Развитие центральной нервной системы (ЦНС)

При психопатиях некоторые исследования показывают наличие у взрослых людей аномалий и нестабильности ЦНС (Hare 1985, Christiansen 1972), такие как отсутствие или запаздывание реак­ции активации (способность быстро реагировать на стимуляцию путем мобилизации энергии, бодрствование и внимание на сти­мулы), высокую частоту случаев эпилепсии и легко диагности­руемое отсутствие контроля над импульсами. Если взглянуть на выше приведенные факты, то можно отыскать причины подобной нестабильности/незрелости уже в самом начале детства. Но суще­ствует еще больше свидетельств тому, что под влиянием депривации и других нарушенных контактов в раннем детстве, мозг может навсегда остаться функционально нестабильным, и развитие мозга может затормозиться. Похоже, что наиболее губительным для развития ЦНС на первом году жизни является исключение из коммуникативного опыта ребенка возможности прикоснове­ний (стимулы, влияющие на осязание) и передвижений ребенка (вестибулярная стимуляция, равновесие тела).

Riede (1979) в лабораторных экспериментах с шимпанзе обна­ружил, что отсутствие прикосновений матери в течении 14 дней (краткосрочная разлука) на первом году жизни вызывали хро­ническое нарушение ритмов в функциях мозга и тела. Это обнаруживалось даже тогда, когда отсутствовал только физический контакт с матерью. Шимпанзе и ее детеныш могли видеть, чув­ствовать запах и слышать друг друга, но между ними было окно. Были выявлены аномальные показатели ЭЭГ, нарушения дыхания, сна, питания, изменения частоты пульса, и эти нарушения продол­жалась, даже после того, как "ребенка" возвращали матери, и он, очевидно, снова обретал утешение. Были также обнаружены нару­шения иммунной функции и повышенная частота заболеваний на ранней стадии (Laudeslager 1982). Однако, таких физических про­блем не обнаруживалось, когда мать и ребенка разделяли только железные прутья, что позволяло им прикасаться и прислоняться друг к другу.

У шимпанзе, которые в детстве, в течение первого года жизни, лишались физического контакта на 14-дневные периоды (кратко­срочная разлука) во взрослом возрасте развивалось неуверенное боязливое поведение и поиск ласки (что в переводе в рамки чело­веческих отношений можно истолковывать как невротический страх отделения). Они постоянно цеплялись друг за друга и не принимали участия в такой обычной для них деятельности, как ловля блох, игры и поиск пищи. У тех особей, которых на первом году жизни изолировали на более длительный срок (долгосрочная разлука), сформировалось агрессивное «нападение или бегство» поведение, они не были способны ни узнавать других обезьян, ни подчиняться социальным нормам обезьяньей общины и по этой причине другие особи сторонились их. Они были асоциальны.

В другом исследовании была обнаружена задержка разви­тия лимбической системы головного мозга (зоны мозга, которые отвечают за эмоциональную функцию). Обычно, когда мозг сти­мулируется при адекватном взаимодействии с матерью, нервные клетки передают импульсы посредством дендритов (древовидных отростков). Но, как и при краткосрочном, так и при длительном разлучении у шимпанзе наблюдалась остановка или значительная задержка развития дендритов лимбической системы (Heath 1975, Bryan 1989). Это, очевидно, означает, что внутренняя коммуни­кационная сеть, формирующаяся соединительными дендритами,

не развивается должным образом при отчуждении ребенка от матери. Ученые убеждены, что все это также применимо к чело­веку, т.к. между человеком и шимпанзе на ранних стадиях разви­тия ЦНС установлено очень большое сходство, особенно в функ­ционировании лимбической системы. Последствия прекращения роста дендритов вследствие отчуждения от матери на раннем этапе жизни, проявляются в том, что неврологическая "внутрен­няя сеть", соединяющая различные функциональные участки мозга становится неточной и нестабильной. Недавние исследова­ния, по-видимому, указывают на то, что критический период для формирования сетей в префронтальном участке коры головного мозга начинается в возрасте 10-18 месяцев. Эти сети соединяют эмоциональные реакции с более высокоорганизованными участ­ками мозга, что позволяет комбинировать мышление, планиро­вание и язык с чувствами. Успешное формирование таких связей, очевидно, зависит от правильной заботы и общения родителей с ребенком.

С точки зрения развития мозга и реагирования на окружаю­щую среду, важное значение имеет и ретикулярная активирую­щая система. Зона ретикулярной активирующей системы (РАС), в свою очередь, активизирует все остальные зоны мозга. Ее можно назвать "кнопкой включения/выключения" для активи­зации мозга. Эту функцию называют активацией; это мобилиза­ция активности мозга, которая охватывает такие процессы как внимание, пульс, дыхание, деятельность желез и гормонов. РАС обеспечивает адекватное состояние сознания, концентрацию и эмоциональную реакцию по отношению к стимуляции. Она также отвечает за соответствующую реакцию в случае опасности.

Когда здоровый человек предполагает наличие опасности, у него возникает реакция активации. То же самое происходит, когда человек слышит слова с эмоциональной нагрузкой, такие как "мать", "ненависть", "любовь" и т.д. Hare (1988) было установлено, что у взрослых людей с НП этого не происходит. Также как и у взрослых психопатов эти нормальные эмоциональные и физиче­ские реакции, очевидно, отсутствуют.

Сама ретикулярная активирующая система, в свою очередь, приводится в действие сенсорной стимуляцией, особенно при тактильном и вестибулярном контакте. Можно предположить, что отсутствующие реакции РАС у психопатов-мужчин были вызваны отсутствием стимуляции в раннем детстве.

В исследовании молодых макак-резусов (Мазоп1975) срав­нивались две группы. В одной группе имелся матерчатый макет матери, чем обеспечивалась тактильная стимуляция. В другой группе такой же макет был привязан к качелям, и обезьянки в этой группе постоянно получали вестибулярные стимулы. Обезьянки из первой группы выросли робкими, нерешительными и боялись контакта, а вторая группа проявляла нормальный уровень любо­пытства и интереса к контакту и самостоятельно инициировала прикосновения и зрительный контакт. Это открытие показывает, что укачивание, а не спокойное лежание является главным фак­тором развития социальных способностей детей, хотя соответ­ствующий механизм в мозгу еще не определен. В других недавних исследованиях отмечается, что под действием прикосновений и вестибулярных стимулов в мозгу высвобождаются естественные опиаты, делая контакт с матерью приятным опытом. Ребенок ста­новится "контакт-зависимым" и кричит, если мать уходит. Однако, этот механизм может сойти на нет, если периоды разлуки будут длиться слишком долго.

Мы можем заключить, что в первые два года жизни ребенку необходимо обеспечить как тактильную, так и вестибулярную стимуляцию. Можно также сделать вывод о том, что у матерей, которые не могут обеспечить такую стимуляцию, дети попадают в группу повышенного риска развития НП. Согласно исследова­нию автора данной книги, это матери психопаты (56%), матери в состоянии психоза (10%) или матери, имеющие пограничное расстройство личности (23%), и матери в критической ситуации, страдающие от насилия (12%), (голод, война, бедность, эмиграция в другую культуру), которые не в состоянии заботиться о своих детях в период с момента рождения до двух лет.