Вечер, когда Ричард Никсон пожал мне руку

 

Я стоял на подмостках,

Готовый начать читать,

Когда поднялся ко мне Ричард Никсон

(Ну, может, его двойник),

С этой его всем известной

Улыбочкой приторной.

Он подошел ко мне, протянул руку

И, прежде чем я успел хоть что-то понять,

Пожал мою.

«Что он творит?» – я подумал.

Я уже собирался

Сказать ему пару ласковых,

Но не успел -

Так стремительно он испарился,

И видел я только

Бьющий в глаза свет юпитеров

И публику – она

Сидела и ждала.

Когда я потянулся налить себе

Водочки из графина,

Рука у меня тряслась.

В голове мелькнуло – наверно,

Это чтение я устраиваю в аду.

Точно – В АДУ: я залпом махнул стакан,

Но водка в нем – совершенно неясно, как -

Обернулась водою.

И тогда я начал читать:

«Печальным реял я туманом…»

Вордсворт?!

The Night Richard Nixon Shook my Hand

 

Притворщики

 

Нет ничего хуже

Безнадежно бездарных

Юмористов.

От юмористов талантливых их отличают

Энергия, бьющая мощным ключом,

И отсутствие

Сомнений в своей одаренности.

На наше счастье,

Мы редко

Таких встречаем -

Разве что

Иногда

На маленьких вечеринках

Или

В дешевых

Кафе.

Не надо идти прямиком

К чертям,

Чтоб побывать в аду…

Посмотреть

На такого вот юмориста,

Послушать

Его шутки -

И в целом

Картина

Ясна.

Есть, похоже, в профессии этой

Древний и вечный

Закон:

Чем меньше

В артисте Таланта,

Тем более он

В талантах своих

Уверен.

Pretenders

 

Выбросить будильник

 

Любил говорить мой отец:

«Кто рано встает,

Тому Бог подает».

В доме у нас в восемь вечера свет уже выключался,

А на рассвете будили нас

Ароматы кофе, яичницы

И жареного бекона.

Отец мой следовал этому правилу

Всю свою жизнь – и умер

Еще молодым и бедным:

Не подал Бог.

Я сделал выводы. Забил на его советы

И принялся

Вставать и ложиться как можно позже.

Ну, что сказать – не то, чтоб я стал

Правителем мира, зато сумел избежать

Массы утренних пробок,

Проскочить мимо многих

Примитивных капканов

И повстречаться со странными,

Удивительными людьми,

Среди прочих -

С самим собой,

Человеком,

Которого мой отец

Так никогда

И не узнал.

Throwing Away the Alarm Clock

 

Доллар двадцать пять за галлон

 

Когда собаки воют под дождем,

Жизнь становится ненужной,

Точно старые, изношенные башмаки.

Иногда, чтоб продолжить жить,

Нужно крепко разозлиться.

В своем «фольксвагене» шестьдесят седьмого года

Еду на бензозаправку.

Передо мной

Припарковалась женщина.

Я сигналю.

Она обернулась.

Снова сигналю.

Жестами ей указую

Выйти из машины, залить наконец

Бензина в свой бензобак.

На лице у нее – изумленье…

Это – дешевая

Заправка с самообслуживанием,

Мы страдаем

В долгих очередях,

Гонимые безжалостным роком.

Наконец выходит служитель,

Помогает ей

Разобраться с проблемой. Она ему гневно

Обо мне повествует:

Вот сволочь – ни воспитания,

Ни манер!

Я в это время,

Осмотрев ее задницу,

Прихожу к выводу, что она мне

Не больно-то нравится.

Она, поглядев мне в лицо,

Решает примерно то же.

Она уезжает. Беру шланг,

Вставляю

Его в отверстие -

И думаю:

Может, она собиралась со мной трахнуться,

А я просто оказался

Не в настроении?

Служитель подходит ко мне,

По лицу его сразу видно -

Думал о том же самом.

Плачу. Спрашиваю его, как проехать

К Беверли-Хиллз.

Уезжаю

В сторону блекло-розового,

Больного солнца.

$1.25 a Gallon

 

История с зубной нитью

 

Несколько лет назад

Медсестра у дантиста

В Бербанке

Так увлеклась

Чисткой моих зубов,

Что наклонилась ко мне,

Прижавшись большими грудями

К моей руке

И плечу.

Глядела

Мне

Прямо в глаза.

Спрашивала:

«Так

небольно?»

Я и сейчас вспоминаю эти

Золотисто-смуглые груди.

Наверно, потом

Она

Хохотала до слез,

Когда

Говорила подружкам:

«Ну, я же и завела

старого козла!

Господи, прямо

Как мертвеца

Из гроба поднять!

Высохший, как у мумии, член

Торчит в воздухе,

Вонючая пасть

Мечтает

О последнем поцелуе!»

Да, дорогая, – больно.

Но всего величья

Нашей глупой крестьянской свадьбы

Тебе не понять!

Floss-Job

 

Приятное местечко

 

Заехал перекусить в один суши-бар.

Сижу у стойки.

Слева – два чувака.

Один спросил:

– А что вы за пиво пьете?

Я отвечаю.

А он – мол, его пиво лучше,

Может, меня угостить?

– Спасибо, нет, – говорю.

– А может, сакэ?

– Большое спасибо, но – нет.

– А осьминогов Вы пробовали?

– Нет.

– Попробуйте моих!

– Точно, попробуйте! – друг его заорал.

– Спасибо, не надо.

– Нет-нет! Непременно попробуйте!

Кладет мне кусок на тарелку.

Беру. Принимаюсь жевать.

На вкус – совершенно резина.

– Ну как?

– Совершенно резина.

Минута молчания. А потом:

– Мы на яхте живем, – говорит Первый парень.

– В заливе, – второй добавляет.

– Попробуйте все же сакэ. – Снова первый.

– Спасибо, не стоит.

– А вы на лодке живете? – спросил второй.

– Нет, не на лодке.

– А мы все равно купили пива для вас, – говорят они.

– Вот, попробуйте!

– Да-да, спасибо. Я сделал глоток.

– Спасибо, отличное пиво!

– А может, еще осьминога?

– Нет, спасибо, вы очень добры.

– Вы где-то рядом живете? – Спросил он.

– Да.

– Правда? Где?

– В центре.

– А где – в центре?

– Между Первой и Бандини.

– А знаете Пичез? Она на Бандини живет.

– Знаю, ее вечеринки – ужасно шумные.

– Муж ее – это мой брат!

– Классная девка – Пичез!

– Да уж…

– Нет. Я куплю вам сакэ!

– Нет уж, спасибо.

– А что так?

– Когда я перепиваю – бьюсь.

– В истерике бьетесь?

– Нет, просто бьюсь.

– А к нам на яхту на вечеринки

Столько народу приходит… только,

Когда вино и жратва

Кончаются – все удирают!

– Правда?

– Ага. А нам потом

Все убирать и мыть!

Виснет молчание.

Я продолжал жевать. После сказал:

– Ребята, спасибо за пиво, Но мне пора.

– Куда вы сейчас?

– Домой.

– А на яхте у нас сегодня – Вечеринка…

– Отлично.

– Как, вы сказали, Зовут вас?

– Хэнк, – отвечаю.

– А меня – Боб.

– Я – Эдди.

Я к кассе пошел – Заплатить.

А когда я направился к двери, Боб спросил:

– Как насчет на дорожку?

– Нет-нет. Спасибо, не стоит.

– Увидимся! – крикнул Эдди.

– Уж точно, – ответил я.

И вот я уже на улице.

Я шел к машине своей

И думал: по крайней мере

Теперь я смело

Могу говорить людям,

Что пробовал осьминога.

A Friendly Place

 

Престарелая пара

 

Минут за десять до последнего забега они

Тащились через парковку к своей машине, он -

Впереди на добрых четыре фута, к ней обернувшись.

Шел. Говорил.

«Почему надо было занять места непременно в толпе?

В жизни там больше не сяду! Невозможно

СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ!»

А она отвечала: «Заткнись, Гарри!»

И дальше он шел, обернувшись, и говорил: «Да ведь я же ПРЕДУПРЕЖДАЛ, что там невозможно

СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ!»

А она отвечала:

«Давай-давай, тебе ж вечно -

Только ПОВОД НАЙТИ!»

Он резко остановился.

Остановилась она. Они в упор

Уставились друг на друга.

«Черт подери! – сказал он. – ТЫ поезжай на машине!

Я – на такси!»

А она отвечала:

«Ну, хватит же ГЛУПОСТИ ДЕЛАТЬ,

не будь ИДИОТОМ!»

И они продолжили путь – разделенные

Теми же футами четырьмя.

Вдалеке

Раздался сигнал к началу

Заезда последнего.

«На кого б ты поставил в девятом?» -

Спросила она.

Он отвечал: «А уж это -

Мое чертово

Личное дело!»

А потом я стал заводить машину

И больше уже

Их не слышал.

The Old Couple

 

И что?

 

Я был уже немолод, но еще не стал

Известным писателем,

Когда молодой человек, на диване моем сидя,

Спросил:

«Что вы думаете насчет того, что Хаксли живет

Там, наверху, на Голливудских холмах, вы же -

Здесь, внизу?»

«Ничего я об этом не думаю», – я сказал.

«В смысле?» – спросил он.

«В смысле – не думаю я, что это имеет

Отношение хоть к чему-нибудь».

Сейчас молодой человек, задавший мне этот вопрос,

Живет наверху, на холмах,

А я – по-прежнему здесь, внизу.

И я все так же не думаю,

Что это имеет

Отношение хоть к чему-нибудь.

К писанию книг – тем более.

Но люди по-прежнему задают

Дурацкие вопросы.

Правда ведь,

Задают?

What?

 

Рожденный заново

 

Скрытое в нас

Порою взрывается

Нам прямо в лицо.

Вчера на шоссе у меня колесо спустило.

Я вручную

Менял правое заднее колесо,

Огромные грузовики проносились мимо,

Ревом взрывали воздух

У меня над ухом,

У меня за плечом.

Казалось, что я застрял

На самом краю света -

И на полчаса опоздал

К началу скачек.

Но вот ведь странно: в чем-то Ситуация эта

Отчаянно походила на новый

Нежеланный выход

Из

Материнской утробы.

Born Again

 

Девчонки с табличками

 

Между раундами

В боях без правил

На ринг выходит девчонка,

В руке у нее – табличка,

На которой написан номер

Следующего раунда.

Как вопят тогда мужики -

Просто

Трудно поверить.

Столько отважных бойцов

Рисковало здесь

Жизнью своей и шкурой -

Но с восторгом куда большим

Реагирует публика

На женскую

Задницу!

Так, может, пускай выходят к толпе

Просто девчонки с табличками – одна за одной?

Зачем нужны бойцы?

Мужики могли бы просто сидеть

И мечтать о том, как они бы

Заполучили такую девчонку с табличкой

К себе в спальню -

В полную личную собственность.

Ведь тогда не пришлось бы мужчине

Разбираться с неприятностями

Типа родственников, предменструальных синдромов,

Эгоизма, тщеславия, осознанья того, что внутри у женщины -

Всего лишь груда внутренностей и

Разных подобных штук;

Не надо помнить,

Что девчонку с табличкой

Надо любить верно и нелицемерно -

Ибо такой красоты

Мужчина не стоит.

Эх, выдайте каждому мужику по девчонке с табличкой -

Чтобы вечно вертела задом.

Каждый мужик – навек со своей девчонкой,

Навеки – в спальне.

Девчонку трахает вечно -

Раз-два, раз-два!

И – ничего больше.

Ни скандалов, ни газов,

Ни темных ночей, ни тещ, ни кузин,

Ни любовников, ни залетов,

Ни злости медленного старения,

Ни зубных болей, ни храпа,

Ни бесконечных унылых вечеров перед экраном -

Только по совершенной девчонке с табличкой

На каждого мужика,

И – раз-два, раз-два,

И сперма, и желание без конца, и мечта без конца,

По девчонке с табличкой – каждому

Похотливому мужику, и не надо бойцов никаких,

Да вообще ничего больше

Не надо!

Да уж…

Когда я уходил, бой последний

Был еще не окончен.

На стульях складных сидели

Шесть девчонок с табличками,

Не знаю как, но на лицах их -

Еще прекрасней, чем раньше -

Отражался

Кошмар,

Грядущий на ринге.

Я вышел. Пошел

К своей машине.

Вечер был ясный, морозный

И настоящий.

Я сказал себе – ты, должно быть,

Просто слишком стар, чтоб понять.

И когда я ключом отпирал

Дверцу своей машины -

Этой мысли

Я улыбался.

Card Girls