Глава пятнадцатая. Дело налаживается

 

 

Пока Мига носился по городу, устраивая рекламные дела общества, Жулио

пропадал у себя в магазине, торгуя разнокалиберными товарами, и в контору

наведывался редко. Постепенно он разуверился в успехе начатого дела и не

хотел терять доходов, которые приносила ему торговля. В конторе постоянно

находились лишь Незнайка и Козлик. На первых порах Незнайка чинно сидел за

столом в ожидании покупателей акций. Перед ним лежали толстая тетрадь в

твердом картонном переплете и автоматическое перо. На тетради было написано

красивыми буквами: "Приходо-расходная книга". Один из ящиков стола был

доверху набит приготовленными для продажи акциями. Другой ящик

предназначался для денег, вырученных от продажи. Пока этот ящик был пуст, и

чем дальше шли дни, тем меньше оставалось надежды, что когда-нибудь в нем

появятся деньги.

Козлик тоже вначале исправно дежурил в коридоре у двери, но, видя, что

покупатели не являются, переселился в контору, и они с Незнайкой по целым

дням играли в "плюсики-нолики", сидя на мягком диване, и вели разные

разговоры. От нечего делать Незнайка часто смотрел на висевшую на стене

картину с непонятными кривульками и загогулинками и все силился понять, что

на ней нарисовано.

-- Ты, братец, лучше на эту картину не смотри, -- говорил ему Козлик.

Не ломай голову зря. Тут все равно ничего понять нельзя. У нас все художники

так рисуют, потому что богачи только такие картины и покупают. Один намалюет

такие вот загогулинки, другой изобразит какие-то непонятные закорючечки,

третий вовсе нальет жидкой краски в лохань и хватит ею посреди холста, так

что получится какое-то несуразное, бессмысленное пятно. Ты на это пятно

смотришь и ничего не можешь понять -- просто мерзость какая-то! А богачи

смотрят да еще и похваливают. "Нам, говорят, и не нужно, чтоб картина была

понятная. Мы вовсе не хотим, чтоб какой-то художник чему-то там нас учил.

Богатый и без художника все понимает, а бедняку и не нужно ничего понимать.

На то он и бедняк, чтоб ничего не понимать и в темноте жить". Видишь, как

рассуждают!.. Я таких рассуждений вдоволь наслушался, когда работают у

мыльного фабриканта. Есть такой мыльный фабрикант Грязинг. Только я у него

не на фабрике работал, а в доме. Истопником был. Ну, братец, нагляделся я,

как богачи-то живут! Домище у него огромный! Комнат видимо-невидимо! Одних

печей приходилось двадцать пять штук топить, не считая каминов. А парового

отопления господин Грязинг не хотел у себя заводить. С каминами, говорит,

вид роскошнее. Автомобилей у него десять штук было. А костюмов -- хоть пруд

пруди! Как соберется в гости ехать, так часа два думает, какой костюм

надеть. Честное слово, не вру! Слуг у него -- не перечесть. Один слуга обед

варит, другой на стол подает, третий посуду моет, четвертый ковры пылесосит.

Шоферов -- пять штук. Пока один господина Грязинга на автомобиле катает,

остальные четверо в прихожей в шахматы дуются. Утром, как только Грязинг

проснется, сейчас же в электрический звонок звонит, чтоб несли ему

одеваться. Принесут ему, значит, одежду, начнут одевать, а он только руки

подставляет да ноги протягивает. Потом посадят его перед зеркалом, начнут

причесывать, намажут нос вазелином, чтоб хороший цвет был, а он сидит да

глазами хлопает -- всего и дела-то! Проголодается он, так вот перед зеркалом

сидя, -- и завтракать. Часа два за столом сидит -- вот не сойти с места!

Потом поваляется на диване и едет в гости или на автомобиле кататься.

Вечером наедут к нему приятели, приятельницы. Заведут музыку, танцы.

Разгуляются так, что поломают всю мебель, разобьют рояль и разъедутся по

домам. Потом вспоминают: вот, говорят, хорошо повеселились

-- А зачем же мебель ломать? -- удивился Незнайка.

-- Ну, так у них полагается. Не знают, чем занять себя от безделья, ну,

давай, значит, мебель ломать. Так и в приглашениях пишут: "Просим пожаловать

к нам на журфикс. Будут разломаны двенадцать кресел, четыре дивана плюшевых,

два рояля, раздвижной стол и разбиты все окна. Сбор гостей в шесть часов

вечера. Просьба прибыть без опоздания".

-- Ну, а потом, что же они, без мебели сидят?

-- Вот чудак! Мебель они новую купят.

-- Даром только деньги тратят! -- проворчал Незнайка. -- Лучше бедным

отдали бы.

-- Дожидайся! Бедным отдавать они не любят. Это неинтересно.

-- Что же, этот Грязинг только и делал, что на диване валялся да мебель

ломал? -- спросил Незнайка. -- А когда же он своей фабрикой управлял?

-- Зачем же ему фабрикой управлять? Для этого у него управляющий есть.

Раз в неделю управляющий приходит к нему с отчетом. А он как увидит, что

доходы от фабрики уменьшились, сейчас же управляющего вон и назначит нового.

Вот новый и начнет стараться, чтобы доходы были побольше: уменьшит плату

рабочим, повысит цены на мыло. Таким образом, сам Грязинг ничего не делает,

а денежки наживает. Уже несколько миллионов нажил.

-- К чему же богачам столько денег? -- удивился Незнайка. -- Разве

богач может несколько миллионов проесть?

-- "Проесть"! -- фыркнул Козлик. -- Если бы они только ели! Богач ведь

насытит брюхо, а потом начинает насыщать свое тщеславие.

-- Это какое тщеславие? -- не понял Незнайка.

-- Ну это когда хочется другим пыль в нос пустить. Например, один богач

построит себе большой дом, а другой посмотрит и говорит: "Ах, ты такой дом

построил, а я отгрохаю вдвое больше!" Один заведет себе повара да лакея, а

другой говорит: "Ну так я себе заведу не только повара и лакея, а еще и

швейцара". Один наймет целый десяток слуг, а другой говорит: "Ну так я найму

два десятка, да еще сверх того пожарника в каске у себя во дворе под навесом

поставлю". Один заведет три автомобиля, другой тут же заведет пять. Да еще и

хвастает: "Я, говорит, лучше его. У него только три автомобиля, а у меня

целых пять". Каждому, понимаешь, хочется показать, будто он лучше других, а

так как ум, доброта, честность у нас ни во что не ценятся, то хвалятся друг

перед другом одним лишь богатством. И тут уж никакого предела нет. Тщеславие

такая вещь: его ничем не насытишь. Я сам, братец, изведал, какая это

скверная штука. Я ведь не всегда бедняком был. Правда, я и богачом не был.

Просто у меня постоянная работа была. Я тогда на завод поступил и

зарабатывать стал прилично. Даже на черный день начал деньги откладывать, на

тот случай, значит, если снова вдруг безработным стану. Только трудно,

конечно, было удержаться, чтоб не истратить денежки. А тут все еще стали

говорить, что мне надо купить автомобиль. Я и говорю: зачем мне автомобиль?

Я могу и пешком ходить. А мне говорят: пешком стыдно ходить. Пешком только

бедняки ходят. К тому же автомобиль можно купить в рассрочку. Сделаешь

небольшой денежный взнос, получишь автомобиль, а потом будешь каждый месяц

понемногу платить, пока все деньги не выплатишь. Ну, я так и сделал. Пусть,

думаю, все воображают, что я тоже богач. Заплатил первый взнос, получил

автомобиль. Сел, поехал, да тут же и свалился в ка-а-ах-ха-наву (от волнения

Козлик даже заикаться стал). Авто-аха-мобиль поломал, понимаешь, ногу сломал

и еще четыре ребра. Целых три месяца лечился потом. Все свои сбережения на

докторов истратил. Все-таки вылечился, только с тех пор, как начну

волноваться, никак не могу слово "ав-то-аха-мобиль" ска-ахасказать, каждый

раз говорю "авто-аха-мобиль", вот.

-- Ну, а автомобиль ты починил потом? -- спросил Незнайка.

-- Что ты! Пока я болел, меня с работы прогнали. А тут пришла пора за

автомобиль взнос платить. А денег-то у меня нет! Ну мне говорят: отдавай

тогда авто-аха-ха-мобиль обратно. Я говорю: идите, берите в каа-ха-ханаве.

Хотели меня судить за то, что автомобиль испортил, да увидели, что с меня

все равно нечего взять, и отвязались. Так ни автомобиля у меня не стало, ни

денег.

Таких историй Козлик рассказывал множество. Жизнь его была богата

разными приключениями. Незнайка с интересом слушал его, и ему не приходилось

скучать.

Однажды Незнайка и Козлик сидели и разговаривали, как обычно.

Неожиданно дверь отворилась. Они думали, что пришел Мига, но в контору вошел

незнакомый коротышка. На нем была ветхая блуза с протертыми на локтях

рукавами. Когда-то она была синяя, но от долгого употребления выцвела и

побелела, особенно на плечах. Брюки на нем были какого-то непонятного

грязновато-серого цвета, с махрами внизу, а на коленках красовались две

большие, аккуратно пришитые четырехугольные заплатки из черной материи.

Голову его украшала старая соломенная шляпа с дыркой на самом видном месте и

с оборванными, словно обгрызенными по краям полями, из-под которых

выбивались седые волосы.

Незнайка невольно улыбнулся, увидев этот маскарадный наряд, но его

улыбка моментально исчезла, как только он взглянул на лицо вошедшего. Оно

было худое, словно иссохшее, и смуглое, как бывает у коротышек, которые по

целым дням работают на открытом воздухе. Выражение лица было строгое. Но

особенно поражали глаза. Они глядели из-под седых бровей настороженно, с

тревогой, но в то же время с достоинством и не то с затаенной болью, не то с

укоризной. Нет, Незнайка не мог смеяться, встретившись с взглядом этих

печальных глаз, да и никто бы не смог смеяться.

Поздоровавшись с воззрившимся на него Незнайкой и Козликом, седой

коротышка поставил в угол суковатую палку, которую держал в руках, достал из

кармана аккуратно сложенный клочок газеты, развернул его и, показав

Незнайке, спросил:

-- Это у вас?

Незнайка разглядел напечатанное в газете объявление об учреждении

Акционерного общества гигантских растений и кивнул головой:

-- У нас.

Козлик подвинул к гостю мягкое кресло и учтиво сказал:

-- Садитесь вот на креслице, дедушка.

Вошедший поблагодарил Козлика, сел на краешек кресла и сказал:

-- Значит, все это правда?

-- Что -- правда? -- не понял Незнайка.

-- Ну, правда, что существуют эти сказочные семена?

-- Конечно, правда, -- ответил Незнайка. -- Но семена эти вовсе не

сказочные, а самые настоящие. Ничего сказочного или фантастического в этом

нет.

-- Вы бы не говорили так, если бы знали, что это значит для нас,

бедняков! -- сказал коротышка. -- Я вот... мы вот... -- заговорил он

волнуясь. -- Мы всем селом вот собрались: хотим содействовать этому великому

делу, то есть тоже, значит, хотим быть акционерами. Мы всем обществом

собрали вот деньги... Каждый дал сколько мог...

Он сунул за пазуху руку и "вытащил носовой платочек, в котором были

завязаны узелком деньги.

-- Сколько же вы хотите приобрести акций? -- спросил Незнайка.

-- Одну, голубчик! Только одну! Нам удалось собрать всего лишь фертинг,

да и то по нашим доходам это большая сумма.

-- Но на одну акцию придется очень немного семян. Их ведь не хватит на

все ваше село, -- сказал Козлик.

-- Голубчик, да вы дайте нам хоть одно зернышко! Пусть у нас вырастет

хоть один гигантский огурец. Разве мы станем есть его? Мы его оставим на

семена. Весь урожай оставим на семена. И второй урожай, если понадобится,

оставим, и третий... Мы согласны ждать и год, и два, и три, и четыре. Пусть

только будет у нас надежда, что когда-нибудь мы выбьемся из нищеты. С

надеждой, голубчик, жить легче.

В это время в контору вернулись Мига и Жулио. Козлик потихонечку дернул

Мигу за рукав и зашептал на ухо:

-- Покупатель пришел! Акцию хочет купить.

Мига тотчас подошел к покупателю, пожал ему руку и спросил, как его

звать.

-- Меня зовут Седенький, -- сказал посетитель. -- У нас в селе меня все

называют Седеньким.

-- Разрешите поздравить вас, господин Седенький, -- сказал с важностью

Мига. -- Лучшего применения для своих капиталов вы не могли и придумать. Это

самое верное и доходное дело, которое когда-либо существовало на свете. Вы

первый, кто пожелал приобрести наши акции, поэтому разрешите

сфотографировать вас. Завтра же ваш портрет будет напечатан в газете.

Мига тут же подошел к телефону и вызвал фотографа. Посетитель между тем

развязал узелок и выложил на стол целую кучу медных монет. Жулио велел

Незнайке и Козлику пересчитать деньги. Незнайка и Козлик взялись считать, но

никак не могли справиться с этим делом. Монетки были исключительно мелкие:

все по сантику, да по два, да по полсантика, одна только самая крупная

монетка была в три сантика.

Наконец деньги были сосчитаны, и Жулио велел Незнайке выдать покупателю

акцию. Бережно взяв акцию в руки, Седенький с интересом принялся

разглядывать ее. На одной стороне акции был изображен огромнейший арбуз,

окруженный крошечными коротышками. Некоторые из них пытались вскарабкаться

на арбуз, приставив к нему деревянную лестницу. Пятеро коротышек уже залезли

на вершину арбуза и плясали там, взявшись за руки. Впереди зрели на грядке

гигантские огурцы. Каждый огурец величиной с коротышку. Позади виднелись

крошечные деревенские домики, над которыми, словно строевой лес, возвышались

колосья гигантской земной пшеницы. На обратной стороне акции имелось

изображение космической ракеты и Незнайки в космическом скафандре. Тут же

было напечатано сообщение о целях, для которых учреждалось акционерное

общество. Вверху было написано красивыми разноцветными буквами: "Акционерное

общество гигантских растений -- путь к богатству и процветанию. Цена 1

фертинг". Пока Седенький разглядывал акцию и, казалось, забыл обо всем на

свете, Мига пошептался о чем-то с Жулио, после чего отсчитал еще десять

акций и, протянув их Седенькому, сказал:

-- Мы приняли решение выдать первому нашему покупателю премию в размере

десяти акций. Просим принять от нас этот подарок. Теперь вы наш акционер и

тоже должны содействовать скорейшему распространению акций. Убеждайте всех

своих знакомых и незнакомых покупать наши акции, говорите, что каждый, кто

приобретет нашу акцию, в самый короткий срок сделается богачом.

Седенький с благодарностью принял акции, аккуратно завернул их в

платочек и спрятал за пазуху. В это время явился фотограф со своим

аппаратом. Он велел Седенькому сесть в кресло, заложив ногу за ногу.

-- Таким образом заплаточка на одной коленке у вас будет закрыта,

объяснил фотограф, -- а на другую заплаточку я попрошу вас положить вашу

шляпу... Только не так, а вот так, чтобы дырочка на шляпе не была видна...

-- А вот этого как раз и не надо, -- вмешался в разговор Мига. --

Сфотографировать нужно так, чтобы все заплаты и дыры хорошо вышли на снимке.

Пусть всем будет видно, до чего у нас коротышек доводит бедность. Как только

все увидят, что даже такие вот бедняки покупают наши акции, так сейчас же

бросятся в нашу контору, словно голодные волки... А вам, голубчик, нечего

стыдиться своих заплат, -- сказал Мига Седенькому. Пусть стыдятся те, кто

вас сделал нищим. Богачи пусть стыдятся! Это они ободрали вас, как козел

липку. Всю свою жизнь вы трудились на них и не смогли даже заработать на

приличное платье.

Пока Мига произносил эту речь, фотограф сделал снимок, и Седенький

собрался уходить.

-- Скажите, -- спросил его на прощание Мига, -- как вы узнали о

существовании нашего общества? Что натолкнуло вас на мысль купить акцию?

-- Что же натолкнуло? -- ответил, подумав, Седенький. -- Натолкнул,

можно сказать, случай. Этот клочок газеты, который вы видите у меня в руках,

попал ко мне чисто случайно. В нашем селе ведь одни бедняки живут. Газет

никто не выписывает, книжек никто не покупает. На это ни у кого денег нет.

Однако почитать газетку и нам иногда удается. Это случается, когда

кому-нибудь в магазине завернут в обрывок старой газеты покупку. Каждый из

нас такие клочочки газет собирает; сам читает и другим дает почитать. Точно

так и на этот раз вышло. Один из наших жителей купил в магазине сыру, а сыр

ему завернули в этот клочок газеты. Вот и стали мы всем селом про эти

сказочные семена читать, а потом решили сложиться вместе и купить хоть одну

акцию. Очень уж дело заманчивое! Землицы-то у каждого из нас мало. Своего

урожая не хватает, чтоб прокормиться. А у богатых много земли. Вот и идешь,

значит, к богатею работать. Он выделит тебе участок земли. Ты на этом

участке вырастишь пшеничку, репку, скажем, или картошку. Половину урожая

себе возьмешь, а другую половину должен отдать богачу, за то что позволил на

его земле поработать. Богачу это выгодно. Он поделит свою землю на участки:

один участок мне отдаст, другой тебе, третий ему... Мы все, значит,

работаем, и каждый половину своего урожая богачу тащит. А богач-то, выходит,

и не работает, а урожая у него больше всех собирается. Вот и получается: у

одних денег хоть пруд пруди, а другие с голоду пухнут.

-- Да, да, -- перебил его Мига. -- Это верно! Одни с голоду пухнут, а

другие -- хоть пруд пруди! Все это очень интересно, что вы рассказываете, но

теперь скоро всем вашим бедам наступит конец. До свидания. Желаем вам всего

доброго!

С этими словами Мига похлопал Седенького по спине, выпроводил за дверь

и крикнул вдогонку:

-- Так не забудьте: если кому-нибудь из ваших друзей удастся раздобыть

деньжат, пусть и они приходят к нам за акциями!