Песня о чёрном и белом лебедях

Ах! В поднебесье летал

   Лебедь чёрный, младой да проворный.

Ах! Да от лёта устал,

   Одинокий, да смелый, да гордый.

Ах! Да снижаться он стал

   С высоты со своей лебединой.

Ах! Два крыла распластал -

   Нет уж сил и на взмах на единый.

 

          Ай не зря гармонь пиликает -

          Ваня песенку мурлыкает

          С уваженьем да почтеньем,

          Да, конечно, со значеньем.

 

Ах! На крутом берегу,

   Словно снег среди лета, не тая.

Ах! На залётном лугу -

   Лебединая белая стая.

Ах! Да не зря он кружил,

   Да и снизился не понапрасну.

Ах! Он от стаи отбил

   Лебедь белую - саму прекрасну.

 

          Ай вы, добры люди-граждане,

          Вы б лебёдушку уважили -

          Затянули бы протяжную

          Про красу её лебяжую.

 

Ох! Да и слов не сыскать,

   Вон и голос дрожит неумелый.

Ох! Другу дружка под стать -

   Лебедь чёрный да лебеди белой.

Ах! Собралися в полёт

   Оба-двое крылатые вместе.

Ах! Расступися, народ,

   Поклонись жениху и невесте!

 

          Ай спасибо, люди-граждане,

          Что невестушку уважили,

          Жениха не забываете

          Да обоих привечаете!

 

                                 1974

 

Величальная отцу

Ай не стойте в гордыне,

   Подходите к крыльцу.

А и вы, молодые,

   Поклонитесь отцу!

 

Он - сердитый да строгий:

   Как сподлобья взглянёт,

Так вы падайте в ноги -

   Может, он отойдёт.

 

Вам отцу поклониться -

   Тоже труд небольшой, -

Он лицом просветлится,

   Помягчеет душой.

 

Вы с того начинайте,

   И потом до конца,

Во всю жизнь привечайте

   Дорогого отца!

 

                                 1974

 

Частушки к свадьбе

Не сгрызть меня -

Невеста я!

Эх, жизнь моя

Интересная!

 

   Кружи-ворожи,

   Кто стесняется?

   Подол придержи -

   Подымается!

 

И в девках мне

Было весело,

А всё ж любовь

Перевесила!

 

   Кружи-ворожи,

   Кто стесняется?

   Подол придержи -

   Подымается!

 

Сноха лиха

Да и кума лихая

Учат жить меня,

А я сама такая!

 

                                 1974

 

Студенческая песня

Кто старше нас на четверть века, тот

Уже постиг и близости и дали,

Им повезло - и кровь, и дым, и пот

Они понюхали, хлебнули, повидали,-

Прошли через бригаду или взвод.

 

И ехали в теплушках - не в тепле -

На стройки, на фронты и на рабфаки.

Они ходили в люди по земле

И в штыковые жёсткие атаки.

 

То время эшелонное прошло -

В плацкартах едем, травим анекдоты...

Мы не ходили - шашки наголо,

В отчаянье не падали на доты!

 

И все-таки традиция живёт:

Взяты не все вершины и преграды -

Не потому ли летом каждый год

Идём в студенческие наши стройотряды

И сверх программы мы сдаём зачёт.

 

Песок в глазах, в одежде и в зубах -

Мы против ветра держим путь на тракте,

На дивногорских каменных столбах

Хребты себе ломаем и характер.

 

Мы гнёмся в три погибели - ну, что ж,

Такой уж ветер... Только, друг, ты знаешь -

Зато ничем нас после не согнёшь,

Зато нас на равнине не сломаешь!

 

                                 1974

 

Частушки

Гули-гули-гуленьки,

Девоньки-девуленьки!

Вы оставьте мне на память

В сердце загогулинки.

 

Не гляди, что я сердит:

По тебе же сохну-то!

Я не с фронта инвалид,

Я - любовью трёкнутый.

 

Выходите к Ванечке,

Манечки-матанечки!

Что стоите, как старушки, -

Божьи одуванчики?

 

Милый мой - каменотёс,

Сильный он да ласковый,

Он мне с Англии привёз

Лифчик пенопластовый.

 

Здеся мода отстаёт.

Вот у нас в Австралии,

Очень в моде в этот год

В три обхвата талии.

 

Уж не знаю я, как тут,

А, к примеру, в Дании

Девок в ЗАГСы волокут

При втором свидании.

 

Я не знаю, как у вас,

А у нас во Франции

Замуж можно десять раз -

Всё без регистрации.

 

Ох! Табань, табань, табань,

А то в берег врежемся.

Не вставай в такую рань,

Давай еще понежимся!

 

Без ушка - иголочка,

Оля! Ольга, Олечка,

Поднеси-ка инвалиду

Столько, да полстолечка.

 

На пути, на перепутье

Молодуху сватал дед,

Сперва думали, что шутит,

Оказалося, что нет.

 

Мой миленок всё допил

Дочиста и допьяна,

Потому и наступил

В мире кризис топливный.

 

Ты не вой, не ной, не ной -

Этот кризис нефтяной,

Надо больше опасаться,

Что наступит спиртовой!

 

Гляну я - одна семья

На таком воскреснике:

Все друг другу кумовья,

Али даже крестники.

 

                                 1974

 

Грустная песня о Ванечке

Зря ты, Ванечка, бредёшь

   Вдоль оврага.

На пути - каменья сплошь,

Резвы ножки обобьёшь,

   Бедолага!

 

Тело в эдакой ходьбе

   Ты измучил,

А и, кажется, себе

   Сам наскучил.

 

Стал на беглого похож

   Аль на странничка.

Может, сядешь, отдохнёшь,

   Ваня-Ванечка?!

                  Ваня!

 

Что, Ванюша, путь трудней?

   Хворь напала?

Вьётся тропка меж корней,

До конца пройти по ней -

   Жизни мало.

 

Славно, коль судьбу узнал

   Распрекрасну,-

Ну а вдруг коней загнал

   Понапрасну?!

 

Али вольное житьё

   Слаще пряничка?

Ах ты, горюшко моё,

   Ваня-Ванечка!

                  Ваня!

 

Ходят слухи, будто сник

   Да бедуешь,

Кудри сбросил - как без них? -

Сыт ли ты, или привык -

   Голодуешь!

 

Хорошо ли бобылём

   Да без крова?

Это, Ваня, непутём, -

   Непутёво!

 

Горемычный мой, дошёл

   Ты до краюшка!

Тополь твой уже отцвёл,

   Ваня-Ванюшка!

                  Ваня!

 

                                 1974

 

Песня Вани перед студентами

Эх, недаром говорится:

Мастер дала не боится,

Пусть боится дело это

Ваню - мастера паркета.

 

   Не берись, коль не умеешь,

   Не умеючи - не трожь,

   Не подмажешь - не поедешь,

   А подмажешь - упадёшь!

 

Даже в этой пятилетке

На полу играют детки, -

Проливают детки слёзы

От какой-нибудь занозы.

 

   Пусть елозят наши дети,

   Пусть играются в юлу

   На натёртом на паркете -

   На надраенном полу.

 

Говорят, забудут скоро

Люди званье полотёра, -

В наше время это мненье -

Роковое заблужденье.

 

   Посреди родной эпохи

   Ты на щётках попляши, -

   С женским полом шутки плохи,

   А с натёртым - хороши!

 

                                 1974

 

 

ЕДИНСТВЕННАЯ 1975

Я, вероятно, буду сниматься сейчас у Иосифа Ефимовича Хейфица в картине «Мечта о Тихом океане». Необыкновенно интересный сценарий по повести Нилина «Дурь», вы может быть, её знаете. Главную роль играет Золотухин, а я играю там небольшую роль, но опять же буду там исполнять свои песни. (1974)

 

Очи чёрные

I. Погоня

   Во хмелю слегка лесом правил я.

   Не устал пока, - пел за здравие.

   А умел я петь песни вздорные:

   «Как любил я вас, очи чёрные...»

 

То плелись, то неслись, то трусили рысцой.

И болотную слизь конь швырял мне в лицо.

Только я проглочу вместе с грязью слюну,

Штоф у горла скручу - и опять затяну:

 

   «Очи чёрные! Как любил я вас...»

   Но - прикончил я то, что впрок припас.

   Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,

   И вокруг взглянул - и присвистнул аж:

 

Лес стеной впереди - не пускает стена, -

Кони прядут ушами, назад подают.

Где просвет, где прогал - не видать ни рожна!

Колют иглы меня, до костей достают.

 

   Коренной ты мой, выручай же, брат!

   Ты куда, родной, - почему назад?!

   Дождь - как яд с ветвей - недобром пропах.

   Пристяжной моей волк нырнул под пах.

 

Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!

Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь, -

Из колоды моей утащили туза,

Да такого туза, без которого - смерть!

 

   Я ору волкам: «Побери вас прах!..» -

   А коней пока подгоняет страх.

   Шевелю кнутом - бью кручёные

   И ору притом: «Очи чёрные!..»

 

Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс -

Бубенцы плясовую играют с дуги.

Ах вы кони мои, погублю же я вас, -

Выносите, друзья, выносите, враги!

 

   От погони той даже хмель иссяк.

   Мы на кряж крутой - на одних осях,

   В хлопьях пены мы - струи в кряж лились, -

   Отдышались, отхрипели да откашлялись.

 

Я лошадкам забитым, что не подвели,

Поклонился в копыта, до самой земли,

Сбросил с воза манатки, повёл в поводу...

Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!

 

II. Старый дом

   Что за дом притих, погружён во мрак,

   На семи лихих продувных ветрах,

   Всеми окнами обратясь в овраг,

   А воротами - на проезжий тракт?

 

Ох, устал я, устал, - а лошадок распряг.

Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!

Никого, - только тень промелькнула в сенях,

Да стервятник спустился и сузил круги.

 

   В дом заходишь как всё равно в кабак,

   А народишко - каждый третий - враг.

   Своротят скулу, гость непрошенный!

   Образа в углу - и те перекошены.

 

И затеялся смутный, чудной разговор,

Кто-то песню стонал и гитару терзал,

И припадочный малый - придурок и вор -

Мне тайком из-под скатерти нож показал.

 

   «Кто ответит мне - что за дом такой,

   Почему - во тьме, как барак чумной?

   Свет лампад погас, воздух вылился...

   Али жить у вас разучилися?

 

Двери настежь у вас, а душа взаперти.

Кто хозяином здесь? - напоил бы вином».

А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути -

И людей позабыл, - мы всегда так живем!

 

   Траву кушаем, век - на щавеле,

   Скисли душами, опрыщавели,

   Да еще вином много тешились, -

   Разоряли дом, дрались, вешались».

 

«Я коней заморил, - от волков ускакал.

Укажите мне край, где светло от лампад.

Укажите мне место, какое искал, -

Где поют, а не стонут, где пол не покат».

 

   «О таких домах не слыхали мы,

   Долго жить впотьмах привыкали мы.

   Испокону мы - в зле да шёпоте,

   Под иконами в чёрной копоти».

 

И из смрада, где косо висят образа,

Я, башку очертя гнал, забросивши кнут,

Куда кони несли да глядели глаза,

И где люди живут, и - как люди живут.

 

  ...Сколько кануло, сколько схлынуло!

   Жизнь кидала меня - не докинула.

   Может, спел про вас неумело я,

   Очи чёрные, скатерть белая?!

 

                                 1974