Я все забываю называть профессора Снейпа Северусом. Для меня он так долго был «профессором Снейпом», что представить его себе в иной роли почти невозможно. Хотя нужно добавить, что с каждым днем в Хогвартсе он все больше отдаляется от того человека, с которым я впервые повстречалась в Мунго два года назад.Дело не только в изменившемся характере – уверена, его мягкость замечаю только я, если не считать мисс Грейнджер, но я и вижу его каждый день. Резкость его манер исчезает, стоит ему перешагнуть порог наших покоев: плечи расслабляются, морщинки на лице разглаживаются. Даже его глаза, черные, как ночь, становятся немного теплее, напоминая тень в освещенной свечами комнате. Звучит глупо, но это сущая правда.Когда он приходит, он первым делом расстегивает пару верхних пуговиц сюртука и этим незначительным жестом будто дает себе разрешение передохнуть.Несмотря на то, что мы стали – не побоюсь этого слова – друзьями, он не особенно много со мной разговаривает. Обычно мы здороваемся и он спрашивает, как прошел наш с мисс Грейнджер день, а затем он проводит с ней весь вечер. Я вижу в нем Северуса, лишь когда он рядом с мисс Грейнджер: только тогда защитная оболочка профессора Снейпа полностью исчезает.Я принялась называть его профессором Северусом, что его веселит.Когда я в первый раз с ним так поздоровалась, он ответил, изогнув бровь и, кажется, пытаясь не улыбнуться: «Можно и без титула, Нетти». Я тогда вздохнула и покачала головой: «Не могу, сэр профессор Северус. Вы кажетесь просто Северусом только рядом с мисс Грейнджер, а профессором Снейпом вы перестали для меня быть, потому что я вас больше не боюсь, к тому же мы, я считаю, стали друзьями. Называть вас профессором Северусом – единственный приемлемый для меня компромисс».Однако в последнее время его физическое присутствие стало менее ощутимым. Это трудно объяснить. Да, конечно, он похудел: я в курсе, что он часто забывает есть. Он упоминал, что трапезничает с мисс Грейнджер, когда ее навещает. Ему легко забыть, что это лишь воображаемая пища.Сколько я его знаю, он всегда был сухощавым – даже слои мантии, сюртука и рубашки не скрывают худобу его фигуры, которая стала еще более выраженной, стоило ему перестать есть. Лицо, ранее выглядящее утонченным и аристократичным, стало теперь костлявым: острые скулы нависали над впавшими щеками, а глаза сидели будто глубже, чем обычно.Дело не только в том, что он сбросил вес, которого у него явно не было в излишке; он перестал заботиться о внешнем виде с присущей ему ранее педантичностью. Волосы, которые всегда и так казались грязноватыми, свисали теперь на плечи тусклыми, постоянно сальными прядями. Бывали дни, когда он их, кажется, даже не расчесывал. Одежда, обычно идеально черная, без пылинки и без складочки, как новый лист пергамента, все чаще была несвежей и помятой, а ворот рубашки – серым и не накрахмаленным. В последнее время я задавалась вопросом, не носил ли он одни и те же вещи несколько дней. В то утро, когда он зашел, чтобы рассказать о предстоящей поездке в Азкабан, он даже не счел необходимым побриться. Черная щетина резко выделялась на фоне бледной кожи. Когда он ушел, я сказала мисс Грейнджер:– Дорогая, вам надо обязательно напоминать профессору Северусу, чтобы он кушал. Он так сильно похудел, и это ему не к лицу. Я знаю, что это не мое дело, но я за него переживаю. В прошлом году он ни за что не показался бы на людях в такой помятой и покрытой пятнами одежде, как сегодня.На самом деле я начала замечать в нем перемены сразу после того дня, когда он поцеловал мисс Грейнджер, и они меня беспокоили. Я никак не могла догадаться, почему его физическое состояние так стремительно ухудшалось. Если бы не регулярное общение с ним, я бы заподозрила, что он страдает от чего-то вроде деменции.А вот мисс Грейнджер просто светилась здоровьем. Пребывание в Хогвартсе пошло ей на пользу – хотя, вероятнее всего, ее кожа и волосы сияли из-за возможности каждый день видеться с профессором Северусом. Ей становилось лучше так же быстро, как становилось хуже ему, и для ведьмы, которая две недели назад находилась на пороге смерти, она выглядела поистине замечательно.– Ну, мисс Грейнджер, чем мы сегодня займемся? – спросила я ее, садясь с чаем в кресло подле кровати. – Мне кажется, профессор Северус до позднего вечера больше не зайдет. Как насчет ванны и массажа? Я нашла новое заклинание, которое можно будет попробовать на ваших волосах: оно превращает кудри в колечки! Готова поспорить, что ваша прическа будет выглядеть еще прекрасней, чем обычно!Как только я усадила мисс Грейнджер в кресло и приготовилась читать, в дверь резко постучали. Наш день начался очень размеренно, поэтому я удивилась, когда через некоторое время после ухода профессора Северуса к нам неожиданно заглянула Минерва Макгонагалл.– Можно войти? – поинтересовалась она, стоило мне отворить дверь.Я действительно не считалась с ее приходом. Во время нашего пребывания в Хогвартсе профессор Макгонагалл заходила более регулярно, но она уже была у мисс Грейнджер не далее как два дня назад, когда профессор Северус появился, таща за собой эту чудачку Трелони. Я вежливо улыбнулась:– Мисс Грейнджер все еще в спальне. Не хотите ли чашку чая?– Было бы замечательно, мадам Помфри, спасибо. Мне здесь всегда зябко.– К этому быстро привыкаешь. Проходите, пожалуйста. Я уверена, она будет рада вас видеть.– Попьете со мной чай, пока я сижу с Гермионой? – спросила она, кивнув.Этого я не ожидала. Я думала, она захочет порасспросить меня о профессоре, и не собиралась ни переубеждать ее, ни давать новую пищу для слухов. Я уже хотела отказаться, как она улыбнулась:– Я слышала, как вы пристыдили Поппи. Она нехотя признала, что это было заслуженно.– Имейте в виду, что я не собираюсь обсуждать с вами профессора Снейпа.– Я наслышана о том, что вы его защищаете. – Ее улыбка стала еще шире. – Я просто хочу выпить чаю, мадам Помфри.Последовавший за этим визит оказался очень приятным. Не прошло и тридцати минут, как мы с Минервой смеялись, как старые подруги. Я была особенно рада тому, что Минерва разговаривала и с мисс Грейнджер.– На вашем первом курсе он был сам не свой, Гермиона. Никак не мог поверить, что вы так быстро разгадали его головоломку, – сказала с улыбкой Макгонагалл, прикасаясь к руке мисс Грейнджер. – Было весело потом подшучивать над ним в учительской. Он был уверен, что вы каким-то образом сыграли нечестно, и ему понадобилось много времени, чтобы признать: вы действительно такая умная, как ему все твердили!– Легко могу себе представить, как его это задело, – согласилась я.– Он не самый простой в обращении человек, как вы наверняка успели убедиться, мадам Помфри.– И вправду успела. Но, пожалуйста, зовите меня Нетти.– А вы меня тогда – Минервой, – согласилась та с видимым удовольствием. – Можно полюбопытствовать, Нетти – это уменьшительно-ласкательное от какого имени?– У моего имени любопытная история. Понимаете, отец очень хотел сына, а мать с такой же убежденностью хотела, чтобы я стала их последним ребенком. Это легко понять любому, кто провел хоть немного времени с моими сестрами, когда они были маленькими проказницами! Когда оказалось, что родилась еще одна девочка, отец был разочарован и решил назвать меня не Дейзи[3], а Неттл[4], потому что я ужалила его в самое сердце.Бедная Минерва не знала, что и сказать, отчего я громко рассмеялась:– Ах, не переживайте вы так. Он быстро запамятовал о разочаровании и был действительно чудесным отцом. К тому же это имя мне так хорошо подходит. Неужели я похожа на Дейзи? Мерлин упаси!Визит получился очень душевным. Минерва ушла только после обеда, тепло пожелав Гермионе приятного дня, а мне сказав:– Вы здесь просто поразительно справляетесь, Нетти. Я рада, что мы нашли время поговорить. Жаль, что я не заглянула раньше.– Лучше поздно, чем никогда. – С этими словами я проводила ее до двери.– Действительно. – Остановившись в коридоре, она снова посмотрела на меня: – То, как вы отчитали Поппи… из-за нашего обращения с Северусом… Знаете, вы правы. Наше поведение было просто отвратительно, как мы этого сами не заметили?– Трудно заметить то, что вошло в привычку, – примирительно ответила я. Минерва, кивнув, направилась к выходу из подземелий.Я как раз усаживала Гермиону поудобней, когда в дверь снова постучали. Это произошло уже во второй половине дня, потому что после чаепития с Минервой я сперва читала Гермионе вслух, а потом она приняла ванну, о которой я говорила утром.В камине полыхал огонь, потому что ее волосы еще не успели высохнуть. На ней был пушистых банный халат, подаренный профессором Северусом по возвращении в Хогвартс, и я уже собиралась расчесать ее и применить заклинание для кудряшек. «Кто это там? – спросила я себя. – Профессор Северус просто бы вошел, так что это точно не он».Оказалось, Гарри Поттер пожаловал. Должна признаться, я была не очень рада его видеть. Не то что я его невзлюбила, просто не особо жаловала. Было трудно поверить, что этот вспыльчивый юнец стал спасителем волшебного мира.– Мистер Поттер, какая приятная неожиданность! – сказала я без энтузиазма. – Гермиона только что из ванной, сидит у камина.Поттер переступил с ноги на ногу, прежде чем ответить:– Вообще-то я к вам, мадам Помфри.Ох, батюшки… Вздохнув, я пригласила его внутрь:– Мне нужно причесать мисс Грейнджер. Можете в это время рассказать, что вас сюда привело. Проходите. – Чай я решила ему не предлагать.– Привет, Гермиона, – тихо сказал Поттер, войдя следом за мной в комнату. Закатив глаза, я взяла расческу и повернулась к нему.– Чем могу быть полезна, мистер Поттер?– Я пришел, чтобы разобраться, что происходит между Снейпом и Гермионой. Я слышал… про его ауру… – При этих словах он поморщился. – И я из-за этого волнуюсь.– Что именно волнует вас? – нетерпеливо вздохнув, поинтересовалась я.– Я просто думаю… Вы ведь все время с ними, да? Не оставляете Снейпа с ней наедине?Я посмотрела на него таким взглядом, что он вздрогнул.– Мистер Поттер, почему вы приходите каждые пару недель с одним и тем же вопросом? Это начинает надоедать.– Я ему просто не доверяю, – угрюмо ответил он. – Вы бы тоже не доверяли, если б знали его так хорошо, как знаю я.– Я знаю его лучше вас! Мерлин, с какой стати вы думаете, что вообще знаете его? Просто потому что он вас несколько лет учил?– Он всегда был мерзавцем и всех ненавидел! Я ему тоже никогда не нравился!– Нравились достаточно для того, чтобы спасти вам жизнь, – огрызнулась я. – Или уже забыли?– Не забыл! – Поттер вспыхнул. – Но Гермиона… с ней это случилось из-за него.– И теперь вы ненавидите профессора из-за сделанного ею выбора? – Я не могла сдержать изумления. – Он оказался в этом положении по воле судьбы. И я считаю, что для человека, который «всех ненавидит», он весьма преуспел в том, чтобы расположить к себе людей. Профессор Дамблдор – неглупый, как мне кажется, человек – высокого о нем мнения. Минерве он нравится, да и мне тоже. Готова поспорить, что Гермиона его даже любит.– Не смейте так говорить! – воскликнул Поттер. – Она не любит его.– Еще как любит. – На середине нашего разговора я перестала расчесывать волосы мисс Грейнджер и теперь пристально смотрела на Гарри. – Взгляните на нее! Она выглядит влюбленной.– Она в коме, – с горечью в голосе ответил он.– Разумеется. Ее состояние похоже на кому, но это не значит, что разум ее покинул, что ее покинули чувства, мечты и все остальное, несовместимое, по вашему мнению, с комой. – Мягко сказав это, я подошла к мальчику и села рядом, чтобы коснуться его сжатой в кулак руки. – Помните тот день, когда вы пришли навестить ее, и я сказала вам, что она умирает? Помните, как плохо она выглядела? Волосы были ломкими, а кожа – сероватой. Вы сами сказали, что она похожа на труп. Помните?Гарри, чуть не плача, кивнул.– Именно профессор вернул ей здоровый вид. Мне кажется, ее состояние тогда ухудшилось, потому что она думала, что он больше не придет. Без него она умирала.– Откуда вам знать, что это не какая-нибудь уловка? – нерешительно возразил Гарри. – Может, Снейп сам заколдовал ее внешность, чтобы мы думали, что без него она погибнет. Может, таким образом он намеревался переправить ее в Хогвартс, где она оказалась бы в его власти.– Он вернулся в Мунго только благодаря вам, – покачала я головой. – Вы обратились к нему, когда поняли, что Гермиона умирает. Если подумать, вы бросились к нему еще и тогда, когда я объяснила вам, почему нужно держать ее волосы короткими, помните? Почему вы обо всем этом ему рассказывали, если ненавидите его? Каких действий вы от него ожидали?– Я не знаю, не знаю! – в смятении воскликнул Поттер. – Знаю только, что безумно скучаю по ней. Если Снейп… если б он мне тогда не помог, она бы не лежала сейчас в коме. Ей бы не пришлось встать на пути проклятия Малфоя.– Получается, вы обвиняете профессора Снейпа, потому что чувствуете себя виноватым, – мягко сказала я. – Это не совсем справедливо.– Я ничего не могу поделать со своими чувствами! – В зеленых глазах блестели слезы. Я впервые почувствовала жалость к мальчику.– Конечно не можете, мистер Поттер. Это никому не под силу. Но подумайте: что если ему удастся освободить Гермиону от проклятья? Как вы себя поведете, когда она сама скажет вам, что любит его? Будете цепляться за свою ненависть, заставите Гермиону между вами выбирать? Просто мне кажется, она выбрала бы его. Вы ведь даже не верите, что она все еще где-то там, в чертогах разума. А профессор Снейп навещает ее каждый день и не жалеет сил для поиска контрзаклинания – несмотря на препятствия, которые вы ставите на его пути. – Поттер собирался было меня перебить, но я быстро продолжила: – Вам не кажется, что мисс Грейнджер спросила бы вас, почему вы не прислушались к профессору Снейпу, не помогли ему? Вы же, говорят, могущественный волшебник – но вы и пальцем не пошевелили для того, чтобы снять проклятье.– Он не примет от меня никакой помощи, – ответил Гарри, потупив глаза.– Вы хотите сказать, что он не попросит вас о помощи, – исправила его я. – Ему не чужда гордость, как и вам. Но мне кажется, он вас удивит, если вы предложите помочь. Обещайте мне подумать над тем, что я сказала.Он не ответил, лишь вытер рукавом глаза. Я хотела спросить насчет чашечки чая, когда из камина послышался голос профессора Дамблдора:– Нетти, дорогая, вы тут? Можно пройти?– Конечно, профессор Дамблдор, заходите! – сказала я, поднявшись на ноги и повернувшись к огню. Обращаясь к Гермионе, я добавила с улыбкой: – Надо будет попросить профессора Северуса повесить вот на эту стену знак «Платформа 9 3/4». Сегодня у нас чрезвычайно много посетителей.Дамблдор, вытряхивающий из бороды пепел, улыбнулся, заслышав это.– Кто еще приходил?– Минерва и мистер Поттер. Вот он, еще не успел уйти.Директор посмотрел на второго посетителя поверх своих очков.– Здравствуйте, Альбус, – тихо проговорил Поттер.– Гарри, мой дорогой мальчик! Я думал, ты так долго не засидишься.– Скоро пойду. А где Снейп?– Думаю, в своих покоях. Он ожидает книгу из Дурмстранга, поэтому хотел проверить, не пришла ли она, прежде чем навестить Гермиону. В этой связи я, собственно говоря, и здесь, Нетти, – проговорил он, обращаясь ко мне. – Северус упомянул, что собирается отужинать с мисс Грейнджер, и я хотел бы вас попросить… – Выглядя крайне серьезным, Дамблдор наклонился ближе и продолжил более тихим голосом: – Я беспокоюсь о нем, Нетти. Он выглядит совсем неважно, и я хотел бы удостовериться в том, что он не голодает. В Большом зале я видел его за прошедшие два дня всего один раз – в результате он притащил сюда Сибиллу, – и тогда он съел не больше полтарелки супа.Поттер бессовестно подслушивал. Я едва сдержалась, чтобы не стрельнуть в него строгим взглядом, прежде чем ответить:– Я ставлю для него блюдо с сэндвичами и другими подобными закусками, сэр, но обычно он оставляет их нетронутыми. Зато пьет много чая. Знаете, я и сама уже о нем беспокоюсь.– Ну, похудел он немного, в чем проблема? – встрял Поттер. – С кем не бывает.– Все не так просто, Гарри, – с горечью ответил Дамблдор. – Дело не только в весе. Неужели ты не заметил, когда вы сегодня встретились, каким… неопрятным он теперь выглядит? Он утром не побрился, а голову и подавно с неделю уже не мыл.Поттер хотел было сострить, но я оказалась быстрее:– Если вы скажете: «Не вижу разницы», – я отвешу вам подзатыльник.Мальчишка захлопнул рот.Я снова обратилась к директору:– Но что вы предлагаете, Альбус? Он взрослый человек, я не могу заставить его принимать пищу, а если попробую, это ему явно не понравится.– Нет-нет, конечно. Я просто беспокоюсь. Так плохо он со времен Последней битвы не выглядел – и тогда у него не было кожи.Некоторое время мы стояли в раздумье. Даже Поттер выглядел так, будто напрягает мозги. Поэтому, должна признать, мы все немного подпрыгнули, когда объект наших размышлений без стука влетел в комнату.– Нетти, Альбус… Поттер, – учтиво поздоровался он, хоть и запнулся на имени Поттера. Профессор был одет в рубашку и черные брюки – очевидно, забыл сюртук и мантию в своих покоях. Под мышкой у него виднелась большая книга в кожаном переплете.– Должен сказать, что удивлен встретить такое количество людей. Обычно здесь лишь Нетти и Гермиона. – С этими словами он подошел к креслу и хотел было коснуться свободной рукой ее плеча, но быстро одумался. Вместо этого он положил книгу на стол рядом с Гермионой и повернулся к нам троим: – Что-то случилось?– Нет-нет, профессор Северус, сэр, – ответила я. – Мистер Поттер просто зашел повидаться, а Альбус хотел предупредить о вашем приходе.– Вижу, вы получили книгу, Северус, – спокойно заметил Дамблдор. – В ней содержится необходимая вам информация?– Я нашел в ней некоторые вещи, которые смогу использовать хотя бы в измененном виде, – кивнул тот.– Надеюсь, визит в Азкабан тоже был удачным? – поинтересовалась я.– Азкабан!? Что вам понадобилось в Азкабане? – Вскочив на ноги, Поттер вглядывался в лицо Снейпа. Я вздохнула. Снейп изогнул бровь:– Гермиона не устает твердить, какой вы умный. Пораскиньте мозгами – что, по вашему мнению, мне там понадобилось?– Драко… – выдохнул Поттер. – Наверное, вас впустили благодаря связям Альбуса. Но почему никто мне не сказал, что вы туда направляетесь?– С какой стати? – ледяным тоном ответил Снейп. – Какая вам разница?Я видела, что Поттер хотел ответить резкостью, но передумал и вместо этого относительно спокойно спросил:– Вам удалось у него что-нибудь вызнать?Профессор Северус удивился такому относительно вежливому поведению со стороны Поттера и, смерив его взглядом, обратился ко мне:– Нетти, вы провели с Поттером воспитательную беседу?Я покраснела. Хотелось надеться, что в его голосе слышались нотки мрачного юмора, а не раздражения.– Сэр, вы выглядите уставшим. Как насчет чашечки чая?– Судя по тому, что вы пытаетесь напоить чаем каждого встречного, вы, очевидно, думаете, что чай – лекарство от всех недугов, – улыбнулся он. – Я бы не отказался от чашечки. – Повернувшись к Поттеру и Альбусу, он добавил: – Мне нужно с вами поговорить, не могли бы вы задержаться на минутку? Только сначала я должен сказать кое-что Гермионе, а потом попробуем одну вещь.Оба кивнули. Поттер с большим любопытством наблюдал за тем, как Снейп приблизился к Гермионе, чтобы заглянуть в глаза. В повисшем молчании я быстро приготовила чай для всех нас и подала чашку профессору Северусу, когда он снова выпрямился.– Спасибо, Нетти, – поблагодарил он, все еще глядя на Гермиону. – Она говорит, что сегодня вы дочитали «Грозовой перевал».– Так и есть, – улыбнулась я. – Если она не против, завтра начнем «Чувство и чувствительность».– Она обожает Джейн Остин, – проговорил Снейп, заправляя за ухо Гермионе выбившийся из прически локон и стараясь при этом не касаться ее кожи. Краем глаза я заметила, что Поттер сжал зубы, но сразу заставил себя расслабиться.– Не собираетесь просветить нас, Снейп? Что мы тут все еще делаем? – процедил он. Он так сильно вцепился в свою чашку, что она могла вот-вот разлететься на кусочки. Профессор кивнул ему:– Разумеется, Поттер. – Его тон был не так холоден, как раньше, но и не особо дружелюбен. – Во-первых, я хочу проверить, удастся ли мне найти Гермиону с помощью одного лишь прикосновения. После разговора с Драко меня посетила мысль, что, возможно, не обязательно смотреть ей в глаза.– Но вы же и раньше уже к ней прикасались, – с неподдельным любопытством ответил Поттер. – Разве не заметили бы что-то необычное?– Может, заметил бы, а может, и нет. Я ведь не ожидал никаких странностей. Кроме того, есть основания предполагать, что моя чувствительность по отношению к связанным с Гермионой вещам усилилась… с прошедшей субботы.– Что случилось в субботу? – с подозрением спросил Поттер.– Гермиона хотела проверить одну теорию, – коротко ответил Снейп. – Она хотела убедиться в том, что… поцелуй ее не разбудит. Так что мы… я поцеловал ее.– Поцеловали?! – воскликнул Поттер. – Альбус, вы были в курсе происходящего?– Сегодня Северус рассказал мне об эксперименте, Гарри, – мягко ответил Дамблдор. – Это была неплохая теория. Поцелуй как-никак разбудил Белоснежку и Аврору.Поттер и Снейп фыркнули, и первый злобно глянул на второго:– И что же произошло, отчего вы теперь думаете, что смотреть в глаза не обязательно?– Она затянула меня в свой разум, – ответил Снейп, вздыхая и потирая переносицу. Он осторожно продолжил: – По крайней мере, что-то затянуло меня внутрь. Я подозреваю, проклятье.– Вы совсем ума лишились! – вскипел Поттер. – Хотите сказать, что проклятье все еще… живет в Гермионе?!– Думаю, да, – пожал плечами профессор. Повисло шокированное молчание. Снейп повернулся к Гермионе и взял ее руку в свою… В ту же секунду я поняла, что он был прав. Они дышали синхронно, и профессор выглядел таким же умиротворенным, как обычно во время бесед с Гермионой.– Мерлин! – только и прошептала я.– Мерлиновы подштанники! – ахнул Альбус.– Так я и думал, – вынес вердикт Снейп. – Я не отпущу твою руку, Гермиона, раз ты хочешь участвовать в нашем разговоре. Альбус, Поттер, Нетти… это серьезно.– Хотите сказать, проклятье все еще активно? – с большим сомнением поинтересовался Поттер, но было видно, что он готов выслушать Снейпа.– Это логичный вывод, – ответил профессор. – Мы предполагали, что я могу проникать в разум Гермионы, потому что проклятье отчасти коснулось и меня. Но что если причина в другом? Что если проклятье было создано для меня и, узнавая, пропускает внутрь?– Северус… – нахмурившись, начал было директор.– У меня все под контролем, – перебил тот.– Значит, вы – цель проклятья. Думаете, оно все еще пытается добраться до вас? – Поттер переводил взгляд с Гермионы на профессора и обратно. Снейп пожал плечами:– Должен признать, это крайне вероятно. Достучаться до Гермионы становится все проще, и это указывает на то, что… что-то меня впускает. Гермиона просит сказать, что она это тоже чувствует. Это не она затягивает меня внутрь.– Но вы думаете, что можете нейтрализовать проклятье, ведь так? Вы не собираетесь сдаться? – внезапно запаниковал Поттер. Я удивленно посмотрела на него. Северус изогнул бровь:– А я-то думал, что вы хотите, чтобы я прекратил попытки. Разве не об этом вы говорили сегодня утром с Альбусом? – профессор насмешливо смотрел на Поттера, но без какой-либо злости. У молодого человека хватило совести покраснеть. Он ничего не ответил на заявление Снейпа, но виноватый вид и так все сказал за него.– Я считаю, что смогу освободить Гермиону, – продолжил Снейп. – После того, как Сибилла обнаружила изменение в ее ауре, я начал искать информацию о зельях, предназначенных для восстановления и балансировки цвета ауры. – Он указал на принесенную им книгу. – Если нам удастся раздобыть ингредиенты необходимого цвета – предметы, как-то относящиеся к Гермионе или проклятью, – это позволит мне создать модифицированную версию зелья, которое поможет вернуть ауре Гермионы сбалансированный цвет. Для произнесения необходимых заклинаний зелье, кроме Гермионы, должен будет выпить как минимум еще один человек. Если нам удастся выровнять ее ауру, сохраняя при этом стабильность моей, пока я нахожусь в разуме Гермионы, я надеюсь освободить ее от проклятья, чтобы новая аура смогла укорениться.– Вам одному не справиться, Северус, – устало проговорил Дамблдор. Его голос внезапно показался старческим. – Если это проклятье действует так, как ты предполагаешь, оно могущественно. Вероятно, даже сильнее самого тебя.После этого заявления все притихли. Профессор Северус подошел к директору, не выпуская руки Гермионы:– Я не могу бросить ее, Альбус, если есть шанс ее освободить. Даже не просите.– А что если я тоже выпью зелье? – подал голос Поттер. – Исходя из ваших выводов, у меня тоже может быть слабая связь с Гермионой, если проклятье коснулось и меня. В крайнем случае я могу подпитывать вас своей магией.– Может сработать, – сказал Снейп, глядя на Поттера. – Зелье функционирует так, что его цвета могут защитить вашу ауру от пагубного влияния проклятья.– А можно добавить в него какой-нибудь ингредиент, чтобы сделать проклятье видимым? Если его будет видно, его будет легче победить – или избежать.– Отличное предложение, Гарри! – улыбнулся Дамблдор, оживившись от этой идеи. – И нам будет легче вернуть их обоих, если вы будете служить привязкой для Северуса к нашей реальности.– Предложение и правда хорошее, Поттер. Можно поинтересоваться, с какой стати вы вдруг загорелись желанием помочь?– Мы оба стремимся к одной цели, – улыбнулся Гарри – открыто и искренне, без малейших признаков обычной неприязни. – Я хочу вернуть Гермиону так же сильно, как и вы.– Сомневаюсь, – хмуро возразил Снейп. Я заметила, что его пальцы крепко сжимали руку Гермионы. – Однако я не откажусь от любой помощи, которую вы в состоянии предложить.– Когда зелье будет готово, Северус? – спросил Дамблдор.– Меньше, чем через неделю: к субботе.
Глава 17. Гермиона
Северус был сам не свой. Гермиона наблюдала с улыбкой за его беседой с Сибиллой Трелони: он изо всех сил сдерживался, чтобы не взорваться, когда вместо прямого ответа на очередной вопрос Сибилла снова впустую сотрясала воздух. Для Гермионы он язвительно комментировал происходящее.– Сибилла, мне просто нужно подтверждение: какие цвета обязаны присутствовать в зелье?– Все цвета радуги, – мечтательно отозвалась провидица.– Будто у меня есть время глазеть на радугу! – прорычал Снейп внутри разума Гермионы, которая старалась не рассмеяться. В реальном мире он пояснил: – Поконкретнее, Сибилла: мне нужны четкие указания.Трелони по-совиному моргнула за своими огромными очками и принялась напевать себе под нос какую-то мелодию. Снейп уставился на нее и прорычал, когда она запела еще громче, не попадая в ноты:– С вами все нормально?Но Гермиона со смехом подхватила детскую песенку:– Красным, желтым и зеленым и, конечно, голубым, озаряют всю планету фиолетовым и синим, цветом радуги прекрасной…– О боже, – прошептал Снейп. Выражение его лица просто не поддавалось описанию. Трелони все еще пела. Гермиона подошла к нему и обняла за талию, едва сдерживая смех.– Пойте со мной, Северус! – воскликнула Трелони, прежде чем начать новый куплет.– Бегу и падаю, – едко огрызнулся тот. – Если говорить конкретно, какие цвета нам нужны? Каких должно быть больше, каких меньше?– В ее ауру не стоит добавлять еще больше серого, – широко улыбнулась Трелони. – Но понадобится черный для равновесия, белый для чистоты и прозрачный для ясности. Как вы думаете, после того как все закончится и вы вернете Гермиону, мы сможем вместе написать статью о значении зелий при исцелении ауры? В области ясновидения такая работа станет настоящим прорывом!– Не думаю, что найду время, – натянуто ответил Северус. Он так сильно сжимал зубы, что Гермиона боялась, как бы он не сломал челюсть. Вежливое общение с Трелони стоило ему последних нервов.Гермиона озорно улыбнулась:– Боюсь, твоя репутация не переживет совместного написания статьи. Никто больше не будет принимать тебя всерьез.– Да меня и сейчас никто всерьез не принимает, – возразил Северус. – Все думают, что я сошел с ума. – Обращаясь к Трелони, он спросил: – Что-нибудь еще, Сибилла?– Ничего больше не приходит на ум, – улыбнулась та, – но я ведь на аурах не специализируюсь. – Тут ее осоловелость исчезла, и Трелони спросила со всей серьезностью, взвешивая каждое слово: – Северус, когда вы будете готовы восстановить ауру Гермионы, я надеюсь, вы позволите мне при этом присутствовать. Тогда я смогу постоянно сообщать вам, что происходит с ней и с вами… смогу хоть как-нибудь помочь.– Звучит крайне резонно, – удивившись, сказала Гермиона. Северус вздохнул:– Да, это действительно хорошая идея. Трелони нам очень помогла.Вслух он сказал:– Я непременно сообщу вам, когда все будет готово. Мы благодарны за вашу поддержку.– Спасибо, Северус, – засияла Трелони. – Я с радостью помогу вам обратить проклятье: с вами намного легче общаться, когда вы счастливы.Ситуация казалась необычной даже для Гермионы, особенно потому, что Гарри на самом деле старался быть полезным, а не ставил Северусу палки в колеса. Создавалось впечатление, что разговор с Нетти хорошо на него повлиял. Гермиона радовалась и предвкушала свободу. Она была уверена в том, что к концу недели она снова будет разговаривать и смеяться с друзьями, а также получит возможность доказать Северусу, что любит его, даже не будучи узницей своего сознания.Однако Гермиона видела беспокойство Альбуса. Трудно было не заметить его скепсис, когда Северус объяснил присутствующим, что именно, по его мнению, происходит. Мысль о том, что проклятье все еще живет внутри нее, была не из приятных. И все же Гермиона отказывалась думать, что оно как-нибудь сможет захватить Северуса, что они оба окажутся в плену. В тот единственный раз, когда Гермиона заикнулась о своих сомнениях при Северусе, тот пристально посмотрел на нее и ответил:– Я уверен в том, что смогу тебя освободить. Разве я тебе хоть когда-то лгал?Конечно нет – даже в школьные годы, когда она его недолюбливала. Он всегда держал свое слово, даже если собеседнику не нравилось услышанное.– Ты уверен, что проклятье тебе не вредит? – спросила она. – Нетти очень о тебе беспокоится. Говорит, что ты перестал есть.– Просто кое-кто завладел всем моим вниманием, – ответил Северус таким бархатным голосом, от которого задрожали коленки. – Кроме того, много времени уходит на зелье. Разве тебе кажется, что я выгляжу нездоровым?Гермиона присмотрелась к нему, восхищаясь иссиня-черными волосами, завязанными в аккуратный хвост кожаным шнурком. Рукава рубашки были завернуты, выставляя на обозрение молочно-белую кожу жилистых рук. Северус больше не казался болезненно зеленоватым, как в годы ее ученичества: он был все так же бледен, но будто светился изнутри. Красивым его в привычном смысле слова назвать было нельзя, однако он выглядел хорошо: сильным, ухоженным, здоровым.– Ты просто пышешь здоровьем, – честно ответила Гермиона. – Не знаю, из-за чего все беспокоятся.На третий день после визита в Азкабан Северус пожаловался, едва ступив в библиотеку:– Привыкнуть к услужливому Поттеру невозможно. Это противоестественно и расстраивает мой желудок.– Что он опять натворил? – рассмеялась Гермиона, прикрыв рот книжкой, которую читала. Когда Северус подошел к ее креслу и положил сзади руку ей на плечо, она, сама того не замечая, принялась поглаживать тыльную сторону его ладони.– Он принес мне с Холли Медоуз красных ветрениц, фиолетовой герани и белой черемши. Думал, цветы пригодятся мне при изготовлении зелья.– И в чем проблема?– Я не привык к тому, что Поттер пользуется мозгами. Это отвлекает, – возмущенно ответил Северус. – Но нарвать цветов с места Последней битвы – идея хорошая: там было наложено проклятье, а само место много значит для нас троих. Но ты же понимаешь, что герань будет горчить, если смешать ее с маслом черемши? Зелье получится не на гурмана.– С каких это пор ты руководствуешься при выборе ингредиентов вкусовыми качествами? – вздохнула Гермиона, закрыв книгу и прильнув затылком к животу Северуса. – Твои зелья всегда противны на вкус. Не понимаю, почему ты не добавляешь хотя бы мяту.– Тратить мяту на несносных детей, у которых не хватило ума на то, чтобы не попасть в передрягу и избежать необходимости принимать зелье в первую очередь? Ты что, Гермиона!– Так и знала, что у тебя найдется хорошая причина, – улыбнулась она. Снейп тихо рассмеялся.– У тебя было время на то, чтобы составить список?– Да. Для черного цвета можно взять прядь твоих волос – это обеспечит связь с моей аурой. Измельченный обсидиан откроет первую чакру, что поможет победить проклятье. Как ты думаешь?– Чудесно. Что еще? – Во время разговора Снейп поглаживал ключицы и плечи Гермионы, наполняя все ее тело беспокойными искрами.– Для красного однозначно понадобится кровь – по паре капель твоей, моей и Гарриной, так как именно мы выпьем зелье. Я еще подумала, что для придания смеси большего эффекта можно добавить по капле от других преподавателей – тех, кто нас любит. Кровная магия, как ты знаешь, может иметь сильное защитное действие. Красные ветреницы, которые нарвал Гарри, тоже придутся кстати.– Ну да, – с ноткой сарказма заметил Снейп, – как только я мог про них забыть.– С синим все просто: возьмем турмалин и колокольчики. В теплицах у профессора Спраут всегда растут великолепные колокольчики. Может, их нектар смягчит вкус герани.– Я бы на это не рассчитывал, – буркнул Снейп.– Перестань дуться и сядь рядом, – улыбнулась Гермиона, глядя на него снизу вверх. – Не забывай, что мне это зелье тоже придется пить.– Разве ты различаешь вкус того, чем все это время кормит тебя Нетти? – повел бровью Снейп. Гермиона не ответила, только пододвинула к нему свои записи.– Северус, мне кажется, тебе в радость меня поддевать.Улыбнувшись одним уголком рта, он наклонился к листу пергамента:– Коричневый – измельченная кора ивы. Наверное, не помешает добавить твоих волос.– Как я сама не догадалась! Привыкла думать, что никакие ножницы мои волосы не берут. Ты знаешь контрзаклинание?– Оно не потребуется, – бархатным голосом ответил Северус. – Я отрезал небольшой локон после того, как их тебе отрастил, – на всякий случай. Предусмотрительность – одно из преимуществ профессии зельевара.Не обращая внимание на это позерство, Гермиона продолжила:– Желтый – масло подсолнечника и цитрин.– И волосы Драко. От Люциуса ничего не осталось, но проклятье может узнать потомка своего создателя. Я также считаю, что кровь Малфоев поможет нам сделать проклятье видимым.– Как ты предлагаешь заполучить его локон?– Уже сделано. Вчера Альбус отправил сообщение Артуру, и уже сегодня утром тюремный цирюльник навестил Малфоя-младшего. Волоски в моем кабинете, ждут в колбе своего часа.– Для розового цвета предлагаю взять шиповник и натуральные масла эвкалипта. Для фиолетового – принесенную Гарри герань, масло лепестков лотоса и его порубленные листья. Для оранжевого – иланг-иланг и вымоченные лепестки календулы. Для зеленого – оливин и изумруд. Я также обратилась к литературе и пришла к выводу, что очищенная ледниковая вода станет идеальной основой для зелья. В твоей книге из Дурмстранга упоминаются ледяные водопады в Сибири, но давным-давно, еще до этого проклятья, я где-то читала, что вода из ледников на севере Японии еще чище.– Как ты смогла прочитать книгу, которую я получил из Дурмстранга? – Северус так сильно удивился, что даже вздрогнул.– Она лежала в твоем кабинете, – легко ответила Гермиона. – А теперь…– Но каким образом ты ее увидела? Ты еще ни разу не была в моих покоях… – Его глаза сузились… – Разве что пробралась туда, еще будучи студенткой… хотя это невозможно. Ты не смогла бы обойти мои запирающие чары.– Но ты же меня пару дней назад сам туда привел… – Гермиона осеклась, внезапно поняв, в чем несостыковка. Наверное, Северус даже не заметил, как воссоздал свои покои и копию книги. За последние три дня столько всего произошло, что она совсем забыла упомянуть о своем предположении: Гермиона подозревала, что он может строить в ее сознании такие же реалистичные помещения, как и она. – Батюшки, я же тебе не сказала!..– Что именно ты мне не сказала? Когда ты была в моих покоях?– В субботу – после того, как ты меня поцеловал, помнишь? После прогулки вокруг озера мы пошли в твои покои и грелись там у камина. Мне кажется, мы тогда совсем не обратили на это внимания, а теперь забыли из-за нескольких насыщенных событиями дней. Извини, что я тебе
2022-12-20
23
