Елена Константиновна Кольцова

партой. В пятом классе рядом со мной сидел Саша Никитин из деревни Картлуево. Он был один из самых способных учеников. Когда он катался на лыжах, спускался по крутому спуску, идущий от нашей деревни к их домам случилась непоправимая беда. Обыкновенная палка, засохший тальник, которую он использовал как лыжную палку, воткнулась ему в глаз так, что повредил головной мозг, и он умер. Его хоронили всей школой. Позже со мной рядом за партой сидел Никандр Компаньков, восемнадцатилетним юношей, ушедшим из жизни. Учился с нами Порфирий Краснов из деревни Картлуево. Он был запевалой в строю, когда все мы исполняли строевую песню. Он в пятидесятые годы принимал участие в войне в Корее, когда Северная Корея воевала против Южной Кореи и американцев. Учился со мной в одном классе Иван Мишуткин (Ласточкин), который в семидесятые и восьмидесятые годы жил и работал в городе Новочебоксарске, работал на большом кране во время строительства Чебоксарской ГЭС на Волге. В это время он часто приходил ко мне в гости. Со мной в деревне учился Костя Хельдерт, который меня называл племянником, хотя он мне ровесник. Я уже писал о том, что их семья жила в Алатырьском районе, когда их отец был лесничим. После того, как их отца Афанасия Ефремовича мобилизовали в Армию, их семья вернулся в родную деревню. С этого времени Костя учился со мной в одном классе. Он был одним из способнейших учеников в классе. Я еще не напишу не один раз о нем. Я помню всех одноклассников, хотя нас было больше тридцати. Я писал о том, что нас учила Елена Константиновна Кольцова, эта энергичная женщина. Она была кумиром для всех детей школьного возраста. Бывало, в сельском клубе в одной из комнат в полутьме соберет вокруг себя мальчишек, парней; сидя на полу, рассказывает им содержание прочитанных книг, романов Виктора Гюго «Отверженные», «Собор Парижской богоматери», произведений Джека Лондона, романов Советских писателей. Во время рассказа передавала слова, которые произносили герои этих произведений, даже «вздохи», которые издают герои произведений, когда объясняются в любви. Так ежедневно, даже летом, когда учителя находились в отпуске, а ученики не ходили в школу. Ребята, сидя на полу, завороженные, слушали ее рассказ. Такая удивительная женщина учила нас в начальных классах. Недавно в республиканской газете «Советская Чувашия» я читаю беседу корреспондента газеты с Тамарой Чумаковой, певицей, заслуженной артисткой РСФСР и Чувашии. Корреспондент пишет, как будто словами Т. Чумаковой, что первой ее учительницей в деревне Дятлино, где она родилась, была Козлова. Мне стало обидно, что корреспондент так небрежно исказил фамилию учительницы Т. Чумаковой и моей Елены Константиновны Кольцовой.

       В нашей школе обучение было на родном для нас чувашском языке. Русский язык, как самостоятельный учебный предмет, мы начали изучать только с четвертого класса. С пятого класса все остальные предметы, включая арифметику, алгебру, геометрию, физику, химию, биологию, историю, географию мы учили на чувашском языке. Кроме того, вели изучение одного иностранного языка - немецкого. Мы старались учиться, учеба в школе считали отдыхом от физического труда. Мне легко давалась учеба. С четвертого класса я понял, что я могу решить и объяснить решение любой арифметической задачи, изучение алгебры, геометрии, физики доставляет мне удовольствие, задачи по этим предметам я решал также легко, как по арифметике. Я понял, что могу помочь своим товарищам в решении задач. Я еще не знал, что это сыграет главную роль в моей жизни. Мама наша всегда тихо спокойно говорила: «Учитесь, ребята, иначе всю жизнь как мы будете возиться с навозом, будете купаться в навозе». Эти слова нашей мамы, моей мамы, которая за всю долголетнюю жизнь не выпила ни одной рюмки водки, у меня в памяти.

       Нам в это время осенью и зимой еще дома надо было создавать тепло, топить печь. Ведь для того, чтобы сварить пищу нужен был огонь, нужны были дрова, топливо. Мы мальчишки, зимой на санях с берегов Волги возили, рубленые тальники, и топили печь этими сырыми тальниками вместе с соломой. Так в каждый год, каждую зиму до окончания войны.

       Потом конец войны, день Победы – 9 мая 1945 года. Я помню этот день, когда я узнал, что конец войне, в этот я был в школе. Я учился в шестом классе и все понимал. В этот день было больше слез, больше стонов, больше, чем в любой день войны. Плакали матери, жены, дети. Женщины ревели громко, осознали, что кто-то вернется домой, их мужья, дети никогда не вернутся домой. Из сотен односельчан, брошенных в пекло войны, вернулись единицы, некоторые из них вернулись искалеченными, ранеными, кто без одной ноги, кто без рук, кто без глаз. Большинство из них прожили недолго.

       Из нашего рода многие не вернулись, погибли и мы даже не знаем, где они похоронены, может и не похоронены. Погиб Афанасий Ефремович, младший брат дедушки, погибли сыновья Петра Ефремовича Николай и Константин, не вернулись с фронта родные братья моего отца, мои дяди Антон, Петр и Иван. Из дальних родственников, остались на поле сражений Воронцов Григорий Филимонович, Петров Алексей Данилович. О подвиге офицера Алексея Даниловича не один раз писали в газетах уже в наши дни. У его могиле в городе Алитус в Литве, у памятника, где он похоронен в 1944году, стоял его отец Данил Петрович, тоже фронтовик. А сколько безымянных могил осталось на полях сражений. С этим погибшим Алексеем Даниловичем у меня общий предок, тоже Петр, дед моего прадеда Ефрема.

       О сыновьях Петра Ефремовича, о котором я уже писал, назвал его бурлаком. Он сам и его дети сохранили фамилию Майоров. Он имел пятерых сыновей и двух дочерей. Старший сын Василий волей судьбы еще до войны оказался в Молдавии, там женился, имел семью, детей, был участником войны, после войны вернулся в Молдавию. В то время, когда я был на Камчатке, приезжал в родную деревню, был в гостях у моего отца, (он доводится отцу двоюродным братом). Мой брат Валерий рассказывал, что в то время, когда он был у нас, ему принесли телеграмму о том, что два его сына - близнецы, находящиеся в Молдавии, получили повестку для призыва в Советскую Армию. Он срочно выехал к себе домой в Молдавию. Они все Майоровы. Живут они в той части Молдавии, которую сейчас называют Приднестровье – Приднестровская Молдавская республика. Точный адрес такой: Слободзейский район село Незавертайловка. Ищите там Майоровых.

       Второй сын Петра Ефремовича еще до войны был преподавателем в Казанском Финансово-экономическом институте, читал лекцию. Я не знаю, имел ли он ученую степень. Учебу в этом институте еще до войны Нины Игнатьевны Хорчковой, позже Федоровой, я связываю с его именем. Ведь Нина Игнатьевна была его двоюродной сестрой. Николай Петрович, финансист-штабной работник погиб в Отечественной войне, говорили, что он попал под бомбежку. В городе Казани у него была семья, были дети. Все они Майоровы.

       Третий сын Петра Ефремовича Константин погиб на поле боя в Отечественную войну, мы ничего не знаем о нем. Сын Григорий воевал, прошел все фронтовые дороги, вернулся живым в отцовский дом и всю жизнь работал в деревне, колхозе, совхозе. Я узнал, что недавно ампутировали ему одну ногу. Сын Михаил 1928 года рождения окончил авиационное военно-техническое училище и служил до выхода на пенсию близ города Спаска (помните, как все пели песню: «штурмовые ночи Спаска, Волочаевские дни») на Дальнем Востоке, готовил военные самолеты к вылету. Уже пенсионером переселился в городе Чебоксары, работал в пожарных частях МВД. Вот я держу в руках открытку- приглашение, адресованное мне, которое я получил уже, находясь в Новочебоксарске. Написано, что меня и мою супругу приглашают на свадьбу Костя и Марина Майоровы. Костя-сын Михаила. Я в это время был больным и не был на свадьбе. Это было в начале семидесятых годов. Прошло с тех пор 37 лет. Ищите еще одну «гнездо» Майоровых в Чебоксарах.

        У Петра Ефремовича была дочь Мария, по мужу Соловьева. Я не помню, как зовут этого Соловьева, он погиб в Отечественную войну. Ее сын Николай Соловьев окончил в Карачеве среднюю школу, Физический факультет Казанского университета, стал инженером-оптиком, работал в одном из предприятий Казани, имеет семью. В начале семидесятых годов приезжал в Новочебоксарск, как родственник, приходил к нам в гости, были у него мысли перебраться жить в наш город, устроиться работать в Химпроме. Позже мы потеряли с ним связь. Он лет на семь моложе меня. Поэтому думаю, что он здравствует и живет в Казани. А его дети? Ответ: не знаю.

        Через 51 год в 2000 году я встретился с младшей дочерью Петра Ефремовича Ниной, ровесницей со мной (в деревне мы учились в одном классе), об этом я еще напишу.

Об отце. Отец мой Майоров Леонид Трофимович родился в 1906 году, окончил четыре класса церковно-приходской школы, был очень энергичным и трудолюбивым человеком. Я уже писал о нем. Продолжу дальше. В 1936 году в тридцатилетнем возрасте, имея четыре класса образования, мог учиться на курсах техников-землеустроителей в городе Марпосаде. В нашем домашнем архиве есть его конспекты по русскому языку, математике, геодезии. Он успешно усваивал программы алгебры, геометрии, тригонометрии на уровне программы теперешних техникумов. Оперировал с тригонометрическими функциями, изучал геодезию. В его записях я нахожу вычисления координат точек на местности по данным координатам тригонометрических точек, решение задач Потенота; обнаруживаю, что он пользовался пятизначной таблицей Гаусса-Грюгера. Он работал лоцманом лесосплава по реке Волге и Северной Двине. Война его застала на Севере в Кандалакше. Домой он вернулся осенью, когда шла уже война. В 1941 он начал работать экспедитором в райпотребсоюзе. В чем заключалось его работа, мы не знали, но мы с Арсентием довольно часто пешком приходили к нему в Козловку, в контору, где он работал. В феврале 1942 года он получил повестку явиться в Козловский райвоенкомат. Вместе с ним одновременно получил повестку, живший по соседству Григорий Воронцов (Филимонов). Помню: он пришел к нам домой к моему отцу. Они долго молча сидели за столом, облокотившись, держа голову ладонью \ руки. На столе не было ничего: никаких продуктов, выпивок – пустой стол. Я услышал слова, сказанные Григорием: «Ты, Леня, погибнешь на войне – у тебя род продолжится, у тебя трое сыновей, они будут жить за тебя. Я погибну – кончится род, у меня никого нет». Позже мы могли прочесть записи, сделанные на столе рукой отца: «Бывали дни веселые, настали дни черные» Забегая вперед, скажу, что отец наш

Г.Ф.Воронцов в 1938 году

вернулся с фронта живым, хотя имел два ранения, а Гриша Воронцов, наш дальний родственник, погиб. Наш отец после короткой подготовки был в числе тех, кто зимой 1942 года воевал под Ржевом, здесь он получил ранение, была раздроблена его правая рука. Сейчас я знаю, что под Ржевом были кровопролитные бои, что здесь погибли более миллиона человек. Тогда мы не знали об этом. Отец наш, находясь в госпитале после ранения, левой рукой писал нам: «Дети, не пейте воду из Волги, в ней больше человеческой крови, чем воды». В госпитале он лежал больше шести месяцев. Потом Сталинград. Конец 1942 года и начало 1943 года. Все события этих лет в Сталинграде и под Сталинградом известны всем, написаны тысячи страниц о героизме наших солдат, о трагедии людей, о миллионах ушедших из жизни солдат, мирных жителей, женщин, детей. Мой отец был под Сталинградом в это время. Последний рубеж обороны он называл остров Солодники ниже города по течению реки Волги. Потом с боями, порою выходя на формирование в