Биньямин Вилькомирский из Холокоста

Биньямин Вилькомирский держал нос по ветру. Он почувствовал смену основной парадигмы

и приход так называемой постгероической эпохи: жертвы стали пользоваться благосклонностью общества, тогда как героев начали оценивать критически. Вместо власти сильного все больше и больше в центре внимания оказывалось бессилие слабых. Одновременно изменилось и восприятие Холокоста: после нескольких десятилетий отпечатывавшихся в сознании воспоминаний о Второй мировой войне в центре исторической памяти оказался геноцид евреев.

В 1995 году издательство «Suhrkamp» опубликовало автобиографию Вилькомирского под названием «Осколки. Детские воспоминания. 1939–1948», в которой автор рассказывал, как ему удалось выжить в лагерях смерти Освенцим и Майданек. Книга стала практичным ответом

издательства своему конкуренту, издательству «Wallstein-Verlag», выпустившему захватывающую автобиографию Рут Клюгер, которая пережила Освенцим в детском возрасте.

В отличие от трезво запротоколированного варварства у Рут Клюгер, у Вилькомирского все происходило, как в голливудском боевике. В двухлетнем возрасте Биньямин пережил убийство своего отца: «Когда автомобиль придавил его к стене дома, из его груди не вырвалось ни звука, но из шеи хлынула мощная черная струя. Мне было грустно и страшно, потому что он отвернулся от меня».

Подобные ощущения соответствовали духу гнева и печали, витавшему в воздухе в 1980-х, однако маленький ребенок, родившийся в 1938 или 1939 году в городе Замосць в юго-восточной

Польше, переселившийся с родителями в Ригу и депортированный в 1944 году в Майданек, а затем в Освенцим, едва ли мог что-то запомнить. Правда, книга в конечном счете и не претендовала на статус историографии, скорее в ней собирались «осколки» прошлого, его «обломки», которые автор хотел извлечь из глубин своей памяти в терапевтических целях. Он мог оправдывать себя тем, что было бы мелочно настаивать на фактической точности и достоверности, учитывая жестокую лагерную долю ребенка, трудности которого не закончились

и после 1945 года, когда он скитался по польским и швейцарским детским домам, пока в 1948 году, наконец, не попал в приемную семью в Цюрихе. Помимо всего этого имелся и главный свидетель описанных в книге событий. «Это мой маленький Бинджи», – призналась Лорен Грабовски из Лос-Анджелеса, находившаяся с Биньямином в Освенциме.

Пресса была в восторге: книга приняла на себя «груз столетия» – восхищалась газета «Neue Zürcher Zeitung», «поэтическое восприятие […] в состоянии детской невинности» констатировала газета «New York Times», а журнал «The Nation» расписывал, что автор «оставляет этот плод почти безупречного страдания миру, который все еще готов уничтожать невинных». Автобиография была переведена на несколько языков, автора приглашали в ток-шоу, он был награжден Национальный еврейской премией, а на международных конгрессах делал доклады о «Проблематике идентичности у выживших детей Холокоста».

Как раз с идентичностью у Биньямина Вилькомирского были проблемы. Швейцарский журналист Даниэль Ганцфрид, отец которого пережил Освенцим, провел расследование и пролил свет на истинную историю: Биньямина Вилькомирского на самом деле звали Бруно Грожан, и родился он в 1941 году в Биле как внебрачный сын работницы фабрики Ивонны Грожан. Евреем он не был. Мать бросила его через два года, и маленький Бруно кочевал по приемным семьям и детским домам, пока его не усыновила пара врачей Доссеккер из Цюриха. Бруно Доссеккер унаследовал огромное состояние пары, как и небольшое, оставшееся после Ивонны Грожан, и в 1995 году, когда его выдуманная автобиография появились на книжном рынке, жил в достатке в кантоне Тургау и обучал игре на кларнете.

Правда, Бруно Доссеккер действительно мог пострадать от того, что, будучи маленьким ребенком (отсюда имя Биньямин^[43]), не был желанным (отсюда Вилькомирский^[44]). Однако, стремясь придать больший вес своим плохим детским переживаниям, он посягнул на бесконечно жестокую судьбу и горе жертв нацизма, сделав очевидным тот факт, что речь в ег о случае шла не столько о самоисцелении, сколько о привлечении максимального внимания. В действительности им двигало не желание преодолеть собственные несчастья, а грубый нарциссизм, тщеславие и, возможно, даже жадность. Тем не менее было бы неправильно спрашивать с одного только Бруно Грожана (или Биньямина Вилькомирского), ведь издательство, критики и читатели охотно поддались обману.

Но как в свете всей этой фальсификации воспринимать Лорен Грабовски из Лос -Анджелеса, подругу «маленького Бинджи»? Она никогда не посещала Освенцим и также не была еврейкой. Звали ее на самом деле Лорел Роуз Уилсон, она написала книгу о сатанинских культах и изобразила себя в ней в качестве жертвы. Эта книга также была надувательством.