На месте. Вы где? Надеюсь, не рядом с одиннадцатым этажом.

Нет, – отправил я Эддисон. – Половина проигрывает мне в покер, а другие играют в рулетку.

Отлично!

Я не сдержал любопытства.

Как поездка?

Она ответила одним словом:

Жаркая.

Правда?! – я нахмурился.

Но не такая жаркая, как ты ;) – прислала она.

Это было глупо, но я дулся.

Откуда ты знаешь?

Я видела тебя голым.

Хороший ответ, но это было очень давно.

Не в последнее время, – ответил я.

Дилер открыла карты и обратилась к Ноа. Он спасовал. Я посмотрел на свои карты, телефон снова загудел.

Не в последнее время, а пока что <3

Хм-м. Теперь я думал, как уйти с вечеринки и найти ее.

Парни помогли мне отвести Кевина наверх. Они знали, кого мы ждем, так что легко покинули столы. Финальная часть ночи была близка, и я хотел, чтобы это закончилось. Мне не хотелось смотреть на танец этих девушек, хотя вид Кевина будет бесценным.

Все устроились в номере, и в дверь постучали. Я посмотрел в глазок и отошел в сторону.

– Вы – Кайл?

Одна из девушек, блондинка, улыбнулась мне. У нее была загорелая кожа и идеальные зубы, ее волосы были гладко стянуты на макушке. Она была в очках с темной оправой, с бриллиантовыми серьгами, а ее черный пиджак и короткая юбка придавали вид библиотекаря.

Я кивнул.

– Это я. А вы?

– Стейси, – она пожала мою руку. – Это Бриэль.

Я пожал руку Бриэль, отметил ее темные волосы в косах. Она была в юбке в клетку и белых чулках. Изображала плохую школьницу.

– Рад встрече, – сказал я. – Брат, жених, сидит по центру дивана. У него темные волосы, как у меня.

Они кивнули.

Я стал открывать дверь, но Стейси остановила меня.

– Вы оплатили два часа, но мы останемся дольше, если цена устроит. Вы уже щедро добавили чаевых.

Да, развлечения того стоили.

– Зависит от остальных, – сказал я. Я уже достаточно денег отдал на эту ночь.

Я открыл дверь и пропустил девушек вперед. Они бросили сумки и прошли в центр комнаты. Они тут же сосредоточились на Кевине, а я пожалел, что не снимал его реакцию. Другие парни свистели и вопили, пока глаза брата становились все больше. Подавляя улыбку, я старался не смеяться, пока он смотрел на женщин так, словно никогда не видел стриптизерш.

Бриэль села очень близко к моему брату на диване. Она обняла рукой его плечи и играла с его волосами, пока Стейси встала перед ними. Она склонилась, выпятила попу и игриво сказала:

– Нам сообщили, что ты женишься.

Кевин смотрел на нее.

Она попробовала снова:

– Ты женишься?

Он медленно кивнул. Стейси улыбнулась.

– Тогда мы прибыли вовремя.

Девушки представились и игриво выслушали имя каждого. Бриэль озвучила правила, а Стейси прошла к их сумкам и вытащила колонку Beats Pill. Пока она готовилась, Кевин поймал мой взгляд.

– Я тебя убью, – шепнул он.

Я рассмеялся.

Они десять минут занимались им, и я решил, что мне хватило. Они неплохо видели и… кх-м… были талантливы, но на меня они так не действовали. Я держался в стороне, так что смог ускользнуть за дверь в коридор. Поиграв пару минут с телефоном, я решил позвонить Эддисон. Она не ответила, и я сбросил вызов. Она была занята маникюром, масками для лица… или мужчинами.

– Почему ты сидишь на полу?

Я вскинул голову. Эддисон была в двух дверях от меня. Она была в длинной ночной рубашке, и розовыми буквами на ней было написано: «Последнее веселье перед кольцом».

– Стейси и Бриэль меня не привлекли, – улыбнулся я и встал.

Она вздохнула.

– Так и с Данте и Лэнсом, – она обняла меня за шею. – Они меня не впечатлили.

– Да? – я вскинул бровь. – Потому ты в моем коридоре?

Она кивнула.

– Хотела посмотреть, не оставишь ли ты вечеринку на минутку.

– Почему? – поддразнил я.

Она огляделась, сжала мою рубашку одной рукой. Она улыбнулась и отошла, потянув меня за собой, пока мы не дошли до двери на лестницу. Она открыла ее бедром, сжала мою рубашку обеими руками и втянула за собой. Дверь закрылась со щелчком за нами, и губы Эддисон прижались к моим.

Мы врезались в стену у ступеней. Она отпустила мою рубашку и прижала пальцы к моей груди. Мои зубы игриво прикусили ее нижнюю губу, а потом мои губы нашли ее шею. Я целовал ее горло, она прильнула ко мне, отклонив голову, ее ладони скользили к моему ремню. Она задрала мою рубашку, добралась до голой кожи. Эддисон провела руками по моему животу. Я нашел край ночной рубашки и задрал ее, чтобы просунуть под нее руки. Мои большие пальцы водили круги на ее бедрах, ее дыхание прерывалось, а потом я решил снова накрыть ее рот своим.

Мы целовались, как подростки, пока я не понял, что мое отсутствие могли заметить. Пульс бился с болью в теле, и я понял, что Эддисон тоже это ощущает. Она сжала мои плечи, мы перевели дыхание. Если так продолжить, нам потребуется комната. Я прижался лбом к ее лбу и сказал:

– Жаль, мы не дома.

Она лениво улыбнулась мне и согласилась:

– Заходи завтра, – сказала она. – Будет ужин и… десерт.

Я улыбнулся и прижался к ней.

– Мне нравятся твои мысли, – наш поцелуй был медленным и многообещающим, и я уже не мог дождаться завтра.

Мы с неохотой разделились. Эддисон поправила ночную рубашку, заправила мою. Она поцеловала меня в последний раз, и мы пошли к двери. Она открыла ее и проверила, что все чисто. Мы пошли в разные стороны, друзья не заметили нашего отсутствия.

 

 

Глава двадцать пятая

 

У двери Эддисон следующим вечером меня встретил Сэм. В воздухе витали ароматы Италии, и мой желудок заурчал. После вечеринки у меня почти не было аппетита.

До этого момента.

Я заглянул внутрь, но не увидел Эддисон и постучал. Сэм перестал вилять хвостом и с ожиданием посмотрел на меня. Он вскинул брови, будто не понимал, почему я не вхожу.

– Открыто, друг? – спросил я и дернул ручку. Открыто. Я вошел.

Я завернул за угол кухни и ожидал найти там Воробушка. Ее там не было, но свежая буханка хлеба была на разделочной доске на стойке. Аромат тут был сильнее, доносился из печи. Я заглянул, приоткрыв дверцу на дюйм. Напоминало лазанью.

– Черт!

Я вздрогнул, думая, что меня поймали. Я обернулся и понял, что Эддисон за мной нет. Я, хмурясь, прошел в гостиную и увидел ее в открытой двери во дворик. Она стояла снаружи на бетоне, у ее ног была большая черная кастрюля.

И она горела.

Что такое?

Я тут же бросился к двери.

– Что происходит?

Эддисон посмотрела мне в глаза. Она вытащила большой палец изо рта.

– Я обожглась.

Я схватил ее руку, чтобы посмотреть. Ее большой палец покраснел, но волдыря не было.

– Почему ты сжигаешь вещи?

Она посмотрела на коробку с другой стороны от кастрюли. Там были фотографии и бумаги.

– Я сжигаю прошлое, – выпалила она.

Я не этого ожидал сегодня.

– Не хочешь сказать, почему?

– Легко, – сухо сказала она. Эддисон убрала руку, склонилась к ящику. Она вытащила фотографию и показала мне. Скромный кадр, они с Дереком были где-то в тропиках, сидели в баре с напитками с зонтиками. Она бросила фотографию в огонь, и она сразу сжалась. – Я заехала в дом днем, – сказала она. – В спешке я забыла книгу рецептов. Мне нужно было сделать ужин. Там все рецепты мамы.

Она выбрала открытку. Снаружи было написано: «Моей прекрасной жене». Эддисон бросила ее в огонь, и она пропала.

– Там был Дерек? – спросил я.

– Нет, – она нахмурилась, – но я нашла кое-что интересное.

– Например?

– Она взяла еще одну фотографию.

– Два грязных бокала от вина на кухне. У одного – след от розовой помады, – она порвала фотографию пополам и бросила в огонь.

– У Дерека было свидание, – я пожал плечами. – Тебя это беспокоит?

Она издала саркастический смешок.

– Нет.

Записка стала пеплом.

– Эддисон, стой, – я сжал ее плечи. – Поговори со мной. Что не так?

– Он изменял мне, – едко сказала она. – Я нашла бокалы и пошла в ванну. Ее бритва была в душе.

Я пытался осознать это. Они расстались. Это не было изменой. Так быстро замену не находили, но…

– Меня нет там всего четыре дня, – Эддисон перебила мои мысли.

– Признаю, он пережил расставание быстро, – я пытался успокоить ее. – Но разве это важно? Может, это на одну ночь.

– Или это началось до того, как я ушла.

Я прищурился.

– Думаешь?

– Знаю.

Она вытащила чек из заднего кармана.

– Я залезла в ящик его стола, – она показала мне бумажку. Чек из ювелирного магазина. – Это номер нашей кредитки, – сказала она. – Он купил это в марте… но не подарил мне.

Я смотрел на чек. Он купил дорогие серьги.

– Пятьсот долларов? – спросил я.

Она кивнула и показала другой чек. Нижнее белье. В апреле.

Когда она уезжала.

– Это не все, – сказала она, бросая бумажки в огонь. – Я этого не получала.

Я не знал, что можно ненавидеть Дерека еще сильнее. Я ошибался. Я стиснул зубы.

– Мне жаль, что он так с тобой поступил.

– Не стоит, – она отошла от меня. – Это мне жаль, – она присела, схватила ящик и высыпала все в огонь. – Жаль, что я не заметила раньше. Что позволила ему сомневаться. Что корила себя из-за тебя. Я не должна была.

– Все хорошо, – сказал я. – Ты не знала. Мы теперь вместе. Все в порядке.

– Нет, – она отбросила ящик. – Подумай сам. Как давно он изменял? Только с ней? А если он мне что-то передал?

Я не понимал ее.

– Ты о чем?

– А если я больна, Кайл? Мы не использовали презервативы.

Комок появился в моем горле.

– А ты ощущаешь себя больной?

– После того, как узнала об этом, – ее гнев угас, тревога заняла его место. – Я не… мы не… – она запнулась. – Я не хочу рисковать тобой. Сначала мне нужно провериться у врача.

Я хотел снова убить Дерека. Я обнял Эддисон.

– Все будет хорошо, – утешал я ее. – Вот увидишь.

Ее голос звучал приглушенно у моей груди.

– Тебе легко говорить. Не ты ощущаешь себя грязным.

Я отошел и посмотрел в ее глаза.

– Не говори так. Даже если у тебя что-то есть – что маловероятно – это не твоя вина.

– А если есть? – прошептала она.

– Мы справимся с этим, – я не дрогнул. – Я люблю тебя.

Эддисон отчаянно посмотрела на меня.

– Ты не уйдешь?

– Нет, – я смотрел на нее. – Я так долго тебя ждал. Я тебя больше не отпущу.

Она шагнула вперед и поцеловала меня медленно, посылая множество значений.

– Я так тебя люблю, – сказала она, отодвинувшись. – Прости, что ночь пошла не по плану.

– Все не так плохо, – я прижал ладони к ее талии. – В твоей духовке что-то невероятно вкусное.

– Курица под пармезаном, – она улыбнулась впервые за вечер. – Надеюсь, ты голоден.

– Умираю от голода, – сказал я.

Она отошла от меня и посмотрела на огонь.

– Ты закончила с этим? – спросил я.

Ее лицо скривилось, она кивнула.

– Я принесу воды, чтобы потушить это, – она пошла к двери и замерла. – Надеюсь, он шутил, – сказала она.

– Что?

– Сжигание.

– Как кукла вуду? – спросил я.

– Да. – Нахмурившись, она вошла в дом.

 

* * *

 

За пару дней мое раздражение выросло. Кевин не унимался, Джен не отставала, а я не мог трогать Эддисон так, как хотел. И у меня были два сна о том, как я переехал Дерека на машине.

Это точно был стресс.

Свадьба брата в субботу, потом он уедет на неделю с Эшли. Он проверял, чтобы я ничего не испортил в офисе, пока его не будет. Он не переставал уточнять все детали, хоть в этом не было смысла. Видимо, из-за нервов перед свадьбой он доводил остальных.

С другой стороны, меня донимала Джен. Заставляла учить песню для свадьбы. Она прислала мне музыку и текст, но мы еще не репетировали вместе. Она паниковала, но мне было не до гитары. Эддисон работала в студии, я хотел проводить время с ней.

Воробушек решила заняться делом. Я ею гордился. Она выбирала название студии, продумывала цены, рекламу, заказывала то, что нужно, чтобы закончить оформлять комнату. Она была настроена решительно. Она призналась, что хотела так отвлечься от Дерека и его гадких дел. Но шли дни, и она все больше думала о своих нуждах. Я хотел помогать ей. И она ждала заключение врача. Ожидание нас убивало, мы были как на иголках.

К концу недели я был готов ускорить время. Но нужно было терпеливо справляться с Джен.

– Свадьба через два дня! – закричала она мне на ухо. – Нужно собраться сегодня! Репетиции по телефону – не выход!

– Успокойся, – сказал я.

– Успокоиться? Это мой подарок. Ты должен помогать мне!

– Знаю, – я тяжко вздохнул. – Можешь приходить. Эддисон с Эшли что-то продумывают для репетиции ужина завтра.

– Это хорошо. Буду к семи.

Джен не опоздала. Она не была глупой. Она приехала со своей гитарой, закусками и пивом.

– Мы надолго, – сказала она.

Джен несколько минут общалась с Тори, а я поставил принесенную еду на столик. Я открыл попавшуюся под руку пачку и сунул угощение в рот. Я пошел за своим инструментом. Когда я вернулся, Джен сидела на диване, настраивала гитару с красной конфетой в зубах.

– Ладно, – жевала она. – Послушаем тебя.

Я заиграл, она остановила меня и указала на гитару.

– Дай сюда.

Я отдал ей гитару. Она настраивала инструмент, а я сказал:

– Все хорошо. Тебе нужно расслабиться. Когда ты пила в последний раз?

Я думал, она рассмеется, но она буркнула:

– На прошлых выходных.

Ох.

– Что-то пошло не так?

Она покачала головой.

– Все было хорошо, или мне так кажется, – она вернула мне гитару. – После этого я не смогла связаться с Россом.

– Росс?

– Парень с Нового года, – объяснила она.

– У него есть имя, – отметил я. – Ты не приведешь его на свадьбу? Там и свяжетесь.

– Нет. Он сказал, что его не будет в городе, и я больше не спрашивала, – Джен опустила гитару на колено. – Готов?

– Мы закончили разговор о Россе?

– Да.

– Уверена?

– Да!

Я игриво ткнул ее ногу своей.

– Не давай ему обидеть тебя. У меня уже есть один мужчина в списке. Не заставляй добавлять еще одного.

– Дай угадаю, – улыбнулась она. – Вы с Дереком не ладите?

– И никогда не ладили.

Мы репетировали, ели и пили. Песня не была сложной, но Джен не унималась часами. К одиннадцати мы стали сонными. На последнем прогоне я спутал переход от первого куплета ко второму, и арахис полетел мне в лицо, чуть не попав в глаз. Джен решила, что это смешно, и я бросил в нее горсть «M&M’s», она закрылась гитарой. Она подняла те, что упали ей на колени, съела их и схватила пачку крекеров. Она бросила ею в меня, и я отбил ее со смехом. Крекеры разлетелись по полу, и Тори обрадовалась. Пока моя собака лакомилась, я встал и оттянул ложку в соусе, будто собирался запустить им в Джен.

– Нет, – рассмеялась она.

– Сама виновата.

Она схватила закрытую бутылку пива и встряхнула ее.

– Я тебя оболью, – пригрозила она.

И мне стало все равно. Я отпустил ложку, и соус с зеленым луком попал по ее животу.

– Зараза! – завопила она, глядя на себя. Ее глаза зло блестели, она встряхнула бутылку сильнее. – Убегай.

Я не сомневался, что она обольет меня. Но я сунул руки в карманы и пошел медленно, дразня ее, словно мне было все равно, промокну ли я. Она отреагировала быстрее, чем я ожидал, и убрала крышку с бутылки раньше, чем я прикрыл лицо.

– Твою мать! – выругался я. Пиво потекло с моего лба, жаля глаза.

Джен рассмеялась и прошла ко мне. Ее пальцы задели мои щеки, она пыталась вытереть пиво.

– Я не помешаю?

Я обернулся. Эддисон стояла у двери моей кухни. Я вытер пену с глаз и моргнул. Я прошел к ней, но она попятилась. Я видел боль и смятение на ее лице.

Я смотрел на Эддисон, перевел взгляд на Джен, понимая, как это выглядело. Я не говорил ей, что мы с Джен работаем над подарком для Кевина. Мне стало не по себе.

– Мы репетируем, – сказал я.

– Что репетируете?

– Песню, – Джен подошла ко мне. – Я попросила Кайла выступить со мной на свадьбе.

Эддисон пронзила меня взглядом.

– С гитарой? Ты говорил, что плохо играешь.

– Верно, – я стоял, истекающий пивом. – Но Джен не хотела дарить Кевину и Эшли что-то обычное, так что написала песню и наняла меня.

Эддисон смотрела на меня и мою бывшую. Мы стояли в тишине, Эддисон разглядывала нас. Я сказал ей, что Джен нашла другого. Она должна была поверить, что между нами ничего не происходило.

Эддисон без слов повернулась, чтобы уйти.

– Погоди, – я шагнул к ней.

Она посмотрела на меня, не останавливаясь.

Я ускорился и обошел ее, перекрыл выход.

– Слушай. Все не так, как ты подумала. Мы правда репетировали.

Эддисон скрестила руки. Она сказала:

– Докажите.

Джен взяла свою гитару, я пошел вытереть лицо на кухне. Я вернулся в гостиную, Эддисон сидела на краю дивана с видом «лучше бы вам не врать, или я вас убью». Я сел напротив Джен, устроился удобнее. Она посмотрела на меня и отсчитала:

– Три, два, один…

Мы заиграли начало, и Джен запела первый куплет. В припеве я подключился:

Я не забуду

Нашу встречу

Твою улыбку,

Твои глаза,

Твою руку в моей

 

Мое сердце знало,

Я выберу тебя

 

Знаешь, малыш,

Мое сердце лишь для тебя,

Бьется для тебя,

Любит тебя.

Да.

 

Твой смех,

Твои глаза,

Твое красивое лицо,

Я не найду

Других таких.

 

Мое сердце знало,

Я выберу тебя

 

Твоя голова на моем плече,

Твоя рука в моей руке,

Еще год вместе,

Еще на год старше.

Ты моя, а я – твой.

Я люблю тебя.

Да.

 

Мое сердце знало,

Я выберу тебя.

 

Закончили мы сильно, в этот раз получилось лучше всего. Во время припева я каждый раз смотрел на Эддисон, ловил ее взгляд. Эти слова были особенными, пока я пел их ей.

Мое сердце знало, я выберу тебя.

– Что думаешь? – спросил я, не зная, хорошо или плохо, что ее взгляд ничего не выражал.

– Я… – она моргнула. – Это было хорошо, – тихо сказала она.

– Да? – Джен улыбнулась. – Вот видишь, – она ткнула меня в плечо. – Я говорила, что ты не так уж плох.

Я закатил глаза.

– Джен? – Эддисон встала. – Я могу поговорить с тобой наедине?

Что?

– Конечно, – Джен взглянула на меня и опустила гитару. Девушки ушли в коридор, я услышал, как закрылась дверь. Я остался в гостиной с собакой.

Я не знал, что делать, и стал убирать со стола. Я убрал еду, смел крошки и понял, что я все еще в пиве. Я отправился в ванную и замер, услышав приглушенные голоса из гостевой спальни. Я не должен был подслушивать, но нервничал. О чем они говорили? Я подошел поближе к закрытой двери, я вёл себя так, словно она могла ударить током.

– …три года, – услышал я Джен. – И он ни разу не признался мне в любви. У нас не любовь. Это дружба.

 – Уверена? – спросила Эддисон. – Вы довольно близки. Да, ты не знаешь меня, но мне нужно понимать, с чем я имею дело. Я не знаю, сколько выдержу.

– Поверь, – сказала Джен, – он по уши влюблен в тебя. Ты бы слышала, как он о тебе говорит. Ты понимаешь?

Эддисон молчала.

– Я объясню иначе, – сказала Джен. – Я еще не видела Кайла таким. Он стал веселее. Со мной он был в работе 24/7. Никаких драк едой. Никакой собаки. Ему словно было семьдесят.

Да? Я вел себя не старше тридцати.

– Он хороший, – сказала Джен. – Но между нами ничего нет.

– Хорошо, – Эддисон вздохнула. – Спасибо за честность. Просто… я не хочу, чтобы это все разбилось. Понимаешь?

– Да, – голос Джен был ближе к двери. – И я рада, что ты не набросилась на меня. Я не знала, что будет, когда ты повела меня сюда.

Ручка стала поворачиваться, и я поспешил в ванную. Я взял тряпку и посмотрел на себя в зеркало. Глаза покраснели из-за пива. Мило. Я словно всю ночь выпивал.

Девушки прошли в ванную, я быстро умылся. Я достал чистую футболку из шкафа.

Когда я пришел в гостиную, Джен уже не было. Эддисон сидела в моем любимом кресле с Тори на коленях.

– Она уже большая для такого, – я кивнул на собаку.

– А вот и нет, – Эддисон погладила ее. – Я с Сэмом до сих пор так делаю.

– Но не в кресле, – сказал я.

– Не в кресле.

Я подошел и присел перед Эддисон.

– Все хорошо?

Она кивнула.

– Узнала, что хотела?

Она снова кивнула.

– Прости, что забыл рассказать о песне. Ты была на севере, когда Джен уговорила помочь ей. Я оттягивал репетиции, потому что хотел дольше быть с тобой.

Эддисон скривилась.

– Как она тебя уговорила?

Я застонал.

– Напомнила о «Вольной птице». Я признался, что мы с тобой танцевали только под эту песню. Она была расстроена, ведь много часов учила меня играть ее. Сказала, что я в долгу перед ней.

Глаза Воробушка стали огромными.

– Согласна. Ты в долгу перед ней.

Я ухмыльнулся.

– А теперь и передо мной.

– Что?

– Ты с бывшей пел о любви. Я хочу услышать «Вольную птицу».

– Нет.

– Да, – Эддисон подвинула Тори и встала. – Ты красиво играл до этого, – она вскинула бровь. – И с каких пор ты поешь? У тебя хороший голос.

Да?

Она убрала волосы и показала татуировку.

– Это наша песня, – сказала она. – Сыграй ее для меня.

Я не мог спорить.

Я повел ее за руку к своей гитаре. Она села рядом со мной на диван, поджала ноги и повернулась ко мне. Я теребил струны, вспоминая, с чего начать, а потом предупредил:

– Я не знаю всю песню.

– Не важно.

Ладно. Я вдохнул и заиграл.

Я сосредоточился на пальцах, потому что давно не играл эту песню. Я знал слова наизусть, они слетали с моих губ. Я допел, посмотрел Эддисон в глаза. Она почти плакала.

– Ты расстроена?

Она покачала головой и коснулась гитары. Я отдал инструмент, и она опустила гитару на пол. Эддисон забралась ко мне на колени, прижалась к моей груди и обхватила мое лицо руками.

– Я тебя люблю, Кайл Дейтон, – прошептала она.

Я улыбнулся, мои губы были рядом с ее.

– Я тоже тебя люблю.

 

 

Глава двадцать шестая

 

– Что с тобой?

Брат ослабил воротник снова. Его кожа покраснела там, где он тер ее. Он повернулся к зеркалу в вестибюле, я просунул пальцы между его рубашкой и шеей.

– Места еще много, – сказал я.

Он пожал плечами и отошел от меня.

– Держи руки при себе.

Я закатил глаза и сверился с часами.

– Еще пять минут.

Кевин выдохнул и буркнул отражению.

– Пять минут.

Его реакция напоминала, как мы готовились к футболу в школе. Тренер давал команде пару минут успокоиться, а потом вел на поле. Некоторые шептали, некоторые молились. Другие просто сидели, обдумывая игру. Я огляделся, понимая, что Кевин смиряется с самым важным в жизни: через полчаса он станет женатым.

Время пришло, и я шагнул к нему.

– Мне заводить машину?

Он посмотрел на меня в смятении.

– Последний шанс отказаться, – сказал я. – Уверен, что хочешь это?

Он скривился.

– Издеваешься?

– Думаю в этом и заключается миссия свидетеля.

Кев криво улыбнулся мне.

– Спасибо, но не надо.

Я знал его ответ, но все же проверил. Он дергал воротник, словно не мог дышать.

– Нервничаешь? – спросил я.

– Да, – он провел рукой по волосам. – Если бы там была Эддисон, как бы ты себя чувствовал?

– Если бы она выходила за тебя? – я вскинул бровь. – Я бы злился.

– Ты знаешь, о чем я, – сказал он. – Как бы ты ощущал свою свадьбу?

Я обдумал его вопрос, ответил через секунды:

– Паниковал бы.

– Вот именно, – сказал он. – Я все еще не могу поверить, что Эшли согласилась, – он шагнул в сторону и добавил. – Надеюсь, она не передумает.

Эшли так не сделает. Эддисон могла сейчас об этом говорить с ней, но она не бросит моего брата.

– Эй, – я сжал его плечо, остановив его. – Эшли тебя любит. Даже я это вижу. Вы должны быть вместе, хватит переживать.

Кевин уставился на меня и помахал перед моим лицом рукой.

– Что ты сделал с моим братом?

Я нахмурился.

– Что?

– Пару месяцев назад ты говорил, что я спешу. А теперь нам с Эшли суждено быть вместе?

– Не глупи. Я это знаю. Она не передумает, как и ты.

Кевин не был убежден.

– Ты серьезно?

Откуда сомнения?

– На сто процентов уверен.

– Джентльмены?

Священник обратился к нам, и я обернулся к нему. Он был худым стариком с короткими седыми волосами.

– Пора, – его глаза улыбались. – Есть вопросы?

Я посмотрел на Кева.

– Вопросы?

Он покачал головой, и я заметил, как он сглотнул.

– Все готово, – сказал я за него.

Священник кивнул.

– Тогда начнем. Все на местах.

Кевин прошел к отцу Фрэнку, я – за ним, как мы и репетировали. Мы вышли из вестибюля в зал церкви, оказавшись на виду перед алтарем. Священник вел нас к нашим местам, я сцепил руки перед собой и сосредоточился на плечах Кевина. Я еще не посмотрел на толпу, но ощущал на нас сотни взглядов. Это пугало. Сколько людей они позвали на свадьбу?

Музыка оповестила, что невеста идёт. А я посмотрел на двери за толпой. Я заметил свою маму, мою мачеху Лидию, они сидели в первом ряду перед нами. Я узнал цветы, которыми украсили ряды. Там были голубые гортензии и ландыши. На репетиции мне сказали, что цвета свадьбы – голубой, розовые и бежевый. Я не сильно вникал в это, но флорист прекрасно подобрала цветы.

Тени появились за мутным стеклом, отделяющим заднюю часть церкви от входа, и я понял, как волнуюсь из-за Эддисон. Она оставалась с Эшли ночью, пока Кевин бушевал в моем доме. Хоть этот день был для новобрачных, я собирался повеселиться со своей девушкой. Я радовался, что Эддисон была здесь со мной, а не с Дереком. Это был первый наш праздник, где мы были парой, и я хотел отметить это.

Двери открылись, появились Никки и Ноа. Они шли по ряду рука об руку, Тара и Остин – за ними. Эддисон вышла из дверей, и мой мир замер.

Вряд ли на меня смотрели, но если бы обратили внимание, то поняли бы, как я ее люблю. Это было написано на моем лице. Я смотрел только на нее, церковь стала размытой. Она понимающе улыбнулась мне, и мы словно репетировали наше будущее. Она была в голубом платье без лямок, которое подчеркивало ее талию и доставало до колен. В следующий раз она будет идти по ряду в белом. И я впервые представил это для себя. Для нас.

Ведь Эддисон будет моей женой.

Она прошла к другой стороне алтаря и встала с девушками. Музыка утихла, и все смотрели, как входит невеста. Все встали, оркестр заиграл на струнных, и Эшли появилась под руку с отцом. Ее платье было как у Эддисон, но бежевым, длиной до пола, оно сияло. Ее светлые волосы были собраны на макушке, напоминая принцессу. Невеста была красивой, но я посмотрел на женщину, стоящую напротив меня. Я был очарован. Даже Эшли не могла с ней не сравниться.

Невеста приближалась к моему брату, и волнение Кевина угасало. Эшли почти дошла до нас, я склонился и шепнул:

– Уже лучше?

Не сводя с нее взгляда, он улыбнулся и сказал:

– На сто процентов.

Эшли и ее отец добрались до алтаря, и отец Фрэнк начал церемонию. Он поприветствовал всех в церкви, спросил, кто выдает Эшли замуж. Ее отец сказал:

– Ее мать и я, – и поцеловал дочь в щеку. Он пожал руку моего брата, вложил туда ладонь Эшли, все сели, а жених с невестой вышли вперед. Теперь между мной и Эддисон была лишь пустота. Эддисон поймала мой взгляд и подмигнула. Я подмигнул в ответ.

Церемония прошла гладко. Брат и Эшли были опьянены любовью, но помнили свои роли, повторили клятвы и пылко поцеловались, когда их объявили мужем и женой. Все в церкви встали и захлопали, когда они прошли по проходу, и я старался скрывать рвение, пока шел к Эддисон, протягивая руку. Она обвила мою руку своей и сказала:

– Привет, красавчик.

Я прижал ее руку к своему боку и склонился к ней.

– Выглядишь невероятно.

Она улыбнулась.

Мы были на середине ряда, и я шепнул:

– Я хотел прикоснуться к тебе, как только ты вошла в церковь.

Она сжала мою руку и тихо сказала:

– Хорошо. У меня есть новости.

– Да?

Мы вышли в вестибюль. Она потянула меня в сторону от Кевина и Эшли. Она посмотрела в мои глаза и сказала:

– Я связывалась с доктором.

– И?

Она привстала на носочки и сказала мне на ухо:

– Все хорошо. Тесты были отрицательными.

Да! Я улыбнулся ей.

– Я же говорил.

Она улыбнулась и поцеловала меня в губы, и нас вызвали.

– Эй! Ребята в углу! – возмутилась Эшли. – Идемте. Праздник еще не закончился.

Я с неохотой отодвинулся от Эддисон, взял ее за руку и повел наружу. Я сверился с часами по пути.

Всего четыре часа.

До конца праздника не меньше восьми часов. Я подожду, а потом она будет моей.

 

* * *

 

– Эта штука работает? – я постучал по микрофону и услышал два удара. – Всем добрый вечер.

Разговоры в бальном зале отеля притихли, все посмотрели на меня. Я стоял за главным столом рядом с Кевином, собирался произнести речь. Потом мы сможем приступить к еде, и ночь начнется.

Фотограф встал перед столом и ослепил меня вспышкой. Что это такое? Эшли будто пригласила папарацци. Меня фотографировали за вечер больше, чем за всю жизнь. Каждый раз я пытался сбежать с Эддисон на минутку, и нас ловили на новую фотографию.

Я моргнул, кашлянул, поднял бокал и принялся за не очень отрепетированную речь.

– Как многие из вас знают, жених – мой младший брат.

Кевин тут же опустил голову, по комнате разнесся смех.

– Я могу простоять всю ночь, рассказывая смущающие истории о нем, но не буду, – я махнул бокалом невесте. – Я приберегу их для Эшли, чтобы она могла шантажировать его.

Толпа вежливо рассмеялась, она подняла вверх большой палец.

– Нет, этой ночью я расскажу о своей смущающей истории.

Стало тише, и все смотрели на моего брата и его жену.

– Кевин, когда ты сказал, что любишь Эшли, я тебе не поверил.

Он кивнул.

– А когда ты сказал, что сделал предложение, я подумал, что ты поспешил.

Он снова кивнул.

– Не привыкай к этому, но... – я замолчал. – Я со стыдом признаю, что ошибался.

Брат и Эшли улыбнулись. Эддисон просияла, она сидела рядом с невестой.

– Думаю, все согласятся, что между вами есть нечто особенное. Вы вместе не так долго, но вас сложно представить друг без друга. Вы вызываете друг у друга поразительные улыбки. Это будет у вас всю жизнь, и я рад, что ты не послушал меня, – а я вернул Эддисон.

Я поднял бокал и обратился к комнате.

– Тост. За жениха и невесту. Поздравляем!

Звенели бокалы, я стукнулся своим с Кевином, а потом с Эшли. После моей речи раздались аплодисменты.

Заиграла музыка, официанты принялись разносить салаты. Брат склонился ко мне и сказал:

– Это было мило.

Я ухмыльнулся.

– Не привыкай к этому.

После ужина я улучил пару минут с Эддисон. Я хотел представить ее своим родителям, это был лучший момент. У нас было время до танца жениха и невесты, но при этом разговор не должен был затянуться. Я подошел к ней, и ее глаза загорелись.

– Идем со мной, – сказал я, взяв её за руку.

– Куда мы идем?

– Хочу познакомить тебя со своей семьей.

Она удивилась.

– Правда?

– Да, – я осмотрелся, увидел маму с тетей Дженис. В двух столах от них папа и Лидия пили кофе с пирожными. – Ты – не секрет, – сказал я и повел ее в их сторону.

– Я так и не считала. Но мы вместе всего неделю. Я не думала, что ты захочешь сообщать об этом.

Я замер и притянул ее ближе.

– Мы были вместе намного дольше, чем неделю.

Она заглянула мне в глаза и спросила:

– Как долго? Чтобы я не испортила твою историю.

– Восемь лет, – ответил я, но исправился. – Погоди, то был 2014. Девять лет.

Она улыбнулась и наградила меня медленным поцелуем.

Мы подошли к моему отцу, его глаза блестели от вопросов. Он явно заметил нас раньше.

– Кайл, – сказал он и встал. – Ты произнес хорошую речь.

– Спасибо, – я отпустил руку Воробушка и обнял ее за талию. – Я хотел вас познакомить. Эддисон, это мой папа, Колин. Пап, это моя девушка Эддисон.

Было странно звать ее девушкой. Она была намного больше.

Глаза отца расширились. Он мог помнить ее имя. Мама могла назвать его, когда у нее были проблемы со мной.

– Рад знакомству, – сказал он и покачал головой. – Это моя жена Лидия.

Лидия улыбнулась и обняла Эддисон.

– Рада знакомству.

– И я, – сказала Эддисон. Она посмотрела на меня и моего отца. – Я вижу сходство.

Я посмотрел на папу. Мы были одного роста, с одинаковым цветом волос, хотя у него они седели на висках. Его лицо было гладко выбритым, и Кевин получил от него точеные черты. Бабушка всегда говорила, что он напоминал ей Кэри Гранта в «Незабываемом романе». Вряд ли я был на него похож.

Да. Как-то летом бабуля заставила нас посмотреть фильм.

Дамы обменялись любезностями насчет свадьбы, и я повел Эддисон к своей маме. Мама говорила с мужчиной, которого я узнал, только когда он развернулся.

– Мистер Грант? – удивился я. Кевин не говорил, что позвал на свадьбу любовь нашей бабушки.

– Здравствуй, Кайл, – уголки его глаз окружили морщины, он улыбнулся. – Рад встрече.

– И я, – ответил я.

– Джонас рассказывал, как сильно изменилось озеро, – сказала моя мама. – Думаю, стоит побывать там летом.

Это звучало странно. Мама гостила у бабушки в последний раз, когда еще была замужем за моим отцом.

Мистер Грант посмотрел на мою девушку.

– Если не ошибаюсь, мы уже встречались.

Эддисон покраснела.

– Вы знаете мою собаку.

– Ах, – он улыбнулся шире.

– Мистер Грант, мам, – я встал за Воробушком. – Это Эддисон, – я прижал ладони к ее талии и притянул ее к своей груди. Я хотел показать, что мы вместе, не называя ее снова девушкой. Это звучало по-детски.

Настроение мамы тут же изменилось. Ее плечи напряглись, улыбка стала натянутой. Ее взгляд был полон вопросов, но вслух она произнесла только:

– О, я много о тебе слышала.

– Надеюсь, хорошее, – рассмеялась Эддисон.

Мистер Грант шагнул вперед.

– Я слышал о тебе только чудесное, – он посмотрел на меня с пониманием. – Твоя бабушка многое рассказывала.

Его лицо смягчилось, и я вспомнил бабушкино письмо.

– Знаю, – сказал я с тенью улыбки.

– Вот вы где!

Я повернул голову и увидел Джен.

– Я поговорила с диджеем. Мы выступаем в десять.

– Хорошо, – кивнул я.

– Привет, Донна! – Джен обняла мою маму. – Давно не виделись!

Мам расслабилась.

– Я рада, что ты пришла.

– Конечно! – сказала Джен. – Я бы такое не пропустила, удерживая рукой плечи моей мамы, она встала рядом с ней. – Как вам эти двое? – она указала на нас с Эддисон. – Милые, да?

Мам ошеломленно посмотрела на нее.

– Кстати о платье, – Эддисон шагнула к Джен. – Где ты его взяла?

– В «Мейси», – моя бывшая разгладила голубую юбку на бедре. – Оно было на скидке!

– Это шифон? – спросила Эддисон.

Девушки болтали, а мама подошла ко мне.

– Они дружат? – шепнула она.

Я пожал плечами.

– Встречались пару раз.

– Вы ведь не делаете странности втроем?

Я растерялся.

– Что за странности?

– Вы не спите втроем?

– Мам!

– Я дочитала «Пятьдесят оттенков серого», и я знаю все, что...

– Нет! – прервал ее я. – Хватит болтать. У меня только Эддисон.

– А ее муж?

– Они разводятся.

Мистер Грант кашлянул, и я посмотрел на него. Я хотел извиниться за то, что он услышал, но диджей вызвал молодоженов на танцпол.

– Позже поговорим, – сказал я маме. Я улыбнулся и добавил. – Спасибо, что пришли, мистер Грант. Уверен, теперь мы будем пересекаться чаще.

– Я в этом уверен, – сказал он.

Я повел Эддисон за руку в сторону. Мы подошли к краю танцпола.

– Я не нравлюсь твоей маме, – сказала она.

Черт, я надеялся, что она не заметит этого.

– Все не так, – сказал я. – Она просто переживает. Как только она тебя узнает, она тебя полюбит.

Эддисон сжала мои пальцы.

– Надеюсь.

После танца молодоженов позвали и другие пары. Я обнял Эддисон и вспомнил наш первый танец. В этот раз было даже лучше. Мои ладони прижались к ее пояснице, а ее были на моей шее. Я хотел притянуть ее к себе, чтобы ощущать <