Добавлю к этому еще и то, что во второй половине ХХ века на Западе возникла целая молодежная субкультура готов, вообще озабоченная темой смерти, кладбища и мрака..

Готы предпочитают черный цвет, специфический макияж и атрибутику, а также депрессивную музыку. Некоторые готические группы играют gothic rock и gothic metal . Пример рок-группа The Sisters of Mercy . Вместе с тем, готическая музыка далеко выходит за пределы рока. И эта музыка распалась на множество стилей – darkwave , dark folk , ethereal, dark ambient , dark electro и прочее, прочее.

Тональность такого рода музыки можно почувствовать, если послушать некоторые готические группы. Примером может служить, в частности, сумрачная австралийская группа Dead Can Dance (“Мертвые умеют танцевать”), этно-готический проект, созданный двумя музыкантами – Брендоном Перри и Лайзой Джеррард. Еще один пример арт-готической группы — британский проект Elijah ' s Mantle , а также германский неоклассический проект Love is Colder than Death (“Любовь холоднее чем смерть”). Стоит также упомянуть американский dark folk проект In Gowan Ring , исполняющий болезненно мрачную музыку, а также Raison d ’ Etre — проект шведского музыканта Питера Андерссона, который обычно относят к dark ambient или dark electro . Объединяет все эти проекты одно — печаль и меланхоличность. В этом смысле их музыку можно сблизить с музыкой группы King Crimson , хотя строго говоря, назвать эту группу готической трудно.

В Книге Екклесиаста написан о: “во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь (Еккл. 1:18). Однако многие христианские проповедники учат тому, что уныние – это страшный грех. Ничего кроме презрения эта их заезженная формула у меня не вызывает. Если теперь вернуться к группе King Crimson , то их музыка все же заставляет задуматься над проблемами жизни.

 

Post Scriptum

В августе 2001 года группа King Crimson провела продолжительные совместные гастроли вместе с американской рок-группой Tool .

Эту группу обычно тоже относят к арт-року, однако это не совсем верно. Стиль многих альбомов группы Tool не редко обозначают также термином art metal . Музыка Tool в самом деле по своей стилистике ближе к Metallica , чем к таким классическим арт-рок группами как Genesis или Yes . И не случайно то, что Tool является одной из самых любимых групп Роберта Трухильо, человека, играющего в группе Metallica на бас-гитаре.

И все же в известном смысле группу King Crimson можно сблизить с Tool . От классических арт-рок групп Tool отличает не только саунд, но также меланхоличность и мрак, что нашло отражение в оформлении ряда обложек альбомов этой группы. Вообще говоря, рок-музыка представляет собой явление в целом жизнерадостным. Однако группа Tool известна тем, что в ее репертуаре нет ни одной веселой, “позитивной” песни. И то же самое можно сказать о группе King Crimson .

В связи с этим хотел бы напомнить о том, как клавишник и композитор Ян МакДональд мотивировал свой уход из King Crimson после выпуска первого альбома. Он сообщил, что “это музыка несчастья, а я хочу создать музыку, повествующую о хорошем, а не о плохом”(Савицкая Е. King Crimson : Великие обманщики. М., 2008, с. 57).

Но рыбак видит рыбака издалека, и не случайно в связи с этим то, что две группы – Tool и King Crimson , несмотря на все различия в стилистике, объединились и организовали совместное турне. При этом музыканты King Crimson не погнушались выступать на “разогреве” перед концертами группы Tool .

РАССКАЗ СТИВЕНА КИНГА “ЦЕНТР ПРИТЯЖЕНИЯ”: СОКРАЩЕННЫЙ ВАРИАНТ

Стивен Кинг часто именуется “королем ужасов”, человеком, специализирующимся на литературе в жанре “ horror ”. Однако ниже я хотел бы пересказать один его короткий рассказ, в котором отсутствует какая-либо “мистика”. Это не фантастический, а бытовой рассказ. Тем не менее он позволяет куда более остро пережить ужас бытия, тяжесть и уродство жизни. Именно поэтому я изготовил несколько сокращенный вариант рассказа Стивена Кинга “Центр притяжения”. Итак, рассказ:

В Новой Англии осенью, в ожидании снега, который выпадет только через четыре недели, видны проплешины тощей почвы. Водоспускные решетки забиты опавшей листвой, небо серое, стебли кукурузы тянутся длинными рядами словно солдаты, которые изобрели способ умереть стоя. От тыкв, наваленных у северных стен сараев, пахнет как изо рта старухи. В этот период нет тепла, но нет и холода, только воздух не стоит на месте, теребит голые поля под белесыми небесами, где птицы, выстроившись клином, летят на юг.

Дом Ньюолла у городской дороги номер три стоит над этой частью Касл-Рока, которую называют Дуга. Сказать что-то хорошее о доме Ньюолла невозможно. Ощущение заброшенности только частично можно объяснить облупленными стенами. Лужайка перед домом кочковатая, заросшая сухой травой, которую скоро изогнет и выбелит утренний морозец. Тонкий дымок поднимается над магазином Брауни, расположенном у подножия холма. Когда-то Дуга играла важную роль в жизни Касл-Рока, но период этот остался в прошлом вместе с Корейской войной.

 

В магазине собираются местные старики — “старожилы”. Среди них господствует Харли Маккиссик, полный и краснолицый, а старый Джон Клаттербак и Ленни Патридж сидят у печки, подняв ноги. Пол Корлисс облокотился на прилавок. В магазине стоят запахи далекого прошлого: салями, липкой бумаги от мух, кофе, табака, сладкой темно-коричневой кока-колы, перца, гвоздики и закрепляющего средства для волос, которое видом напоминает сперму и превращает волосы в монолит. Засиженный мухами плакат, приглашающий на городской бал 1986 года, соседствует с другим, который сообщает о грядущем появлении Кена Корриво, имевшей место быть в 1984 году. Свет и жара десяти прошедших лет отразились на этом плакате, и Кен Корриво, который уже пять лет как не поет и торгует “фордами” в Чамберлейне, заметно поблек и выцвел.

Старики наблюдают за играющими детьми и негромко переговариваются. Джон Клаттербак, чей внук Энди этой осенью пьет по-черному, говорит о городской свалке. Свалка эта, по его разумению, летом ужасно воняет. Никто с ним не спорит, все это так, но тема эта никого не интересует. Лето закончилось, настала осень, а громадная печь, работающая на солярке, дает достаточно тепла. На лбу Клаттербака , аккурат над левой бровью, красуется здоровенная вмятина, результат автомобильной аварии в далеком 1963 году. Иногда маленькие дети просят потрогать вмятину. Старый Клат выиграл немало денег у туристов, приезжающих летом отдохнуть в этих местах, на пари, что во вмятину вмещается содержимое небольшого стаканчика.

Старики далее ведут неспешный разговор. В какой-то момент внимание стариков перемещается на стоящий на холме дом Джо Ньюолла, который тот приобрел в 1904 году и владел им вплоть до 1929 года. Свое состояние он приобрел в соседнем городке Гейтс-Фоллз. Джо прославился тем, что держал своих рабочих в железной узде и сделал прибыльной прядильную фабрику, которая дышала на ладан. Рабочие прозвали его “Джо-Гонитель”, потому, что он увольнял любого, кто пропускал хотя бы одну смену.

В 1914 году Джо женился на Коре Леонард, племяннице Карда Стоува. Женитьба несла с собой несомненную выгоду. Кора была единственной наследницей Карла. Не прошло и года с женитьбы, как дядя почил, в результате чего Джо получил деньги для того, чтобы прибрать к рукам некоторые другие заводы в Гейтс-Фоллзе. Женитьба, таким образом, оказалась прибыльной, однако сама Кора глаз, к сожалению, не радовала. У нее были невероятно толстые бедра, огромный зад, совершенно плоская грудь и тоненькая шейка, на которой, словно подсолнух, качалась большущая голова. Щеки висели как тесто, губы напоминали куски печенки, а мимика отсутствовала вовсе. На платье под мышками даже в феврале темнели широкие полукружия, и от нее постоянно разило потом.

К 1920 году Джо Ньюолл стал богачом. Три его прядильные фабрики в Гейтс-Фоллз работали круглосуточно. В этот период времени он стал пристраивать к дому новое крыло. Большинство жителей Касл-Рока сошлись во мнении, что затеял он это зря – на двоих вполне хватало старого дома. Кром того, пристройка уродовала дом, и без того не шибко красивый.

 

Потом появилась новость о том, что Кора беременна. После шести лет замужества Кора наконец-то пенесла. В январе 1921 года Кора родила девочку без рук и с пятью аккуратными пальчиками, торчащими из одной глазницы. Ребенок умер через шесть часов после того, как сокращения матки вытолкнули его красное, сморщенное личико на свет.

В 1924 году Кора упала с лестницы, сломав шею и спину. По городу ходили слухи, что нашли ее в чем мать родила. Похоронили Кору рядом с ее умершим ребенком, а Джо Ньюолл, у которого, как говорили горожане, был еврейский нюх на деньги, все продолжал приумножать свое состояние. На гребне холма появились два амбара и хлев, в котором вскоре появились коровы. Джо решил заняться также фермерством, но затея эта оказалась неудачной –  коровы вскоре сдохли.

 

В магазине, оккупированном стариками, частенько говорили о Джо Ньюолле, его жене и их доме. Разговоры вертелись главным образом вокруг дома. Многие полагали, что дом этот не просто портит вид, но также вообще оскорбляет жителей города. “Но он притягивает взгляд, верно?” – как-то раз изрек старик Клат.

 

В 1928 году Джо стал пристраивать к дому еще одно крыло. Горожане, собирающиеся в магазине Брауни, дружно решили, что Джо чокнутый. Умный, но псих. Бенни Эллис заявил, что Джо сохранил единственный глаз своей дочери и держит его в банке с, как сказал Бенни, “фольмардегидом” на кухонном столе, вместе с ампутированными пальчиками, которые торчали из второй глазницы. Бенни непрерывно читал дешевые книжонки с романами ужасов, на обложках которых чудовища или великаны куда-то утаскивали обнаженных дам. Так что источник вдохновения Бенни лежал на поверхности. Однако вскоре многие жители Касл-Рока, и не только Дуги, клялись и божились, что все это – истинная правда. Некоторые утверждали, что в банке Джо хранилось кое-что еще, о чем говорить не принято.

В сентябре 1929 года в чесальном цехе головного предприятия Джо Ньюолла в Гейтс-Холлз произошел крупный пожар, а в октябре рухнула фондовая биржа. В ноябре Джо повесился на потолочной балке в одной еще не обставленных комнат своего дома. В последний день ноября гроб с телом Джо опустили в землю рядом с телами его жены и дочери.

К магазинчику Брауни подъезжает старенький “шевроле” Гэри Полсона, старика в выцветших зеленых брюках. За собой он вытаскивает сучковатую трость. На трость натянут белый пластмассовый набалдашник с велосипедного руля. На темном дереве он смотрится как презерватив. Гэри медленно входит в магазинчик и плотно закрывает за собой дверь.

 

Гэри Полсону исполнилось уже восемьдесят четыре года, и он подобно другим старикам из магазинчика помнит времена, когда на Дуге жизнь била ключом. Он потерял двоих сыновьях в войнах, до Вьетнама, и очень тяжело переживал их гибель. Третий сын, хороший парень, погиб в 1973 году — его автомобиль столкнулся с лесовозом. Одному Богу только известно почему, но его смерть Гэри перенес легче. Теперь из уголков рта у него иногда течет слюна, и он издает чавкающие звуки, словно хочет засосать ее обратно, прежде чем побежать по подбородку. Он многого не знает в современной жизни, но ему доподлинно известно, что проводить последние годы жизни старея – это просто мука.

 

–  Кофе? – спрашивает Харли.

– Пожалуй, что нет.

 

Ленни Патридж, которому, похоже, уже не оправиться после перелома ребер, полученного после странной автомобильной аварии, случившегося двумя годами ранее, подтягивает ноги, чтобы Гэри Полсон мог пройти. Гэри медленно опускается на стул. Он чмокает губами, всасывая слюну, и кладет руки на ручку трости. Усталый, осунувшийся.

–  Скоро пойдет дождь, –  нарушает он затянувшуюся паузу. – Мои суставы это чувствуют. Все болит.

–  Плохая осень, – поддакивает Пол Корлисс.

Вновь воцаряется тишина. Тепло, идущее из печки, наполнят магазин, который закроется, когда Харли умрет, или даже раньше, если он прислушается к советам младшей дочери. А пока тепло согревает воздух, одежду и старческие кости. От тепла запотевают стекла, выходящие во двор, где когда-то стояли заправочные колонки. Никакой прибыли магазин не приносит. Его услугами пользуются лишь некоторые местные жители да случайные туристы, проезжающие мимо. Для них старики, даже в июле сидящие у печки в теплом нижнем белье, - диковинка. Старый Клат всегда заявлял, что скоро в этой части Касл-Рока появятся новые люди, но в последние два года ситуация изменилась только к худшему: похоже умирает весь город.

 

Старый Клат и его внук Энди сейчас в ссоре. Они поспорили из-за пустяка – внука рассмешила одна его наивная реплика. В ответ старик сообщил, что для пьяницы лучше смеяться над тем, что он не понимает, чем плакать над тем, что он не знает. Энди это разозлило, и он пробурчал что-то на счет своей жены Мелиссы, смерть которой заставляет его тянуться к бутылке. И тогда старый Клот резонно спросил внука – сколько он еще будет винить в своем пьянстве мертвую жену? После этих слов Энди побледнел и велел старику убираться из его дома. Старик ушел и больше к Энди не заглядывал. Да и не больно хотелось – кому охота смотреть на пьяного внука?