Что мешает нам быть с Богом. Школа жизни во Христе для современного человека

Нектарий Морозов

Что мешает нам быть с Богом. Школа жизни во Христе для современного человека

 

Встречи с Богом –

 

 

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=8339397

«Игумен Нектарий (Морозов). Что мешает нам быть с Богом. Школа жизни во Христе для современного человека»: Никея; Москва; 2014

ISBN 978‑5‑91761‑306‑2

Аннотация

 

Книга, сложившаяся из приходских бесед игумена Нектария (Морозова), призвана помочь современному христианину разобраться в том, что в его внутренней жизни отдаляет его от Христа.

Из чего сделаны кирпичики нашей личной стены, воздвигнутой между нами и Богом? Что делает нашу душу расслабленной и унылой, как и чем ее разбудить и исцелить? В чем причины кризиса вроде бы «правильной» церковной жизни и как его преодолеть?

Автор затрагивает разные грани христианской жизни – от молитвенного делания и основ аскетики до дружбы и умения дорожить и интересоваться людьми – чтобы постараться сказать о главном: как нам утвердиться в стремлении быть с Богом.

Книга будет интересна как тем, кто только переступил порог храма, так и тем, кто пребывает в Церкви Христовой не первый год.

 

Игумен Нектарий (Морозов)

Что мешает нам быть с Богом. Школа жизни во Христе для современного человека

 

Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС 14‑402‑0212

 

© Игумен Нектарий (Морозов), 2014

© Издательский дом «Никея», 2014

 

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

 

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

 

Дорогой читатель!

 

Выражаем Вам глубокую благодарность за то, что Вы приобрели легальную копию электронной книги издательства «Никея».

Если же по каким‑либо причинам у Вас оказалась пиратская копия книги, то убедительно просим Вас приобрести легальную. Это можно сделать на нашем сайте www.nikeabooks.ru

Если в электронной книге вы заметили какие‑либо неточности, нечитаемые шрифты, или иные серьезные ошибки – пожалуйста, напишите нам на [email protected].

Спасибо!

 

Предисловие

 

Зачастую не только человек, входящий в Церковь, но и тот, кто уже продолжительное время пребывает в ней, имеет довольно смутное представление о том, чем же должна быть церковная жизнь, жизнь по духу.

Мы найдены Богом, так или иначе переступили порог храма, почувствовали, что мы наконец дома… а что дальше?

Нам бывает очень трудно понять, почему оказывается расслабленной и унылой наша душа? Еще труднее бывает уразуметь, чего хочет и ждет от нас Господь, какого действия и какого делания? Почему теряется первая ревность обратившейся к Богу души, оставляя христианина в недоумении: ведь я, вроде, «правильно» живу, но отчего‑то моя жизнь не меняется, ближе к Евангелию не становится. Отчего?

Сложность окружающей жизни и непростота нашего собственного сердца, в которой так часто слишком много всего, только места для Христа мало, ясности не добавляют.

Книга «Что мешает нам быть с Богом» сложилась из приходских бесед игумена Нектария (Морозова), которые он, будучи настоятелем саратовского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», вел на протяжении нескольких лет. И вот, пожалуй, первое чувство, которое возникает по ее прочтении, – это именно чувство ясности. Книга дает возможность сделать столь необходимую внутреннюю остановку, чтобы, вдумавшись в непонятное или, напротив, ставшее для нас, увы, пресным и привычным, отыскать ответ.

О чем эти беседы?

О бесконечно важном. И для самого автора, и для тех, кто чувствует, что не может оставить без ответа вынесенный в заголовок вопрос.

О том, что оживляет душу, как заметить и чем исцелить ее нечувствие; что рассеивает нас и что способно собрать, сообщая сердцу потерянную решимость; как не поработить себя второстепенному, «ловко» обойдя главное; почему не страшны скорби, но куда страшнее не поверить Попустившему их; отчего не бывает неуслышанных молитв, хотя и кажется порой, что они именно таковы; возможно ли стать другом Божиим, не умея хранить дружбу с людьми.

Темы бесед рождены опытом вдумчивой жизни и неравнодушного пастырства, внимательного к далеким и близким, духовным чадам и прохожим, заглянувшим в храм почти мимоходом. Чувствуется, что для автора все, о чем он говорит со своими прихожанами, является живым, насущным, самым главным. И благодаря этому оно таковым становится и для тебя.

По‑новому, словно впервые, открывается то, что казалось уже по́нятым и «пройденным», не требующим возвращения. Святые отцы, к мудрости которых игумен Нектарий многократно обращается, из далеких делаются близкими, а их изречения из хорошо знакомых и в такой же степени малопонятных словесных оборотов вдруг, к удивлению и радости читающего, превращаются в капли воды живой…

Правда, происходит это чудо только в том случае, если для тебе единым на потребу становится то, что было важнее всего для них – стремление к Богу Живому, пожелавшему нас назвать друзьями. Своими.

И на деле нет большего счастья для человека, чем стать Богу своим, родным. Только бы не помешать самим себе это счастье обрести.

 

Вопросы после беседы

 

– Если во время молитвенного правила одолевают мысли, что делать: прекратить молитву или предпринять что‑то другое, чтобы мысли пришли в покой?

– О чем мы чаще всего думаем во время молитвы? Это ведь обычно не какие‑то абстрактные вещи, а то, что происходит с нами в жизни. Это наши дела, это наши знакомые, это наша работа, это различные заботы, которыми мы отягощены. И совершенно очевидно, что если во время молитвы это до такой степени нами владеет, – значит, это владеет нами и в другое время, владеет настолько, что мы ради этого забываем о Боге. Мне кажется, что самый главный способ, как с этим справиться, заключается в том, чтобы в то время, когда мы этими делами занимаемся непосредственно, стараться вырывать себя из всецелой погруженности в них, напоминая себе, что все находится в руках Божиих. Тогда во время молитвы мы тем более сможем себе сказать: зачем я сейчас об этом думаю и об этом забочусь? И спокойно тогда можно будет молиться дальше. И мы должны верить, что раз от Господа все зависит, то Он ради нашего временного, по крайней мере, оставления этих попечений и забот Сам обо всем позаботится. Вот эта вера нам помогает во время молитвы обо всем забывать.

– Я читала, что есть три вещи, в которых заключается наше спасение: радоваться о Боге, непрестанно молиться и за все благодарить Бога[4]. Как правильно радоваться о Боге, в чем эта радость должна выражаться?

– Для того чтобы радоваться о Боге, недостаточно произносить те или иные слова. Радость – это чувство. Оно либо рождается, либо не рождается в нашем сердце. Но вместе с тем все рождающееся в нашем сердце неразрывно связано с тем, в чем мы поучаемся, как говорили святые отцы, умом. Если мы все время думаем о том, как все в нашей жизни плохо и несправедливо, то, конечно, этой радости в нашем сердце быть не может. Если же мы, напротив, вспоминаем, сколько в нашей жизни было моментов, когда мы могли пропасть, погибнуть физически или душевно, когда мы могли в своей жизни заблудиться и никогда не обратиться к Богу, но через все это Господь нас, как через какую‑то страшную пустыню, взяв за руку, провел и привел к Себе, в нашем сердце действительно рождается радость о Боге. Сначала чувство благодарности Богу и, может быть, даже удивления, насколько Господь милостив, насколько Он нас любит, а эта благодарность и это удивление не могут не привести к радости.

– Батюшка, правильно ли я поняла, что охлаждение веры происходит, если человек не хочет отказаться от чего‑то, отказа от чего ожидает от него Господь – понимает, но не хочет…

– Оно именно от этого и рождается, потому что с этого момента, по большому счету, вся духовная жизнь человека упирается в некий тупик. И его никак не преодолеть, пока он понимает причину охлаждения, но не устраняет ее. Хотя здесь возможно двоякое решение. Человек может перед этим тупиком упасть на колени и плакать до тех пор, пока Господь не даст ему силы отказаться от того, что встало на пути, а может, обманывая себя, пытаться жить, как‑то это обходя и делая вид, что этого нет. И, к сожалению, очень часто бывает так, что человек выбирает второй путь. Вернее, не сразу выбирает: он просто пытается найти какой‑то компромисс со своей совестью. Проходит какое‑то время, и человек даже перестает помнить, что он действительно находится в тупике, что действительно Господь от него что‑то ждет, а он этого «чего‑то» не делает. И пока человек из этого тупика не вышел, его духовная жизнь будет не жизнью, а жалким в духовном смысле существованием.

– А как понять, что от тебя хочет Бог? Что это не твои представления, а Божие веление?..

– Дело в том, что ответу на этот вопрос целиком посвящен весь Новый Завет. И, наверное, бывает очень мало ситуаций, когда мы, вспомнив, о чем говорит Господь в Евангелии, о чем говорят апостолы в своих Посланиях, действительно не можем понять, чего Господь от нас хочет. Бывают ситуации какие‑то житейские, когда нужно решить, как поступить – так поступить или иначе. И нередко у нас нет определенного ответа, потому что мы начинаем искать ответ в плоскости житейской: вот это лучше или это? Отталкиваясь от этого рассуждения, мы уже встаем на путь ошибочный. Если же человек действительно не выгоды в первую очередь ищет, а угодного Богу, то в девяноста девяти случаях из ста ему даст ответ на его вопрос та или иная евангельская заповедь. Если даже он в этом случае что‑то неправильно поймет и что‑то неправильно сделает, но в основе будет желание поступить по воле Божией, Господь его не осудит, потому что это будет уже несовершенство человеческого разума, а не сознательное противление, не упорство его воли. Неосознанное не может человеку вменяться так, как то, что он творит в полном сознании. Другое дело, что очень часто бывают такие ситуации: вот мы задумались, получили ответ, совершенно определенный, от собственной совести. А дальше начинается внутренний торг: ну, может быть, того‑то не делать, вот есть такие‑то обстоятельства… Если человек начинает углубляться в эту «торговлю», то спустя какое‑то время полностью теряет ту ясность, которую Господь ему дал вначале. Жизнь как бы подергивается какой‑то туманной завесой, за которой трудно уже что‑то разглядеть.

– Эта «торговля» в основном в материальной плоскости происходит?

– Необязательно, это могут быть совершенно разные вещи, и порой вещи ничуть вроде бы не привлекательные. Понятно, допустим, когда человек спотыкается об искушение богатством. Это, пожалуй, один из самых примитивных примеров: человек, одержимый жаждой обогащения, перестает регулярно ходить в храм, перестает молиться, а в своих рабочих делах идет на сделки с совестью. Здесь очень просто рассмотреть то, обо что человек споткнулся и что его от христианской жизни увело.

А бывают совсем другие случаи. Бывает так, что человек, например, на кого‑то обиделся и не может простить. Совесть подсказывает ему: ты должен простить, потому что все Евангелие говорит о необходимости прощать. А человек упорствует: «А я не могу простить». Или соглашается: «Я могу простить, я прощаю», но при этом лжет самому себе, потому что его сердце не прощает. И пока человек не простит, дальше он за Христом пойти не сможет. Он будет все что угодно делать, но без креста, а шествие без креста за Христом не признается Самим Богом, Господь об этом в Евангелии говорит, потому что в конечном счете мы выбираем тогда даже не что‑то, что предпочитаем Богу, а выбираем самих себя, себя со своими желаниями, со своими немощами – такое, как оно есть, собственное «я».

– А что такое «шествие без креста»?

Господь же говорит в Евангелии, что, кто не берет креста своего и следует за Ним, тот не достоин Его[5]. Он не говорит о том, что Его недостоин только тот, кто не идет за Ним, – Он говорит, что Его недостоин и тот, кто идет, но без креста. Крест – это борьба с собой, крест – это преодоление себя. А есть «христианство без креста»: человек посещает храм, молится, исполняет какие‑то внешние предписания, но при этом борьба с самим собой, со своим ветхим человеком отсутствует. Понимаете, вот человек порой говорит: «Я не совершаю блудных грехов, я не краду, не убиваю, не делаю того‑то и живу, в общем‑то, как должно». Но в этот момент понимаешь, что если бы этот самый человек, испытал искушение украсть и была бы реальная ситуация, позволяющая ему это сделать и не попасться, то он бы украл. И, как правило, слова: «я не краду и не живу в блуде» – говорит человек, которого искушает какая‑то другая страсть: страсть осуждения, страсть уныния, страсть зависти, страсть ревности… И вот их он «спрятал» куда‑то, а все остальные, отсутствующие, перечисляет.

– Скажите пожалуйста, что такое «окамененное нечувствие», от которого мы просим Бога нас избавить, и отчего оно бывает?

Окамененное нечувствие – это такое состояние нашего сердца, при котором оно становится глухим и слепым по отношению ко всему, что относится к области духовной, и даже не только к области духовной, но и к обычным человеческим проявлениям. Нам свойственно испытывать радость, скорбь, нам свойственно огорчаться, но бывает такое состояние, когда все эти чувства в нас притуплены. И сильнее всего мы это ощущаем, когда, согрешая, не обретаем в себе чувства покаяния, когда, вставая на молитву, чувствуем, что слова молитвы совершенно не трогают наше сердце. Это состояние того самого нечувствия, о котором мы говорим. Окамененное – это некая крайняя степень нечувствия, когда перед человеком лежит его мертвый друг, а он, глядя на него, не испытывает никаких чувств.

И такое бывает порой с человеком. Но всегда ли это является следствием греховной жизни? Нет, не всегда. Можно сказать, что греховная жизнь естественным образом приводит к этому состоянию, потому что каждый раз, когда человек попирает свою совесть, она становится все менее чувствительной и душа человека все более грубеет.

Но бывает и так, что Господь просто попускает человеку такое состояние нечувствия пережить. Почему? – Потому, что когда мы находимся под действием благодати, которая, наоборот, сообщает некую особую чувствительность нашей душе, тогда это не мы трудимся, а благодать Божия трудится за нас. И естественно, что мы в этом состоянии очень остро чувствуем опасность любого искушения, опасность любого греха, мы испытываем те утешения, которые нам посылает Господь, и они нас поддерживают и укрепляют и опять‑таки заставляют с грехами бороться, потому что мы понимаем, что иначе всего этого лишимся. Но, когда Господь дает нам переживать состояние нечувствия, остается только лишь наша воля, которая склоняется либо к одному, либо к другому. В данном случае наши действия совершенно бескорыстны, потому что в этом состоянии нечувствия мы делаем совершенно свободный выбор. Мы не чувствуем никакого утешения и даже не надеемся на него, не ожидаем его – мы просто либо сознательно поступаем хорошо, либо поступаем плохо.

Поэтому у всех святых отцов говорится о том, что время нечувствия, которое нам Господь именно попускает, а не которое мы своей греховной жизнью сами в себе созидаем, бывает для нас либо временем невыдержанных испытаний и падений, либо временем получения венцов за то, что мы эти испытания с честью перенесли и пережили.

 

 

Вопросы после беседы

 

– Бывает, что какого‑то человека простила, а обида все равно принесла вред душе. Как не чувствовать обиды?

– Вы знаете, наверное, обида ранит сердце практически любого неравнодушного человека, потому что даже апостол Павел, которого трудно заподозрить в христианском несовершенстве или в страстности греховной, в одном из своих Посланий вспоминает об Александре меднике, который много сделал ему зла[10]. Вспоминает о нем потому, что кого‑то предостерегает, но вместе с тем и потому, что его сердце все‑таки хранит память о боли, которую он претерпел. Совсем «не чувствовать», как Вы говорите, обиды просто невозможно. Весь вопрос в том, как к этой обиде относиться. Скажем, нас всех кусают комары и иногда какие‑то другие насекомые, и мы все знаем такую закономерность: если этот укус оставить в покое, то он через какое‑то время проходит. Но он чешется. И если мы начинаем это место расчесывать, то спустя какое‑то время у нас вместо этой маленькой точечки появляется огромный волдырь, а если еще при этом у нас были грязные руки, то порой начинается даже какое‑то заражение. Вот то же самое происходит с обидой: если мы стараемся простить и забыть ее, то она постепенно из нашего сердца уходит, если же мы сами себя растравляем – порой даже не ненавистью к другому человеку, а просто жалостью к себе, то эта обида становится все сильней и сильней.

Есть очень хороший навык, который дается с трудом и очень легко по невнимательности из нашей жизни уходит. Это навык все в своей жизни предавать Богу. Вот обидел меня кто‑то: можно сказать, что с этим надо разобраться, и так мы чаще всего и поступаем. А можно поступить гораздо мудрее и милосерднее по отношению к самим себе. Можно сказать: да, меня обидели, но с этим Господь разберется. Когда же мы сами пытаемся отплатить за то худое, что нам сделали, то Господь лишает нас Своей помощи, и потом нам еще достается за эту нашу самочинную расплату. А если мы оставим все на Его волю, на Его усмотрение, Он, безусловно, все и устроит Сам – к нашей пользе и нашей радости. У нас для этого не хватает терпения, поэтому мы этого и не видим.

– Говорят, если нас обидели, значит мы кого‑то когда‑то обидели, и потом нам это все вернулось. Вы тоже так думаете?

– Думаю, что зачастую это именно так и есть. И потому для разумного человека, для христианина причиняемая ему обида – это возможность, шанс, который ему дает Господь, чтобы побудить к покаянию и преподать урок на будущее: ведь и мы кого‑то задели, обидели, причинили боль, но не заметили этого, не извинились, не загладили чем‑то этот вольный или невольный грех. И вот теперь нам надо потерпеть обиду или боль, которые кто‑то причинил нам.

– Вот еще один вопрос, отец Нектарий. Вы говорили об общении и о необходимости его сокращать в тех случаях, когда оно травмирует. Как строить взаимоотношения с человеком, если точно знаешь, что он находится под большим влиянием эзотерики, причем будучи крещеным? Если этот человек друг детства, одноклассник, который много читает и не отвергает в целом православных книг. Но вся его лексика носит пока эзотерический характер. Надо ли его в чем‑то убеждать и вообще как‑то неравнодушной быть?

– Мне кажется, что любое общение надо строить в зависимости от того, какой плод оно приносит. Если от этого общения есть какая‑то польза для вашего друга и нет большого вреда для вас, то это общение надо продолжать. Если же вы чувствуете вред, а пользы принести не можете, то, наверное, его надо сводить к минимуму. Что касается того, надо ли полемизировать и надо ли вообще в чем‑то убеждать, опять‑таки, мне кажется, нужно следовать тому же принципу: если эта полемика и это убеждение приводят к какому‑то доброму результату, то да. А если нет, тогда это бессмысленно. Есть ли смысл толкать стену? Стену толкать смысла нет, потому что она с места не сдвинется. А дверь, даже если она закрыта, есть смысл потолкать, потому что, может быть, замок щелкнет и она откроется. Если вы убеждаетесь, что это «стена», тогда перестаете толкать, если же ощущаете, что это «дверь», тогда продолжаете.

– Батюшка, вот я когда устою против какого‑то греха, то в душе появляется тщеславие: какая я молодец, устояла…

– А вы заведите себе записную книжку и записывайте в ней: «Вот сегодня я поборола такой‑то грех, и меня по этому поводу переполняет тщеславие. Что‑то мне подсказывает, что завтра я его уже не поборю». На следующий день вы его действительно уже не поборете, причем не просто не поборете, а сотворите еще что‑то худшее. Тогда вы записываете дальше: «Так оно и есть. Из‑за того, что я тогда потщеславилась, теперь я подобного искушения побороть уже не смогла». А потом можно сесть и записать вывод: «В следующий раз, если мне удастся что‑то плохое в себе побороть, я не буду тщеславиться: иначе лучше даже не бороться, потому что все опять плохо кончится». Я совершенно серьезно говорю, такого рода записи надо делать – либо памятью в сердце, либо вот так в тетрадке, потому что это очень помогает. Читаешь раз за разом то, что написал, и думаешь: либо я душевнобольной, либо совершенно не пробиваемый ничем человек. Становится стыдно и берешься‑таки за ум.

 

 

Вопросы после беседы

 

– Батюшка, а если обращение к Богу не сопровождалось горением сердца? Тогда все то же самое или какой‑то другой путь?

– Тогда, наверное, нужно сказать о том, что еще не было, по большому счету, обращения к Богу, потому что горение сердца есть некое непременное свидетельство того, что это обращение состоялось. Бывает так, что человек приходит в Церковь по каким‑то причинам более внешнего, нежели внутреннего характера, но в этом случае церковная жизнь ему за годы, в Церкви проведенные, зачастую так и не открывается. Узнавание Бога, встреча с Богом не могут пройти для человека незамеченными: его сердце не может не возрадоваться, когда узнает Того, Кто его сотворил и Кто его бесконечно любит. Значит, этого не произошло, но это должно произойти.

– А как прийти к тому, чтобы это произошло?

– Есть такое достаточно общее выражение – «искать Бога». Но как Его искать, далеко не каждый человек понимает. Как правило, мы начинаем искать Бога тогда, когда Он нам по‑настоящему нужен: когда нам бывает страшно, когда нам бывает больно, когда нам бывает тоскливо. Но эти искания могут приобрести сиюминутный, фрагментарный характер, а могут стать главной потребностью человеческой жизни. Как себя привести к тому, чтобы это стало главной потребностью? Разные существуют к этому пути, но когда молчит сердце, не откликается душа, когда ум ничего не подсказывает, пожалуй, у нас остается одно. У нас остается возможность молиться. Господь вообще скоро откликается на наши просьбы, на наши молитвы, если мы просим о самом существенном – о том, что необходимо для нашего спасения. И когда человек начинает просить Бога, чтобы Он научил любить Его, чтобы Он дал ему возможность Его познать и сердцем к Нему обратиться, Господь человеку такую возможность дает. Просто очень важно те ступеньки, которые Господь будет, как в некой скале, в нашем сердце вырубать, принять и по ним начать подниматься. Наверное, можно в какие‑то моменты молиться Богу так: «Господи, не дай моему сердцу успокоиться ни на чем, кроме Тебя, не дай мне ни в чем, кроме Тебя, найти подлинную радость, чтобы ничто не смогло меня от Тебя отвлечь. Научи мое сердце Тебя искать, научи мое сердце к Тебе стремиться. Дай мне ту жажду искания Тебя, без которой жизнь человека просто не имеет смысла». И Господь на эту молитву будет откликаться.

– А если так не получится?

– Знаете, вот мы лишены, к счастью, необходимости добывать огонь таким физическим способом, как трение. Нам вообще трудно себе представить, что были когда‑то люди, которые посредством трения добывали огонь. И наверное, если бы нам сейчас дать все, для этого необходимое, и попытаться заставить таким образом огонь добыть, скорее всего, у нас это не получится. Но когда люди понимали, что другой возможности нет, они были готовы действия, необходимые для того, чтобы огонь загорелся, совершать и полчаса, и час, и сутки напролет. И они приобретали навык, что нужно делать, чтобы наконец появилась искра и у них разгорелся костер, на котором можно приготовить пищу. Вот то же самое можно сказать и о духовной жизни человека. Нам тоже нужно внутри себя добывать огонь трением. А какого рода это должно быть трение, как его осуществлять – это каждый узнает постепенно опытным путем.

– Как Вы считаете, есть ли сейчас святые?

– Наверное, если бы их не было, то бытие мира уже пришло бы к своему концу. Хотя, может быть, и приходит… Но понимаете, святость не является состоянием, которое можно измерить в каких‑то привычных единицах. Вот если бы мы задались вопросом: «а есть ли сегодня высокие люди?», мы бы увидели, что сегодня есть мужчины и женщины, которые и выше, и больше тех, которые жили несколько столетий назад. А здесь такая система измерения не применима. Почему? Потому, что Господь судит человека за то, какой труд этот человек подъемлет относительно самого себя.

Преподобный Иоанн Лествичник говорит о том, что гораздо больше Господь ценит жизнь и подвиг тех людей, которые от тяжких грехов, от пребывания среди страстей перешли к добродетели, нежели малый подвиг тех людей, которые ничем особо не искушались и не находились в среде тех людей, которые могли бы на них какое‑то пагубное влияние оказать. А мы сегодня живем в мире, который грехом буквально пропитан, и добрых примеров в нем очень мало. И человек, который способен сегодня противостоять этому растлевающему действию мира и сохранять при этом верность своей христианской совести и любовь к людям, возможно будет, по слову преподобного Антония Великого, выше древних святых. Результат его жизни кажется очень скромным, а вот усилия, которые он прикладывает к тому, чтобы этого результата достигнуть, на самом деле просто титанические. И еще: если в древности кто‑то достигал состояния святости, то он в своей жизни мог вкусить и плоды этой святости. А в наше время Господь как бы скрывает, может быть, даже от самого человека понесенный им труд, и человек от этого смиряется, не видя в себе ничего доброго.

Преподобный Нифонт Цареградский, отвечая на вопрос ученика, сказал, что святые в последние времена не будут совершать явных чудес, но скроют себя меж людей и пойдут путем делания, растворенного смирением. Поэтому очень сложно опять‑таки сказать, есть они или нет. Тот, кто говорит о себе как о святом, кто свою святость показывает, – точно не свят. А святого мы скорее всего не разглядим, не будет у нас такого инструмента, чтоб его увидеть, если только мы сами не будем хотя бы чуть‑чуть святы. А вот если будем, то обязательно святых увидим.

– В одной молитве[16]есть такие слова: «Или хочу, или не хочу, спаси меня». «Если хочу, спаси меня» – это понятно. А вот как понять: «…или не хочу, спаси меня, Господи»?

– Здесь имеет место, отчасти, все‑таки некая форма речи. Если мы об этом просим, то, наверное, мы не можем этого не хотеть. Но бывает так, что мы хотим в тот момент, когда просим, а потом, когда приходит пора, когда мы ожидаем от Бога этого самого спасения, то мы его как бы и не хотим. Мы чем‑то соблазняемся и находимся в опасности избрать путь беззакония, а не путь истины. И вот та самая молитва, которой мы молились, когда просили, чтобы Господь нас спас, хотим мы этого или не хотим, в этот момент порой и реализуется: Господь берет и как бы помимо нашей воли нас избавляет от пути беззакония. Бывает так, что человек заранее это предвидит, молится и говорит Богу: «Господи, я знаю, что не устою в таком‑то искушении. Я знаю, что в то время, когда это искушение придет, я буду желать, чтобы оно стало реальностью. Поэтому сейчас, Господи, я говорю о том, что я этого не хочу, и, как бы ни противилось мое сердце, когда это придет, отними у меня это». И когда Господь понимает, что человек честен в этом прошении, Он действительно порой его просто лишает возможности согрешить.

– Я однажды столкнулась с человеком, который в свое время стал ходить в церковь, читать духовную литературу, а потом через какое‑то время и храм перестал посещать, и духовную литературу перестал читать. И когда я спросила почему, ответил: «А я не могу выполнить даже то, что уже прочитал, – зачем мне читать дальше?». Что можно возразить этому человеку?

– Здесь надо смотреть прежде всего на причину, которая человека побудила оставить храм. Логика может быть такая: человек пришел в Церковь, увидел ту жизнь, которой он хотел жить, и понял, что она ему не по силам, потому что он видит, какая пропасть между идеалом церковной христианской жизни и им самим, и ему кажется, что эту пропасть преодолеть невозможно. Такого человека можно и утешить, и поддержать, и сказать ему, что эта пропасть преодолевается и, в общем‑то, все мы, здесь находящиеся, пребываем именно в процессе ее преодоления. И не сказать, что у нас это очень хорошо получается, но тем не менее для Бога важно не то, сколько шагов мы пройдем, а важно, какие мы на это усилия потратим. Но может быть другая ситуация. Человек узнал церковную жизнь лучше, увидел, какие необходимы усилия и просто сделал для себя вывод, что он этого не хочет. Такому человеку трудно что‑то посоветовать. Можно ему сказать, пожалуй, лишь о том, что это, конечно, личный выбор, но есть только два пути: либо ты, придя в Церковь и приняв Христа, спасаешься, либо ты уходишь от Бога и без Него умираешь. Вот это сказать человеку нужно. Но важно, чтобы такая беседа ни в коем случае не превратилась в повод для конфликта, потому что если человек все‑таки захочет вернуться, для него эта ссора станет еще одним препятствием. А люди и без того очень часто в Церкви спотыкаются.

 

 

Вопросы после беседы

 

– Уж е в двух духовных книгах я встретила такой совет: когда молишься сам, нужно дать возможность Богу сказать что‑то тебе, то есть, как я понимаю, не только говорить в одну сторону, а как‑то слышать и ответ от Него. Как практически этого достичь? Медленнее молиться или что делать?

– Я думаю, что здесь, скорее всего, идет речь о том совете, который дал митрополит Антоний Сурожский одной старой монахине и который затем цитировался многими авторами. Но дело в том, что этот совет, неправильно понимаемый, многим людям приносит существенный духовный вред, потому что человек, следуя ему, подчас не просто старается дать в своей душе действовать и говорить Богу, а начинает нетерпеливо ждать некоего ответа. А когда человек что‑то подобное сильно ждет, то, как правило, приходит враг и дает ему то, что он ждет, а вернее, то, что человек принимает за ожидаемое. И таким образом нетрудно обмануться.

Этого ответа ждать не надо, просто в молитве должно быть как можно меньше человеческого «я». Господь наполняет Собою все, кроме того места, которое занимает человек: ничто в мире – ни растения, ни животные, ни неживая природа – не может «выталкивать» из себя Бога, а человек может. Только в человеке Господь постоянно встречает сопротивление. За каждым всенощным бдением мы слышим возглас: «Яко свят еси, Боже наш, и во святых почиваеши». Что значат эти слова: «во святых почиваеши»? То, что Господь может как бы отдохнуть в сердцах святых, потому что святые с Ним не борются. А мы постоянно с Богом боремся. И когда гордый и страстный человек встает на молитву и о чем‑то просит Бога, то он во всем этом имеет настолько много самого себя, что эта масса требований и условий не оставляет Богу места в его жизни и в его молитве. Если же мы оставляем Богу место в нас действовать, если действительно хотим поступить так, как желает того Господь, то ответ последует – не в этот момент что‑то будет сказано или открыто, а вся последующая жизнь будет ответом на эту молитву.

Если же говорить о совете митрополита Антония, то он давал этот совет пожилой монахине, которая старалась не молиться постоянно Иисусовой молитвой, а именно твердить ее. И он понял, что она настолько надеялась на частоту повторения этой молитвы, на свое усердие в ней и прилагала столько сил, чтобы твердить ее безостановочно, что, судя по всему, молитва как таковая совершенно от этого ушла. Она уже не была тем покаянным деланием, которым по существу должна являться. И он сказал что‑то вроде: остановись и дай Богу как‑то действовать, а не только сама все время что‑то делай. И когда она из этого круга, в котором, как белка в колесе, крутилась, на мгновение вышла, то ее усердие и ревность, которые, безусловно, имели место, и стали основанием того, чтобы Господь действительно ее сердце успокоил. А если взять сейчас «человека с улицы», который о Боге даже не думает, и дать ему совет, который дал митрополит Антоний этой женщине – вот ты сядь в кресло, ни о чем не думай, и ты услышишь ответ от Бога в своем сердце, – я не знаю, что услышит человек. Она потому и услышала, что она все время Его искала, но не знала, что для этого нужно упраздниться от самой себя хотя бы на мгновение.

– Если молишься и вдруг зазвонил телефон, то что делать?

– Лучше всего, как показывает опыт, в большинстве случаев выключать телефон, начиная молиться, то есть сделать так, чтобы этот выбор просто перед нами не стоял. Бывают исключения: допустим, если мы знаем, что у нас есть кто‑то из наших родных и близких, кто тяжело болен и в любой момент может нам позвонить и попросить о помощи. Да, наверное, тогда можно телефон не отключать. Если мы заняты каким‑то делом – по церковному послушанию, на работе, по долгу – и у нас выдалось время помолиться, но мы знаем, что нас в любой момент могут потребовать вернуться к делу, то да, тоже надо быть готовым прервать молитву и подойти к телефону, потому что мы молимся, воспользовавшись этим свободным временем. Если же мы дома и ничто нас не связывает, то надо отключать телефон и молиться без оглядки на него.

– А если не телефон звонит, а кто‑то из близких зовет в этот момент?

– Что касается близких… Если что‑то с близким человеком случилось в этой квартире, то, конечно, надо оставить молитву и идти ему помогать. Но надо своих близких научить, что в это время просто не нужно вас беспокоить без действительной нужды, что нужно отнестись с уважением к тому, что вашей душе необходимо, тем более что время молитвы не такое уж продолжительное: не три, не четыре и не пять часов она, к сожалению, у нас занимает, а гораздо меньше.

– А если во время молитвы начинаешь вспоминать свои грехи, то как быть?

– Продолжать молитву, молясь, в том числе, и о прощении этих грехов. Бросаться и тотчас записывать их, чтобы затем исповедовать, не надо. Ничего страшного: если нам напоминает об этих грехах Господь, то Он напомнит и после молитвы, то есть не даст о них забыть.

– Можно ли слушать молитвы в аудиозаписи? Сейчас есть разнообразные диски с утренним и вечерним правилом, последованием ко Причащению…

– Для кого, в первую очередь, предназначены эти аудиозаписи? В первую очередь, для людей слепых и слабовидящих; еще для людей неграмотных (таких, правда, мало, но им тоже подходит такой вариант); для человека, который лежит в состоянии тяжелой болезни и не в силах подняться и помолиться; ну и, наверное, для тех людей, которые настолько расслаблены, что для них молитва – это что‑то невозможное, и слушание молитв в потенциале может постепенно привести их к молитве на практике, в реальности. Мне приходилось неоднократно видеть людей, которые первый раз приходили в храм на службу после того, как посмотрели пасхальное богослужение по телевизору, – и такое, конечно, бывает. Но в принципе, если мы не слепые, не больные и не совсем расслабленные, то, конечно, надо молиться самим. И слушание молитв в этом случае не заменяет собственной молитвы. Наверное, человек, желающий лучше узнать псалмы, может слушать запись псалмов – это вполне будет уместно. Но именно с целью ознакомительной, а не вместо чтения Псалтири. Поэтому лучше для себя традиционный способ молитвы избирать.

– Скажите, пожалуйста, если человека не знаешь, а просят за него м