ФАРШ НЕВОЗМОЖНО ПРОВЕРНУТЬ НАЗАД

 

Один чрезвычайно умный парень сказал мне когда‑то: «Ежедневная потребность в еде меня унижает. Я хочу быть свободным, гордым, принципиальным. Хочу ни от чего не зависеть. Но я должен питаться три раза в день, и мой дух против этого бессилен. У кого есть желудок – тот раб».

Такова крайняя форма физиологического бунта. В меньшей степени мы все испытываем нечто подобное.

Если честно, кроме еды мне необходимо очень много разных вещей. И зачастую они нужны мне куда больше, чем еда, которой я стараюсь по возможности не злоупотреблять. Я хочу очередные серьги, и очередной костюмчик, и новый автомобиль, и тэ дэ и тэ пэ. Моим потребностям нет конца, как не было начала. Во всяком случае, я его не помню. И все‑таки пища, хлеб наш насущный, стоит особняком в этом списке. Потому что пока мы едим, еда пожирает наше время.

Когда мы были детьми, наши бабушки и дедушки горбатились на грядках с клубникой, отцы таскали сумки, а мамы не отходили от плиты, чтобы мы были сыты и здоровы. Дети выросли и не спешат повторять подвиг былых поколений. Среди ровесниц моей мамы я знаю много женщин, любящих и умеющих готовить. Среди своих ровесниц – ни одной. В наших квартирах пахнет не пирогами и котлетами, а освежителями воздуха.

Мне тридцать два, но готовить я научилась совсем недавно – и как раз ради того мужчины, который абсолютно на этом не настаивал. В предыдущей жизни я всячески отлынивала от своей почетной женской обязанности. Серьезные партнеры (думаю, преимущественно в воспитательных целях) позволяли мне настрогать салат, держа наготове йод и пластырь. Однако картофельный нож отнимался категорически – мой старательно начищенный горох пробуждал в мужчинах непонятное плебейское скупердяйство. Они готовы были оставить несколько сотен баксов в ресторане, но оплакивали килограмм картошки, из которого путем усушки, утруски и очистки получалось полкило. Или граммов четыреста. Какая мелочность…

Наиболее тонкий бой‑френд вообще отодвинул мою руку, когда я потянулась к сыру и колбасе в благородном порыве сделать нам бутерброды. «Я сам, – сказал он мягко. – Для тебя ведь это экзотика…»

В итоге я все‑таки научилась готовить, причем именно экзотику, и, как говорят знатоки, не хило, но мне никогда не приходилось заниматься этим из года в год, изо дня в день. Я не могу даже представить вереницу обедов и ужинов, уходящих за горизонт. А жить когда? Когда работать, гулять, читать книжки, заниматься спортом? Любовью заниматься, наконец?! Если бы меня приговорили к плите, то остроту моего страдания не затмил бы перец чили, горечь сожалений составила конкуренцию луку, а от моей кислой физиономии покончил бы самоубийством лимон…

Ни один вид домашнего труда не сравним с готовкой по гигантским трудозатратам и нижайшему КПД. Квартира стоит убранной несколько дней. Постельного белья (постиранного, между прочим, автоматом) хватает на неделю. Наглаженные брючки я могу носить и носить, забыв про утюг, ибо претензии к дамским стрелкам значительно ниже, чем к мужским. А еда готовится неприлично долго, зато истребляется неприлично быстро.

Каков результат многочасового бдения на кухне? Разве горы еды? Нет – горы грязной посуды.

Если вдуматься, люди уделяют пище и ритуалам ее приема совершенно неадекватное внимание. Банкеты, фуршеты, пикники, барбекю, деловые ланчи, семейные обеды, торжественные ужины, файф‑с‑клоки, пиво после работы, блины у тещи, утренний хаш… Мне рассказывали, что в Тбилиси был знаменитый тамада, который ровно к шести ноль‑ноль отправлялся в духан на собрание друзей‑«хашистов». Когда соседи, выглядывая из‑за забора, спрашивали: «Куда ты идешь, Давид?» – он отвечал: «Радио дома сломалось, иду слушать гимн Советского Союза». В этом анекдоте есть особый смысл, ибо, иронично перемигиваясь и прекрасно понимая друг друга, люди как бы говорили: никакие гимны, никакой строй, никакая политика не стоят хаша и не одолеют хаш. В переводе на русский – Васька слушает да ест.

Когда мы голодны, еда – это сплошная радость. Когда сыты – сплошное расстройство. Не обязательно желудка, но почти всегда совести. Мы все время едим и все время худеем, и нет для нас никакого исхода. Итог жизни: как мало пройдено дорог, как много съедено сосисок. Кто научится не есть, тот, видимо, станет богом.

В советские времена продуктов было мало или совсем не было, их доставали, за ними давились в очередях, про них постоянно говорили. Теперь продуктов полно, но аппетит не снижается. Мы ходим в рестораны, хотя знаем, что на деньги, убуханные в один вечер, могли бы спокойно питаться целый месяц. В наших квартирах как минимум два туго набитых холодильника и отдельно – морозильник, где можно до следующего ледникового периода сохранить мамонтенка Диму.

Мы смотрим многочисленные кулинарные телешоу, где нас учат готовить самые неподходящие для этого люди, в основном, актеры. Попытка воспользоваться их рецептами при благоприятных обстоятельствах заканчивается разочарованием и мусорным ведром (фарш невозможно провернуть назад, и мясо ни на миг не восстано‑о‑овишь). При неблагоприятных – вплоть до летальных – последствиях (полеты на горшок и обратно).

Мода на диеты потихоньку угасает, сменившись модой на БАДы, пищевые добавки. То есть поверх всего, что съедено, еще таблеточку положить. С разными целями – повысить усвояемость, понизить усвояемость, полностью остановить усвояемость.

Человек беспрестанно думает о еде. Он постится, искренне веря, что котлетками вымощена дорога в ад. А она вымощена подсчетом калорий.

Готовка – краеугольный камень в союзе мужчины и женщины. Кто будет готовить? Как часто? Хорошо или плохо? Если хорошо, останется ли у женщины время хоть на что‑нибудь? Если плохо, каким образом мужчина будет удовлетворять трехразовую гастрономическую нужду? Наемные труженицы кухонного фронта принципиально вопрос не решают. Он вообще неразрешим. Единственное избавление от проблемы еды – не делать из еды проблему.

Редкая женщина, выйдя замуж, выражает недовольство своим супругом за то, что он не умеет и не любит заколачивать гвозди. Однако очень много молодых мужей разворачивают первые военные действия на супружеском поле по причине того, что подруга жизни недостаточно сильна в кулинарии. Это странно. Считается, что для гвоздей, унитазов и электропроводки существуют специально обученные люди, чья работа стоит денег. А готовить обязана всякая женщина – вне зависимости от образования, талантов и статуса, просто по половому признаку и, разумеется, абсолютно бесплатно. Из любви к семье.

Спору нет – любовь способна творить чудеса. В том числе и у плиты. Но как жестоко эксплуатировать эту слабость…

Я никогда бы не смогла влюбиться в мужчину, который много ест. А равно, наверное, и в мужчину, который любит готовить. Хотя это два разных типа, два разных характера – прорва и гурман. Но если мужик способен на большее, чем замариновать и пожарить шашлык, он выгонит тебя с кухни, чтобы самому остаться за повара. Так какая, в сущности, разница? Еда должна объединять людей, а она их постоянно разводит.

Елены Молоховец из меня бы точно не вышло. Моя книга о вкусной и здоровой пище уместилась бы в один абзац. Еда гасит адреналин. Еда, если ее не слишком много, – отличный афродизиак. Совместная трапеза интимна и потому является идеальной прелюдией к сексу. Наперсток мороженого из пупка возлюбленной – лучший ужин, который может вообразить себе настоящий мужчина. Говорить с мужчиной о еде я могу только имея тайной целью выведать его сексуальный темперамент. Как мисс Марпл, которая раскрывала убийства, делая вид, что интересуется рецептом имбирных пряников…

«Женский» провиант – шоколад, фрукты, йогурты, меня обычно настораживает. Его потребляют мужчины нервные и мнительные. Китайская кухня сулит вам секс с элементами сладких извращений. Японская – с элементами неприятных извращений. Острые – кавказская, корейская, мексиканская – выдают любовника прямолинейного, но пылкого. Пиццу любят милые, веселые ребята. Борщ с пампушками – хозяйственные куркули. Рыбу – интеллектуалы. К мясу, по‑моему, неравнодушны все мужчины. К французской кухне тоже, хотя никто толком не знает, что это такое. Просто им кажется, что французская кухня – это значит греться на солнышке с бокалом вина, рассматривать женщин и никуда не спешить.

Что‑то проголодалась я от этих разговоров…

Приятного аппетита.

_____

 

ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ

 

Когда героиня «Зимней вишни» поняла, что у ее любви нет будущего, и была близка к отчаянию, ей, если помните, встретился симпатичный маленький человечек. Который серьезно сказал: «Семья, как родина, просто должна быть». Оля, она же вишня, поверила. Захотела поверить. Попыталась организовать совместную жизнь на основе даже не симпатии, а просто отсутствия антипатии. На основе спокойного равнодушия. Человечек, рассуждавший про родину, продержался два часа и ушел. Потому что родину, к сожалению, действительно не выбирают. В крайнем случае ее можно поменять, однако нельзя лишить ее статуса родины. А спутник жизни – это результат нашего свободного волеизъявления. И нет никакого смысла делать выбор в пользу того, кто тебя не любит.

По сравнению с зимней вишней я, наверное, вишня пьяная. Не в том смысле, что заливаю сердечную тоску алкоголем. Как раз чего нет, того нет. Но я совершенно не способна выстраивать трезвые отношения с мужчинами. И поэтому, как говорит мой любимый, сама себя загоняю в угол. Приятно слышать подобные вещи от единственного в мире человека, с которым хочешь быть рядом…

Есть женщины, в принципе отрицающие институт брака. Правда‑правда, есть. Я их видела, и я от них в восторге. Это поистине свободные женщины. О себе, увы, такого сказать не могу. В данный момент мне очень хочется замуж. Наверное, это атавизм, рудимент, привет из прошлого, типа хвостика. Все, чем я могу утешаться, – мой хвостик радостно виляет навстречу только одному мужчине. И только его глазу он заметен. Остальные уверены, что я ни в ком не нуждаюсь. Сама с усами.

То есть для них я – с усами, а для Него – с хвостом. Вот ведь зверушка…

Почему женщины выходят замуж? Существует уйма причин. В юности:

– хочется красивую свадьбу, фату, ленты на капоте – в общем, хочется побыть в центре внимания;

– приятно демонстрировать подружкам кольцо на пальчике;

– надоел родительский дом;

– те, кто практичен не по годам, знают, что сейчас они могут продать себя дороже и с каждым годом их рыночная стоимость будет только падать;

– наконец, выходят замуж, потому что влюблены.

Спустя 5‑10‑15 лет:

– пора заводить детей;

– надоел хаос в личной жизни, хочется стабильности;

– реально страшит перспектива одиночества;

– неловко перед подругами и родными;

– те, кто не научился обеспечивать себя (да и те, кто научился), устают вкалывать по‑мужски и рассчитывать только на собственные силы;

– наконец, выходят замуж по любви.

Ошибаются при этом все. И молодые, и зрелые, и расчетливые, и по уши влюбленные. Ошибаются и умницы, и дуры. Мне всегда казалось, что я самая умная. Я не трачу время попусту, не вступаю в официальные союзы с мужчинами, которые мне не подходят или подходят приблизительно. Зато когда попадется на пути мой главный и единственный, уж конечно, я его заполучу. И не будет в моем приданом ни разводов, ни ранних морщин, ни детей, рожденных от приблизительных отцов. Только карьера, профессиональный успех, стабильное положение, созревшее сердце и ясная голова. Все это позволит мне щедро и неторопливо заниматься любимым мужчиной. Любимым мужем. Уж я‑то, красивая, сексуальная, остроумная, такая‑сякая, я ли не сделаю человека счастливым? И сможет ли он мне, МНЕ не предложить руку и сердце?!

Сегодня я смотрю на себя в зеркало и думаю: ну и кто ты – Красная Шапочка или дура? И не даю ответа. Просто не знаю, что сказать.

У меня на глазах сходились, женились и разводились многие пары. Я наблюдала людей – и мужчин, и женщин, – которые потратили на глупый брак время, навсегда вычеркнутое из их профессионального и человеческого становления. Мой бывший коллега, ровесник и вообще классный парень, начинал свою семейную жизнь с ежесекундных звонков жене, ласковых словечек и придыханий. Через год у них родилась дочь. Спустя еще пару лет звонки стали редкими и сугубо деловыми. Теперь они в разводе, с ребенком он видится строго по расписанию и во время этих встреч старается не ляпнуть лишнее, пока девочка еще мала и не научилась дома помалкивать, как партизан на допросе. Такие, обыкновенные, в общем‑то, истории всякий раз вызывают у меня свежее изумление. Как, и это все?! Ради такой малости стоило затеваться?

Но ведь они не могли предсказать свое будущее, скажете вы. Вот это‑то и пугает. Они не могли. А окружающие – не экстрасенсы и не психоаналитики – предсказали сразу. Невооруженным глазом было видно: этим ребятам вместе не жить. Ни она ему не подходит, ни он ей. Рыба с птицей гнездо не вьют.

Почему мы так прозорливы по отношению к чужим союзам и так беспомощны, когда надо сделать собственный выбор? И кто умнее – те, кто изучает науку брака на личном опыте, не боясь ни проб, ни ошибок, или мы, теоретики‑перфекционисты, которые хотят только все или ничего?

Ответа нет. Потому что до сих пор не известно, что такое «удачный брак».

Это брак, продержавшийся до кончины одного из супругов? Брак, где выросли хорошие дети? Где женщина резко приумножила свое благосостояние? А мужчина чувствует за спиной «крепкий тыл»? И не летают по квартире сковородки? И супруги никогда не изменяют друг другу?..

Впрочем, последний фактор давно не котируется. Клятву вечной верности, которую пара должна дать перед алтарем (или при более светских обстоятельствах), сегодня принято рассматривать как пережиток прошлого. Тоже своего рода хвостик – из тех далеких антисанитарных времен, когда медицина не умела бороться с венерическими заболеваниями и всякая измена могла отразиться на здоровье будущих поколений. А теперь есть презервативы и изменять можно. Семья через это не слабнет.

Такую вполне циничную точку зрения подкрепляют «духовные наставники» молодых, преимущественно зрелые дамы, которые на каждом углу твердят, что секс в браке – не главное. Не главное, конечно, если ты человек спокойного темперамента и мало прихотлив в сексуальной сфере. Для чувственных людей секс всегда в числе приоритетов. Они не могут иначе. Не главное в браке, значит, главное за пределами брака.

Меж тем, клятва вечной верности сколь духовна, столь и сексуальна. Вступать в брак, на мой взгляд, следует только с тем человеком, которому ты сегодня готов дать ее – в более или менее торжественной обстановке, но искренне и без малейших колебаний. Со стопроцентной уверенностью. Если в будущем ты нарушишь свое слово, значит, жизнь оказалась сильнее тебя. Но сегодня – не соври ни на йоту. Себе не соври. Если бы каждый из нас задавал себе накануне свадьбы один честный вопрос и находил внутри себя абсолютно честный ответ, глупых браков, браков, где нервы и время потрачены впустую, сильно бы поубавилось.

Чем человек моложе, тем легче он переносит женитьбу. Пошли, расписались – всего делов. И даже брак с браком, то есть бракованный брак, не кажется ему катастрофой. Пошли, развелись – подумаешь, проблема. Однако затем мы начинаем бояться даже проверенных здравым смыслом и освященных большой любовью союзов. Мы все – Подколесины, готовые сигануть в окошко. Потому что пожениться – это значит вызвать активность неведомых сил, земных или небесных (ибо до сих пор не ясно, где заключаются браки). Пожениться – значит умаслить или прогневать таинственного Властелина обручальных колец.

Никакой брак не проходит бесследно. Два вещества, смешанные в одном сосуде, могут дать непредсказуемую реакцию. Взорвать, испепелить, сжечь – это в худшем случае. Но то, что оба изменятся, и изменятся навсегда, сомнению не подлежит. Страшен не развод, страшно потерять зря время. Страшно не только не стать лучше рядом с другим человеком, но, может быть, измениться к худшему. Прав был Рудольф Нуриев, когда говорил: «Человек должен жениться на себе и жить с собой. А если у вас развод с самим собой, никакие семьи вас не спасут…».

Почему мужчины женятся? В юности:

– чтобы обеспечить постоянный секс;

– удачно стартовать, благодаря новым семейным связям;

– почувствовать себя взрослым;

– потому что встретилась очень красивая девушка;

– наконец, женятся по любви.

После тридцати:

– пора обзаводиться семьей;

– надоел хаос в хозяйстве, болит желудок;

– реально пугает перспектива одиночества;

– у всех друзей жены и дети;

– родители достали: женись да женись;

– хочется разделить с кем‑то свой успех;

– встретилась очень красивая девушка;

– наконец, женятся по любви.

В зрелом возрасте:

– хочется начать все сначала;

– хочется убежать от себя предыдущего и избавиться от тех, кто тебя предыдущего помнит;

– хочется, чтобы тебя любили;

– хочется любить самому, а дети выросли, а супруге, с которой прожил тридцать лет, уже не до того;

– встретилась очень красивая девушка.

Но вот что бы мне действительно хотелось знать, – почему мужчины НЕ женятся? Почему мы, красивые, сексуальные, такие‑сякие, а главное – любящие, порой не можем заполучить их, как ни стараемся? Я должна понять это во что бы то ни стало. Потому что у меня нет путей к отступлению. За мной моя любовь. Я виляю своим рудиментарным хвостом так, что он вот‑вот оторвется. Мне необходимо наконец услышать «да», когда я в очередной раз предложу…

_____

 

…ДАВАЙ ПОЖЕНИМСЯ!

 

На самом деле я никогда не говорю ничего подобного. Во всяком случае, в такой, апдайковской редакции. Я догадываюсь, что однажды мужчине попросту надоедает жениться. Он попробовал раз, попробовал два и увидел, что это довольно‑таки скучное занятие. Отношения сползают в рутинную бытовуху, женщина потихоньку разочаровывается в тебе, ты потихоньку разочаровываешься в женщине, но вы оба обязаны поддерживать товарный вид оболочки, под которой ничего нет. Любовь умирает, а брак остается – и разбирайся с ним дальше как знаешь.

Сказать взрослому мужчине: «Давай поженимся!» – все равно что самой услышать: «Помой посуду». Господи, какая тоска…

НЕ жить вместе удобно во всех отношениях. У вас больше взаимно свободного времени, меньше шансов наскучить друг другу, и почти нет поводов для низменных житейских ссор. Можно придерживаться диаметрально различных взглядов на общих знакомых, вам не грозит принимать их вместе. Вообще, в СВОЕЙ жизни, жизни, не разделенной с другим человеком, можно соблюдать полную вкусовую монополию. Опять‑таки, НЕженатым людям легче разойтись, если они понимают, что их совместная история исчерпана.

Тем не менее, бывают случаи, когда жениться необходимо. Если «история» тянется долго, пылает ровной страстью и не обещает исчерпать себя в сколько‑нибудь обозримом будущем, другого выхода, кроме пары колец, у вас нет. Поскольку все на свете должно развиваться. Что не растет, то деградирует, что не переходит на новый виток, сползает по спирали вниз.

Увы, самый прекрасный свободный роман не может длиться вечно. Вернее, его свободные формы со временем теряют свою привлекательность. Один и тот же супруг (супруга) на протяжении десятилетий – это якобы большая удача. Один и тот же любовник (любовница) годами – это недоумение в глазах подруг и приятелей. Как, они все еще вместе? Он по‑прежнему с ней? Она так и осталась с ним? И ничего не меняется?

Ужасно не то, что эти вопросы звучат у тебя за спиной. Ужасно, что ты сама начинаешь их задавать.

Главный недостаток любви заключается в ее необратимости. Любовь допускает только одностороннее движение. При попытке повернуть обратно утыкаешься носом в «кирпич». Это больно, между прочим… Нельзя остановить любовь на полном ходу и вдруг перевести ее в режим доброго приятельства. А если все‑таки можно, значит, любовь давно закончилась.

Что не помогает чувству, то разрушает его. Третьего, увы, не дано.

Когда любимый и любящий мужчина не хочет на тебе жениться, это огорчает. Это оскорбляет. Наводит на неприятные мысли и гнусные подозрения. Пусть в глубине души ты знаешь, что не права, тебе не становится легче. Мужчина, которому небезразлично твое душевное равновесие, то есть достойный мужчина, обычно выбирает из двух вариантов. Он либо уходит навсегда (у них это называется «освободить», «не морочить голову», «оставить в покое», «не стоять на пути»), либо делает предложение.

Мужскому мозгу и сердцу оба выхода кажутся равноценными. И, вероятно, я огорчу многих, если скажу, что у женщин иная точка зрения. Именно потому, что женщины – вопреки своей репутации – гораздо меньше интересуются формальностями. Для нас штамп в паспорте – только логическое продолжение. Смешно слышать от мужчины, что жениться – значит взять на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Лично я вообще терпеть не могу это нудное слово, но коль уж мужчинам оно нравится, коль уж оно наполняет смыслом их жизнь, признаемся честно, что ответственность начинается если не с первой ночи (не будем загонять друг друга в угол), то во всяком случае с первого «люблю». Ответственность за человека, которого ты любишь и который любит тебя, который доверяет тебе, величайшая на свете. Штамп и кольцо не могут ни усилить ее, ни ослабить. Мужчинам свойственно взвешивать все «за» и «против», обдумывая возможную женитьбу. Лучше бы они доставали свой безмен (не подумайте плохого) несколько раньше. На пороге очередного романа.

Человек, женившийся раз пять или шесть, точно не помню, говорил друзьям, что для женщины брак – это полное обновление. Сексуальное, бытовое, душевное, духовное. И если ты не можешь обеспечить ей оригинальный репертуар, не женись ни в коем случае.

Собственно, это подтверждает мою давнюю догадку, что всякий мужчина есть ходячее собрание заблуждений. Которыми он не только руководствуется сам, но и активно охмуряет братьев по разуму. Взять замуж женщину, которая тебя любит, – значит позволить ей реализоваться как женщине. Даже самые талантливые и успешные из нас непременно хотят простых вещей. Заботиться, ухаживать, просыпаться вдвоем, держать на руках ребенка. Без этого мы не умеем быть счастливыми.

А кольцо… Кольцо, конечно, имеет значение. Если только не валяется в дальнем ящике. Я видела браки, где люди носили кольца по привычке. Но я не знаю ни одного союза, где по‑настоящему влюбленный мужчина отказывался бы надевать кольцо. А уж женщина – тем более.

Носить его кольцо – все равно что спать в его майке. Это глубоко интимная вещь, хоть и выставленная (в отличие от майки) на всеобщее обозрение. Интимность, заявленная публично. У меня на руке его кольцо, я – его жена, его женщина, я принадлежу ему, он мною обладает, каждую ночь мы вместе ложимся в постель, мы связаны телом и душой, нас двое. Так может ли быть что‑то более возбуждающее, чем полоска золота на пальце?!

Говорят, люди не должны вступать в брак, если этому не благоприятствуют объективные обстоятельства. Продвинутые мужчины накрепко затвердили, что Бог – в подробностях. А Бог – в главном. Подробности Он как раз оставляет на наше усмотрение. Не царское это дело – мелочами заниматься.

Наконец‑то пришел мужчина, который открыл меня настоящую. И я вдруг очень себе понравилась. До него я не знала, что могу быть такой. Что могу так радостно, широко, упоительно существовать в этом мире. Теперь мой мужчина думает, что я хочу жить с ним. А я хочу жить с собой – настоящей. Но настоящей я бываю только в его присутствии. Вот в чем фокус. Уж если говорить «люблю», то, разумеется, ему, а не кому‑нибудь другому.

Однако не только мужчины завоевывают честь и славу первооткрывателей. Мы тоже угадываем в них многое, о чем они сами не подозревают.

Я люблю его и его любовь ко мне – потому что она делает меня счастливой, и свою любовь к нему – потому что благодаря ей я стала другим человеком. Он любит меня (надеюсь, ах, как же я на это надеюсь) и мою любовь к нему – потому что с ней интереснее жить, и свою любовь ко мне – потому что без этой любви он никогда бы не познакомился с самим собой.

Если это не называется «блестящая партия», я предпочту весь остаток жизни провести беспартийной.

Известны браки по любви и браки по расчету. Неудачными бывают и те, и другие. Безо всякой, разумеется, гарантии я бы рискнула попробовать третий вариант – выйти замуж по расчету любви. Честно прикинув, хватит ли моего чувства настолько, чтобы оставаться с одним мужчиной в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни, принимать его умным и глупым, покладистым и упрямым, толстым и тонким…

Из меня никогда не получится чья‑то жена. Просто супруга Такого‑то. Но ведь это скучно, разве нет? По‑моему, в один прекрасный день это должно надоесть до оскомины.

Зато из меня получится любящая жена. Пылкая жена. Забавная жена. Жена, которой можно гордиться. В общем, давай…

Но вот беда: я не знаю, как сказать «давай поженимся» другими словами.

Я вчера видела чудесное колечко…

Мне грустно засыпать одной…

Знаешь, у Апдайка есть такой роман…

Или в лоб: «Будьте моим мужем»?

Или просто: «Я тебя люблю»?

Неужели этого недостаточно?

_____

 

ПОДУМАЮ ОБ ЭТОМ ВЧЕРА

 

Лучшее, что может сделать женщина, – вовремя прекратить болтовню. Когда женщины умолкают, мужчины наслаждаются. Мужчина и женщина – как пушка и муза – редко вступают в диалог. Но если хорошо воспитаны, то хотя бы позволяют друг другу высказаться.

С кем я разговаривала на протяжении долгих трехсот страниц?

Ну, в первую очередь, конечно, с мужчинами. Почему – в первую? Потому что такова маленькая подлость высокой женской души. Войдите в магазин одновременно с покупателем‑мужчиной и посмотрите, к кому из вас, прорывая бюстом халатик, метнется из‑за прилавка продавщица… Там, где хозяйничает женщина, реальный босс всегда мужчина.

Начиная авторскую «женскую» колонку в газете, я не думала, что из нее со временем получится книжка. Я вообще сомневалась, интересно ли это кому‑нибудь, кроме меня. И вздохнула с облегчением, когда на мой имэйл стали приходить читательские отклики. А еще – приятно изумилась, увидев, что, в основном, они подписаны мужскими именами и никами. ВозНИКли даже постоянные корреспонденты, которым отдельное спасибо. Как женщина ищет преданности в любимом мужчине, так журналисту позарез необходимы верные читатели. «Мыльная» почта свидетельствовала, что мужское население интересуется любовью (и лишь в том числе – сексом) ничуть не меньше женского. Но если дамы просто выражали солидарность (а когда не были солидарны, помалкивали), то эти… Рвались в бой, требовали совместно рожать истину в страстном споре и даже сочиняли стихи…

Эта книга адресована всем мужчинам, у которых хватает терпения выслушать женщину. Но один адресат, разумеется, волнует меня особенно. Тот, кому я наконец‑то осмелилась высказать многие вещи, никогда прежде не звучавшие вслух. То есть никогда – в наших разговорах. В принципе, он может читать эту книгу как одно длинное письмо частного характера. Но – только он. Я не хочу обидеть всех остальных намеком, будто они посвятили несколько часов изучению чужой интимной переписки…

«Я у себя одна» – это, конечно же, гимн настоящим женщинам (и лишь в том числе – настоящим стервам). Тем женщинам, знакомым и незнакомым, к которым я заведомо испытываю симпатию. Мне хотелось с ними поговорить. Мне хотелось их поддержать – с тайным расчетом, что и они поддержат меня.

Я сохранила в своем компьютере послание от девушки по имени Марина: «Многие женщины чувствуют себя с.с. – стервой сексуальной, и в глубине души этим гордятся. Лично я подписываюсь под каждым словом. Только интересно: мы, женщины (может, не все, но процент растет), эту классификацию понимаем и принимаем, а мужчины – точно не все, процент не велик. Вот так и живем. Довольствуемся своей с.с. и совершенством в одиночку. Надеюсь, пока…». Если я обнаружила этот текст в своем ящике, значит, мы «довольствуемся совершенством» не в одиночку. Значит, нас много. Во всяком случае, мы есть.

В конце концов, на протяжении всей этой книжки я разговаривала сама с собой. Считается, будто так поступают только ненормальные. Хотя ненормальный человек в моем понимании – как раз тот, кто никогда не с собой не беседует. Вернее, человек неполноценный, скорбный духом. Внутреннее молчание – это тяжелый душевный недуг. А у меня так, легкая шизофрения…

Я наговорилась с собой всласть. Мне стало легче? Пожалуй, нет. Если честно, стало труднее. За последние месяцы я узнала о себе больше, чем за тридцать лет жизни. Остановить этот процесс уже невозможно – я продолжаю знакомиться с собой изо дня в день, и, значит, когда‑нибудь появится следующая книжка.

Но я не хочу планировать свой век от книжки до книжки. Мне необходимо расставить другие, более существенные вехи на своем пути. Что произойдет со мной дальше? Например, в ближайшие пятьсот дней. К тому моменту, когда я начну книгу под названием «Опять тридцать пять» или нечто в этом роде… Буду ли я по‑прежнему счастлива своей несчастной любовью? Или все‑таки сумею переконвертировать ее в любовь совершенно счастливую? А, может, к тому времени я окончательно пойму, что счастья без оговорок не бывает?

И чем мне предстоит заниматься ближайшие несколько лет? И появятся ли на свете глаза, в которые я буду смотреть – не образно, но буквально – с материнской нежностью?

Опять‑таки, не растолстею ли я, не дай бог, к тридцати пяти годам? Тоже ведь серьезный вопрос…

Я сама не заметила, как из автора этой книжки превратилась в героиню. Стала рассматривать себя с придирчивым посторонним любопытством. И в общем могу сказать, что эта амбициозная, строптивая, въедливая особа, ее образ мыслей, и образ чувствований, и герой ее романа – все это по меньшей мере небезынтересно. Уже кое‑что.

Я мысленно ссорилась с собой и мирилась. А также мысленно ссорилась и мирилась со своим любимым мужчиной, с мужчинами, которые были до него, с родителями, с начальниками, с судьбой…

Однажды, лежа в обнимку с ноутбуком, я подумала: сумеет ли эта книга поколебать в мире что‑нибудь хоть на дюйм? Разумеется, нет. А может ли она изменить мою жизнь? Вряд ли. А хочу ли я перемен? Да, хочу. Тем не менее, проведя целые часы наедине с собой, я должна перед лицом своего компьютера твердо заявить, что ни о чем не жалею.

Наверняка это прозвучит пафосно и с учетом тридцати лет даже смешно. Однако именно в тридцать, когда земную жизнь, будем надеяться, мы не прошли до половины, но в своей женской судьбе, как ни крути, перевалили экватор, мы начинаем думать о прошлом и каяться.

Так вот, думать еще допустимо. Каяться – категорически нет.

Мне всегда казалось, что контуры грядущих событий можно разглядеть уже сегодня, если смотреть внимательно. Я верю, что в зеркале уже сейчас отражается смешная мордочка пацана, подозрительно похожего на меня; что эта почти пустая книжная полка, специально отведенная под мои «творения», давно превратилась в массивный, доверху забитый многоуважаемый шкаф… И когда любимый мужчина с виноватыми глазами говорит мне: «Видишь ли, дорогая…», я улыбаюсь, потому что знаю то, чего пока не знает он.

Мне интересно смотреть в будущее. А в прошлое – не очень.

Я могу перевести контуры будущего на белый лист своей жизни, и они станут яркой реальностью. Но повлиять на прошлое я не в силах. Самое глупое, что может делать человек, – это сожалеть о случившемся, укорять себя, винить других и выстраивать умозрительные предположения, что было бы «если бы…». Пока мы корчимся со свернутой шеей, мы не видим свое будущее и наше настоящее проходит мимо нас.

Если сегодня я имею то, что имею, значит, когда‑то я мечтала именно об этом. Так оно и есть. Мне хотелось профессионального успеха – и я его заработала. Хотелось интересно жить, видеть мир, общаться… – все это вполне реально. Хотелось заполучить одного мужчину, одного‑единственного – и его любовь стала главным триумфом моей жизни. Однако успех относителен, мир велик, а триумф вышел с примесью горечи, и, следовательно, мне есть ради чего жить дальше.

Совершала ли я ошибки? Ну, конечно, сто пудов. Но если эти ошибки привели меня к успеху и любви, да будут они благословенны. Только в этом смысле я и верю в естедей. Вообще, мне неведомо, чем отличаются «правильные» и «неправильные» поступки. Я знаю, что правильно и неправильно ДЛЯ МЕНЯ.

О том, что было вчера, мне следовало подумать вчера. Сегодня, а тем более завтра, я не стану тратить на это время.

Я никогда не улавливала в себе сходства со Скарлетт О'Хара. Скорее уж, с Реттом Баттлером. Например, сегодня я размышляю, что прежде чем заводить ребенка, мне надо отчасти подкорректировать свою репутацию «злой» и «скандальной» журналистки. Нелюбовь к себе я переношу довольно легко. Но все чаще задумываюсь о том, что ее, эту нелюбовь, автоматически проецируют на дорогих мне людей. И от этого мне становится больно… То есть Ретта я понимаю лучше.

Я никогда не говорила: «Подумаю об этом завтра». Фраза не из моего цитатника. Я подумаю сегодня – про мое сегодня и про мое завтра.

Что надумаю – обязательно напишу.

До скорого!

Приятно было поболтать!

_____

 

Ямпольская Елена Александровна  

 

 

Елена Ямпольская – известный театральный критик и журналист. Закончила Российскую академию театрального искусства (ГИТИС). Автор книг «12 сюжетов о любви и театре», «Елена Майорова и ее демоны», лауреат Золотой Пушкинской медали.

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.