Утро. «закрытый» аэродром НКВД

 

На парашютные прыжки возили «восьмерками». На специально приходящем «додже-три четверти». Тоже с фургоном и тоже без окон, как и в белом ЗИС-5 «Казплодовощторга»...

В «додж» помещались «восьмерка» пацанов, два инструктора и сам полковник Вишневецкий. Он и сидел за рулем.

На полу кузовка между откидными скамейками – чехлы с оружием, амуницией, рациями, переговорными устройствами ПУ-7.

На скамейках, под недреманным оком инструкторов, друг против друга сидят пацаны – четверо на каждой лавке.

Все переодеты в гражданское, но одинаковое.

Трижды «додж» останавливает энкаведешная охрана. Проверки.

Аэродромчик пустынный, занюханный. Несколько самолетов связи У-2, парочка «Дугласов» – они же ЛИ-2, один СБ, ремонтные мастерские, караульное помещение, склады, барак для переукладки парашютов, метеослужба и медпункт...

Вылезая из «доджа», Котька спросил:

– Антон Вячеславович, а чего, нас в разное одеть не могли? А то мы все как из одного детсада!.. Хренотень какая-то.

– Прав, Котька. Ни черта не возразишь. Но... что прислали, то прислали.

Вова Студер выпрыгнул из машины, рассмеялся:

– А тебе нужен пиджачок шевиотовый, брючки диагоналевые и «прохоря» хромовые, да?

– А чего? – сказал Маэстро. – Неплохо! Мне б такое шматье, я бы самую классную маруху заарканил бы!

– Все, все! – скомандовал Вишневецкий. – Кончили болтовню! Забирайте «инструмент» из машины... Сегодня будете прыгать со снаряжением...

Пацаны стали доставать из машины оружие, рации, переговорные устройства.

Вова Студер незаметно приблизился к Маэстро, тихо сказал ему:

– За тобой должок, сучонок. Помнишь?

– А как же!.. – тихо улыбнулся ему Маэстро. – Кто же тебя, такого долбоеба, забудет?!

...В бараке на очень длинном столе лежали с десяток уже уложенных парашютов. На каждом парашюте приколота записка с кличкой или именем – кому он предназначен.

На краю стола – инструменты для укладки парашютов: крючки для протаскивания строп в «соты», грузики для куполов, «швайки», плоскогубцы...

Пацаны с интересом и удивлением разглядывают лежащие парашюты.

– А почему без запасного? – удивляется Тяпа.

– Замолкни и слушай, – сказал инструктор. – На прошлой неделе вы прыгали с «ПэДэ-шестым» – «парашютом десантника» с принудительным раскрытием. Теперь и всегда будете прыгать с «ПээЛ-третьим» – «парашютом летчика» третьей модификации. К нему запасной не полагается...

– Секунду, Николай Николаевич, – говорит Вишневецкий и поворачивается к пацанам. – Это чтобы вы могли на своем корпусе разместить оружие, взрывчатку, рации... Продолжай, Коля!

– За каждым записан конкретно его парашют. Видите записочки? Это чтобы вы потом научились сами свои парашюты переукладывать. Мало ли что может произойти... По первопутку мои укладчики вам помогут. Итак! Сегодня – раскрытие парашюта самостоятельное!.. Еще только приготовились к прыжку – уже рука на кольце! Отделились от борта, на счете «три» выдергиваете кольцо и... Смотрите, что происходит...

Николай Николаевич дергает за кольцо лежащий с краю парашют без записки, и все видят, как моментально раскрывается клапан ранца и тонкий стальной тросик вытягивает из конусообразных «люверсов» три стальные запорные шпильки, освобождая вытяжной парашютик и основной купол...

– И парашют раскрывается, – говорит Николай Николаевич. – У «ПээЛ-третьего» квадратура меньше, чем у того десантного, с которым вы уже прыгали, поэтому учтите – скорость снижения больше, приземление жестче... Понятно?

Пацаны молча кивают головами. Инструктор говорит Тяпе:

– А ты открываешь парашют не на счете «три», а на счете «пять». Слегка затянешь. А то ты такой мелкий, что тебя унесет черт-те куда – потом с собаками не сыщешь.

– Во хорошо бы! – говорит Тяпа.

– Так! Все выходим на воздух – попробуем примерить амуницию, – говорит Вишневецкий. – Парашюты наденем позже...

Все гурьбой выходят из барака, разбирают оружие...

– О, бля!.. – говорит неожиданно Вова Студер. – Одну штуку забыл там...

И бегом возвращается в барак.

 

САМОЛЕТ ЛИ-2 НАБИРАЕТ ВЫСОТУ...

 

В самолете все сидят на своих парашютах. Автоматы, пистолеты, рации, пояса со взрывчаткой, манильские тросы наглухо приторочены к мальчишечьим телам.

А поверх всего этого – подвесная парашютная система ПЛ-3... Все неотрывно смотрят на альтиметр – указатель высоты, вынесенный в салон. Николай Николаевич и инструктор по рукопашному бою тоже поглядывают на медленно ползущую стрелку прибора.

– Открываешь только на счете «пять»!!! – кричит Тяпе инструктор. Тот согласно кивает головой.

– Скольжение влево – левые стропы тянете, вправо – правые!.. Помните?!

Но вот альтиметр показывает тысячу двести метров. Из кабины летчиков выходит штурман, коротко говорит:

– Над целью!

Николай Николаевич отодвигает дверь фюзеляжа:

– Встать! Взяли кольцо в руку! Внимательнее... Первый – пошел!

Последнее, что мы увидим в самолете, – то, как посмотрел Вова Студер на Маэстро. Но это же увидел и Тяпа...

 

АЭРОДРОМ НКВД

 

Полковник Вишневецкий, второй инструктор, укладчики и еще несколько человек смотрят...

...как от самолета отделяется первая фигурка... вторая...

– Три... – считает Вишневецкий. – Четыре... Пять... Что это?!!

Он растерянно оглядывается, кричит:

– Что это?!! Что такое?!!

Уже раскрылись все парашюты, но одна фигурка продолжает падать камнем вниз, так и не открыв спасительный купол!..

...А затем раздается глухой удар о землю, и Вишневецкий обхватывает голову руками...

Стоят вокруг искореженного тела Маэстро пацаны, взрослые энкаведешники, укладчики, наземные службы...

– Кто укладчик?! – кричит Николай Николаевич. – Кто парашют укладывал?!!

– Я укладывал, – говорит пожилой старшина. – У него трос оторван. Смотрите...

И тут все видят, что в правой руке у мертвого Маэстро зажато вытяжное кольцо с обрывком троса.

– «Скорую» бы надо вызвать, – говорит кто-то из обслуги.

– Какую «скорую»?.. Кому «скорую»? – глухо спрашивает Вишневецкий.

Николай Николаевич становится на колени у тела Маэстро, осторожно переворачивает его на живот, освобождая нераскрывшийся парашют. Он отстегивает клапан парашютного ранца, и все видят...

...что стальные запорные шпильки загнуты намертво крючками в «люверсах»!..

– Вон оно что... – говорит старый укладчик. – Это кто же так хорошо сообразил?

Николай Николаевич поворачивается к стоящим вокруг и оглядывает каждого...

И вдруг раздается дикий, душераздирающий крик Тяпы:

– Студер, сука!!! Это ты, подлюга позорная!.. Ты шпильки загнул, пидор гнойный!.. Ты его убил, сволочь!!!

Тяпа рвет с груди автомат, но Вишневецкий хватает его в охапку. Тяпа пытается освободиться от его сильных рук, рыдает в голос и страшно орет на весь аэродром:

– Антон, блядь!!! Пусти меня!.. Я ему кишки выпущу!.. Антон, миленький, пусти меня!!! Зарежу падлу, гниду вонючую!!!

Вишневецкий отбрасывает Тяпу на руки Котьке и инструктору рукопашного боя, подходит к Вове Студеру:

– Ты?

– Ну я... – криво ухмыляясь, отвечает Вова Студер.

– Зачем?

– Я еще месяц тому назад его в «буру» проиграл. А для вора карточный долг – сами знаете... Все руки не доходили. Ну и хотелось как-то посмешнее устроить... Ничего получилось, да?

Оружие и амуниция уже были разложены по чехлам. Все рассаживались в кузовке «доджа», а Вишневецкий уже собирался сесть за руль...

Подошел инструктор по рукопашному бою:

– Как дальше, Антон Вячеславович?

– Покойного мальчика осмотрите – нет ли на нем каких-нибудь подтверждений о принадлежности его к нашей школе и... Не везти же его наверх, в горы? Закопайте в районе дальнего поста охраны аэродрома.

– Слушаюсь. А того, который его «проиграл», куда везти?

– Никуда. Там же и закопать.

– Но ведь он еще живой!..

– Ваши проблемы – моя ответственность. Выполняйте! – жестко приказал Вишневецкий. – Мы подождем вас в машине...

Инструктор быстро ушел. Вишневецкий заглянул в кузов «доджа»:

– Курево у кого-нибудь есть?

Кто-то протянул полковнику папиросы «Звездочка».

Вишневецкий прикурил, затянулся, сказал Котьке-художнику:

– Чернов, будешь старшим группы.

– Слушаюсь, Антон Вячеславович.

И в эту секунду раздались два пистолетных выстрела.

Вишневецкий сел за руль, завел двигатель. Подошел инструктор, сказал:

– Ажур. Там обслуга закончит. Можно ехать.

И «додж» двинулся в сторону гор.