Глава 10. Гонка и большой шаг

— Ты можешь лучше, чем сейчас! Это полное дерьмо, Барроу. Полное дерьмо!

Кричит на меня Гил, когда я проезжаю комментаторскую и ухмыляюсь, как сумасшедшая. Я веду Звезду к нему, а копыта коня топчут грязь.

— Заткнись, Гил. Ты знаешь, что это было прекрасно,— папа трясет головой с моего поведения, но Гил смеется. — Какое у меня время?

— 1:43, — говорит папа, одаривая улыбкой. — Звезда справился действительно хорошо.

— Слышал это, приятель? — говорю я, почесывая потную шею жеребца. Звезда прижимает уши к голове и фыркает, когда папа чешет его нос. Папа смеется и отталкивает морду коня от себя.

— Я знаю, почему вы со Звездой так хорошо поладили. Ты была такой же капризной девчушкой, когда только начинала ходить. — Я улыбаюсь, а Звезда мотает головой в разные стороны. Он размахивает хвостом взад и вперед.

— Пойдем тебя немного покормим, — говорю я лошади, щелкая языком, чтобы подогнать его к легкому галопу, проезжая мимо трибун и огромных зеленых часов Ролекс. По пути в конюшню, я вижу Джека, стоящего со своим отцом. Его отец что-то пишет в записной книжке, а Джек зевает и смотрит на время. Никто из них не приветствует меня и Звезду, и это нормально, что все привыкают к моему взаимопониманию с лошадьми. Мы – новость прошлой недели.

Новость этой недели: выиграет ли Звезда сегодня в Киниленде. Он побежит в Догвудс, гонке для лошадей, которые не выигрывали больше двух раз. Я бы сказала, что он должен выстрелить, учитывая его родословную и весь наш труд. Приз составляет $85 000. Это должно быть проще простого, учитывая то, как он показал себя на прошлой неделе. Пастух на аппалуза пони[18] медленно проезжает ко мне. Она улыбается и почесывает загривок Звезде, пока пони и Звезда нюхают друг друга.

— Какая прекрасная лошадь, — говорит женщина, позволяя Звезде понюхать ее запястье. Жеребец кусает ее пальцы, выглядя при этом очень глупо. Он ржет и нюхает ее бедро. — Ты и флиртуешь, да?

Мои глаза сужаются.

— Обычно нет.

— Удачи сегодня, — говорит пастух Звезде, а я сжимаю подпругу лошади обеими шпорами, чтобы он начал двигаться к конюшне.

Я встречаю папу и Рори там, Звезда остывает после тренировки, а я помогаю чистить лошадей перед их гонками. У меня хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня. Киниленд – прекрасный ипподром, он рядом с заводом Maker’s Mark[19] и расположен на самых прекрасных холмах, которые я только видела. Шотландия может поцеловать Лексингтон в зад, это точно.

Работая владельцем Кедар Хилл, Джек внес Лаки Страйк в список на гонку Форт Харрод, приз которой составляет полмиллиона. Каждый раз, когда я видела Джека на этой неделе, он говорил об этом, и предельно ясно, что он хочет впечатлить отца, рискнув и одержав большую победу. Примерно за полчаса до гонки Звезды, Брайант Тоунсенд заходит в стойло, чтобы проверить, как идут дела. Как только он заходит, конь нападает на него.

— Тпру! — я тяну на себя узду лошади. — Нет,— я поворачиваю его к окну, где он сможет смотреть на деревья.

— Я начинаю принимать это на свой счет, — говорит Брайант Звезде, сжимая свои перчатки.

— Я бы не стала. Я думаю, что знаю, что не так с ним,— и уверена в этом, потому что раньше встречала лошадей, которые боялись газонокосилок, велосипедов и одуванчиков, поэтому я не тяну и рассказываю Брайанту.

Папа и Рори засовывают головы в стойло.

— Ты знаешь почему он такой боязливый? — спрашивает папа.

— Мужчины пугают его.

Брови папы взметаются вверх.

— Эм, Витфилд, Тоунсенд, убирайтесь отсюда и позвольте Саванне подготовить лошадь к гонке самой. Встретимся в загоне.

Я кормлю Звезду пшеницей и даю попить немного, прежде чем перекидываю седло через свое плечо, и мы направляемся в загон. Когда я подхожу, то вижу, как папа тихо разговаривает с Джеком.

— Пирожок, расскажи, что со Звездой не так по твоему мнению.

— Я думаю, что он боится мужчин…

Выражение лица Джека становится озадаченным и заинтригованным. Он смотрит на Звезду и сужает свои глаза.

— Пап, помоги мне надеть на него седло, — говорю я, но Джек трясет ему головой, достает свой телефон из кармана и отходит от нас, разговаривая. Вау, никогда бы не подумала, что Джек способен оставить проблему без решения. Папа сохраняет дистанцию от Звезды, а я начинаю проверять, как затянуты ремни. Я привязываю его поводья к столбу и иду на другую сторону, начиная надевать на него седло. Как только я закидываю седло, Звезду становится все сложнее и сложнее контролировать без помощи второго конюха. Он начинает скакать, выглядя при этом глупо. И тут Джек снова входит в загон, но на этот раз вместе с Шелби, на которой надеты юбка и кожаные ботинки. Он подзывает меня к себе пальцем. Я оставляю Звезду, привязанным к столбу, и иду узнать, что он хочет.

— Ты знала, что у Шелби сегодня тринадцатый день рождения?

— Нет, — отвечаю я. — С днем рождения!

— Спасибо, — говорит она, но ее щечки розовеют.

— И теперь, когда ей уже тринадцать, настало время начать работать, — говорит Джек, обнимая ее сзади.

— Что? Я не буду работать в свой день рождения!

— Будешь.

— Ты не можешь заставить меня.

— Я начальник конюшни в этом году, — говорит Джек.

— Если ты заставишь меня работать, я расскажу, что ты до сих пор спишь со своей уже изношенной куклой Энди под подушкой.

Конюхи замолчали. Лошади замерли. Все посмотрели на Джека. Я взорвалась от смеха вместе со всеми остальными.

— Поношенный Энди? — говорю я.

Он надувает щеки, как бурундук.

— Не могла бы ты помочь Саванне, пожалуйста? — просит он сестру раздраженно. — Нам очень нужна твоя помощь.

— Правда?

— Я думаю, что Звезда ненавидит парней, — говорю я. — А мне нужно надеть на него седло и проверить все ремни.

— Ох. Хорошо, почему ты сразу так не сказал? Я думала, что ты хочешь, чтобы я чистила стойла или еще что-нибудь. — Шелби скользящей походкой проходит вокруг Звезды в своей юбке.

Другие конюхи, кажется, забавляются, что дочь владельца заботится о лошади. Звезда ведет себя, как настоящий джентльмен, пока мы с Шелби не заканчиваем надевать седло. И прежде чем я понимаю, настало время гонки. Брайант Тоунсенд садится на лошадь, и Звезда начинает себя вести, как избалованный ребенок, пока они медленной рысью направляются к стартовой площадке. Джек подзывает меня к себе, чтобы мы прошли вместе к финишной линии. Наши отцы и Гил плетутся позади нас, а Шелби вернулась на трибуны к маме.

— Стой со мной, — говорит Джек. А затем он кладет руку на мое плечо и сжимает его, не отрывая глаз от старта.

Створки стойл с грохотом распахиваются, и лошади врываются в гонку. Звезда стартует чисто и мчится вместе с другими лошадьми.

— Да! — кричит Джек. Табун преодолевает первый поворот вместе, оставляя за собой облако пыли. Поле полностью заполнено лошадьми. Звезда остается в группе лидеров на втором повороте.

— Ты можешь, давай мальчик! — воплю я.

Рэд Делайт мчится впереди табуна, обгоняя Дрима и оставляя его третьим. Звезда движется на седьмой позиции. На прямой, когда они уже приближаются к финишной линии, я хватаюсь за руку Джека, подпрыгивая на пальцах.

— Давай! — кричу я и, клянусь, Звезда посмотрел на меня и ускорился на полную мощность. Он обогнал Рэйсин-флаг и Миксд-аппил, но все-таки финишировал пятым. Проклятье.

Я падаю на землю, закрывая глаза. Как он мог проиграть? Я успокаивала все время до начала гонки. Он был счастлив, сыт и полон желания стартовать.

— 1:47, — слышу я, как говорит Гил.

Черт. Он прибавит четыре секунды. Я накрываю руками лицо и молюсь, чтобы мистер Гудвин не заставил Джека продать Звезду. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я чувствую мягкое прикосновение к своему локтю, меня поднимают с земли. Джек поднимает мой подбородок и смотрит мне в глаза.

— Сколько ты весишь?

Мои брови взлетают.

— Что? Чт..

— Просто скажи мне, сколько ты весишь?

Почему он спрашивает меня об этом сейчас? Я точно знаю, сколько вешу (46 кг), но не позволю себе волноваться на этот счет.

— Не знаю, где-то 45 кг.

— У тебя есть лицензия жокея?

Я трясу головой.

— Сделай ей лицензию новичка, — говорит Джек Гилу. Мы оформим Звезду на гонку сегодня.

Мой рот широко открывается.

— Нет…

— Я хочу посмотреть на нее в настоящей гонке, — прерывает Джек.

— Сынок, у Саванны нет опыта… — говорит мистер Гудвин.

— Она лучше любого мужчины, — отвечает Джек. — Ты думаешь, что я бы позволил Гилу посадить какого-то тренера на свою лошадь? Очевидно, что на тренировках это работало, поэтому Гил и Дэнни будут тренировать ее с завтрашнего утра. Я хочу, чтобы она была натренирована и готова к Кентукки Даунс, всем ясно?

Кентукки Даунс на следующей неделе. Господи.

— Но она же девушка, — говорит папа.

— Девушки были жокеями и до этого, — отвечает ему Джек. — Женщина выиграла Санта Анита Хэндикап два года назад. И Рози Направник одержала сотни побед.

Моё сердце бешено колотится в груди.

Папа трясет головой.

— Это слишком опасно, я хочу для нее большего…

– Это и будет для нее большим, — говорит Джек выпрямляясь. — Она получит лицензию и выиграет гонку, а потом получит и процент от выигрыша.

Я никогда не слышала, чтобы Джек говорил так авторитетно. Мистер Гудвин потер подбородок, смотря то на меня, то на его сына.

— Вы просто собираетесь там стоять? — спрашивает папа у мистера Гудвина.

— Звезда – денежное вложение моего сына, он отвечает за все. Я высказал свое мнение, но все решает он.

— Она моя дочь, — рычит папа.

— Она получит лицензию… — говорит Джек.

— Через мой труп…

— Стоп! — кричу я, и все эти мужчины уставились на меня. Мальчишки. Они даже не потрудились спросить, чего я хочу. — Пап, я бы хотела получить лицензию. Верховая езда – все, что я когда-либо хотела делать…

Папино лицо хмурится.

— Саванна…

— Что не так с получением лицензии? Я могу начать тренироваться и увидеть, получается ли у меня. Я хочу увидеть победу Звезды.

Гил кивает.

— Я займусь бумажной работой сегодня. Она уже старше шестнадцати и я буду поручителем, проблем не возникнет, чтобы получить эту лицензию быстро. Она может начать тренироваться завтра утром.

— У Саванны нет опыта, а ты хочешь, чтобы она участвовала в гонках на этих бесценных лошадях… — говорит папа Джеку.

— Они не бесценные, — отвечает Джек. Он на несколько дюймов выше папы, но мой папа умный, быстрый и сильный, так что он не дрогнет перед показом Джека его возмужалости. — Я заплатил за его рождение очень много и хочу увидеть, как он побеждает в гонках. Я хочу, чтобы Саванна была натренирована в качестве жокея. Или займись этим или иди домой.

Он кивает мне, а я подскакиваю на носочки. Участвовать в гонках еще лучше, чем работать тренером лошадей на полный день. Мне кажется, что я могу летать! И он упомянул, что я могу получить процент! Я помогу папе рассчитаться с долгами за мамины медицинские счета. Я смогу дать своей сестричке жизнь лучше, чем была у меня. Я соединяю руки, переплетая пальцы, взволнованная возможностью быть жокеем всю жизнь. Почему я раньше никогда об этом не думала?

Чтобы получить полноценную лицензию, мне нужно поучаствовать где-то в сорока гонках под предводительством тренера.

— Ты мне нужна в конюшне прямо сейчас, — говорит папа мне низким голосом. — Мы поговорим об этом с глазу на глаз.

Я раньше никогда не видела его таким злым. Я поворачиваюсь и мчусь со всех ног в конюшню.

— Саванна! — кричит Джек. — Завтра! Пять утра.

Нравится это папе или нет, я буду там.

 

***

В конюшне, я хожу взад-вперед по стойлу Звезды, пока Рори успокаивает и охлаждает его. Папа появляется и ведет меня подальше от лошадей, а потом взрывается.

— Это настолько опасно, что ты даже не можешь себе этого представить. Разве быть тренером для лошадей тебе не достаточно?

Пару недель назад я бы сказала, что да, достаточно. Но я никогда даже не представляла, что буду на треке и есть хот-дог с владельцем конюшни. Никогда не представляла, что Джек будет спрашивать, почему я не иду в колледж. Никогда не представляла, что парень вроде него попытается меня поцеловать.

— Я должна попробовать, — говорю я. — Ты пару минут назад сказал, что хочешь для меня большего. Что ж, это оно.

Папа целует меня в макушку и крепко обнимает.

— Помнишь Дерби в прошлом году? Семь жокеев упали с лошадей. Семь! Жокеи умирают каждый год. Аарон Ридл был парализован не так давно. Его подключили к аппарату искусственного дыхания на остаток жизни. Макс Джексон упал с лошади, сломал ключицу, ногу, руку и получил сотрясение мозга! Ты знаешь, что будет со мной, если я увижу, что с тобой произойдет такое? Я уже видел смерть твоей мамы… — на этих словах у папы сдавило горло.

— Я понимаю то, что ты сказал. Правда. И я ненавижу ранить тебя. Этот спорт никогда не был легким или безопасным. Но когда у тебя нет ничего, разве не стоит рискнуть и попробовать найти что-то стоящее?

— Но люди становятся инвалидами…

— Эти жокеи были не на лошадях Гудвинов, — говорю я, пытаясь оставаться спокойной. Кедар Хилл расположен в Теннесси. Район Франклина полон известняка, который попадает в воду, что укрепляет кости лошадям. Поэтому самые лучшие лошади в Теннесси и Кентукки. — Ты знаешь, что мистер Гудвин никогда не выставит на гонку травмированную лошадь. Это сокращает риск. И я никогда не сяду на травмированную лошадь. Именно поэтому так много жокеев травмируются, они выступают с теми лошадьми, которые не должны быть на треке. Ты это знаешь, пап, — продолжаю я.

Он запрокидывает голову, думаю, он знает, что в этом есть смысл.

— Я не знаю, что буду делать, если с тобой что-нибудь случится.

Я могу сказать с уверенностью, что он думает о том, что мы уже потеряли маму. Но мы должны двигаться дальше.

— Это может быть хорошо для нас. Для нашего будущего, — бормочу я.

Он смотрит на меня и стойко говорит:

— Прежде чем мы согласимся, чтобы тебя тренировали, я поговорю с мистером Гудвином о страховке.

Я сжимаю его в объятьях так сильно, как только могу.

— И мы остановимся в Эрбис по дороге домой, — добавляет он.

— Фу! Ты знаешь, что я ненавижу Эрбис.

— Кто-то сказал Эрбис? — появившись в проходе, спросил Рори.

Я провела следующий час, помогая мыть и чесать лошадей, прежде чем мы направились домой. Вся моя чертова жизнь изменилась за один день. И мне нравится эта высота.