спустя несколько дней эти римляне снова появились на рынке, еврей подозвал их к себе, извинился за ошибку и вручил им разницу в стоимости между фруктовым и цветочным медом.

– Ты мог бы этого не делать! – заметили в ответ римляне. – Твой мед оказался великолепен и мы даже не заметили, что он – более низкого сорта.

– Но я обязан был вернуть вам эти деньги, чтобы быть чистым перед своим Богом! – ответил еврей.

Тем же принципам евреи следовали во взаимоотношениях с народами, среди которых им довелось жить и в более поздние исторические эпохи. Это не означает, что среди них не было вовсе обманщиков и мошенников, – разумеется, они были, как и среди всех других народов. Но, повторю, сами действия таких мошенников противоречили тем основным принципам, на которых строила свою жизнь большая часть еврейского народа, а, во-вторых, осмелюсь утверждать, что в процентном отношении число подобного рода ловкачей среди евреев всегда было значительно меньше, чем среди окружающих их народов, – иначе нам просто не объяснить тот непреложный факт, что нередко, презирая и ненавидя их в душе, нееврейские торговцы, крестьяне и ремесленники, тем не менее, вели с ними дела куда охотнее, чем со своими соплеменниками. То, что еврейские купцы повсеместно находили и продавцов, и покупателей, то, что неевреи чаще обращались к еврейским, а не к каким-нибудь другим ростовщикам, невозможно объяснить ничем иным, как тем, что они были уверены, что еврей, дав слово, останется ему верен, а заключив сделку, постарается соблюсти все ее условия. В случае же возникновения спорной ситуации между евреем и неевреем последние, как видно по многим документам, предпочитали разбирать дело не в государственных судах, а просто «идти к раббину», то есть к раввину, будучи уверенными в том, что тот рассудит по справедливости, невзирая на лица и вероисповедание сторон.

Об одном из таких судов рассказывает забавная история о Гершеле Острополере – великом шутнике, балагуре, но и не менее великом мудреце, жившем при дворе одного из основоположников хасидизма рабби Дова из Меджибожа.

Как-то, если верить этой истории, один еврейский арендатор отказался заплатить украинскому крестьянину за поставленный им товар, заявив, что он вообще не получал этого товара. Крестьянин потащил арендатора на суд к раввину, но того как раз не было дома, и Гершеле, надев его одежду, сам стал разбирать дело.

Подробно расспросив мужика о том, какой именно товар и когда тот доставил, Гершеле убедился – крестьянин говорит правду, но, чтобы показать арендатору, что он на его стороне, сказал ему на иврите:

– Стойте на своем!

– Конечно, – ответил ему арендатор на том же языке, – я ведь не дурак!

– Ну, а если вы не дурак, – тут же добавил Гершеле, – то и не валяйте дурака, а заплатите человеку деньги!

 

 

Глава 10. Бизнес

 

Делать деньги – это не стыдно!

 

Сфера бизнеса настолько тесно связана с торговлей, вырастает из нее и переплетается с ней, что сам собой возникает вопрос о том, стоило ли посвящать этой сфере отдельную главу. Понятно, что любой производитель товара время от времени, в четком соответствии со знаменитой формулой Маркса, выступает то в роли продавца, то в роли покупателя и все законы, которые распространяются иудаизмом на еврейского торговца, в равной степени касаются и бизнесменов. Но бизнес, несомненно, имеет и свои особенности, касающиеся, прежде всего, взаимоотношений между деловыми партнерами, между производителями и поставщиками сырья и т. п., и именно им и будет посвящена эта глава.

К тому же, как уже говорилось раньше, на протяжении всей истории евреи предстают не только как торговцы, но и как ремесленники, то есть непосредственные производители различных товаров. И уже в Средние века их начинает отличать от остальной массы ремесленников открытое стремление к получению денег, прибыли от своего труда, то и дело вступавшее в противоречие с ханжеской христианской моралью. Словом, то, о чем христианин думал тайно, про себя, стыдясь своих мыслей, евреи заявляли открыто.

Появление евреев-бизнесменов, почти в современном смысле этого слова – владельцев предприятий, поставляющих свои товары на рынки различных стран, совпадает по времени с нарождением буржуазии вообще – это ХVI-ХVII столетия. И почти сразу же на фабрикантов-евреев со стороны их конкурентов, принадлежащих к титульной национальности, обрушиваются почти те же обвинения, что и в адрес еврейских торговцев.

Правда, если последних обвиняли в том, что они торгуют по низким ценам потому, что скупают и продают краденое, то низкие цены, устанавливаемые производителями-евреями на свои товары, объясняли, прежде всего, их крайне низким качеством. Например, лионские ткачи утверждали, что ткани, которые поступают с еврейских фабрик, на самом деле являются не новым товаром, а собранными старьевщиками тряпками, которые евреи просто перекрашивают и выдают за новые. Разумеется, никакие утверждения о том, что подобные действия запрещены евреям их Законом, их ни в чем не переубеждали.

Однако, несмотря на всю клевету и доносы, предприятия, основанные евреями в различных странах и в самых разных отраслях промышленности, множились и процветали – и если откинуть в сторону домыслы антисемитов и прислушаться к серьезным историкам и экономистам, этому способствовал целый ряд факторов.

В первую очередь предлагаемые еврейскими промышленниками более низкие цены на свои товары были обусловлены все теми же причинами, которые уже указывались в главе «Дела торговые»: они были готовы довольствоваться куда меньшими нормами прибыли, чем их конкуренты-неевреи, да и образ жизни они вели, как правило, куда более скромный.

Однако этот фактор отнюдь не был решающим. Источники снижения цен и делового успеха евреев на первом этапе развития капитализма заключаются совсем в другом. Они – в тех революционных изменениях, которые были привнесены евреями в саму психологию промышленного производства.

Как уже говорилось выше, евреи первыми поняли и ту кажущуюся сегодня банальной истину, что снижение цен приводит к ускорению сбыта товаров, а ускоренный сбыт с меньшей нормой прибыли в итоге оборачивается куда большими барышами, чем медленный сбыт с высокой нормой прибыли.

Одними из первых еврейские капиталисты осознали и те преимущества, которые дает внедрение новой техники и технологии, и начали активно вкладывать деньги в новое оборудование, будучи уверенными в том, что оно в итоге оправдает себя за счет интенсификации труда и удешевления самого производства.

К примеру, именно на еврейских фабриках впервые были применены более дешевые синтетические красители вместо натуральных.

В ряде отраслей евреи вообще выступали в качестве первопроходцев. К примеру, хорошо зная силу печатного слова, они стали отцами-основателями мировой прессы. Практически во всех странах мира владельцами первых газет были евреи, а начало газетному бизнесу положил, по мнению историков, еврей Полидор Мило, создавший знаменитый дешевый «Петит Журнал».

Одними из первых осознали еврейские промышленники и то, что нужно не ждать заказчика товара, как это было принято в Средневековье, а самому идти навстречу ему, причем как в буквальном, так и в переносном смысле. Обвинение евреев в том, что низкая цена на их товары обусловлена их низким качеством, было совершенно несправедливым. На самом деле они просто предлагали ДРУГОЙ ТОВАР ТОГО ЖЕ НАЗНАЧЕНИЯ И ПО ДРУГОЙ ЦЕНЕ. И этот факт заключал в себе огромные прогрессивные перемены: еврейские промышленники начали выпускать несколько сортов товара одного и того же назначения, но различного качества. И цены на такие товары, соответственно, были разными.

В сущности, это означало создание ширпотреба, налаживание массового производства товаров, которые были по карману самым разным слоям населения. К примеру, до появления в Голландии еврейских мануфактур фламандская крестьянка выкладывала за шелковую юбку 10 гульденов. Эти деньги были в ее глазах целым состоянием, но добротная юбка служила ей долгие годы, если не всю жизнь. У еврейских же мануфактурщиков она покупала шелковую юбку всего за гульден, при этом юбка выглядела, будучи ярко и привлекательно окрашенной, ничем не хуже, чем та, которую продавали за 10 гульденов. Да, она была менее добротной и через несколько лет снашивалась, но к тому времени новая юбка у еврейских торговцев стоила уже меньше гульдена – за счет снижения издержек производства.

Одними из первых евреи оценили и появление у европейских стран колоний – причем не столько как поставщиков экзотических товаров, сколько как более дешевых рынков рабочей силы. Перенос туда производства также, вне сомнения, способствовал удешевлению товаров.

Наконец, те позиции, которые занимал в экономике различных стран еврейский банковский капитал, позволял еврейским предпринимателям с помощью механизма «этер иска», о котором мы поговорим ниже, мобилизовывать крупные суммы на развитие производства. Кроме того, индивидуализму своих нееврейских конкурентов евреи противопоставили свое давнее умение вступать в партнерские отношения, создавать различные временные и постоянные деловые товарищества, что значительно увеличивало возможности их предприятий. Первоначально в качестве деловых партнеров евреи предпочитали иметь только своих соплеменников, с которыми у них существовало взаимопонимание и на честность которых они могли положиться. Однако с течением времени эта ситуация изменилась, и уже в ХIХ веке мы встречаем примеры активного партнерства евреев с представителями различных народов.

Но, пожалуй, едва ли не самым главным революционным переворотом, совершенным евреями в системе человеческих взаимоотношений, было… превращение бизнеса в отдельную сферу человеческой деятельности.

Подобно тому, как некогда евреи первыми сумели абстрагировать понятие «деньги» от их материального носителя, они сумели абстрагировать понятие «бизнес» от конкретных видов производства. Неважно, каким именно производством, с их точки зрения, занимается человек, главное – суметь наладить это производство так, чтобы оно приносило прибыль.

Понятие «бизнесмен», таким образом, становится универсальным.

 

«Нельзя себе представить, – замечает по этому поводу Вернер Зомбарт, – чтобы Альфред Круп, Борзиг, Вернер фон Сименс производили что-нибудь иное, чем литую сталь, машины или электрические продукты, или чтобы Г. Г. Мейер заведовал не “Северо-Германским Ллойдом”. Но если бы Ратенау, Дейч, Арнольд, Фридлендер, Баллин завтра обменялись бы своими должностями, их продуктивность едва ли от этого много пострадала. Благодаря тому, что все они коммерсанты, случайное поприще деятельности для них безразлично».

 

Этот же процесс в итоге привел к появлению высококвалифицированных управляющих – менеджеров, тех самых «капитанов большого бизнеса», с которыми известный журналист А. Овчинников познакомил советского читателя в 1979 году. Талант и знания этих «капитанов» позволяли им успешно налаживать любое производство и управлять им, к какой бы сфере они ни относились.

И, следовательно, пришло самое время поговорить о принципах такого абстрактного бизнеса и об отношении еврейской традиции к различным аспектам предпринимательской деятельности.

 

Человек человеку – партнер

 

Как уже было сказано, институт совместного, партнерского ведения бизнеса на паритетных или паевых началах был знаком евреям с давних времен, и потому нет ничего удивительного, что и сама культура взаимоотношений между деловыми партнерами насчитывает у евреев многовековую историю. Основу их составляют все те же заповеди Торы о любви и уважении к ближнему и учете его интересов. Это взаимоуважение интересов и должно быть положено в основу письменного договора о партнерстве, к составлению которого религиозные еврейские предприниматели нередко привлекают опытного раввина, специализирующегося именно на разрешении различных вопросов, связанных с бизнесом.

Согласно общим положениям Галахи, в таком договоре, заключающемся между евреями, должны быть четко оговорены следующие моменты:

 

– какую именно сумму в деньгах или товарах инвестирует в общее предприятие каждая сторона;

– сколько времени каждый из партнеров должен уделять общему бизнесу и какую конкретную работу он будет выполнять;

– каким образом будет распределяться полученная прибыль и когда именно она будет выплачиваться;

– какую ответственность несет каждая из сторон в случае убытков;

– на каких условиях будут браться банковские ссуды для развития бизнеса: будет ли предусмотрена совместная ответственность или каждый компаньон будет отвечать за всю ссуду или какую-то ее часть;

– каковы условия расторжения договора о партнерстве.

 

В случае же если религиозный еврей заключает договор о партнерстве с неевреем, то в него должен быть внесен целый ряд дополнительных пунктов. Например, пункт о том, что еврейский партнер ни на каких условиях не станет работать в субботу в еврейские праздники и не может быть привлечен к работе в эти дни даже при тех обстоятельствах, которые его нееврейскому партнеру могут показаться чрезвычайными. Обязательно должно найти отражение в таком договоре и то, что само их совместное предприятие не будет работать в субботу в соответствии с запретом Торы и в этот день на нем не могут производиться никакие производственные, торговые или финансовые операции – например, установка нового оборудования, ремонт, разгрузка прибывшего сырья или погрузка готовых изделий. В случае, если выполнение какого-то из этих условий невозможно (например, речь идет о так называемом предприятии с непрерывным циклом работы), еврею-предпринимателю следует обратиться за советом к раввину.

Стоит отметить, что любая договоренность между партнерами считается нерушимой до тех пор, пока хотя бы одна из сторон настаивает на ее выполнении. Весьма любопытное подтверждение этому железному правилу еврейского бизнеса мы находим опять-таки… в еврейском фольклоре – в чуть жутковатой, но прекрасной истории, случившейся во времена рабби Шмуэля Элиэзера Эйдлиша Ха-Леви (5315–5391) с двумя еврейскими купцами Менделем и Йосефом. Будучи компаньонами, Мендел и Йосеф направились из Австрии в Польшу, чтобы купить большую партию ткани у некой польской вдовы-графини. Но молодой вдове приглянулся статный и красивый Йосеф, и она соблазнила его, пообещав за то, что он проведет с ней ночь, вернуть полученные ею за ткань деньги. Графиня сдержала слово и вернула деньги. Вышло, что дорогой товар достался еврейским купцам бесплатно, но всю обратную дорогу Йосеф так страшно казнился за совершенный им грех, что Мендел предложил разделить его пополам – при условии, что Йосеф отдаст ему половину денег, уплаченных ему графиней за «незабываемую ночь». Йосеф, в свою очередь, предложил другу заключить другую сделку: он отдает ему весь купленный у графини товар и половину уплаченных ему денег (то есть, по сути дела, он отказался от любого заработка за время этой поездки).

Мендел громко подтвердил, что он согласен на эти условия, по приезде домой с выгодой распродал товар и вскоре стал одним из самых богатых и уважаемых купцов Австрии. Но по прошествии нескольких лет он скоропостижно скончался и, как и положено еврею, предстал перед Небесным Судом. На этот суд, говорится далее в легенде, явилась душа покойного мужа графини и обвинила душу Менделя в разврате. В ответ Мендел заявил, что развратничал не он, а его компаньон, и последний же должен за это ответить. Когда же ему напомнили о договоре, который он заключил, Мендел сказал, что хотел просто помочь другу избавиться от нравственных мук, и потребовал, чтобы на Небесный суд была вызвана и душа Йосефа.

С того дня Мендел стал постоянно являться во сне Йосефу и вызывать его на суд Торы, и эти сны так подействовали на впечатлительного еврейского купца, что он тяжело заболел и был близок к смерти. И тогда семья умирающего обратилась за помощью к рабби Эйдлишу Ха-Леви.

– Не бойся! – сказал ему раввин. – Когда ты снова увидишь во сне Менделя, скажи ему от моего имени, что Тора – не на небесах. И если он желает праведного суда, то вы оба должны предстать перед нашим раввинатским судом. Если он откажется, то мы лишим его права отвечать перед Высшим Судом, а ты излечишься.

В ту же ночь во сне Йосеф передал слова раввина Менделю, и тот ответил, что ровно через тридцать дней он готов предстать перед судом рава Эйдлиша. В назначенный день рав Эйдлиш собрал в синагоге всю общину и отправил служку на кладбище, чтобы тот, стоя на могиле Менделя, от имени рава Эйдлиша призвал его на суд. Для мертвеца в синагоге занавеской отделили специальный угол, но сотни евреев слушали его показания и, как утверждает легенда, все, кто знал Менделя, засвидетельствовали, что это был его голос. Покойный начал говорить, что он действительно заключил с Йосефом такой договор, но потом не раз хотел вернуть ему его долю от прибыли, но все никак не получалось.

Однако приговор рава Эйдлиша был однозначен: договор есть договор, а так как «хозяином товара является тот, кто заплатил за него», то Йосеф не обязан отвечать за проданный им грех. В то же время для «полного исправления души» рав Эйдлиш обязал Йосефа в течение года читать кадиш (поминальную молитву) по Менделю.

Трудно сказать, что в этой истории правда, а что – нет, но она, безусловно, демонстрирует отношение иудаизма к договору между деловыми партнерами, какой бы характер этот договор ни носил. И одновременно она напоминает о том, что все возникающие между партнерами-евреями споры и конфликты, в случае, если они сами не могут прийти к компромиссу, должны разбираться исключительно в еврейском, раввинатском суде – Бейт-дине, решение которого считается обязательным для обеих сторон. Кстати, это право и обязанность евреев выяснять все свои отношения именно в раввинатских судах и выполнять их постановления было закреплено в законодательствах многих европейских стран. Более того, нередко суды этих стран принуждали не желающего подчиниться раввинам истца или ответчика выполнить постановление Бейт-дина.

О том, как протекал такой суд, подробно рассказывает великий Исаак Башевис-Зингер в своем романе, который в русском переводе получил название «В суде моего отца», а в оригинале называется просто и понятно каждому еврею -

«Бейт-дин».

«До сего дня я не могу взять в толк, почему эти богатеи выбрали себе в судьи именно моего отца, который, как все знали, был человек наивный, не от мира сего, – вспоминает Зингер о ходе одного из таких процессов. – Мама на кухне места себе не находила. Она боялась, что он не разберется во всех этих хитросплетениях. Рано утром отец снял с полки “Гошен-Мишпат” и погрузился в его чтение: если коммерция и не его стихия, надо твердо держаться закона…

Чуть погодя началось разбирательство, дело шло о сумме, исчисляемой тысячами рублей. Я изо всех сил старался понять суть тяжбы. Но вскоре потерял нить. Говорили о покупках, продажах, о вагонах с заказанным товаром. Рассуждали о кредитах, о чистой и валовой прибыли, о бухгалтерии, о гроссбухах, о процентах, о ценных бумагах…

Дин-Тора продолжался не один, а несколько дней… Чем дольше длился Дин-Тора, тем сильнее все запутывалось. Стол был завален бумагами, расчетами. Вызвали бухгалтера, который принес кипу конторских книг…

Моего отца почти не было слышно – он перестал даже просить разъяснений. Время от времени он бросал тоскливый взгляд на книжный шкаф. Ради денежных дел этих богатых людей ему пришлось отложить в сторону занятия Торой, и он тосковал по своим книгам и комментариям…

Так вот, последний день разбирательства выдался по-настоящему бурным. Уже не только участники тяжбы, но и их поверенные кричали криком… В этот момент отец вынул платок и велел тяжущимся прикоснуться к нему в знак согласия подчиниться его решению. Я стоял рядом и дрожал. Я был совершенно уверен, что отец ничего не понял из этих путаных премудростей и что его постановление будет так же несуразно, как зуботычина вместо субботнего приветствия. Но вдруг выяснилось, что за последние дни мой отец все-таки уловил суть спора…»

А дальше происходит нечто странное: обе стороны сначала возмущаются решением раввина, а затем, посовещавшись со своими адвокатами, приходят к выводу, что ничего лучшего и в самом деле придумать было нельзя. Сам Зингер в предисловии к этому роману пишет, что «твердо убежден, что суд будущего будет основан на принципах Бейт-дина – если, конечно, в нравственном смысле мир пойдет вперед, а не назад». «Хотя сейчас Бейт-дин стремительно исчезает, – продолжает он, – я верю, что он возродится, причем в масштабах всего человечества. В его основе лежит представление о том, что не может быть справедливости вне религии и что решение суда по-настоящему действенно лишь в том случае, когда оно принимается всеми участниками тяжбы добровольно и с верой в Б-жественную силу».

Суд вообще всегда считался у евреев единственным легитимным способом улаживать любые конфликты.

В сущности, большую часть Талмуда составляет именно подробный разбор всевозможных судебных ситуаций, в том числе и по финансовым вопросам. А потому не стоит удивляться тому, что в сознании еврейского торговца и предпринимателя с древних времен глубоко укоренилось убеждение, что он ни в коем случае не должен брать закон в свои руки – даже в том случае, когда, казалось бы, кто прав, а кто виноват, совершенно очевидно.

Например, согласно Галахе, если покупатель недоволен приобретенным товаром, а продавец-поставщик не согласен с его претензиями, то покупатель не имеет права просто вернуть товар и отказаться заплатить за него деньги, особенно в случае, если уже был совершен киньян. (Киньян – это ритуал, закрепляющий сделку и заключающийся обычно в том, что одна сторона передает другой какую-нибудь вещь, чаще всего носовой платок. Но совершением киньяна считается и любое действие покупателя по отношению к товару: например, если он прикоснулся к товару, скажем, взял в руки уголок привезенного ему отреза ткани, чтобы «пощупать» его, то это также считается киньяном.)

Точно в таком же сложном положении оказывается торговец или предприниматель, которому недопоставили товар, поставили товар другого сорта или просто просрочили оговоренный срок доставки, – покупатель в данном случае не имеет права просто заявить, что он расторгает сделку, и вернуть товар, доставленный ему в неполном количестве. Его требование о расторжении сделки должно рассматриваться в суде, а до этого он может попросить доставить ему недостающий товар, заменить его на товар того качества, которое было указано в договоре, и т. п.

В случае поставки дефектного товара его поставщику или продавцу рекомендуется признать, что товар является бракованным, и заменить его на другой без всякой доплаты. В то же время если покупатель обнаружил дефект не сразу, а лишь на каком-то этапе его использования, то, возвращая товар и не получая взамен новый (особенно если речь идет о промышленном оборудовании), он должен заплатить арендную плату за его использование. И это логично – ведь в противном случае выходит, что он свободно пользовался товаром за деньги, которые временно передал продавцу, то есть получил процент на них. В случае же если мнение продавца и покупателя о дефектности товара расходятся, то они, как уже было сказано, должны обратиться в равинатский суд.

И уж, само собой, ни при каких обстоятельствах нельзя взимать деньги, которые один предприниматель должен другому, с помощью силы – например, в том же случае, когда поставщик доставил товар, а покупатель отказывается за него платить, мотивируя это тем, что товар некачественный или бракованный. Правда, в случае если эта сумма уже взыскана тем или иным силовым путем, то поставщик может оставить деньги у себя до решения суда по иску, возбужденному покупателем.

В любом случае раввинатский суд, Бейт-дин, остается той первой и последней инстанцией, которая должна поставить точку в деловом конфликте. При этом еврейские мудрецы всегда исходили из того, что крайне редко одна из сторон в возникшем споре действует противозаконно по злому умыслу – просто обе стороны по-разному оценивают ту или иную ситуацию и потому нуждаются в ее объективной оценке с третьей, незаинтересованной стороны.

Остается добавить, что и многие нееврейские деловые партнеры евреев часто предпочитали, чтобы их тяжба с компаньоном рассматривалась именно в Бейт-дине. А в Англии и в наши дни многие бизнесмены-неевреи обращаются в раввинатский суд с просьбой разобрать конфликт между ними и приносят присягу, что они примут решение этого суда к исполнению, каким бы оно ни было. Думается, лучшего доказательства того, что эта судебная инстанция предлагает наиболее оптимальные способы решения деловых споров, просто быть не может.

 

Инвестиция вместо ссуды

 

Развитие любого бизнеса начинается с мобилизации начального капитала, и не секрет, что если человек не сумел накопить или не получил по наследству необходимую для начала предпринимательской деятельности сумму, то ему не остается практически ничего другого, как взять эту сумму взаймы. Так обстоит дело сегодня, так оно обстояло в прошлом и так же будет обстоять в будущем. И нет ничего удивительного, что в поисках такого займа евреи всегда предпочитали обращаться именно к своим соплеменникам – и потому, что в руках еврейских банкиров были сосредоточены значительные капиталы, и по той причине, что были уверены, что если уж неевреям они предоставляют ссуды на куда более выгодных условиях, чем другие банкиры, то конечно же пойдут навстречу своему соплеменнику.

Однако, как мы уже говорили в предыдущей главе, Тора категорически запрещает еврею брать проценты на ссуду у другого еврея, и если применять эти ее слова ко всем жизненным ситуациям, то и выдавая ссуду на открытие или развитие бизнеса предпринимателю-еврею, еврейский банкир не имел права получить проценты с этой ссуды. А ведь именно эти проценты и составляли основу его существования и, одновременно, позволяя накапливать капитал, способствовали развитию его банка. Таким образом, повторим, в случае если запрет на взимание процентов КАСАЕТСЯ ВСЕХ ЖИЗНЕННЫХ СИТУАЦИЙ, то еврейский банкир попросту не заинтересован в выдаче ссуд евреям, а без этих ссуд они, в свою очередь, не в состоянии заняться приносящей прибыль производительной деятельностью.

Словом, при таком подходе возникает совершенно тупиковая ситуация, неудобная для отдельных индивидуумов и одновременно препятствующая развитию общества. Наглядным примером этому служат страны исламского мира, о которых любят говорить, что они «застыли в спячке». На протяжении столетий историки и философы ломают головы над тем, что же именно стало главным тормозом в развитии народов, исповедующих ислам, почему в последние столетия Европа так стремительно обогнала Восток, а ответ на эту загадку между тем лежит на поверхности. Дело в том, что Коран, эта священная книга мусульман, так же как и Тора по отношению к евреям, запрещает взимание процентов за ссуды, выданные мусульманином мусульманину. Запрет этот воспринимается в исламе как абсолютный, пронизывающий все сферы жизни и строго соблюдается до сих пор – и сегодня банки арабских стран выдают ссуды своим гражданам беспроцентно.

Но такое положение вещей привело, с одной стороны, к тому, что на протяжении последних столетий банковское дело в мусульманских странах практически никак не развивалось, в них так и не сложились класс банкиров и система выдачи ссуд на развитие бизнеса. А без привлечения капиталов со стороны ремесленник-одиночка так и останется ремесленником-одиночкой, так как у него попросту нет денег для найма работников и закупки оборудования, чтобы расширить свое дело. Шансы заняться предпринимательской деятельностью в таком обществе остаются лишь у крупных землевладельцев или скотоводов, то есть тех, кто обладает необходимым первоначальным капиталом, но представители этого класса во всех странах, как правило, инертны, довольны своим положением в обществе и вовсе не спешат переквалифицироваться в капиталисты.

Осознав всю опасность абсолютизации запрета Торы на выдачу ссуд под процент «ближнему своему», еврейские мудрецы еще много столетий назад предложили вполне разумный и никак не противоречащий Торе выход из этой ситуации. При этом они исходили из того, что все, что не запрещено Торой, можно считать разрешенным. Да, Тора однозначно запрещает ССУЖАТЬ ДЕНЬГИ В РОСТ. Однако при этом она ничего не говорит о том случае, когда один еврей передает деньги другому еврею, которому они нужны не для каких-то личных целей (например на покупку одежды для своих детей), а исключительно для того, чтобы произвести с ними некие операции, которые в итоге принесут дополнительные деньги – прибыль.

Так как без этих денег первого еврея второй еврей не сможет получить прибыль, то меняется и сам характер отношений между ними: они начинают выступать не как должник и заимодавец, а как деловые партнеры, один из которых вкладывает в дело свои капиталы, а второй – свой труд, свою деловую инициативу и коммерческую сметку. И, следовательно, оба имеют право на получение прибыли от их совместного коммерческого предприятия.

Эта логическая цепочка и легла в основу института «этер-иска» – порядка, при котором заимодавец выступает в качестве делового партнера, берущего ссуду предпринимателя, а сама ссуда – точнее ее половина – рассматривается как инвестиция в бизнес, которая должна принести прибыль. Самого инвестора при этом принято называть «финансовым партнером», а берущего у него деньги предпринимателя – «рабочим партнером».

Появление института «этер-иска» имело поистине революционное значение для еврейского общества, а если учитывать ту роль, которую сыграли еврейские бизнесмены в развитии современной промышленности и становлении самой системы современного бизнеса, то и для всего человечества.

Обычно «этер-иска» составляется финансовым и рабочим партнером по традиционной формуле, в которую лишь вписываются конкретная сумма инвестиции, дата ее получения, дата предполагаемого возврата денег вместе с прибылью и место заключения сделки. После этого договор об «этер-иска» подписывается в присутствии двух свидетелей, а затем хранится либо у инвестора, либо у третьего лица.

В стандартном договоре об «этер-иска» отмечается, что работающий партнер получил от финансового партнера определенную сумму для ведения своих дел, из которой половина рассматривается как ссуда, а половина – как вклад финансового партнера в данное предприятие, позволяющее ему, соответственно, претендовать на половину полученной прибыли, но и, одновременно, в случае неудачи разделить половину убытков. Рабочий партнер, в свою очередь, обязуется использовать полученную сумму с максимальной эффективностью и вернуть в срок всю взятую у финансового партнера сумму (то есть и ссуду, и его вклад вместе с половиной прибыли). При этом в случае, если предприятие окажется прибыльным, он должен будет клятвенно подтвердить, что не обманывает своего финансового партнера по поводу размеров прибыли, а если оно окажется убыточным, то найти двух свидетелей, которые подтвердят его слова о понесенных убытках.

Перевод всех этих теоретических построений в практическую область означает, что если один еврей взял у другого еврея на год 100 условных денежных единиц (у. е.) и через год прибыль от созданного на эти деньги предприятия составила 50 у. е., то он должен вернуть своему финансовому партнеру 125 у. е.

Я уже предвижу справедливое возмущение читателя по поводу столь кабального договора. Один из партнеров вложил в предприятие только деньги, а другой, возможно, в течение всего этого года не спал дней и ночей. Организуя производство, ища поставщиков и заказчиков, рынок сбыта товаров и т. п., а в итоге прибыль была поделена пополам! Да чем эта сделка лучше, чем просто заем под проценты?! Скорее, наоборот, она хуже!

Но не будем спешить с выводами.

Отметим, во-первых, что чаще всего по возвращении денег, полученных на основе «этер-иска», у предпринимателя остается налаженный бизнес, продолжающий приносить прибыль.

Во-вторых, стандартная формула «этер-иска» предусматривает тот момент, ч<