БРИДЖИТ ДЖОНС В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ

 

Чем телесериал отличается от любви? Принципиально ничем. И то, и другое – род психологической зависимости. Желательно, разумеется, и здесь, и там подсесть на нечто стоящее, чтобы не стыдиться перед дальними и ближними (то есть самыми язвительными) подругами ни своего мужчины, ни своего сериала. С первым пунктом каждая из нас разбирается самостоятельно. Со вторым вдруг коллективно пофартило. Не потому, что об ушедших – либо хорошо, либо ничего, а просто из чувства справедливости надо признать, что «Секс в большом городе» – умное, смешное, стильное зрелище, и мне лично не хватает теперь круглой луны над Манхеттеном, где неунывающие полуночники упорно ищут себе пару…

Правда, предчувствуя тяжелое расставание, я заблаговременно слетала на «Горбушку», и разноцветные конверты с фигурками в маленьких черных платьицах занимают сегодня почетное место в моей видеотеке, символизируя… что? Наверное, международную солидарность женщин, пытающихся сохранить лицо (и тело, естественно). Добиться успеха и остаться собой, сделать карьеру и остаться собой, родить ребенка и остаться собой. Найти любовь – и опять‑таки не потерять в ней себя.

С фактами не поспоришь: все мы смотрели SEX & THE CITY, обсуждали по утрам свежие серии; под финал дружно впадали в дремоту у офисных компьютеров, потому как в связи с 300‑летием Питера «Секс…» перенесся на после полуночи, из‑за чего на официальном сайте сериала даже возникла грубая чат‑перепалка, а рейтинг душки Парфенова среди женского населения страны съежился до размера XS. Саманта сказала бы, что такой рейтинг надо искать с члено… пардон, рейтингоискателем.

Теперь, благодаря телевидению, мы знаем, что секс, как и исторический путь, у нас совершенно особый, отличный от других. В частности, с американским аналогом явно ничего общего. Кто бы мог подумать, что Нью‑Йорк – город таких сексуальных контрастов… С одной стороны, складывается впечатление, будто две любые разнополые особи, встретившиеся в магазине, спортклубе, кафе или просто на перекрестке, немедленно примеряют друг друга для будущего соития – иногда мысленно, но чаще вслух. С другой, оторопь берет, когда видишь, что количество партнеров у четырех подружек категорически не переходит в качество секса, и на пути к сорока они открывают для себя невинные постельные истины, без которых быть вдвоем – только время зря терять. То есть насчет того, что Керри Брэдшоу действительно knows good sex, есть сомнения. Занятия любовью в бронебойном дезабилье даже обсуждать не будем. Жанр семейного сериала диктует свои суровые законы.

Кстати, что касается семейности. У русских мужчин к сексу энд сити большие претензии. Говорят, он вдребезги рушит и без того не очень крепкие постсоветские семьи. Когда жены отрываются от телевизоров, мужья уже спят. «Перезвоню после «Секса…» – обещает подружка. «Я забыл, что это такое!» – вопль ее законной половины по ту сторону трубки.

Он забыл, она – нет. Еще бы: ей напоминают об этом два, три, а если повезет, и четыре вечера в неделю.

Мы смотрим «СвБГ» и верим в то, чего на свете не бывает. Например, что можно лопать всякую гадость и злоупотреблять коктейлями, оставаясь при этом тощей, как спичка. Что тридцатипятилетняя женщина способна прогулять ночь и отлично выглядеть утром. Наконец, что в большом городе есть шанс познакомиться на улице с первым встречным и не попасть после этого в хронику происшествий: «Зверски расчлененное тело жертвы до сих пор не опознано»…

Таковы законы истинной веры. Раз уж принимаешь религию «СвБГ», то изволь – вместе с чудесами, прозрением слепых и очищением прокаженных. Женское евангелие от Кендис Бушнелл и Даррена Стара скрасило вечера и подарило надежду многим россиянкам. Причем сделало это здесь и сейчас. А наше отечественное ТВ начнет производить продукцию такого качества и такого уровня продвинутости, когда мы станем бабушками…

Интересно, что из «Дневника Бриджит Джонс», другого культового книго‑фильма, лично для меня евангелия не получилось. Потому что это дневник трусливой женщины. А «СвБГ» повествует о женщинах отчаянно смелых. Они смело говорят и живут без оглядки, и робость, периодически сковывающая их души, видна только нам. Нам, для которых они вывернули себя наизнанку.

Секс способен обходиться без разговоров, однако человеческая свобода начинается с разговора о сексе. Может быть, четыре подружки озвучивают кое‑что лишнее. Зато мы до недавних пор не умели произнести вслух даже самое необходимое.

У нас другой секс. И, разумеется, другой большой город. Первое, думаю, лучше (чего там скрывать, ха‑ха‑ха). Второе, сами понимаете. Женщине легче установить отношения с Нью‑Йорком, чем с Москвой, потому что NY – мужчина, подтверждение чему фаллосы небоскребов. (И можно сказать, что 11 сентября 2001 года Большое Яблоко оскопили…) Москва – баба до мозга костей, нелогичная и агрессивная. Вся в жутких розочках, но без нормальных парковок, водостоков, снегоочистителей. Духами пользоваться научилась, дезодорантом пока нет.

Женщина в Москве – существо жалкое. В пробках этого города портится наша кожа и коптятся легкие, в трещинах его тротуаров застревают каблучки, в вонючих переходах выветривается парфюм… Это не значит, что я не люблю свой город. Скорее, город не отвечает мне ни малейшей взаимностью…

Я не собираюсь менять место жительства, но уже пару лет как крепко обосновалась внутри «СвБГ». Потому что это про меня. Про таких, как я. И мне становится легче от того, что легко не бывает в принципе. От того, что мои проблемы – отнюдь не только мои. В компании четырех подружек я давно и прочно стала пятой. Стесняться тут абсолютно нечего. Любовь и телесериал – две зависимости, дозволенные даже супернезависимой женщине.

_____

 

ГИМН НАСТОЯЩЕЙ СТЕРВЕ

 

Когда лет пять назад некий «доброжелатель» мужского пола сообщил мне как бы промежду прочим, что за мной закрепилась репутация стервы, он добился своего – я дернулась. Это прозвучало, как гром среди ясного неба, как приговор без права на кассацию. Стерва в моем представлении тогда приблизительно равнялась ведьме, а перейти из разряда «хорошая девочка» сразу в графу «ведьма», минуя промежуточные стадии, казалось мне непоправимым несчастьем. С тех пор кое‑что изменилось. То есть и доброжелатели по‑прежнему при мне, и работы у них только прибавляется, но эпитет «стерва» я стала воспринимать как самый изысканный комплимент. Чего и вам желаю.

В действительности стервы делятся на две разновидности: стерва натуральная (в дальнейшем с.н.) и стерва сексуальная (соответственно, с.с.). Натуральной, то есть природной стервой можно только родиться. Это чрезвычайно неприятный – без шуток – женский тип, чью совесть омрачают пусть мелкие, но настоящие подлости: клевета, интриги, злонамеренные подставы, стукачество и т. п. Врожденная стервозность, как правило, проявляется еще в песочнице, расцветает махровым цветом под сенью средней школы и служит своей хозяйке верным орудием до последнего ее вздоха (такого долгожданного для ряда коллег и знакомых).

С.н. имеет два подвида: змея подколодная (полное единство формы и содержания), а также тихий, ласковый омут, доверху набитый чертями. Первых боятся и обходят стороной, вторые, напротив, пользуются тем, что идентифицировать их довольно трудно, и живут в свое удовольствие, чуть что изумленно округляя глазки.

С.с. не состоит с с.н. ни в каких родственных отношениях. Она исходит из того, что простая человеческая порядочность есть норма жизни, обязательная как для мужчины, так и для женщины. Вечно модный, классический унисекс.

С.с. не боятся, ее просто не любят. Мужики – за то, что она подвергает их трезвой оценке. Женщины – за то же самое, то есть за критический взгляд на их собственных, драгоценных мужиков.

Быть стервой натуральной противно, но выгодно. Быть стервой сексуальной совсем не выгодно, зато очень приятно. «Раньше я вызывала у людей массу негативных эмоций, – довелось мне услышать от одной пожилой актрисы, – а теперь все вокруг стали такими доброжелательными… Меня это очень беспокоит». Ее можно понять. Всеобщей равнодушной любовью пользуются только те, кто никому не составляет конкуренции.

Стервозность второго типа является приобретенной. Я бы сказала, «благоприобретенной», но судить, что есть благо, а что зло, не берусь. В отличие от натуральной стервозности сексуальная – это не оружие, а способ самообороны. Щит, а не меч. Мы становимся стервами, когда другого выхода нет. «Была на свете одна тетя, сперва она долго плакала, а потом стала злая», – думаю, вам не надо напоминать, кто рассказывал эту печальную сказку маленькому мальчику с коротко стриженной головой.

Годам к тридцати в жизни всякой нормальной женщины накапливается любовный опыт. Нет, «опыт» – чересчур умиротворенное слово, накапливается боль. Много боли. Мы начинаем чувствовать себя роялем, который открыт, а ключ потерян, и каждый бренчит на нем все, что вздумается. Девять разочарований на десять мужчин – поверьте, это нормальная статистика для России. А может быть, и для всего мира. Более того, это очень удачная статистика. «Никому не удается построить отношения на любви», – в отчаянии выкрикнула Саманта Джонс, попытавшаяся было выбросить свою стервозность на помойку. Чем это закончилось, вы, наверное, помните.

То, что многие современные женщины воздерживаются от замужества или недорого ценят свой брак, свидетельствует вовсе не об их «избалованности». Мы просто стали честнее с собой и миром. Да, женщине свойственно покоряться – мы очень любим склонять голову на чье‑нибудь плечо. Но тыкаться в мужские плечи вслепую с определенного возраста невозможно. Широко закрытые глаза – привилегия юности.

С.с. – это зрелая самостоятельная женщина, которая твердо знает, что она не червонец, чтобы всем нравиться, а гораздо лучше червонца, и ценность ее уникальна. Раздавать любовь направо и налево она больше не хочет, надо что‑нибудь оставить и для себя. Поиск мужчины с этого момента прекращен. Начинается поиск достойного мужчины. С.с. заявляет свое право на выбор. Теперь она и только она будет решать, кто заслуживает ее любви. Мужиков такая позиция, как правило, дико злит. Потому что страшно возбуждает.

Зайдите на сайт нашего любимого сериала и обратите внимание на рейтинг «Самая стильная героиня». Стоит кому из четырех подружек показать себя настоящей стервой – бортануть правильного жениха, подать на развод без видимых причин, ляпнуть правду прямо в чью‑нибудь физиономию – и количество поданных за нее голосов растет как на дрожжах. На самом деле стервы крайне привлекательны. Прежде всего, для сильного пола. Стерва, как правило, умна – опыт зря не пропадает. Стерва, как правило, красива, поскольку любит себя и ухаживает за собой. Наконец, сами задатки к стервозности свидетельствуют о хорошем темпераменте. Соблазнить, а тем паче удержать возле себя требовательную женщину – значит блистательно подтвердить перед миром все свои мужские достоинства. «Женщина должна: а) лежать и б) тихо» – это все‑таки идеал несчастных комплексантов.

В общем, не бойтесь превратиться в стерву. Как ни парадоксально, это тот путь, на котором вы с большой долей вероятности можете встретить своего главного человека. Как узнать, что это именно он? Очень просто. С ним не придется быть стервой. Ну разве что самую малость…

_____

 

СИНДРОМ РОКСАНЫ

 

Как вам кажется, о чем женщина не устает просить мужчину? «Куни мне…»? Вот и неправда. «Поговори со мной». За утренним кофе, вечерним чаем, а по уик‑эндам едва ли не круглосуточно разносится всюду сакраментальный женский призыв: «А поговорить?..».

В отношениях полов молчание мало того, что не золото, оно – яд, постепенно и мучительно разъедающий душу. Вся эта советская лирика – «и легко нам разговаривать, и молчать вдвоем легко» – в жизни абсолютно не работает. Люди молчат вдвоем, когда разговаривать им трудно, скучно или тошно.

Женщины по натуре болтливее мужчин. Так распорядилась эволюция: пока самец, издавая отрывистые вопли, бегал за мамонтом, мы сидели у очага и более или менее связно перетирали первобытные новости. Мамонты кончились, мужчина вернулся в семью и обнаружил там новое, насквозь провербаленное существо, рядом с которым его нечленораздельность оказалась абсолютно не в кассу. Честного добытчика стали третировать, унижать, высмеивать, обзывать пещерным неандертальцем и питекантропом упертым. А главное – секс в сопровождении одного только покряхтывания женщину больше не удовлетворял. Собственно, если вкратце, то вот так, из дамских капризов и ультиматумов, вышла вся мировая литература…

Женщина любит поговорить. В среднем за сутки она произносит в три раза больше слов, нежели мужчина (и в четыре раза чаще него страдает заболеваниями челюсти). Однако еще больше нам нравится слушать. Есть женщины, наделенные особым, наркотическим вкусом к слову. Я называю это «синдром Роксаны» – в честь несчастной возлюбленной Сирано де Бержерака, у которой глаза не дружили с ушами, а когда уши все‑таки победили, было уже поздно. Признаюсь честно, сама принадлежу к данному типу. Гордиться тут, может, особенно нечем, но и стесняться нечего: вербальный снобизм довольно‑таки благороден по сравнению, скажем, с придирчивой ревизией мужских бумажников… Более того, я – Роксана, возведенная в квадрат. Человек, способный сформулировать, что «поцелуй – не тайна, а секрет, но в губы сказанный случайно», кажется мне красавцем невзирая на любые изъяны внешности. Хотя… Нет, все‑таки для длинных носов существует пластическая хирургия. А короткий ум и плоское сердце не лечатся.

Жизнь современной Роксаны трудна и безрадостна. На каждом шагу подстерегают вербальные конфузы. Даже если посещать места общего пользования (улица, транспорт, магазин) исключительно в берушах, то дома тебя настигнет, например, какой‑нибудь идиотский рекламный ролик.

Ну не буду я покупать белье и колготки фирмы, позиционирующей себя в качестве лучшей подруги. Не нужна мне лучшая подруга там, где у меня колготки. А тем более белье… Или с утра пораньше прилетает на мобильник SMS‑ка от человека с выразительной фамилией Трахтенберг: «Всегда будь в жизни аккуратен, не оставляй, как Клинтон, пятен». За эту принудительную пошлость я отваливаю компании МТС немерено лавэ каждый месяц… Но главное разочарование Роксаны – конечно же, мужики, которые экают‑мекают, воткают‑блинкают или еще того хуже – декламируют под видом стихов какие‑то «гарики». И только потому, что подобным субъектом совершенно невозможно увлечься, вы будете избавлены от удара под дых – его полного любовного косноязычия. Наверняка немые Герасимы тоже любить умеют, но так хочется, чтобы красивое чувство и выражало себя красиво…

Роксану не подкупишь формальным комплиментом, ей греет душу слово образное, высокохудожественное, горячее от страсти. Мы любим ушами поэтов, а не врунов. Мужчины, кстати, тоже слабы на ушки – только для них важнее интонация. А нам еще принципиален голос. Бывают такие мужские тембры – коленки подкашиваются… Можно получить оргазм посредством одной лишь телефонной трубки.

Секс без слов – это как блюдо без гарнира. Или даже гарнир без основного блюда. О чем допустимо разговаривать в постели? Да обо всем – в той мере, в какой мы доверяем друг другу. Язык – величайший инструмент возбуждения, и грех им не пользоваться – по‑разному, но непрерывно. С другой стороны, рушить вербальные барьеры надо с некоторой осмотрительностью. Слово, как известно, вылетит – не поймаешь, а презерватив для языка пока не придумали. Могут образоваться плоды. Иногда горькие…

Мне глубоко симпатичны люди, способные говорить о своей любви вслух – просто, открыто и искренне. По‑моему, это первый признак того, что любовь здесь действительно живет. Порок не так глуп, чтобы лезть с откровениями, он предпочитает ханжить и прятаться: «Это очень личное, это не для печати…». Бог мой, сколько я знаю представителей творческой богемы, которые в жизни не стесняются ничего, но выворачивают наизнанку каждую журналистскую фразу: «Что за намеки, что за подтексты, кто‑нибудь поймет, догадается – уберите немедленно…». Зато мне никогда не забыть публичное, перед телекамерой признание Аллы Пугачевой: «Были моменты в моей жизни, когда я рыдала в подушку от одиночества и умоляла Господа Бога послать мне хоть какого‑нибудь завалященького мужичонку. Хоть сантехника. Лишь бы любил…». В тот момент я поняла, чем эта женщина покорила одну шестую часть суши. Что бы она ни вытворяла впоследствии, все сто раз искупится и оправдается одной этой фразой.

_____