Юноша Пантелеймон, безмездный врач, великомученик

(Память 27 июля)

Как отрадно изображение этого великомученика, сияющего своей непорочностью, держащего одной рукой ковчежец с врачеванием, а другой кисточку для помазания больных!

Как дорог и известен народу целитель Пантелеймон! Сколько рассказов слышишь в христианских семьях о чудных делах юного великомученика, который приносил исцеление безнадежным больным!

Он был родом из Никомидии, лежащей в Малой Азии, – тогда значительного и пышного города. Отец его был язычник, мать – христианка и воспитывала его в христианским благочестии, поучая его знать единого истинного Бога Иисуса Христа, веровать в Него, Ему угождать. И, сколько было доступно его разуму, он впитывал в себя слова матери. Но эта благая учительница умерла рано, оставив его еще совсем малым ребенком.

Тогда отец стал часто водить своего сына к идолам, внушая ему языческие взгляды. Был в то время в Никомидии славный врач Евфросин, которому отец его поручил наставить его во врачебном искусстве. С необыкновенной быстротой отрок усваивал себе врачебную премудрость, чуть ли не сравнявшись в самое короткое время со своим учителем Евфросином.

Кроткий, с ласковой речью, прекрасным лицом, любезным обращением, он выделялся среди всех товарищей и стал известен императору Максимиану, который жил тогда в Никомидии. Евфросин часто бывал у царя во дворце, и его сопровождал Пантелеймон. Все видевшие его удивлялись его красоте и разуму. Встретившись с ним, осведомился и царь, откуда он и чей сын, и наказал его учителю поскорей сообщить все свои знания отроку, так как решил взять его ко дворцу.

В то время жил в Никомидии старый пресвитер Ермолай, который с немногими христианами скрывался в одном незнатном доме. Часто из окна Ермолай наблюдал, как Пантелеймон ходил мимо дома. Внешний образ его показывал его богатую душу. Ермолай чувствовал, что этот отрок станет избранным сосудом Духа Божия.

Как‑то раз, выйдя навстречу Пантелеймону, Ермолай просил отрока войти к нему. В разговоре отрок рассказал старцу, что отец его жив, а мать умерла, что она была христианка, а отец язычник.

– Какой же ты хочешь быть веры: отцовской или материнской? – спросил пресвитер.

– Когда была жива мать и учила меня своей вере, я любил эту веру, но отец принуждает меня следовать эллинским законам и думает устроить меня на видное место при императоре.

Юноша рассказал ему также, что учитель внушает ему премудрость величайшей веры древности.

– Оставь науку, – стал тут говорить ему старец. – Единый истинный и всесильный на земле – это Господь Иисус Христос. Если уверуешь в Него, то только призыванием Его пречистого имени будешь исцелять все болезни. Ибо Он возвращал зрение слепым, очищал прокаженных, давал жизнь мертвым, – и не только Он, но и одежды Его были цельбоносны. Женщина, страдавшая кровотечением двенадцать лет, как только прикоснулась к краю ризы Его, исцелилась. Но кто исповедует чудные дела Его! Их нельзя исчесть, как песок морской и звезды небесные. И доныне Он является крепким помощником рабам Своим, утешает печальных, избавляет от бед и всяких напастей. Он не ждет, чтобы мы Его умаливали. Он предваряет молитвы и движения сердечные, и в тех, кто Его любит, Он влагает способность к величайшим чудесам и при этом подает им жизнь бесконечную в вечном царстве Своем и в небесной Своей славе…

И эти слова падали на сердце отрока. Он чувствовал, слушая старца, на душе необычайную сладость. В этих словах воскресли перед ним беседы его матери. Он вспоминал, как часто видел мать молящейся и призывающей Того Бога, о Котором говорил ему старец. И с этой первой беседы он часто возвращался к Ермолаю и, когда ходил к своему учителю Евфросину, всегда по дороге посещал старца и беседовал с ним.

Раз как‑то, возвращаясь от Евфросина, он увидел по пути мертвого мальчика, который умер от укуса змеи. Змея лежала тут же, живая. Порыв горячего сожаления переполнил сердце отрока. Он смотрел на этого ребенка, за какой‑нибудь час до того полного жизни и теперь бездыханного. Вспомнились ему тут слова Ермолая. Он решил на деле проверить их. Пантелеймон поднял глаза к небу и горячо произнес:

– Господи Иисусе Христе, я недостоин призывать Тебя. Но если Ты хочешь, чтобы я стал рабом Твоим, то яви мне силу Твою: сделай так, чтобы о имени Твоем этот мальчик ожил, а ехидна околела.

И чудо совершилось. Мальчик поднялся живым, как будто только что проснулся, а ехидна рассеклась пополам и тотчас же околела.

Что переживал в эти минуты отрок? Он был, как человек, который обрел бесценное сокровище, чтобы владеть им всю жизнь. Он поспешил к пресвитеру Ермолаю и рассказал ему, как мертвый мальчик ожил силою имени Иисуса Христа и как ядовитая змея околела. Ермолай пошел с ним посмотреть на змею и возблагодарил Бога за это чудо, которое окончательно привело Пантелеймона к Богу.

Тогда семь дней оставался Пантелеймон у старца. Когда он слушал слова поучений, падавшие из уст его, ему казалось, словно он пил живую воду из чистого источника.

Когда на восьмой день он явился домой, отец спросил его, где он так умедлил.

Он отвечал: «Я находился с учителем моим в царской палате. Мы лечили больного, которого любит Царь, и семь дней не отходили от него, пока он не выздоровел».

Святой отрок не искажал правды. Он говорил, как в притче, о себе самом. Он называл своим учителем святого пресвитера Ермолая, царской палатой называл внутреннюю клеть, в которой совершилась божественная тайна, а под больным подразумевал свою душу, любимую Небесным Царем.

Когда же учитель Евфросин спросил его, где он провел такое долгое время, он отвечал: «Отец мой купил имение, послал меня принять его. За осмотром всего имущества я и замедлился, так как оно обширно и куплено за дорогую цену».

Так говорил отрок о святом крещении, которое он принял от руки Ермолая, и об открывшихся ему таинствах веры, так как они не имеют цены и превосходят всякие богатства, будучи куплены кровью Христовою.

В скором времени блаженный отрок исцелил слепого. И тут исполнилось желание его сердца: отец его обратился ко Христу. Вскоре он умер.

Получив в обладание великие богатства отца, юноша отпустил на волю рабов и рабынь, щедро наградив их, и стал раздавать богатство свое нуждавшимся, убогим, нищим, вдовам и сиротам. Он обходил темницы, посещал заключенных, утешал, врачевал и молился и явился врачом не только больного тела, но и нищеты человеческой. И дан был ему дар исцеления, и исцелял он не столько своими лекарствами, как призыванием имени Иисуса Христа. Известность его была так широка, что больные и не ходили к другим врачам: ни от кого не получали столь скорой и совершенной помощи, как от Пантелеймона. Исцеляя быстро, он ни от кого не принимал благодарности… Впереди ждал его великий подвиг мученичества за Христа…

Август