Молнией бога сожженный, за миг перед тем

Страшный и яростью буре подобный.

Но благодатный, великий Арей,

Непобедимый союзник,

Поколебал их ряды.

В поле рассеял

И погубил.

Семь вождей бегут, покинув

Богу медные трофеи.

Только те, кого вскормили

Мать одна, один отец,

Только два несчастных брата

Устремили друг на друга

Копья, оба победили,

И удел обоих смерть.

 

Антистрофа II

В город, где гул колесниц не смолкает, с приветом,

С громкою славой богиня Победа вошла.

Войны забудем и храмы наполним

Пеньем и пляской на целую ночь.

Вакх, потрясающий землю

В пляске ударом ноги,

Хоров веселых

Будет вождем.

Но сюда грядет владыка

Менойкид, правитель новый.

В этот день, когда свершилась

Воля вечная богов,

Царь, в душе своей питая

Новый замысел, недаром

На совет старейшин фивских

Чрез глашатаев созвал.

 

 

Эписодий Первый

 

Сцена 1

 

Креонт

Восстановив наш город, потрясенный

Ударом волн во время долгих бурь,

Желанный мир нам боги даровали.

Созвал я граждан избранных сюда,

Чтоб объявить им волю нашу: чтили

Вы древний скиптр и трон священный Лайя;

Вы верными остались до конца

И при царе Эдипе и при детях

Покойного царя. Когда же братья

В братоубийственном сраженье пали,

Разящие, сраженные друг другом, –

По всем правам ближайшего родства

Я власть от них наследственную принял.

Вы знаете, как трудно угадать

И помыслы и душу человека,

Пока в руках он власти не имел.

Кто хочет быть царем, не помышляя

О благе всех; кто истину скрывает

И для кого не выше всех друзей

Отечество, – презрения достойным

Того считаю. Бог свидетель мне:

Молчал ли я когда‑нибудь из страха,

Скрывал ли я грозящую беду

И был ли враг отечества мне другом?

О нет, всегда я думал об одном –

О благе общем: для него и близких

Я забывал. Так думаю и ныне

И пользу тем отчизне принесу.

Вот и теперь я приказал – да будет

Похоронен как доблестный герой,

За родину на поле брани павший,

С торжественным обрядом Этеокл.

А Полиник, беглец и враг народа,

Вернувшийся на родину затем,

Чтоб сжечь дотла и город наш и храмы

Родных богов, чтоб нас поработить,

Насытившись убийствами и кровью,

Я повелел – да будет он лишен

Надгробных слез, и жалоб, и молитв,

Да будет труп его, ужасный людям,

Добычей псов и кровожадных птиц.

Я так хочу: не должен быть порочный

Превознесен над праведным; а тот,

Кто возлюбил отчизну, будет нами

Всегда почтен, и мертвый и живой.

 

Хор

Ты так решил, Креонт, о сын Менойка?

Судьба врагов отечества, судьба

Его друзей – в твоих руках: ты можешь

Приказывать и мертвым и живым.

 

Креонт

Вы избраны исполнить волю нашу.

 

Хор

О царь, назначь других, моложе нас.

 

Креонт

Я сторожей давно приставил к телу.

 

Хор

Но чем еще могли бы мы служить?

 

Креонт

Храня закон, казните непокорных.

 

Хор

Какой безумец сам пойдет на смерть?

 

Креонт

Хотя грозит виновным смерть, но подкуп

Уж много раз губил людей.

 

 

Сцена 2

 

Входит страж.

 

 

Страж

О царь!

Я не бежал – я шел не торопясь,

Не раз мой шаг я замедлял в раздумье,

Не раз с пути вернуться я хотел,

И говорил мне тайный голос: «Бедный,

Не сам ли ты на казнь свою бежишь?

А между тем вернуться ты не можешь:

Другой царю расскажет эту весть,

И все‑таки ты казни не избегнешь».

Так думал я и шел не торопясь,

И краткий путь мне показался длинным.

Но наконец я должен был прийти.

Хотя и сам я многого не знаю, –

Тебе, Креонт, всю правду я скажу.

Последнее осталось утешенье:

Что Рок судил, того не миновать.

 

Креонт

Чего ты так боишься? Что случилось?

 

Страж

Сперва скажу я о себе: ни в чем

Я пред тобой не виноват, не знаю

Виновного, и было бы, мой царь,

Казнить меня несправедливо.

 

Креонт

Вижу,

Стараешься ты оградить себя:

Должно быть, весть недобрая.

 

Страж

Великий

Внушает страх предчувствие беды.

 

Креонт

Но знать я должен. Говори ж скорее!

 

Страж

Открою все: тайком – не знаю кто –

Пришел и, труп покрыв сухою пылью,

Могильные обряды совершил.

 

Креонт

Что говоришь ты? Кто посмел?

 

Страж

Не знаю.

Земля кругом нетронута была

Ни заступом, ни острою лопатой,

И след колес глубокой колеи

Не проложил в кремнистом диком поле,

И не осталось никаких улик

Виновного. От стражи первой смены

Услышали мы утром о беде,

И все тогда подумали: вот чудо

Зловещее… Невидим был мертвец,

Не погребли, а лишь землей покрыли,

Чтоб охранить от святотатства труп.

И не нашли мы никаких следов:

Ни хищный зверь, ни пес не приходил

И мертвого не трогал. Брань и крики

Послышались: мы все наперерыв

В нссчастии друг друга попрекали,

И дракой спор окончиться грозил.

Мы верного не знали ничего,