Глава 5. Вечер нежданных гостей.

Весна бы тебе показала
Так много своих чудес,
Но города ей мало –
Ей нужен зелёный лес.

(Райнер Мария Рильке, 1897)


Jessy79: Неужели! Гермиона снизошла до нашего скромного чата! :-)
Black Angel: А я и глазам-то своим не поверила! 0_о
Big Josh: Грейнджер, детка, как насчёт десяти вечера у Старого пруда? Расскажешь мне о своей супер-секретной школе для Бондов и их кудрявых подружек? ;-)

Гермиона ударила по клавише выключения, и голубой экран погас. В дверь постучали.
– Входи, пап! – Мама бы ждать приглашения не стала.
Дверь медленно отворилась, и на пороге показался Хогус Грейнджер, в руках которого поблёскивал мельхиоровый поднос с чайником, двумя чашками и вазочкой, наполненной свежими кексами.
– Только что из духовки. – Мужчина кивнул головой в сторону ароматной выпечки.
– Передай маме огромное спасибо, – ласково улыбнулась Гермиона. –Мааам! Спасибо за кексы! – крикнула она в распахнутую дверь, перегнувшись через подлокотник кресла.
– Угощайтесь! – послышалось с кухни.
Хогус примостил поднос на невысокий круглый чайный столик и начал разливать дымящийся напиток по чашкам. Гермиона уступила кресло отцу, а сама устроилась на краешке кровати, сложив ноги по-турецки.
– Ну, что там? – Хогус многозначительно взглянул на компьютер, и легиллименция, которой, впрочем, Гермиона не особо-то и владела, девушке не понадобилась.
– Ничего интересного. – Её взгляд заметно помрачнел, и она, чтобы не расстраивать отца, надкусила кекс, а затем запила его большим глотком чая.
– В городской чат не заходила? Как там твои друзья?
– Из друзей у меня осталась лишь Стэйси.
– Но она через пару дней переезжает в Канаду.
– Верно подмечено.
Наступила тишина, нарушаемая звяканьем посуды и доносящейся из сада перекличкой желтобрюхих лазоревок.
– А как же Джош Морган? – нарушил молчание Хогус. – Помнишь, вы любили вместе покопаться в песочнице? В среду я снял ему брекеты, и, говорят, местные дамы стали вновь к нему неравнодушны.
Гермиона прыснула со смеху, наградив отца чайными брызгами.
– Прости, – покачала головой она, протягивая улыбающемуся Хогусу салфетницу. – Он пригласил меня на свидание.
– Надо было выдрать ему парочку передних, – нахмурил брови мужчина, и оба рассмеялись.
– А если серьёзно? – решил он сменить тему. – Чем планируешь заниматься дальше?
Веселье вмиг улетучилось.
– Не знаю.
Она слезла с кровати и подошла к тумбочке, в верхнем ящике которой покоилась волшебная палочка, обёрнутая в бордовую бархатную тряпицу. Вложив в ладонь отполированное древко, девушка провела им по воздуху – с потолка повалил снег.
– Сбегать за зимним пальто? – ухмыльнулся Хогус.
– Фините, – буркнула Гермиона. – Прости, захотелось всего лишь разноцветных искорок.
– Волшебство под настроение?
– Типа того. – Девушка вновь завернула палочку в мягкую ткань, а затем, немного помедлив, развернулась лицом к отцу:
– Я больше никогда не вернусь в мир Волшебства, – отчеканила она. – Это решено.
– Никогда не говорите «никогда», юная мисс, – донёсся с подоконника приятный старческий голос, застав Грейнджеров врасплох. – Жизнь намного мудрее всех нас вместе взятых.


***


Помогая профессорам и наёмных рабочим в восстановлении Большого зала, Гарри и не заметил, как на Хогвартс опустилась ночь. Церемонии, в старые добрые времена сопровождавшие отбой, остались в прошлом – даже строгая МакГонагалл была настолько увлечена работой, что позволяла немногочисленным подросткам-волонтёрам бодрствовать в любое время суток – лишь бы успеть к началу осени вернуть на место всё до последнего камня.
Почувствовав неимоверную усталость, Гарри широко зевнул и направился в сторону лестницы, ведущей к гриффиндорской башне. Теперь, когда Тёмное время миновало, можно было смело позволить себе расхаживать по бесчисленным коридорам Хогвартса; по крайней мере, до момента возвращения учеников в школу, но Гарри нашёл себя настолько вымотанным, что пределом его мечтаний были лишь горячая ванна и свежая постель, любовно приготовленная для него эльфами ещё днём.
«Старею», – ухмыльнулся про себя он, стягивая с плеч пропитанную потом футболку и становясь на четвереньки для того, чтобы нащупать под диваном припрятанную пару дней назад бутылку огневиски.
– Опять проигрался в пух и прах! – раздался леденящий душу голос Почти Безголового Ника, вынырнувшего из угла гостиной. – Как же всё-таки здорово, что я – всего лишь обычное привидение – иначе бы Барон не оставил на мне и нитки!
– Только не говори мне, что хогвартские привидения играют в картишки по ночам! – прищурился Гарри, сделав приличный глоток.
– А вот и скажу! – неудачно кивнул призрак. – Ох, прости.
– И каким же это, позволь узнать, образом? Разве привидения способны использовать обычные земные предметы?
Почти Безголовый Ник состроил обиженную физиономию и покосился в сторону прохода, за которым вот уже битую четверть часа доносилось улюлюканье Пивза, сумевшего-таки довести Полную Даму до белого каления.
– Земное – это для несчастных полтергейстов, – брезгливо сжал губы он, – а у нас с Бароном не простые карты, а призрачные!
– Вот оно как! – присвистнул Гарри. Ему нравилась эта дурацкая болтовня: почесать языком, надраться в стельку, отложить водные процедуры на утро и заснуть там, где его покинет последняя трезвая мысль – идеальный план для человека, потерявшего на войне не только лучшего друга, но и самого себя.
– В день казни игральные карты оказались во внутреннем кармане моего сюртука. Жаль только, что я обнаружил их, спустя лет сто пятьдесят, не меньше, – хохотнул призрак, а потом вдруг замолк, прислушавшись к тяжёлым шагам. – Я мигом, – бросил Ник и просунул голову сквозь стену. – К тебе гости! – взвизгнул он и устремился в сторону окна.
– Вот дьявол! – выругался Гарри, вскочив на ноги, облившись огневиски, и начал судорожно обшаривать глазами комнату в поисках пробки от бутылки. В конечном итоге, не найдя искомого, он пихнул спиртное за диван, пребывая в надежде, что какая-нибудь МакГонагалл, миссис Норрис, Филч и иже с ними не окажутся счастливыми обладателями сомнительной находки, раскрывающей истинную причину пребывания в Хогвартсе в летнее время года Гарри Поттера – Мальчика-выжившего-сто-раз-к-ряду-для-того-чтобы-сдохнуть-от-цироза-печени.
– Ура – победителям! – раздался громогласный рёв Хагрида. Гарри немного расслабился.
– Ура… – растерянно ответила Полна Дама, позволяя полувеликану войти в гриффиндорскую гостиную, но её обитатель оказался совершенно не готов к тому, что увидит в следующую секунду: Хагрид явился не один. На его руках покоилась хрупкая девичья фигурка, облачённая в бело-синее ситцевое летнее платьице, мокрое и прилипшее к коже; длинные рыжие волосы спутались и свисали к полу.
– Она… Это… Того… Я её нашёл…
– Джинни?! – Гарри мгновенно протрезвел и, не раздумывая ни секунды, бросился к лесничему для того, чтобы подхватить девушку на руки. В конце концов, было бы сложно не догадаться, по чьей вине глаза её сейчас были закрыты, а кожа пылала от поднявшейся высокой температуры.
Хагрид начал переминаться с ноги на ногу, чувствуя себя явно не в своей тарелке.
– Я… Эта… Собирался отнести её в больничное крыло, но вовремя вспомнил, что Поппи отпросилась у Снейпа на пару дней – похоронить тётку.
– Не нужно к Помфри! – воскликнул Гарри. – Не волнуйся, у меня есть приличный запас зелий.
Он метнулся в сторону мужских спален, а потом вдруг резко затормозил у подножья лестницы:
– Хагрид! Как и, главное, где ты её нашёл?
Полувеликан принялся размахивать ручищами, не скрывая собственного волнения:
– Так мы с Клыком… Того… Вышли прогуляться на ночь. Глядь – а у ограды, по ту сторону, что-то белеет. И тут слышу: «Хагрид…» – голосок-то хриплый, слабый… Псина моя неугомонная, недолго думая, и понеслась к решётке. Я что, спрашивается, давал такой приказ?!
– А дальше что? – нетерпеливо одёрнул его Гарри. – Как она там оказалась?!
– Да я-то почём знаю? – буркнул Хагрид. – Стояла, поди, несколько часов под проливным дождём. Ладно… Вы уж тут как-нибудь сами… Это уж ваше… Того… Семейное. Угу.
– Спасибо тебе, – кивнул лесничему Гарри. – И не говори пока никому. Я приведу мисс Уизли в чувства, а затем отправлю её обратно в Нору.
Попрощавшись с Хагридом, юноша взбежал по каменным ступеням, залетел в свою спальню и бережно уложил Джинни на разобранную домовиками постель, затем достал волшебную палочку и высушил девушке волосы и платье – рыжая копна разметалась по подушкам, а ситец перестал липнуть к телу. Уизли чуть приоткрыла глаза, повернула голову набок и зашлась в густом мокром кашле, от которого у нее на лбу выступили первые бисеринки пота.
Гарри постоял ещё минуты с две, оценивая ситуацию и ругая себя за отчаянное желание тот час же отправить нежданную гостью обратно к матери, а затем махнул рукой, подошёл к сундуку и, подняв тяжёлую дубовую крышку, принялся рыться в небогатых запасах чистых рубашек. Прихватив с собой пару шерстяных носков, подаренных ему миссис Уизли позапрошлой зимой, он вернулся к кровати и бросил на её край свои трофеи. Мысль о том, что следовало сделать дальше по всем правилам и канонам колдомедицины, ввергла его в крайнюю степень оцепенения. Однако, взяв себя в руки, Гарри нашарил на прикроватном столике жестяную баночку с разогревающей мазью и, зажмурившись, что есть силы, раздел Джинни донага и принялся растирать лекарством грудь, стараясь держать ладонь поближе к основанию шеи. Перевернув девушку на спину, он повторил те же самые действия, разогрев кожу меж лопатками; кое-как нацепил на хрупкие девичьи плечи рубашку, застегнул её на все пуговицы – и только тогда позволил себе разомкнуть веки, чтобы встретиться с изучающим взглядом синих глаз.
– Я так некрасива, что ты предпочёл заработать себе пару морщин, лишь бы не узнать, как я выгляжу без одежды? – Гарри оторопел, замерев на месте. – Твоя теория неверна. Хочешь, докажу? – Она принялась медленно расстёгивать верхние пуговицы.
Юноша наконец пришёл в себя и схватил Джинни за запястья.
– Что ты делаешь?! – прошипел он. – Тебе нет ещё и семнадцати! Хочешь, чтобы за мной явились дементоры и поволокли моё полубездханное тело в Азкабан? Ты этого добиваешься?!
Девушка запрокинула голову и громко расхохоталась – да так, что на глазах её выступили слёзы.
– А раньше тебя это не особо останавливало – разве что моя вездесущая родня, преследовавшая нас по пятам. – Гарри покраснел пуще прежнего, осознавая правоту её слов. – Да и к тому же, – продолжала Джинни, явно забавляясь сложившейся ситуацией, – ни министерству, ни уж тем более дементорам, нет сейчас ровно никакого дела до великолепного героя, решившего наконец-то позволить себе немного пошалить со своей наречённой… – Она вновь заливисто рассмеялась, подмигнула Гарри и пробежалась пальчиками по его обнажённой груди. – Ммм… Ты пил огневиски? Угостишь?
Озверев вконец, юноша оттолкнул от себя Джинни и бросил в её сторону ком из высушенного платья вперемешку с нижним бельём.
– Одевайся, – процедил он. – Я жду тебя внизу. Вернёшься домой через камин, который разблокирован, но находится под паролем, который, помяни моё слово, я тот час же изменю.
– Подожди! – окликнула его Джинни. По её выражению лица было понятно, что она вовсе не ожидала такого приёма со стороны Гарри.
Тот нехотя развернулся, стоя уже на пороге:
– Ну, что ещё?
– Давай просто поговорим, – с надеждой в голосе протянула Уизли. – В конце концов, я же не виновата в том, что ты стал таким пуританином.
– Что правда, то правда, – хмыкнул Гарри, снимая со спинки кресла футболку и натягивая её на себя. – Ну, так о чём ты так жаждешь поговорить со мной? Кстати, всё ещё жду твоих объяснений. Какими судьбами в Хогвартсе?
– Я здесь учусь вообще-то, – буркнула Джинни. – И чуть не погибла от побоев Кэрроу, – ни с того, ни с сего решила напомнить она.
– Давай не будем об этом, – скривился Гарри, почувствовав первый укол пробуждающейся совести – девчушка, сидящая сейчас перед ним в нелепой попытке получить хоть немного заслуженного счастья, по слухам, оказала наибольшее сопротивление горстке садистов и педофилов, подосланных Тёмным Лордом заправлять в старой школе.
Джинни молча кивнула. Ей и самой не очень-то хотелось освежать в памяти все те ужасы, в глухие застенки которых война скинула жизни неравнодушных Светлой стороне учеников.
В самом деле, если бы не боль, плещущаяся на самом дне потухших зелёных глаз, она бы не выдержала и рассказала то, о чём не говорила даже Луне, девочке, с которой делилась абсолютно всем, но только не кошмаром, в котором кончики её длинных волос и грубую руку Кэрроу разделяли всего лишь какие-то пара футов, прежде чем похотливый насильник не запутался в собственных брюках, так некстати опустившихся до самых щиколоток, и не рухнул набегу, выкрикивая в адрес неудавшейся жертвы такие слова, от которых желудок подскакивал к самому горлу, грозясь вывалиться на каменные плиты. В тот момент она не думала о боли или унижении – все молитвы рыжеволосой гриффиндорки, которой только-только стукнуло шестнадцать, сводились лишь к одному: сохранить себя для Гарри. Встретить его с войны чистой и нетронутой. Такой, какой он заслужил получить её, разделавшись с проклятыми врагами и убив ненавистного монстра. Ради неё одной.
– О чём задумалась? – почти что с нежностью задал вопрос Гарри.
Джинни тряхнула головой, выбрасывая из неё тяжёлые мысли.
– Всё совсем не так, как мне представлялось, – пожала плечами она. – Ты сбегаешь, не дав толком разумных объяснений, отталкиваешь меня и грубишь.
– Прости, малыш, – Гарри присел на краешек постели и усадил Джинни к себе на колени. – Но я действительно не знаю, что со мной происходит в последнее время. До войны всё виделось совсем иначе. Быть может, избавившись от последнего крестража, я и правда убил частичку себя. Пусть даже и самую тёмную… Но ведь убил.
– А что тогда убила Гермиона? – взглянула на него Джинни. – Какая пикси укусила вас обоих?
– «Убила» здесь – ключевое слово, – тяжело вздохнул Гарри, вглядываясь в чернильную пустоту ночи, растелившейся за окном. – У каждого – своё предназначение – ни больше, ни меньше. Кто-то рождён советчиком, кто-то – врачевателем душ или тел, а кто-то – убийцей. Вся беда в том, что Гермиона взвалила на себя слишком тяжёлый крест, который вынести ей оказалось не под силу.
– Да ты – философ, – грустно улыбнулась Джинни. – Знаешь, никогда не думала, что произнесу это вслух, но я даже в некотором смысле рада, что хорька… то есть, Малфоя, нет в живых.
– Кингсли сказал, что авроры прочесали весь лес, но тело так и не нашли.
– Куда уж там, – поджала губы Уизли. – Видел бы ты эту тварь. – Всю её передёрнуло, и Гарри сильнее прижал девушку к себе. – Как пить дать – сожрала с потрохами нашего слизеринчика и попросила добавки.
– Квинтолапы очень опасны, – согласился юноша. – Отдел по борьбе с контрабандой всё ещё занимается этим делом, но твари, словно сквозь землю провалились! Ты права, Гермионе невероятно повезло. Я бы не удивился, если бы она подрядилась санитаркой-волонтёром в камеру Малфоя – улучшать его, так сказать, жилищные условия и протаскивать тайком мимо охраны деликатесы и всякую фамильную мэноровскую дребедень в своей зачарованной сумочке, сопровождая все свои действия взглядами побитой собаки. Такова уж её природа.
– Не знаю, – задумалась Джинни. – Быть может, она права в своём странном решении. В конце концов, пусть это не прозвучит крамольно из моих чистокровных уст, но она – маглорождённая. Там, по ту сторону стены, у неё есть семья. А здесь, даже если бы Рон и остался жив, вряд ли бы что-то получилось.
Гарри нахмурился:
– Что ты имеешь ввиду?
– А ты разве не замечал? – вскинула брови Джинни. – Она не любила его. В самом деле – не любила. Разве что, как друга или брата, но на подобного рода чувствах семьи не построишь.
– С чего ты это взяла? Ну… – Гарри почувствовал себя крайне неловко. – Что не любила…
– Да с того, что я – женщина. Хотя, ты это и отказываешься замечать. – Она ухмыльнулась и щёлкнула юношу по носу, а затем соскочила с его колен. – Ладно, мистер Законченный Девственник по кличке «Я убил себя в себе», пора мне и честь знать. Выйдешь? Отвернёшься? Или снова предпочтёшь жмуриться до посинения?
Гарри закатил глаза:
– Жду тебя внизу.

Джинни удалось вырвать для себя, пусть и совсем короткий, но всё же поцелуй в губы. Возможно, самый последний. Напускное равнодушие, элегантная походка, смех и улыбка на прощание – всё это было чистейшей воды обманом. Выйдя из камина на Гримм-плэйс – почему-то она попросила, чтобы Гарри вернул её именно туда – , девушка рухнула на пол и проплакала, свернувшись калачиком, до самого рассвета, даже и не подозревая о том, что пара зелёных глаз с разрывающей душу тоской неотрывно следят за ней по ту сторону пламени так зачем-то и не оборванного соединения каминной сети.


***



– Простите, Господа, за столь неожиданный визит, – склонил голову седовласый старикашка и с необычайной лёгкостью спрыгнул с подоконника. – Мерлинова борода, мисс Грейнджер! Вас не так-то и просто застать вне стен этого замечательного дома! А свежий воздух, моя дорогая, никто не отменял!
– Кто Вы? – задала вопрос Гермиона, однако расслабилась, почувствовав спокойствие отца.
– Хогус Грейнджер, – первым протянул руку тот.
– Куртис Вилбур. Глава департамента культуры. Министерство Магии. Почту за честь познакомиться лично с отцом самой Гермионы Грейнджер! – Старик вновь поклонился. Мужчины обменялись рукопожатиями.
– Моя дочь слишком скромна в рассказах о своей жизни в мире Волшебства, – заметил Хогус, взглянув на Гермиону с укоризной. Та покраснела.
– Папа, – шёпотом одёрнула его она. – Рада знакомству, мистер Вилбур, но всё же, чем обязана визиту столь занятого человека, как Вы?
Волшебник поднял брови в недоумении:
– Как?! Вы ещё не в курсе? Да об этом уже знает каждая домохозяйка – все только и обсуждают Ваше затянувшееся молчание!
– Но… – Гермиона была явно сбита с толку. – О чём Вы толкуете, мистер Вилбур?
– Вы не читаете «Ежедневный Пророк»? – Настала очередь удивляться старику.
– Я не стала продлять подписку.
– Простите, – вмешался Хогус. – Марта!
– Да, милый, – послышалось с кухни.
– Быть может, спустимся в гостиную? Мне кажется, что все мы имеем право поучаствовать в разговоре.
Спустя десять минут, все четверо сидели за обеденным столом. Миссис Грейнджер разливала чай, а остальные настороженно переглядывались, не зная, что следует ожидать друг от друга. Первой разговор начала Гермиона:
– Итак, мистер Вилбур, все мы в сборе и готовы к прояснению ситуации.
Пожилой волшебник откашлялся и вновь оглядел присутствующих.
– Повторюсь – мне действительно странно наблюдать Ваше недоумение, мисс Грейнджер, но раз уж Вы не получили ни одного письма из нашего департамента… – Тут он замолк, прищурившись, но Гермионе удалось сохранить на своём лице выражение некой вежливой отрешённости. В самом деле – не рассказывать же старикашке о ежедневных маленьких кострах из нераспечатанных министерских сообщений. – Так или иначе, очень Вас прошу серьёзно подумать: если Вы дадите своё согласие, то Вам, мисс Грейнджер, как волшебнице, покончившей с семьёй ближайшего советника Томаса Реддла, перейдёт во владение Малфой-мэнор, дома во Франции, Германии и Италии, а также шестьдесят пять процентов от общего финансового капитала, оставленного Малфоями, что составляет… Одну минуточку. – Вилбур залез во внутренний карман дорожной мантии, достал клочок пергамента, затем выудил пенсне и прочитал вслух запись: – Девяносто миллионов золотых галеонов или, если переводить на магловскую валюту, примерно четыреста пятьдесят миллионов фунтов стерлингов. Да. – Довольный собой он спрятал пергамент и пенсне обратно в карман и замолк, ожидая реакции не только от волшебницы, но и от её родителей.
Над столом повисла гробовая тишина.
– Бог мой, – только и произнесла Марта полушёпотом.
Хогус присвистнул:
– Ушам своим не верю – мы сможем переехать в Лондон и открыть там клинику вип-класса, перетащить туда лучших специалистов и, более того, организовать учебный центр повышения квалификации.
– Пятиэтажный, – подхватила миссис Грейнджер. – И в самом центре города.
– Мне не нужны их деньги, мистер Вилбур, – отчеканила Гермиона. – И прошу понять меня правильно.
– Но, дочка, – пришла в замешательство Марта. – Ты их заслужила, разве не так?
– Постой, не дави на неё, – обратился Хогус к своей жене, успокаивающе накрывая своей ладонью её руку. – Гермионе не пять лет, и она знает, что делает. Мистер Вилбур, всё это – награда от Министерства или оно ставит какие-либо условия?
– О, да, разумеется, – улыбнулся старик. – Но всего лишь одно: после подписания письменного согласия, мисс Грейнджер обязана будет переехать в Малфой-мэнор на постоянное жительство. Иными словами – стать хозяйкой замка.
– Ну, уж нет! – Гермиона резко вскочила со своего места, даже не заметив, что опрокинула стул, на котором сидела. – А с чего бы это департаменту культуры заниматься военными и наследственными делами? Почему в моей гостиной сейчас сидите Вы, мистер Вилбур, а не юристы с аврорами?
– Отличный вопрос! – щёлкнул пальцами волшебник. – Как и эти Ваши ореховые пирожные, миссис Грейнджер. Вот бы моя жена стряпала так же отменно, как и Вы! – Марта улыбнулась и слегка покраснела, поблагодарив гостя за комплимент. – Дело в том, что Малфой-мэнор, к сожалению, уже как несколько сотен лет внесён в список архитектурного наследия, но, учитывая, его тёмную историю, связанную с недавними событиями, замок следовало бы стереть с лица земли, однако, если Вы всё же откликнетесь на предложение Министерства, со временем волшебное сообщество начнёт ассоциировать его исключительно с Гермионой Джин Грейнджер, героиней Второй Магической войны и ближайшей соратницей Господина Поттера.
– То есть, – насторожилась Гермиона, – Вы хотите сказать, что мэнор подлежит уничтожению?
– Именно так, – развёл руками Вилбур.
– Господи, но это же невозможно! Десятки людей жили там, поддерживая многовековые традиции рода!
– Решение зависит только от Вас, моя дорогая, – пожал плечами старик. Раздался звонок в дверь. Марта взглянула на мужа. – Что же, к Вам, кажется, гости, а мне уже давно пора на работу. Благодарю за тёплый приём!
С этими словами волшебник поклонился хозяевам дома, пожал руку Хогусу и дезаппарировал, оставив Грейнджеров в смешанных чувствах.
Звонок повторился, и Гермиона кинулась к дверям, на ходу оглядывая гостиную – не оставил ли глава департамента что-нибудь странное и сложно объяснимое.
– Стэйси! – воскликнула она, с радостью обняв подругу. – Я уж думала, что ты вся в сборах. Боялась тебе помешать.
– Мне бы хотелось провести этот вечер с тобой. Если ты, конечно, не против, – улыбнулась белокурая девушка. – Добрый вечер! – поздоровалась она с родителями подруги. – Не будете возражать, если я украду её на несколько часов?
Грейнджеры обожали Стэйси Льюис за её покладистый характер и белоснежную искреннюю улыбку, не исчезающую с лица. На их глазах она выросла и теперь покидала родной городок в надежде обрести новое счастье на другом континенте. Переезд Стэйси безмерно расстраивал Хогуса и Марту: во-первых, учитывая решение дочери остаться в Кингстоне, она теряла единственную родную душу, способную хоть немного встряхнуть Гермиону и, сама того не ведая, адаптировать её к реалиям магловского мира; во-вторых же, Грейнджеры теряли незаменимого ассистента – девушка была старше их дочери на два года и уже училась в Лондонской медицинской академии, из которой перевелась в медицинский институт города Торонто. Оставалось только надеяться на то, что художник, приехавший год назад на каникулы на Мадейру и встретивший там Стэйси, отдыхавшую с бабушкой и дедушкой, действительно окажется замечательным мужем и сделает свою жену счастливой.
– Оттянитесь на всю катушку! – посоветовала Марта, подмигнув девушкам. – Я уж и не надеялась, что ты к нам выберешься.
– Ну, не могла же я уехать, не выгуляв этого книжного червя! – закатила глаза Стэйси.
Все дружно рассмеялись.
Переодевшись в лёгкое зелёное платье и туфли под цвет, а затем накинув на плечи белую вязаную кофточку-болеро, Гермиона спустилась вниз.
– Я готова! – сообщила она подруге, потягивающей ароматный кофе и болтающей о мелочах с миссис Грейнджер.
– Ну вот, – посетовала Марта. – Кофеварку теперь можно смело выкидывать – никто из знакомых, кроме нашей Стэйси, его не пьёт, а я – только за компанию.
– Не переживай, мам, за последний год я пристрастилась к кофе – так что оставь в покое несчастный прибор.
Миссис Грейнджер грустно улыбнулась – Гермиона рассказывала ей о том, что творилось в Штабе во время войны: громкие разговоры, чьи-то постоянные рыдания, дымовая завеса – хоть топором руби. И кофе. Вёдра крепкого чёрного кофе – согревающего и бодрящего.
У входа в кинотеатр девушки остановились, разглядывая афиши, окаймлённые переливающимися разноцветными огоньками.
– На что пойдём? – спросила Гермиона, совершенно позабыв структуру работы этого магловского заведения. – Только давай на что-нибудь спокойное. Без… убийств.
– О, я так и знала, что ты закончила что-то типа Института Благородных Девиц или закрытого частного колледжа для пай-девочек, падающих в обморок во время прививки! – хихикнула Стэйси.
– Ну, да, – подала голос Гермиона. – Без обмороков учёба не обошлась.
– Неженка, – улыбнулась подруга, приобняв девушку за плечи. – Что же, вариантов у нас немного. Зал-то всего один. – Она взглянула на циферблат изящных наручных часиков. – Сейчас без четверти шесть – мы как раз успеваем на «Заклинателя лошадей»*, правда идёт почти три часа…
– На «Заклинателя лошадей»? – переспросила Гермиона, подойдя поближе к афише, на которой красовался ковбой, объезжающий грациозного коня. – А про что это?
– Какой-нибудь очередной вестерн, – равнодушно пожала плечами Стэйси. – Пойдём. Ещё нужно успеть купить билеты. Или ты не хочешь?
Идти на «стрелялку» Гермионе вовсе не хотелось, однако осознание того, что поход в кинотеатр являлся одним из любимейших развлечений среди маглов, к жизни которых она старалась как можно быстрее адаптироваться, подстегнуло её на однозначный ответ:
– Нет уж, пойдём, раз пришли.

Выйдя на улицу спустя три часа, как и предвещала Стэйси, девушки медленным шагом побрели в сторону кафе, работающего до полуночи. Каждая прокручивала в голове наиболее запомнившиеся эпизоды.
– Сильный фильм, – наконец-то услышала Гермиона. Сама она была всё ещё не готова начать описывать собственные впечатления.
– Угу.
– Безумно жаль Грейс. Оказалось, что вся её замкнутость была связана с чувством вины перед смертью Джуди. – Стэйси покачала головой и распахнула дверь, ведущую в кафе. – Уму не постижимо! И кто же смог помочь ей выйти из этого состояния?! Простой конюх! Якобы «заклинатель». – Она пару раз согнула и разогнула указательный и средний палец. – А на деле – хороший психолог и добрейшей души человек. Энни, конечно, зря уехала домой. От таких мужчин не сбегают! Я бы осталась с ним, на её месте. Эй, Герми, с тобой всё в порядке?.. – Стэйси не сразу обратила внимание на подругу, остановившуюся посреди зала и уставившуюся в одну точку. Вернувшись на несколько шагов назад, она подхватила за локоть Гермиону и усадила её за столик. – Что с тобой? Всё ещё под впечатлением?
– Наверное. – Девушка пожала плечами. – Мне очень понравился этот «заклинатель».
Стэйси вздохнула с облегчением:
– Я уж боялась, что ты язык проглотила.
К столику подошёл официант, и подруги сделали заказ: кофе, эклеры и немного розового вина за встречу.
– Мне кажется, что тебе нужен именно такой мужчина, ведь ты очень похожа на Энни. Да и на Грейс, – заговорщицким тоном произнесла Стэйси, наклонившись вперёд, чтобы Гермиона её хорошо расслышала. – Встретишь, не проворонь.


***


Распрощавшись с подругой и пообещав ей приложить всевозможные усилия для того, чтобы выбраться с отцом и матерью на свадьбу, Гермиона вошла в дом. Хогус и Марта уже спали.
Бросив связку ключей на столик в прихожей, она разулась и подошла к холодильнику, достав из него графин с водой – страшно хотелось пить. Аккуратно отодвинув стул, чтобы не разбудить родителей, она уселась за обеденный стол и спрятала лицо в ладонях. Завтра предстоял сложный день, и Гермиона чувствовала себя абсолютно не готовой к принятию каких-либо решений. Она сделала ещё пару глотков и опустила стакан на столешницу, с минуты две разглядывая его прозрачное содержимое сквозь стекло, а затем встала и вылила остатки воды в раковину. Что-то яркое привлекло её внимание, и Гермиона взглянула на дверцу холодильника, к которому при помощи магнита была прикреплена рекламная листовка с приглашением на цирковое представление. «Верните себя в детство – в мир Волшебства!» – гласила разноцветная надпись. Гермиона перечитала её несколько раз и тяжело вздохнула.
Поднявшись в свою комнату, она сбросила одежду, приняла горячий душ и улеглась в тёплую постель, тот час же забывшись лихорадочным сном, в котором красавица-леди ползла за ней на коленях, умоляя лишь об одном: спасти Малфой-мэнор.



* «Заклинатель лошадей» – американский кинофильм, вышедший на британские экраны летом 1998-го года и повествующий о непростой ситуации в которой оказалась тринадцатилетняя Грейс и её мать, Энни Маклин.
Грейс и Джуди – лучшие подруги, увлекающиеся лошадями. Однажды, совершая конную прогулку, они попадают под колёса грузовика. Джуди погибает, а Грэйс чудом остаётся жива, если, конечно, существование без правой ноги, которую пришлось ампутировать, можно назвать жизнью. По крайней мере, Грэйс так не считает. Сбежав из родного городка, находящегося под Нью-Йорком, мать и дочь уезжают на Дикий Запад для того, чтобы показать изуродованного взбесившегося Пилигримма, коня Грэйс, некому «Заклинателю лошадей», статью о котором они прочитали в одной из газет. Том Букер оказывается самым обыкновенным скотоводом, родственники которого выделяют в нём дар общения с лошадьми без слов. Именно ему удаётся излечить душевные раны Грейс, Энни и Пилигримма, нанесённые страшной аварией.

Глава 6. Сон в руку

Дорогие подписавшиеся на фик читатели, прошу у вас прощения за длинную паузу и непростительно долгое молчание. Во всем виновата одна я – разгильдяйка Triss. Наща любимая Сказочница Виралиса, несмотря на завал в реале, выполнила редактуру в рекордные сроки – за что ей ОГРОМНОЕ СПАСИБО! Благодарю всех, кто верил, ждал и отнесся к ситуации с пониманием. Надеюсь, что глава вам доставит удовольствие. Ваша непутевая заложница муз – Triss Merrigold.


Чужое ремесло мной помыкает.
На грех наводит, за собой маня.
Моя работа мне не помогает
и мстительно сторонится меня.
Б. Ахмадулина

Камбрия*... Край вечных дождей и пологих, вылизанных ветрами гор. Когда Драко попал впервые в это маленькое прибрежное графство, ему показалось, что там непостижимым образом слились воедино небо и море: влажные туманы, спускавшиеся с вершин, и холодные ливни, сочащиеся из набухших свинцовых туч, напрочь стирали границу между двумя стихиями. И понять было невозможно – то ли небосвод стремительно стекал вниз, то ли рыхлая водная рябь медленно размачивала край горизонта. Люциус тогда оставил своего семилетнего наследника скучать в отеле, посчитав Драко слишком юным для ведения переговоров с магглами. Знай лорд Малфой, что через много лет именно эти люди станут единственной надеждой его сына на выживание, то он, несомненно, повел бы себя иначе и уж точно не стал бы применять Империус, чтобы выторговать у несговорчивых партнеров значительную скидку.

Странно, но именно те незадачливые контрабандисты, пытавшиеся сбыть Люциусу сильнодействующие психотропные вещества, стали первым воспоминанием Драко, когда он после долгого путешествия наконец прибыл в один из пригородов Карлайла*. Непримечательный эпизод из детства, списанный за ненадобностью в самый дальний угол подсознания, в одночасье был извлечен из глубин памяти и тут же засиял яркими подробностями: у них был дом! Драко это помнил абсолютно точно! Небольшая бревенчатая постройка, которую легко можно было разыскать в чаще по зарубкам, не являлась, конечно, пределом его мечтаний, но в сложившихся обстоятельствах это было лучше, чем перспектива провести ночь на вокзале или в приюте для бездомных.

Осознав, что не придется спать рядом с нищими или ютиться в жестком кресле прокуренного зала ожидания, Драко чуть не запрыгал от радости. Решив не терять ни минуты, он тотчас отправился искать заветное место, дорогу к которому, оказывается, хорошо помнил до сих пор.

Поразительная штука – память. Юный Малфой не раз удивлялся тому, какие фокусы она могла вытворять с человеческим разумом. Порой он часами бился над учебниками, силясь запомнить несколько абзацев, но не мог воспроизвести ни строчки, стоило только отложить книгу; и в то же время был способен пересказать в мельчайших подробностях незначительные сцены семейной и школьной жизни, удивляя окружающих тем, что помнил, к примеру, какой кулон был на груди у матери в день его третьего дня рождения; или каким бархатом был обит диван в кабинете отца Пэнси, до того, как детвора случайно прожгла в нем дырку шутихой.

Вот и сейчас, шагая по чистому, донельзя провинциальному маггловскому городку, Драко безошибочно выбирал направление. Он без труда нашел тот самый отель, но, даже не остановившись, пошел дальше – к заветной хижине, в которой он планировал отоспаться вволю и перевести дух. Дорога вывела его к опушке. И тут удача тоже оказалась на его стороне: старые неприметные зарубки все еще виднелись на покрытых мхом стволах. Драко уже было шагнул вглубь леса, но тут внезапно ощутил знакомое до боли покалывание. Магия! Сомнений быть не могло – это была магия!

Драко застыл на месте и снова медленно протянул вперед руку – ладонь словно прошла через что-то упругое, и он всем телом ощутил, как бурлит, искрится и неистовствует за невидимой границей волшебство! Вот без чего он так сильно страдал! Окружение магглов, нищета, грязные гостиницы – все это можно было перенести, останься у него хоть самая маленькая возможность колдовать. Без магии весь окружающий мир стал плоским и серым, словно дементоры разом высосали из него все радости и удовольствия. Да и сам он превратился в тупую, бесполезную куклу. Двумя взмахами палочки Грейнджер лишила его не только семьи и имущества, но и отобрала смысл жизни, единственный талант. И – Мерлин тому свидетель! – она должна была за все поплатиться!

Несколько минут Драко так и стоял, не в силах уйти. Все его естество вопило от желания снова окунуться в родной мир – с головой нырнуть туда, за незримую для магглов черту, и до самых костей пропитаться неповторимой силой, которую могла подарить только энергия магии. Но здравый смысл и инстинкт самосохранения все же взяли верх над эмоциями. Почти плача, Драко отступил назад: бросив последний прощальный взгляд на нечаянно открытую лазейку, он угрюмо поплелся обратно.

Когда эта территория отошла волшебному миру? Год назад или десять? Охранялась ли она мракоборцами или находилась под надзором у местного филиала министерства? Драко этого не знал. Надежды обрести пристанище растаяли, как дым, поэтому нужно было срочно возвращаться в город, чтобы найти ночлег до наступления темноты.

***

Опушка осталась уже далеко позади. Драко уверенно шагал по направлению к развилке, ведущей к городу, как вдруг что-то странное вдалеке привлекло его внимание. Между холмами, километрах в пяти-семи, виднелось крошечное поселение!

Драко присвистнул от удивления, так как в точности помнил, что никакой деревни тут и в помине не должно было быть! Он остановился, перевел дыхание и, приложив козырьком ладонь ко лбу, снова вгляделся вдаль... Так и есть. В стороне стояло несколько домов. Подумав немного и решив, что идти до города куда дальше, чем до деревни, Драко без колебаний свернул с дороги.

Каково же было его изумление, когда по мере приближения к поселку стало ясно, что то, что он изначально принял за дома, оказалось на деле крытыми, я